Ханна рассказала ему все остальное. Говорила медленно, с перерывами, но ее взгляд не отрывался от его глаз. В ее глазах мелькали тени боли, потери, но и триумфа.
С каждым ее словом его ярость росла, но и гордость тоже. Лиам гордился Ханной. Гордился тем, что она сражалась, как дикарка, защищая себя и своего ребенка.
Ханна совсем не походила на ту испуганную женщину, которую он обнаружил в лесу. Она стала совершенно другим человеком.
— Мы убили его, — закончила она. — Призрак и я. Мы сделали это вместе.
Призрак поднял морду и навострил уши, как будто знал, что они говорят о нем. Он громко и самодовольно тявкнул.
— Хорошая работа, мальчик, — хрипло сказал Лиам, эмоции сковали его горло. — Вы оба молодцы.
— Он до сих пор внизу.
— Пусть там и сгниет.
Рот Ханны дернулся.
— Так и думала, что ты это скажешь.
Рядом с псом Шарлотта зашевелилась. Она раскинула свои маленькие ручки, как морская звезда, и захныкала.
Прежде чем Ханна успела подойти к ней, Призрак осторожно погладил ее носом, как мать гладит спинку ребенка. Шарлотта на мгновение приоткрыла глаза, издала довольное бульканье и тут же заснула.
— Она смеется, — удивился Лиам.
— В этом возрасте это просто газики.
— И все-таки она смеялась.
— Верь во что хочешь.
— Это правда. Я все видел.
Ханна подавила улыбку. Она поднялась на ноги.
— Тебе нужно подкрепиться. Я принесу тебе чай.
— Я приготовлю. — Лиам откинул одеяла и начал вставать. Его мышцы слишком ослабли. Ноги дрожали, как желе, под его весом.
— Сядь, — приказала Ханна. В ее голосе не слышалось ни колебаний, ни двусмысленности. Это был приказ.
Лиам опустился обратно на матрас.
— Я в порядке.
Ханна сжала руки в кулаки на бедрах.
— Ты оправляешься от гипотермии. Ты ранен, и едва не погиб. Ты не должен делать все сам.
Лиам только хмыкнул.
— Ты упрямый, как ребенок.
Призрак забавно оскалился.
Лиам уставился на него.
— На что ты смотришь?
Призрак просто вильнул хвостом.
— Предатель, — проворчал Лиам. — Я думал, ты на моей стороне.
— Он на нашей стороне, — сказала Ханна. — Но на моей больше.
— Полагаю, это справедливо.
Лиам посмотрел вниз. Внезапно он понял, что полностью обнажен. Не только верхняя половина тела, но и везде. Голый, как в день своего рождения.
Его охватило смущение. Он ухватился за ближайшее одеяло и обернул его вокруг своей талии.
— Что, черт возьми, случилось с моей одеждой?
— Твои ботинки у камина. Я набила их старой газетой, которую нашла в кабинете, чтобы они быстрее высохли. Что касается твоей одежды... — Ханна жестом указала на диван. — Она почищена, постирана и сложена на диване, когда ты будешь готов.
— Я... ты сняла ее... сама, — пробормотал он.
Ее глаза сузились.
— А кто, по-твоему, заботился обо всем последние три дня?
Лицо Лиама горело при мысли, каким Ханна его видела. О телесных выделениях, которые она убирала. Это заставило его почувствовать себя слабым, беспомощным и уязвимым.
Он ненавидел это чувство больше всего на свете.
Выражение ее лица смягчилось.
— Лиам. Ты сделал то же самое для меня.
— Это не то же самое.
— Конечно, то же самое.
Она права. Но ему все равно не нравилось.
В ее глазах блеснул намек на озорство.