Джулиан прислонился к столбу и сложил руки на груди.
— Чего ты хочешь?
Ноа провел рукой по отросшей бороде.
— Что я скажу Розамонд? Как мне ей это сказать?
Джулиан колебался, взвешивая варианты.
— Я позабочусь об этом.
Ноа недоверчиво уставился на него.
— Я серьезно. Слушай, старик, знаю, мы оказались по разные стороны этого дела. Всё прошло немного напряжённо. Но я рад за тебя. Правда. Ты вернул свою жену. Тебе нужно быть с ней. Позволь мне оказать тебе эту услугу, ради старых времен.
От облегчения, плечи Ноа опустились.
— Я ценю это. Но все же, как шеф, это должен быть я...
Его тон в лучшем случае звучал не уверенно. Он просто ждал, что Джулиан отговорит его, снимет с него ответственность.
— Она моя мать. Дело в моем брате. Я лучший человек, чтобы справиться с ней, поверь мне.
— Послушай, я ни в чем тебя не виню. Уверен, что ты в таком же шоке, как и все мы. Конечно, ты не знал, я верю в это.
Даже сейчас Ноа по-прежнему думал о нем только хорошее. Чувство вины вонзило нож в его сердце и скрутило.
На минуту, всего на минуту, события последних недель улетучились. Они снова стали лучшими друзьями, между ними лежали годы истории, просто два копа, которые всегда прикрывали друг друга.
Джулиан сопротивлялся желанию хлопнуть своего старого друга по плечу, притянуть его к себе, чтобы по-мужски обнять, как они делали раньше. Как легко вернуться к теплым и знакомым привычкам. Разделить с Ноа его радость и торжество. Его жена вернулась, его семья снова стала целой.
В его голове промелькнули годы хороших воспоминаний. И плохие тоже — все те времена, когда он поддерживал Ноа в горе и кошмарах, никогда не оставляя его, никогда не сомневаясь в нем.
А потом Джулиан вспомнил выражение лица Ноа, когда тот принял свою новую должность начальника полиции. Он вспомнил, как его мать боготворила Ноа без всякой причины, так же, как и Гэвина. Боль от предательства все еще саднила, как свежая.
— Она не знала его так, как думала, — продолжал Ноа. — Он обманул всех нас. Скажи ей это. И ее я не виню. Это не должно ничего менять.
Ноа жил в мире грез, если думал, что Розамонд Синклер когда-нибудь смирится с тем, что ее драгоценный золотой мальчик — чудовище. Этот бывший солдат влип по уши, и он даже не подозревал об этом. Ханна тоже, если она будет продолжать нести эту чушь про Гэвина.
Неважно, насколько это правда. Никто не захочет это слушать, и меньше всего его мать.
— Я разберусь с мамой и не дам ей сделать ничего необдуманного, хорошо? Я знаю, что сказать, чтобы разрядить обстановку. Не волнуйся об этом.
На лице Ноя отразилось огромное облегчение, словно Джулиан только что снял с его плеч непосильную ношу.
— Спасибо. Я твой должник.
Джулиан улыбнулся как ни в чем не бывало.
— Я твой брат. Я прикрою тебя.
Он повернулся, чтобы уйти, потом остановился.
— Твоей жене лучше помалкивать. Ты же не хочешь, чтобы она нажила себе врагов, едва вернувшись.
Ноа кивнул.
— Я поговорю с Ханной. Попрошу ее понять. Никому не поможет, если постоянно думать об этом. Если бы Гэвин был здесь, я бы сам его убил. Честно, убил бы. Но он мертв. Все кончено. Что сделано, то сделано.
— Вот это правильный настрой, — поддержал Джулиан, изображая беззаботность.
Ноа оставался таким же наивным и глупым, как и всегда. Джулиан не мог поверить, что он что-то чувствовал к нему, что на полсекунды даже подумал о том, чтобы простить этого болвана.
— Прошлое остается в прошлом?
— Что-то вроде того, — согласился Ноа.
Джулиану пришлось отвернуться, чтобы скрыть свою усмешку. Прошлое никогда не умирает. Этот болезненный урок Ноа Шеридан так и не усвоил.
Оно всегда возвращалось, чтобы преследовать тебя, лелеять обиду, мстить.
Глава 34
Джулиан
День двадцать восьмой
В дверь кабинета суперинтенданта постучали.
Джулиан прислонился к стене книжных шкафов, скрестив руки на груди. Розамонд Синклер сидела за своим рабочим столом из красного дерева в домашнем кабинете, бумаги аккуратной стопкой лежали на чистой поверхности.
Маттиас Саттер и Себастьян Десото расположились напротив стола Розамонд в старинных деревянных креслах. Обычно на совещании присутствовал Ноа, но сейчас он проводил время дома со своей недавно вернувшейся женой, о чем Розамонд пока не знала.
— Входите, — резко проговорила Розамонд. Она не любила, когда ее прерывают.
В кабинет вел черный ход с задней террасы, которым пользовались ополченцы и члены совета. Офицеры Рейносо и Перес вошли, обдав всех холодным воздухом, и встали у двери. Они выглядели напряженными и озабоченными, их лица оставались мрачными.
Джулиан велел им подождать час, прежде чем явиться к суперинтенданту. Вместо того чтобы сразу рассказать матери, как он обещал Ноа, Джулиан решил предоставить это двум офицерам.
Розамонд умела если не убить, то возненавидеть гонца. Для Джулиана будет лучше, если новости поступят не от него.
— В чем дело? — Его мать перетасовала несколько бумаг, вздохнула и сцепила пальцы на столе. Она устремила на них взгляд. — Выкладывайте.
— Мэм, мне очень жаль, — начал Рейносо. — Но мы нашли тело.
— Чье?