Увидев, что на Норукайские острова возвращаются только три корабля из отряда Кора, король Скорбь не увидел причин для ликования. Он собирался закатить пир, возможно, даже угостить победоносных капитанов изысканным мясом яксена. Вместо этого он почувствовал вскипающий гнев. Что-то пошло совсем не так.
Во время предыдущего набега на бухту Ренда ее жители сумели дать отпор, даже прибегли к помощи могущественной колдуньи. Тот капитан был глуп и самонадеян. Мелку этот человек никогда не нравился, а значит, не нравился и королю, да и вернулся он из бухты со сплошными отговорками. Каждый норукаец знает, что не стоит возвращаться живым после подобного разгрома. Без всякого сожаления король скормил капитана змеиному богу. Однако Кор с вдвое большим количеством кораблей и воинов должен был отомстить за это бесславное поражение.
Железные трубы, служившие колоколами, издавали заунывный звон, который был слышен даже в бастионе. Скорбь клацнул челюстями, ощущая рубец вдоль рассеченных губ. Он заскрежетал зубами, будто хотел перегрызть Кору горло и стереть его позвоночник в пыль. Сжав кулаки, он щелкнул железными пластинами на костяшках.
Мелок сидел на корточках перед камином, склонившись к очагу и греясь у огня. Когда раздался звон колоколов, шаман вскочил на ноги.
— Безрадостная миссия, ужасная, мой король. Бухта Ренда!
С растущим гневом Скорбь покинул тронный зал и стал подниматься по ступеням на высокую крышу бастиона, откуда сможет наблюдать за морем. Мелок бросился за ним.
Лестничной площадкой выше открылась дверь, из которой вышла рабыня со стопкой одеял. Она бросила один лишь взгляд на гримасу короля и нырнула обратно за дверь. Король ее запомнил. Он разглядел ее лицо и накажет рабыню позже. Но сейчас всю тяжесть его гнева на себя примет капитан Кор.
Выйдя на продуваемую ветром крышу, король подошел к зубчатой стене, положил массивные ладони на щербатый камень и устремил взгляд на узкую защищенную гавань, в которую заходили три потрепанных змеиных корабля. Один полуночно-синий парус висел клочьями. Два других тоже пострадали, но были грубо починены широкими стежками из канатов. Длинные весла вели корабли мимо опасных скал.
Король Скорбь что-то невразумительно проворчал, просто чтобы выразить недовольство. Мелок склонился ближе, и его покрытая шрамами кожа прошуршала по мускулистой руке короля.
— Бухта Ренда, бухта Ренда!
— Не беспокойся о ней, — сказал Скорбь. — После такого я уничтожу поселение, а еще тех слабаков, которые провалили миссию.
— Может быть, — произнес Мелок. — Может быть.
Норукайский повелитель приказал привести к нему трех капитанов сразу же, как корабли причалят к докам. Осталось узнать, был ли Кор настолько глуп, чтобы вернуться живым.
Пока корабли находились в плавании, Мелку снились захватывающие сны, полные насилия. Он предвидел норукайские завоевания, которые описывал королю, хотя туманные предсказания часто были трудны для понимания. Разобраться в болтовне шамана было непросто. Тем не менее, король ждал победы для своего народа.
Из-за откровенной неудачи Кора к горлу короля подступила желчь. Он ухватился за шероховатый каменный выступ, изъеденный соленым воздухом и непогодой. Мелок метался от одного смотрового окна к другому, всматриваясь в волны, разбивающиеся о скалы.
Король видел в отдалении грубые очертания десятков других островов, некоторые были окутаны туманом. В его империи было больше сотни островов, может быть, тысяча — ни один норукайский король никогда не вел им счет, — но даже этого было недостаточно. Его отец, король Суровый, укрепил норукайский народ, но будущее для него было туманным, и он не загадывал далеко. Поэтому Скорбь не имел другого выбора, кроме как убить отца по настоянию Мелка.
Набеги на побережье участились, змеиный флот наращивал численность. Многие норукайские воины были призваны, чтобы проявить себя перед новым королем. Но это было только начало. У Мелка были предчувствия, а у короля — великие мечты. Вместе они знали, как претворить будущее в явь. В некоторых разграбленных городах норукайцы видели статуи местных героев, почитаемых лидеров, военных гениев. Налетчики с радостью уничтожили все эти статуи, но король Скорбь хотел, чтобы и в честь него когда-нибудь поставили памятники и огромные каменные фигуры, хотел, чтобы люди никогда не забывали его. Он регулярно приносил жертвы змеиному богу, и теперь кровь норукайцев была столь сильна, как великие морские змеи.
За десять дней, прошедших с отплытия капитана Кора, было построено еще пятнадцать боевых кораблей. Участники других набегов возвращались на острова с сокровищами, рабами и припасами, а также информацией об остальном Древнем мире. Скорбь тщательно составлял карты, отмечая еще не завоеванную территорию. Иногда, сидя в одиночестве, он смаковал земли подобно голодному человеку, который решает, что съест на пиршестве в первую очередь. Если он собирался завоевать мир, то не мог срамить себя поражениями.
В угрюмом молчании он наблюдал, как три поврежденных корабля причаливают к пристани. Мелок свесился с края бастиона, вытянув длинную тощую руку в попытке дотянуться до чаек, круживших где-то ниже. Король Скорбь схватил друга за плечо, удержав его:
— Мелок, давай вернемся в тронный зал. Пора выполнять королевские обязанности.
— Да, мой король. Король Скорбь! Они все будут скорбеть.
— Кор — несомненно. — Он повернулся спиной к свежему, холодному бризу и зашагал в укрытие бастиона.
* * *
Король в ожидании сидел на величественном троне. В огонь подбросили еще несколько поленьев, и теперь жаркое пламя было способно испепелить кого-то заживо. Скорбь рассматривал этот вариант наказания. Все зависело от доводов Кора.
Стеклянный аквариум, в котором плавали любимые рыбки Мелка и лежал обглоданный череп короля Сурового, стоял на каменной полке позади трона. Скорбь мог бы повернуться и взглянуть на него, но предпочел пристально смотреть вперед, на входившего в зал Кора. Занятый аквариумом Мелок почти не обращал внимания на царившее в помещении напряжение. Он стучал пальцем по стеклу, наблюдая, как маленькие рыбки уносятся прочь, чтобы вернуться через несколько мгновений.
Кор в сопровождении столь же угрюмых Ларса и Йорика медленно вошел в тронный зал. На каждом был жилет из акульей кожи, на поясе висели ножны с кинжалом, а руки были закованы в кандалы, хотя король и не отдавал такого приказа. Троица вошла без сопровождения стражи.
Король подался вперед, не вставая с грубого трона и ощущая костяные шипы на плечах. Он положил руку на железную цепь на талии.
— Думал, тебе хватит мозгов не возвращаться после поражения. Лучше бы вы перерезали себе глотки.
— Может и так, но мы норукайцы и не боимся, — сказал Кор. — Мы могли бы покончить с собой, чтобы избежать твоего гнева, но тем самым мы обокрали бы своего короля. Наши жизни принадлежат только королю Скорбь. — Он поднял руки в тяжелых наручниках. — Мы заковали себя в цепи, чтобы сдаться. Лучше смерть от твоей руки, чем путь труса.
Три капитана пали на колени. Татуировки на лице Кора изображали чешую змеиного бога, а из выбритого черепа бивнем торчал вживленный острый зуб. Ларс и Йорик тоже склонили головы, позволив железным цепям прогреметь по полу. Скорбь встал с трона и зашагал, громко стуча сапогами по каменным ступеням. Спустившись к полированному полу, он навис над коленопреклоненными мужчинами.
Мелок сорвался с места, оставив аквариум. Он по замысловатой траектории кружил вокруг Кора, Ларса и Йорика.
— Скорбеть! Вы все будете скорбеть!
Три побежденных капитана не поднимали головы.
— Теперь можешь убить нас, — проговорил Кор. Его плечи напряглись, на шее выступили сухожилия.
— Я сам решаю, как и когда отнять ваши жизни! — взревел король. — Во-первых, я хочу знать, как мелкое поселение смогло одолеть норукайцев, причем дважды! У них есть еще одна колдунья?
— У них оборонительные укрепления и армия, король Скорбь. Они укрепили поселение и подготовились к нашему возвращению.
— К ярости норукайцев невозможно подготовиться, — фыркнул Скорбь.
— Они… хорошие воины, — пристыженно сказал Ларс.
— А вы разве нет? Норукайцев было недостаточно?
— У них военные корабли, — добавил Кор, — осадные укрепления у входа в гавань и великое множество вооруженных солдат. Это уже не просто рыбаки.
Король кинул взгляд на Мелка:
— Ты сказал, что мы захватим мир! И одной рыбацкой деревне удалось выстоять против нас?
Мелок не обратил внимания на гнев короля.
— Не беспокойся об одной рыбацкой деревне, мой король. Она ничтожна. Просто деревня.
— Если они одолели нас, то они не ничтожны.
— Ничтожны, ничтожны! — упорствовал Мелок позади Кора. — Не важны!
Король Скорбь хмуро оглядел склонившихся капитанов.
— Мы отправим десять змеиных кораблей… нет, двадцать, на север и сокрушим бухту Ренда, покараем их за позор, который они навлекли на норукайцев.
— Нет, нет! — воскликнул Мелок. — Мне это снилось. Только не бухта Ренда.
Король Скорбь подавил гнев. Он был удивлен возгласом шамана. Кор, Ларс и Йорик продолжали смотреть в пол, вытянув шеи и ожидая, когда тяжелый клинок короля снесет их головы с плеч.
Король сердито глянул на Мелка:
— Хочешь сказать, я никогда не захвачу бухту Ренда? Я должен забыть о ней и позволить одержать победу?
— Это не победа. Деревня не имеет значения. — Бледный шаман бросился к королю и вперил в него взгляд. Его покрытые шрамами губы обвисли, но глаза смотрели предельно серьезно. — Нам нужны города. Большие города! Вот где должны быть твои победы. Послушай же меня, мой король, король Скорбь. Мы все будем скорбеть! — Он отбежал к камину и уставился на огонь.
Король Скорбь ждал в неловком молчании. Опозоренные капитаны не двигались с места.
Шаман протянул руки к камину, и его пальцы едва не коснулись пламени.
— Я вижу это. Города, Древний мир, целый континент! — Он снова повернулся к трону и покачал головой; из уголка кривого рта потекла слюна. — Не рыбацкая деревушка, мой король. Ты должен отправиться в Ильдакар. Направь все корабли. Завоюй этот город. Ильдакар должен быть твоей столицей.
Скорбь призадумался:
— Ильдакар стал бы подходящей столицей.
Капитан Кор решился поднять голову:
— Я согласен, мой король. Мне нет никаких оправданий. Я собирался захватить людей и сжечь бухту Ренда дотла, но это был лишь жест против горстки людей на рыбацких лодках. Ильдакар — один из величайших городов на континенте. Это подходящее место, чтобы править огромной Норукайской империей.
— Ты намерен захватить Ильдакар, хотя не сумел справиться даже с рыбацким поселением? — усмехнулся Скорбь.
— Не только Ильдакар, — возбужденно воскликнул Мелок. — Все города, много городов! Большие города, древние города. Я знаю их названия. Я видел их во снах: Серримунди, побережье Ларрикан, Танимура, замок Скальда, Эффрен… их так много, что у меня кружится голова. Ты должен завоевать их, король Скорбь.
Король боролся с желанием наказать этих слабаков. Кор продолжал смотреть на него, но в глазах его не было мольбы, а обезображенное шрамами лицо оставалось твердым и суровым.
— Послушай шамана, мой король. Ильдакар — достойная столица твоей империи. Я сообщил тебе все, что знал, так используй это мудро. — Он снова склонил голову. — Наши жизни принадлежат тебе.
Король кипел, едва сдерживаясь, чтобы не продемонстрировать свою власть над этими капитанами. Его подмывало схватить все их команды и по одному бросать в пруд с бритвенными рыбами. Он снова заскрежетал зубами, понимая, что не время жертвовать таким количеством воинов. Он не посмеет себе сомневаться в шамане.
Неугомонные норукайцы и их многочисленные жены наплодили множество детей — целое поколение воинов, которым требовалось завоевать новые земли. И король предоставит им такую возможность.
Он подошел к аквариуму, в котором безглазый череп отца взирал на плавающих в мутной воде рыб. Он мог отомстить, а мог действовать обдуманно. Он уже разработал по своим картам примерную последовательность действий. Как только он завладеет Ильдакаром, норукайцы смогут подняться вверх по реке Киллрейвен, а затем проникнуть вглубь страны через горы, попутно атаковав с моря ключевые прибрежные города. Они могут завоевать весь континент, и тогда больше не придется совершать набеги и грабежи. Несмотря на свою известность, налетчики были всего лишь жестокими падальщиками. А король Скорбь хотел создать собственную империю.
Он снова повернулся к трем капитанам.
— Ваши жизни принадлежат мне, и я приказываю казнить вас.
Норукайцы поникли духом, но держали себя в руках.
— Но я сам выберу время казни, — продолжил король, — особенно твоей, капитан Кор. Ты настоящий неудачник. — Он скрестил мускулистые руки на груди. — Посмотрите на меня! — Капитаны подняли головы. — Кор, я повелеваю казнить тебя на поле боя. Я хочу, чтобы ты возглавил атаки вверх по побережью, пока что игнорируя бухту Ренда, как настаивает шаман. — Он недовольно хмыкнул, но решил послушаться Мелка, ведь тот никогда не подводил. — Возьмите десять кораблей, а я дам вам карты. Атакуйте и грабьте побережье Ларрикан, замок Скальда и все поселения по пути. Если выживете в этих битвах, то приказываю атаковать Серримунди. Если завоюете этот город и останетесь живы, то переходите к другому, и так дальше. — Король наклонился, понизив голос: — Вы можете отсрочить казнь до тех пор, пока будут продолжаться ваши победы.
Кор казался потрясенным и не верил в такую удачу.
— Я умру, как прикажешь, мой король. Сделаю все, чтобы умереть в последний день последней битвы, после того, как последний город Древнего мира падет к твоим ногам.
Король Скорбь подошел к двум другим капитанам, которые избегали на него смотреть.
— Ларс, ты поступишь так же. Возьмешь десять кораблей. Объявляю тебе такой же смертный приговор за позор, который ты навлек на норукайцев. Приказываю умереть, завоевывая для меня Древний мир.
Наконец он остановился перед Йориком, поставил ногу тому на грудь и с силой толкнул. Капитан повалился на пол.
— Да, да, это было в моем сне! — Мелок приплясывал от ликования. — Ты знал, король Скорбь, мой король! Ты знал.
— Нужно смягчить гнев змеиного бога, — сказал король. — Это цена, которую мы должны заплатить за могущество нашего народа. Мы напоим змеиного бога твоей кровью, Йорик, даже если она осквернена поражением и трусостью. Пожертвуешь собой ради нас.
Йорик, лежа на спине, закрыл глаза и поднял руки.
— Я с радостью упаду в объятия змеиного бога.
Король проревел воинам приказ поспешить в тронный зал бастиона. Безвольного Йорика схватили, оставив в кандалах. С Кора и Ларса кузнец снял цепи, чтобы они готовились к смерти в бою.