Антонио аккуратно проехал через ворота и сразу повернул направо, объезжая могучие кипарисы, росшие плотной стеной и закрывавшие от посторонних глаз территорию усадьбы. Дорога шла по довольно большому кругу, всё время забирая влево. Тёмные кипарисы сменились ярко цветущими кустами гигантского гибискуса, затем зеленая стена закончилась. Дорога вынырнула к ступеням огромного старинного особняка, чьи светлые стены были заплетены плющом и вьющимися розами, а ставни на окнах с маленькими чисто вымытыми стеклами в частом переплете рам были открыты настежь. На большой круглой площадке перед входом громко журчала вода в сером каменном фонтане. За фонтаном, в окружении пышно цветущих клумб, расходились тщательно подметенные и посыпанные песком дорожки.
Внизу у ступеней стоял солидный высокий господин в тёмно-синем строгом костюме, хорошо начищенных ботинках и при солидном галстуке. Рядом с ним переминался с ноги на ногу кругленький лысоватый коротышка, чем-то отдаленно напомнивший Аде ее любимого Дени де Вито. Бело-серый рябенький пиджак сидел на нём криво, брюки были длинноваты, яркий шелковый шейный платок и вовсе выглядел как пародия.
Ада хихикнула.
Машина тихо прокралась по противной брусчатке, ставшей после ворот лишь чуть ровнее, и плавно остановилась, не доезжая фонтана. Представительный джентльмен уверенно и быстро приблизился и с полупоклоном распахнул заднюю дверь. Лысенький шибзик тоже засуетился, подскочил поближе и подал разглядывающей его Аде руку с неожиданно длинными наманикюренными ногтями. Ничего не оставалось, как опереться на предложенную ладонь и выйти из машины.
На окруженной высокими деревьями площадке было совсем безветренно. Солнце припекало не по-осеннему, и Аде немедленно захотелось снять пиджак. Но коротышка крепко вцепился в ее руку и, похоже, собрался разразиться приветственной речью. Ну не славно ли? Кстати, интересно было бы узнать, а это вообще кто?
— Здравствуйте, дорогая мадемуазель, рад вас приветствовать, ваша матушка с нетерпением ожидает вашего приезда. — Лёгкий укор в голосе. — Похоже, вы заблудились? Ваш шофёр не знал дороги? — убийственный взгляд в сторону притихшего Антонио. — Мы уже начали было волноваться, позвонили в аэропорт. Там нам сообщили, что ваш рейс прибыл вовремя, по расписанию. Мы уже даже собирались выслать своего водителя вам навстречу, — маленький человечек говорил крайне торжественно, что совершенно не вязалось с его манерой подпрыгивать, как чижик в клетке.
— Простите, — вклинилась в прочувствованную тираду Ада, слегка раздраженная его королевскими «мы» и «нам», — а с кем, собственно, я имею честь беседовать? — «Сейчас я тебе, зазнайка, такой Версаль устрою!», мысленно пообещала она маленькому надутому клоуну.
— Прошу прощения, мадемуазель, — притормозил тот. — Позвольте представиться. Я — Лучано Мори, адвокат, мы с вами неоднократно беседовали по телефону.
Ада удивлённо уставилась на своего собеседника. Клетчатый плешивый коротышка в пёстром платке и с неприлично-длинным маникюром плохо укладывался в образ присяжного поверенного, созданный гениальным пером Голсуорси. Позвольте, а где же темный костюм, крахмальный воротничок, подпирающий вялые щечки, где трость, наконец? Скорее, на адвоката был похож второй встречающий ее мужчина, важный и молчаливый. Может, он тоже юрист?
— Очень приятно, — протянула Ада, подозрительно косясь на высокого человека в строгом костюме. Синьор Мори заметил ее взгляд и, спохватившись, представил:
— А это Пьетро, дворецкий вашей матушки.
Важный Пьетро с достоинством поклонился.
Кто их разберет, этих итальянцев?! Может, у них так заведено — адвокат похож на клоуна, дворецкий на адвоката?
Между тем синьор Мори продолжал:
— Позвольте же вас проводить к синьоре ди Франческо. Пьетро тем временем рассчитается с таксистом и распорядится, куда отнести ваш багаж.
Вот так! Даже не сам отнесет, а распорядится, чтобы отнесли! Да уж, да уж, тут надо держать ухо востро, а то не успеешь оглянуться, как станут тебя водить, как козу на веревочке.
— Прошу прощения синьор Мори, — непринужденно возразила Ада, — я предпочитаю расплатиться с моим водителем сама, — и неторопливо повернулась к маленькому адвокату спиной.
Понурый Антонио уже вытащил из багажника ее чемодан и теперь смущенно топтался у распахнутой двери машины. Вручив ему деньги — и немаленькие, особенно с учётом незапланированного заезда в Падую, в гости к Святому, Ада улыбнулась и протянула руку, которую он осторожно пожал.
— Спасибо, Антонио, всё было просто замечательно. Мне особенно понравилось то чудесное кафе, — она краем глаза с удовольствием наблюдала за удивленно поехавшими вверх бровями господина Лучано и за каменным лицом корректного Пьетро. — Я надеюсь, ты не откажешься повозить меня, если будет такая необходимость? — и сквозь зубы тихо добавила: — Выше нос, чёрт тебя побери. — И уже громко: — Твой телефон у меня записан, так что в случае необходимости я тебе позвоню.
Антонио расцвёл.
— Да, синьора, буду очень рад. Для меня большая честь, — а дальше понёс, расшаркиваясь, какую-то околесицу. Ну, всем полный привет от Петруши, нашего экс-супруга!
— Поезжай, Антонио, — прервала поток сознания Ада, — да смотри, колесо на древней дороге не потеряй!
Затем она повернулась к невозмутимому Пьетро и недоумевающему присяжному поверенному Лучано Мори и, как ни в чём не бывало, проговорила:
— Господа, теперь я готова следовать за вами.
Старинный дом есть старинный дом, будь то дворец, замок или избушка. Прожитые им годы придают ему особый, неповторимый, завораживающий аромат старины. По-другому звучат шаги на безукоризненно натертом паркете, по-своему льется свет через неровные мелкие оконные стёкла. И себя ощущаешь как-то иначе — строже и одновременно свободнее.
Старые дома, в которых или по-прежнему живут люди, или превращенные в музей, или в общественное учреждение, очень уязвимы. Ничего не стоит в угоду комфорту нарушить сложившийся десятилетиями и веками уклад, уничтожить изощренную и вместе с тем наивную атмосферу его долгой жизни.
Ада плохо разбиралась в архитектуре, поэтому ей было сложно определить возраст палаццо. Лет двести? Триста? Интересно, как современным людям живется в таком доме, как чувствуется? Насколько он переделан, приспособлен к требованиям сегодняшнего, так сказать, дня? И кто его переделывал?
Безмолвный Пьетро шел впереди Ады, указывая путь. Маленький адвокат катился сзади важным колобком. Широкий, обшитый тёмными деревянными панелями холл был вымощен гладкими каменными плитами, и их шаги звучали так гулко, словно по дому шёл взвод солдат. По бокам стояли какие-то старинные резные лари, а на них — потрясающей красоты расписные фарфоровые вазы с цветами. Вперед и вверх уходили мраморные ступени широкой лестницы. Пьетро начал торжественно подниматься на второй этаж.
Синьор Мори вдруг посунулся к Аде и негромко заговорил:
— Может быть, вы прежде хотите осмотреть комнаты первого этажа, мадемуазель?
— Мадам, — поправила его она. Адвокат заморгал.
— Простите, что?
— Я говорю, мадам, а не мадемуазель, — повторила Ада. — Я была замужем.
— Что вы говорите, синьора! — всплеснул руками человечек.
— А что вас, собственно, так удивляет? — поинтересовалась она. — Мне тридцать пять лет, и вполне естественно, что я была замужем.
— А… сейчас? Вы сейчас не замужем? — тревожно спросил адвокат ее матери. Аде стало смешно.
— А сейчас я развожусь. В процессе, так сказать.
— Ну а дети? Дети у вас тоже есть? — продолжал напирать коротышка.
— Вот детей, к сожалению, у меня пока нет, — сообщила Ада, а затем строго добавила: — Я не совсем понимаю, какое отношение имеют ваши вопросы к цели моего приезда.
— Никакого! Поверьте мне, совершенно никакого, — замахал руками загадочный синьор Мори, и Ада ему не поверила.
Да ну и чёрт с ним!
— Так что, мы идем? — она пожала плечами.
— Посмотреть комнаты, мадам? — деловито осведомился адвокат.
— К моей матери, сударь, — внушительно ответила Ада. — По-моему, я за этим сюда приехала.
Она отвернулась от слишком близко к ней стоящего человечка и вопросительно поглядела на вежливо ожидающего их Пьетро. Дворецкий неподвижно возвышался на площадке, от которой лестница расходилась в две стороны. Он слегка наклонил голову, как бы интересуясь, можно ли продолжать шествие. Ада утвердительно прикрыла глаза. Ей было любопытно, как этот бесстрастный господин отреагирует на ее молчаливую просьбу.
Оказалось, Пьетро ее прекрасно понял. Неторопливо повернувшись, он зашагал по лестничному маршу, идущему налево. Ада последовала за ним. Дальше, вздыхая, потрусил коротышка.
Пройдя по довольно длинному сумеречному коридору, дворецкий остановился у широкой двери в левом крыле. Он осторожно постучал, а затем потихоньку открыл тяжелую створку.
В коридор немедленно хлынул солнечный свет. Окна просторной комнаты была настежь распахнуты, резко пахло скошенной травой и цветами. Эти ароматы перемешивались с печальными запахами лекарств и болезни.
Пьетро что-то негромко сказал по-итальянски (Ада подумала, что впервые услыхала его голос). Затем он величественным жестом предложил своим спутникам пройти.