Несмотря на все происходящее с ЭМИ, ополченцами, смертью Пайка, жизнь продолжалась. Квинн часто приходила к ним. Так же, как и Бишоп и друзья-полицейские Ноа, Рейносо и Саманта Перес. Аннет Кинг и Дейв Фаррис тоже заходили.
В прежней жизни ее друзьями в Фолл-Крике по большей части были друзья Ноа. Дафна и ее маленькие дочки часто заходили к ним поиграть. Дафна стала ее самой близкой подругой здесь, но теперь Дафна умерла.
Лучшая подруга Ханны по колледжу, Карли, жила в Гранд-Рапидс. Все ли с ней в порядке? Или с ней тоже случилось что-то ужасное? Ханна часто думала о своих родителях и брате на Верхнем полуострове. Они, вероятно, жили лучше, чем большинство людей, но ей хотелось позвонить им, снова услышать их голоса. Общаться с людьми, которых она любила больше всего.
После ЭМИ мир стал намного меньше. Больше никаких дорожных поездок. Больше не получится прыгнуть в самолет и пересечь страну за несколько часов. Никаких больше телефонных звонков, видеосвязи или совещаний в «Зум». Никаких магазинов или ресторанов.
Мир уменьшился до границ Фолл-Крика. А для Ханны он стал еще меньше.
Ноа и Лиам оба чувствовали, что для нее лучше оставаться поблизости — единственное, с чем они согласились. Она выходила из дома только для того, чтобы навестить Молли и Квинн, что они с Майло делали почти ежедневно.
Молли уже научила ее стирать одежду вручную, печь домашний хлеб на дровяной печи и показала, как соорудить собственные ящики для зимнего сада.
Майло выучил растения и знал, когда можно собирать свежую зелень. Он с гордостью указывал на картофель, репу, морковь, капусту, брокколи, лук, чеснок и листовой салат.
Она смотрела, как Квинн и Майло сделали несколько десятков домашних грелок. Майло объяснял ей каждый шаг. Он жестом указал на пакеты для сэндвичей с застежкой зиплок, разложенные на кухонном столе Молли.
— Ты просто добавляешь чашку соли для растапливания льда, такой, какую используют на дорогах и тротуарах. Но убедитесь, что в ней есть хлористый кальций.
Он высыпал соль в пакет для сэндвичей, затем взял пакет поменьше.
— Добавь в него полчашки воды и вытолкни все пузырьки воздуха, затем запечатай его. — Майло положил пакет с водой внутрь большего пакета с солью для льда и запечатал его.
Он протянул его Ханне, его лицо сияло.
— Держи их в кармане куртки. Когда выйдешь на улицу, сожми его, чтобы пробить пакет с водой, затем встряхни, чтобы активировать. Бум!
Когда она попробовала, тепло сразу же активировалось и согревало руки около тридцати минут. Идея оказалась гениальной, и ей понравилось, что Майло так увлечен созданием чего-то полезного.
— Мы используем их для торговли, Ханна, — с гордостью сообщил Майло.
Они делали изделия для обмена с другими жителями в общине на консервы, колотые дрова, туалетные принадлежности, бензин для генераторов и другие товары.
Возникло нечто вроде подпольного торгового пункта, в центре которого стояла жесткая, практичная Молли. Она ничего не отдавала, но торговала своим опытом, обучая соседей и друзей, как соорудить ведерные туалеты, солнечные печи и амишские ведра для забора воды из колодцев.
День за днем Ханна чувствовала, как ее притягивают тепло и доброта этих людей. Ее удивляло, как быстро она стала заботиться о каждом из них, как в таких невзгодах община значит все.
Когда они не учились новым навыкам с Молли, Ханна проводила время с Майло в доме в «Винтер Хейвене». Они читали книги, рисовали супергероев, играли в лего, вместе готовили и убирали.
Спать Майло по-прежнему укладывался с Ноа. Он еще не звал Ханну. Он продолжал обращаться к ней просто по имени. И не слишком интересовался своей младшей сводной сестрой. У нее болело сердце, но она не настаивала на этом.
Майло совсем еще ребенок. Он слишком потрясен и ему нужно время, чтобы разобраться во всем.
Они шли навстречу друг другу, медленно и осторожно, но это происходило. Это все, о чем Ханна могла просить.
Она примет все, что Майло будет готов дать ей, когда он будет готов.
Как бы банально это ни звучало, она наслаждалась каждым моментом.
В прежней жизни она воспринимала счастье как должное. Теперь она не принимала ничего как должное. Просто сидеть здесь рядом с Лиамом, этот маленький момент покоя и комфорта — уже много.
Такое счастье, такое простое удовлетворение, больше не было обычным. Оно стало драгоценным и хрупким. Если она будет двигаться слишком быстро, оно может выскользнуть из ее рук и разбиться.
— Фолл-Крик — мой дом, — повторила Ханна снова.
Лиам наклонился вперед и пристально посмотрел на нее.
— Ты уверена?
Она знала, что он думал. Что хотел сказать, но не стал. Он был такой гордый.
Он взял бы ее с собой, если бы она попросила. Он взял бы Шарлотту и Майло тоже. Без колебаний. Он защитил бы ее маленькую семью своей жизнью.
Ханна покачала головой, ее горло сжалось. Она не могла выразить словами, как велико искушение, как сильно она хотела забрать своих детей и бежать из Фолл-Крика.
Хотя здесь много хорошего, и здесь жили хорошие люди, в этом месте присутствовала и какая-то неправильность. Тьма, гноящаяся в самом его сердце.
Она не могла забрать Майло у Ноа. Майло боготворил своего отца. Он никогда не простит ее. Она знала это. Ее отношения с сыном зарождались, но все еще были такими хрупкими.
Она пыталась наладить отношения с мужем. Старалась изо всех сил. Каждый раз, когда ей казалось, что они продвигаются вперед, Ноа делал или говорил что-то такое, что заставляло Ханну снова и снова ощущать разрыв отношений.
То, как он не мог взять Шарлотту на руки. Как не мог вынести вида ее искалеченной руки. Как Ноа ходил на цыпочках вокруг прошлого, предпочитая не вспоминать о нем, чем встретиться лицом к лицу.
Они оба словно дрейфовали в бушующем море и не могли найти дорогу назад. Как будто это уже просто невозможно.
Но она не собиралась сдаваться. Ханна Шеридан не сдавалась легко. Это не в ее духе.
Она сказала это больше для себя, чем для Лиама.
— Я должна попытаться, Лиам. Я обязана попытаться для всех.
Он кивнул один раз, принимая ее ответ.
Это оставалось невысказанным, то, что происходило между ними. Словно мерцающая нить. Едва заметная, но все же сильнее, чем она думала. Ханна чувствовала, как эта нить тянется к нему, как тянется к ее сердцу.
Она сглотнула, разлепив потрескавшиеся губы.
— Я не хочу, чтобы ты уходил.
— Если ты хочешь, чтобы я остался, я останусь, — просто сказал он.
Ханна не колебалась.
— Хочу.
— Но не в этом доме. — Его челюсть сжалась. — Это небезопасно для тебя. И это не... это не работает.