Он согрел воду и наполнил ей раковину.
Так приятно ощущать себя чистой. Ее зудевшая жирная кожа головы сейчас была свежевымыта и приятно пощипывала.
Предыдущие жильцы оставили свой шампунь и кондиционер. Спрей для волос и гель для волос тоже. Она взяла спрей для волос, встряхнула баллончик и поставила его на место.
Ханна представила, что некоторым людям сейчас отчаянно не хватает их обычных туалетных принадлежностей — косметики, краски для волос и любимых средств для укладки.
Она обходилась без них пять лет. Теперь эти вещи ей стали не нужны.
Может быть, позже. Может быть, когда она вернется домой.
Ханна взяла большие ножницы, которые нашла в шкафчике под раковиной. Прошло пять лет с тех пор, как она стригла волосы. Пайк не разрешал ей пользоваться такой опасной вещью, как ножницы.
Медленно, методично она отрезала первые пряди. Ханна отстригала не только волосы. Для нее это были годы кошмаров, годы насилия, годы деградации, боли и ужаса.
Все те времена, когда он хватал ее за волосы и тащил на пол, исчезли. Все разы, когда он зверски дергал ее за голову — ушли.
Она отрезала волосы, локон за локоном. Пряди вихрем падали в раковину. Ее волосы заполнили чашу, пока она не стала похожа на гнездо маленького животного.
Ханна продолжала стричь, пока волосы не стали довольно ровными. Ее новые, более короткие локоны рассыпались по плечам. Голове стало легче. Все стало легче.
Скоро она будет дома. Дома, в кругу семьи. С Майло.
Она не представляла, к чему вернется. Каким будет Ноа. Как они смогут воскресить свой распадающийся брак.
Что бы ни ждало ее в будущем, она будет готова к этому.
Новая Ханна Шеридан посмотрела в зеркало и улыбнулась.
Глава 5
Лиам
День двадцать первый
Дом, в котором укрылись Лиам и Ханна, находился на окраине города.
Он стоял в конце тупика, с запада его окружали деревья, а прямо за ним протекала река. Они не видели и не слышали ни людей, ни машин с тех пор, как пришли.
Это радовало, но Лиам Коулман не собирался терять бдительность. Он никогда не терял бдительности.
Пока Ханна физически восстанавливалась после родов, Лиам укреплял их оборону.
Он забаррикадировал фанеру, прибитую к раздвижным стеклянным дверям, диваном. С помощью клиньев из рюкзака он заблокировал двери и вырезал планки, чтобы заколотить окна. Даже если бы стекло разбилось, они бы не открылись.
Лиам почистил свое оружие и наточил нож. Он всегда держал тактический нож «Гербер» и кобуру с «Глоком» на теле, с готовым патроном в патроннике.
Он изучил карту и наметил оставшийся путь до Фолл-Крика, преодолеть который они смогут менее чем за день, если удастся раздобыть рабочий снегоход или грузовик со снегоочистителем. Он обыскал ближайшие дома — многие из них уже успели разграбить, — но не хотел отходить слишком далеко от Ханны.
Нашел валежник среди деревьев за домом и нарубил побольше дров. Он готовил завтрак, обед и ужин для Ханны, Призрака и себя, составляя оригинальные блюда из банок супов, бобов и коробок макарон в кладовой.
Призрак с удовольствием поглощал все подряд. В сущности, он просто мусорный бак на ножках.
Спина Лиама болела, когда он наклонялся над стойкой, чтобы помыть посуду. Он скучал по удобству посудомоечных машин. Мыть все вручную доставляло боль — в буквальном смысле слова.
Лиам всю жизнь готовился к любой угрозе, любой катастрофе, любой случайности. Он тренировался десятилетиями, становясь солдатом, воином, укрепляя и закаляя свое тело, пока оно не превратилось в гладкую, хорошо смазанную машину для убийства.
Но повреждение в виде раздробленного диска, полученное им во время службы в отряде «Дельта», продолжало преследовать его. За последние три недели он нагрузил свое тело больше и сильнее, чем за последние годы. Его позвоночник протестовал, но Лиам не обращал на это внимания. Но боль нельзя игнорировать вечно.
Он поморщился и потер ноющую поясницу мокрыми скользкими пальцами.
— Тебя беспокоит спина? — спросила Ханна.
Она стояла в дверном проеме между гостиной и кухней, наклонив голову, и закусив губу маленькими белыми зубами.
На ней были серые спортивные штаны и нежно-розовый свитер, который она нашла в одном из шкафов наверху. Они хорошо сидели на ней. Розовый цвет подчеркивал ее красоту.
Ханна выглядела здоровее. Но дело не только в этом.
Ее зеленые глаза сияли. Расчесанные, чистые шоколадно-коричневые волосы рассыпались по плечам.
Ханна подстриглась. Она выглядела... хорошо. Очень хорошо. Даже красиво.
Словно прочитав его мысли, она покраснела и застенчиво улыбнулась.
Он неловко прочистил горло.
— Все в порядке. Я в порядке.
Лиаму стало трудно смотреть на нее слишком долго. Это как смотреть на солнце. Теплое и манящее, но болезненное.
Ее присутствие что-то делало с ним, нервировало его, к чему он оказался не готов. Ханна угрожала пробудить в нем желание, которого он не заслуживал и никогда не мог иметь.
Он опустил взгляд и сосредоточился на посуде. Отмыв последнюю тарелку от талого снега и мыла, он дал ей отмокнуть во второй кастрюле с подогретой водой.
— Нам пора выдвигаться.
После того, как Ханна чуть не умерла при родах, он не решался подтолкнуть ее к поездке, хотя ему не терпелось поскорее уехать. К тому же он терпеть не мог сидеть взаперти день за днем. Но она и так уже вымоталась после пережитого испытания, не говоря уже обо всем, что было до этого.
Но Ханна быстро поправлялась. Вчера вечером она помогла ему приготовить кукурузный хлеб с медом, макароны и сыр с водой вместо молока и масла и консервированные персики на десерт.
Ее общество оказалось приятным. Более чем приятным. И еда тоже не вызывала опасений.
Если быть до конца честным с самим собой, возможно, он откладывал поездку. Три недели назад ему не терпелось доставить Ханну домой и избавиться от бремени ответственности.
Теперь же мысль о том, чтобы доставить ее мужу и в одиночестве отправиться на север в свою уединенную ферму, вызывала у Лиама странное чувство тоски.