Третье и последнее на сегодня занятие оказалось бесконечным релаксирующим роликом.
Целый час на экране под тихо мурлыкающую музыку и журчание воды расхаживали полураздетые девушки. Они расхаживали по пляжам, паркам, садам, расхаживали по узким улочкам старинных городков, заходили в шикарные виллы, купались в бирюзовых подсвеченных бассейнах, ездили по серпантинам на роскошных кабриолетах.
Сперва Валенсия думала, что это такая реклама красивой жизни, которая ждет учениц, если они будут хорошо учиться.
Но потом в кадре стали появляться мужчины, и характер рекламы несколько изменился.
Мужчины были молоды, мускулисты и спортивны. Сначала они мило беседовали с полураздетыми девушками за столиками вечерних кафе, ездили с ними на кабриолетах, гуляли под ручку на улочках. По мере того, как вечерело, они начинали девушек к себе ненароком прижимать, а руки то и дело оказывались на тонких девичьих талиях.
Дальше события развивались предсказуемым образом.
Вот полураздетые мужчины и полураздетые девушки на ночных пляжах под луной. Вовсю целуются под шум прибоя. Вот они уже плавают вдвоем в подсвеченных бассейнах, и он прижимает ее к борту, одной рукой лаская спину, а другой развязывая завязку на трусах.
А вот они уже в постели под балдахином, раскиданы по подушке длинные, светлые волосы. Мужчина нависает над уже полностью раздетой девушкой, как лев над добычей, вдавливает ее в кровать, сверху падает полупрозрачная завеса от комаров и чужих взглядов, но сквозь нее вполне можно разглядеть согнутые в коленях женские ноги и мужские возвратно-поступательные движения.
Конец.
Валенсия недоуменно смотрит на почерневший экран. В голове крутится один вопрос. Ват зэ фак?! Какого хрена это было и зачем нам это показали? Если это учебный ролик, то чему он должен научить? Или это психологический тест? Показать, а потом наблюдать реакцию. Что будут делать ученицы? Полезут в душ мастурбировать? Попрутся в ночные клубы искать на жопу приключений? Кстати, а ночные клубы тут есть? А камеры видеонаблюдения в этой комнате?
Надо бы найти этих двух сучек и расспросить. Но пока рано. До прощения далеко. Задница болит так, словно побывала на субботнике и пропустила через себя целую роту патрульно-постовой службы.
За окном уже темнело. Небоскребы зажигали огни.
Самое время сделать то, что нужно было сделать еще утром. Пойти на разведку. Обойти весь этаж, поискать пути отступления. Оценить положение. Понять, что делать дальше.
Коридор ее встретил мертвой тишиной и полной пустотой.
Она быстро пробежала мимо комнаты Льен, откуда неслись мяукающие звуки какой-то азиатской музыки. Мимо комнаты Селены, где музыки не было, зато доносились хриплые вскрики и удары о боксерскую грушу. Селена поддерживала себя в боевой форме.
За комнатой Селены начиналось царство отбракованных. Комнаты тех, кого выгнали из проекта. Их было больше двух десятков, пустых гигантских помещений с минимумом мебели, покрытой белыми чехлами. Некоторые из них были закрыты. Другие стояли с дверями нараспашку.
Коридор тянулся вокруг небоскреба, заметно загибаясь влево. Валенсия даже дернулась от неожиданности, когда из-за поворота показались большие запертые двери. По бокам стояли двое охранников в бронежилетах и с автоматами.
Один преградил ей путь.
– Вам сюда нельзя, леди,
– Туда – и не собираюсь, – сказала Валенсия. – Дальше иду. А что там?
– Лестница. И апартаменты босса.
– Эй! – вскричал второй. –Чего болтаешь? Забыл уже?
– Проходите мимо. Не задерживайтесь, – сразу посуровел первый.
– А если я хочу поговорить с боссом? Мне что делать? Записку вам писать, чтобы передали?
– Ага, – сально ухмыльнулся второй. – За письку.
Он откровенно раздевал ее глазами, хотя и раздевать особо было незачем. Все и так было видно.
Валенсия поймала себя на мысли, что стесняется своего секс-шопного школьного костюмчика.
– Слышь, новенькая, – сказал второй. Его маслянистый взгляд не поднимался выше ее грудей. – Тебя куда поселили? В восьмой?
– С какой целью интересуетесь? – она услышала эту надменную фразу в каком-то сериале и с тех пор вставляла ее к месту и к месту.
Он ухмыльнулся.
– Ясен пень с какой! Зайду к тебе ночью после смены.
– На предмет чего? – вторая услышанная фраза.
– Блин, краля. Ты по-человечески можешь разговаривать? На предмет потрахаться, конечно, чего же еще? Ты же шлюха. Вот и зайду. Деньги есть, не волнуйся. За классику сколько берешь? Ну и плюс за щеку присунуть.
Она подняла голову и взглянула в его мутные глаза.
– Я. Здесь. Не работаю.
И быстро пошла прочь. Дальше по коридору.
– Ишь ты, курица, – услышала она за спиной.
– Да они все такие, – тихо сказал первый. – Как здесь оказываются, тут же изо всех щелей говно лезет. Забей.
– Хрена с два я забью, – пробормотал второй. – Только после того, как ей забью по самые помидоры. Смотри какая! Попкой туда-сюда…
Она почти побежала.
Какого лешего на нее клюют одни уроды? Или других просто не существует?
Когда охранники с их дверью скрылись за поворотом, она остановилась отдышаться.
И тут же услышала чей-то тихий плач.
Плакали за стеной, в одной из покинутых комнат.
Дверь в нее оказалась закрытой, но не запертой.
Валенсия осторожно заглянула внутрь.
У балконного окна сидела на полу африканка в желтой клетчатой юбчонке, и самозабвенно рыдала.
– Привет, – Валенсия шагнула в комнату. – Тебя кто-то обидел?
Африканка сразу обрубила плач, будто его и не было, и воззрилась на нее, как на привидение.
– Ты кто?!
– Новенькая. Меня сегодня привезли.
Африканка скользнула взглядом по ее клетчатой юбочке и немного успокоилась.
– Тебя ведь Наоми зовут?
Она кивнула и спросила:
– Что ты здесь делаешь? Если ты новенькая, ты должна сейчас быть в своей комнате. Ждать хозяина, который придет с тобой знакомиться.
– Да ты что! Какая неожиданность. А меня никто не предупреждал.
– По крайней мере со мной так было. И с некоторыми другими девочками.
– И в чем заключается это знакомство? Он приносит бутылку вина, конфетки и цветы?
– Нет, – недоуменно отвечает Наоми. – Зачем? Вино в комнатном баре есть. Хозяин приходит, мы занимаемся сексом, потом спим, утром снова занимаемся, а потом он уходит.
– А. Вот даже как.
– Конечно. В этом смысл знакомства. Если хозяин покроет тебя два раза, считай повезло. Он тебя отметил. А если ни разу, или вообще не придет, значит надолго ты здесь не задержишься.
– А если я не приду?
Наоми округлила глаза.
– Такого еще никто не делал. Наверное, приравнивается к «он не пришел». А может что похуже. Я бы на твоем месте бежала сейчас к себе сломя голову.
– Так скоро и сделаю. После того, как ты ответишь на вопрос. Почему ты плакала?
– Я не плакала.
– Ну да, извини, не плакала. Ревела, как белуга. Так будет точнее. Тебя кто-нибудь обидел?
– Какое тебе до этого дело? – тихо спросила она.
– Ровным счетом никакого. Но я, как любая эгоистка, думаю о своей безопасности. И если рядом кто-то плачет, значит безопасности нет. И надо бы разбираться. Тебя охранники обидели?
– Какие охранники?
– Те, что за поворотом у дверей стоят. Они кого хочешь обидят.
– Меня они не обижали. Я их даже не видела.
– Повезло. Тогда в чем же дело?
Наоми долго молчала. Взгляд испуганно бегал.
– Я думаю, они сегодня ночью придут за мной, – наконец прошептала она.
– Прости. Они – это кто?
Она вскочила и приблизилась к Валенсии.
– Люди за стеной.
И закрыла ладошкой рот.
– О них лучше не разговаривать. Они услышат где угодно и ночью придут и за тем, кто говорил, и за тем, кто слушал.
– Суровые люди.
– Разве ты не слышишь их шаги?
Валенсия сделала вид, что прислушивается.
– Увы, нет. Наверное, я не достойна их слышать.
– Идем со мной!
Наоми вылетела в коридор и подбежала к внутренней стене, где за весь путь от своей комнаты Валенсия не встретила ни одной двери, ни одного намека на то, что там находится. ей были только комнаты внешнего кольца.
– А сейчас? – Наоми остановилась. – Сейчас тоже ничего не слышишь?
– Извини, нет.
– Значит, они не готовы тебе показаться, – понурилась Наоми. – И значит ты мне ничем не поможешь.
Она повесив голову побрела по коридору.
– Постой…
Но Наоми только отмахнулась и вскоре скрылась за поворотом.
Валенсия огляделась. Потом прислушалась.
Ничего. Кромешная тишина. Угрожающая.
И тут она услышала. Или ей показалось. Или это была слуховая галлюцинация.
От стены, за которой ничего не было, шли едва слышные звуки.
Но это не были звуки шагов.
Это было похоже на… словно десяток людей медленно скребут длинными ногтями по штукатурке.
***
– Вот!
Она подвела Льен вплотную к стене.
– Слышишь?
Та замерла, прислушиваясь. Даже приложила ухо к штукатурке. Посмотрела на Валенсию, как на сумасшедшую.
– Ничего не слышу. Извини.
– Как?! Звук такой. Скрррр… Скрррр… Довольно громкий.
Льен она поймала в коридоре. Та как раз шла отдавать Валенсии честно заработанные ответы для экзамена.
– Может, это крысы?
Валенсия нахмурилась.
– Вряд ли. Что там вообще, за этой стеной?
– Ничего.
– Этого не может быть. Смотри, – она нарисовала на стене пальцем круг. – Это внешняя стена здания. Все комнаты находятся по внешней стене и выходят на улицу. Получается, что это, – она нарисовала второй круг внутри первого, – внутренняя стена. И за ней должно быть огромное пространство. Почти восемьдесят процентов этажа. Что там? Я прошла весь коридор по кругу. В этой стене нет ни одной двери. Как туда люди попадают?
– Может у них свои лифты и свои лестницы? Там просто собственник другой. Зачем ему двери сюда?
– Возможно. Но все равно странно. Еще звук этот…
Льен виновато потупилась, вдруг подумав, что Валенсия отхватила психическую травму в секс-кабине.
– Слушай… Насчет сегодняшнего. Мы правда не знали, что так получится. Прости.
Валенсия отмахнулась.
– Проехали. Все отверстия в наших телах сжимаются и расширяются. Как Вселенная, – вспомнила она любимую фразу Банзая. Тот всегда ее повторял, если какая-нибудь девочка сталкивалась с конскими размерами.
– Мы потом с Селеной посмотрели инструкцию. Там можно было уменьшить размеры. Просто по умолчанию стоит «выбор партнера». А партнер выбрал максималку.
– Это вы хорошо сделали, что посмотрели. Главное, вовремя.
– Прости.
Внезапно большая часть ламп погасла. Коридор погрузился в полумрак.
– А это еще что?
– Ночное освещение, – сказала Льен. – Слушай, пойдем отсюда. У пустых комнат ночью довольно жутковато.
– Ладно. Иди. А я кое-что хочу проверить.
– Уверена? Вообще это может быть опасно. Некоторые из наших пропадали как раз во время таких ночных прогулок.
– Двигай. Я буду осторожна.
Льен помахала пачкой карточек с распечатанными ответами.
– Я их тебе под дверь суну.
– Замечательно.
Она скрылась за поворотом, а Валенсия замерла, снова прислушиваясь.
Было в этих звуках что-то знакомое. Не ногти. И не шаги. Скорее что-то механическое. Словно какой-то агрегат скоблил с той стороны стены.
Она прошла по коридору назад, и метров через двадцать увидела то, что заметила раньше.
Маленькую вентиляционную решетку у самого пола.
Валенсия села на корточки, отвернула ногтем пару хлипких болтов, осторожно, чтобы не греметь, сняла решетку. После чего растянулась на полу и с опаской заглянула в темный проем.
Там было пыльно и грязно, тянулись перепутанные провода, чуть дальше блестели каплями водопроводные трубы. А за трубами, примерно в пяти метрах от нее, светлел такой же вентиляционный проем.
Она не сразу поняла, что видит. А когда поняла, едва сдержалась, чтобы не завизжать.
В отверстии напротив на нее не мигая смотрели красные глаза.
Узкая темная морда существа казалась почти человеческой. Только вместо носа чернела треугольная дыра.
Существо с шипением втянуло воздух, рыкнуло и исчезло.
Валенсия отпрянула в сторону, пытаясь унять панику. Сердце стремилось выпрыгнуть из груди, как бешеное. Трясущимися руками она прикрепила решетку обратно. С трудом встала, держась за стену. Ноги дрожали.
Звуков за стеной больше не было слышно. То ли их заглушало буханье сердца. То ли те, кто их издавал, притаились и чего-то выжидали.
Она медленно двинулась прочь по коридору, то и дело оглядываясь. Мрак впереди и позади сгущался, словно даже оставшиеся лампы постепенно гасли.
Черная скособоченная тень стремительно пересекла вдали темноту коридора и скрылась в одной из пустых комнат.
Валенсия замерла. Ее трясло. Бежать назад. Там охранники. Они гандоны, но они понятные гандоны, известно, что им надо. Пусть трахают, сейчас ей это даже необходимо. Расслабиться и ни о чем не думать.
Она сделала шаг назад и снова замерла.
«Никогда не беги от страха. Страх догонит и вцепится в спину. Иди ему навстречу. У груди есть шанс победить. У спины – никогда.»
Тебе легко так говорить, Банзай. У тебя позади ВДВ и Афган с Чечней. Что тебе какие-то красноглазые уроды?
Но ноги уже сами несли ее вперед.
Она, стараясь не дышать, приблизилась к открытой двери и заглянула внутрь.
Тень черным пятном выделялась на фоне окна с сияющими башнями небоскребов. В руках у нее был то ли журнал, то ли папка с бумагами. Она перелистнула страницу и включила фонарик, выхватив из темноты лицо.
Валенсия шагнула внутрь.
– Что ты здесь делаешь?
Барби пронзительно взвизгнула и подскочила на месте.
– Какого хрена?!
– Что ты. Здесь. Делаешь?
– Это не твое дело, шлюха. И не твоя комната. Проваливай.
– И не твоя.
– Это комната моей подруги. Я имею право здесь находиться. Ты –нет.
– Здесь уже давно никто не живет. Ты пробираешься сюда ночью, как воришка. И говоришь, что имеешь на это право? Что у тебя в руках? Дай посмотреть.
Валенсия протянула руку.
Барби размахнулась и выбросила бумаги в открытое окно.
Папка ударилась о балконный парапет и свалилась вниз. Несколько листков вылетели из нее, и их подхватил ветер.
– Не успела явиться, а уже наглеешь, сука? – Барби тряхнула головой и гордо прошла к выходу, задев Валенсию плечом. – Ты здесь никто и звать тебя никак. Твое место в борделе. Не суйся в дела нормальных людей. Пожалеешь.
Она хлопнула дверью.
Валенсия огляделась.
Это была обычная покинутая комната, где из мебели оставались только покрытые белыми чехлами кровать и кресло. Не было даже гардероба. Вместо него в стене зияла квадратная дыра.
В полутьме было плохо видно, но она заметила в дальнем углу разобранный паркет.
Она встала на колени и сунула руку в узкую темную нишу. Тайник был пуст. Видимо, именно отсюда Барби забрала папку.
Валенсия вышла на балкон, облокотилась на парапет и посмотрела вниз. Тьма внизу была расчерчена сияющими дорогами. Желтые реки фар слева, красные реки стоп-сигналов справа. Вырастающие из темноты небоскребы сияли огнями докуда хватало глаз.
Никакой папки, разумеется, видно не было. Даже разрозненные листы унес с собой ветер.
Валенсия вернулась обратно, вышла в коридор, запомнив номер комнаты, криво висящий на двери (№15).
Здесь было все так же темно и страшно.
Она пошла прочь, сперва быстрым шагом, потом бегом, и бежала до тех пор, пока впереди не показалось ярко освещенное фойе.
Здесь в баре сверкали бутылки. Лысый бармен смешивал коктейли. Сидящая у барной стойки Грета увидела ее и тут же отвернулась. Сияла гирлянда над выходом на террасу, и кто-то фыркал и плескался в бассейне.
Валенсия, не останавливаясь, прошла мимо, дошла до своей комнаты и чуть было не завизжала в голос, когда навстречу из темноты выступил массивный мужской силуэт.
– Валенсия? Заставляешь себя ждать.
Бывают такие голоса, от которых по спине разбегаются мурашки.
Этот был как раз из таких. Негромкий, чуть хриплый и пробирающий до костей.
Ватные ноги от неожиданности чуть было не подкосились.
Сильные пальцы сжали локоть и удержали ее на ногах.
– С тобой все в порядке?
– Да. Все прекрасно.
Черные брюки, черная рубашка, застегнутая до упора. Черные волосы, аккуратная черная бородка. Светлыми у него были только глаза. На больного и умирающего он точно не был похож.
Он внимательно оглядел ее лицо.
– Выглядишь бледновато.
– Я почти всегда так выгляжу.
– Да? А мне докладывали, что у тебя кровь с молоком, – усмехнулся он, и его взгляд на мгновение скользнул от лица вниз.
– Врали, наверное, – она все пыталась унять внутреннюю дрожь. – А вы…
– Да. Это я, – перебил он.
– Мне никто не говорил, что у меня вечером будут важные гости.
– Просто никто не думал, что в первый же вечер ты отправишься на разведку местности. Кстати, как разведка? Успешно? Языков много поймала?
– Есть несколько.
Он отстранился, разглядывая ее в упор.
– Мы так и будем в коридоре разговаривать? Или зайдем внутрь?
Она на секунду замерла, также разглядывая его в ответ.
В конце концов, это точно был предпочтительнее, чем вариант с наглым охранником.
– Конечно, – сказала она, глядя ему прямо в глаза и приоткрыв губы.
Медленно повернулась, повела бедрами, и чувствуя его взгляд ниже спины, открыла дверь.