Бэннон не мог вспомнить, что с ним произошло, но боль в мышцах, ушибах и синяках понемногу приводила его в чувство. Воспоминания возвращались, но были размытыми. Всякий раз, когда он впадал в состояние безумной кровавой ярости, то после не помнил, что делал.
Во всяком случае, он жив.
Проморгавшись, Бэннон обнаружил, что находится в деревянной хижине. Тусклый утренний свет проникал сквозь щели между плохо подогнанными досками. Глубоко вдохнув, Бэннон зашипел от боли, которая была и внутри, и снаружи. Он осторожно дотронулся до затылка и нащупал шишку размером с яйцо.
— Очнулся, наконец, — послышался хриплый голос.
— Может, его убьют первым. — Второй голос был ближе и звучал жалобно. — Уверен, они убьют нас всех.
Бэннон повернулся на голоса и поморщился. Ноющая пульсация в голове превратилась в громкий барабанный бой. Он увидел Джеда и Брока, жавшихся к деревянной стене хижины. Парни сидели на земле, подтянув к груди колени. Их яркая шелковая одежда была испачкана грязью и кровью, глаза опухли, а лица покрыты ссадинами.
— Вы тоже выжили! — сказал Бэннон. — А где мы?
— Во вражеском лагере, конечно, — сказал Брок. — Мы пленники.
— Промежность Владетеля! — Джед опустил голову. — Полагаю, нам следует поблагодарить тебя за то, что нас пленили, а не убили на месте.
— Он лишь отсрочил неизбежное, — простонал Брок. — Может, лучше было бы умереть там. Тогда бы все уже закончилось.
— Нас взяли в плен из-за меня? — Бэннон нажал на шишку на затылке, нащупав засохшую кровь в волосах. — Но что я такого сделал? — Он потрогал ушибленный глаз, посмотрел на порезы на руке и решил не искать другие раны. — Я не помню ничего, кроме битвы с солдатами.
— Мы знали, что умрем, но ты сражался как умалишенный, — сказал Джед. — Я никогда не видел ничего подобного. Когда ты бросился на них, что-то изменилось. Ты превратился в берсерка.
— Я… — Бэннон тряхнул головой и тут же стиснул зубы от боли. — Иногда такое случается. Я забываюсь в боевом безумии.
— Как бы то ни было, ты спас нас, — сказал Джед. — Мы с Броком пытались защищаться, но ты… думаю, ты убил дюжину, прежде чем тебя схватили. Солдаты сказали, что ты хорошо сражался, и решили показать тебя Утросу. Мы тоже сдались. Выбора не было.
— Шелковая одежда выдала наш высокий статус, — добавил Брок. — Возможно, потому мы и спаслись.
Пытаясь выглянуть наружу, Бэннон прижался здоровым глазом к щели между досками. Пахло густым едким дымом. При свете дня он увидел почерневшие склоны холмов и сотни воинов, которые сновали по выжженной местности и тушили тлеющие участки. Собравшись с мыслями, он вспомнил, как сражались Лила и другие Морасит, как Мрра рвала на части вражеских солдат, как Никки и другие одаренные метали огонь волшебника и молнии, в то время как он и многочисленные защитники Ильдакара сражались обычным оружием.
— Мы победили? — спросил Бэннон. — Наша армия укрылась в городе?
Брок грубо хмыкнул.
— Мы не победили — это невозможно. Мы убили много солдат Утроса, но они уничтожили большую часть нашей армии.
— Мы их все же потрепали, — признал Джед. — Думаю, даже больше, чем ожидал Утрос.
Дверь лачуги распахнулась, и на пороге появился бледный солдат.
— Мне приказано доставить вас к генералу Утросу. Немедленно.
Бэннон поднялся на ноги.
— Хорошо. Я и так собирался требовать с ним встречи.
— Вот теперь он нас убьет, — простонал Брок.
— Сначала генерал допросит вас, — сказал солдат. — А потом, может, и убьет. Зависит от ваших ответов.
Пленников вывели наружу, и Бэннон сощурился от яркого утреннего света после зловонного полумрака хижины. Вражеские солдаты работали в лагере, устраняя разрушения. Холмы все еще дымились, но пожар был остановлен. Стремительное пламя успело вторгнуться в огромный лагерь, сжигая палатки и строения. Огонь даже подобрался к штабу генерала, но был остановлен ценой героических усилий. Древние солдаты, среди которых были и обожженные, сердито смотрели на трех молодых пленников, которых стража вела к штабу.
Превозмогая пульсирующую головную боль, Бэннон пытался храбриться. Джеда сотрясала дрожь, Брок шмыгал носом. Благородная парочка вела себя заносчиво в компании Амоса, но теперь они казались сломленными и испуганными.
Бэннон очень хотел, чтобы они стали его друзьями, но Никки часто говорила ему, что он наивен. Крепыша при нем не оказалось, что было неудивительно, хотя он и не помнил, как его обезоружили. Потеря меча расстроила Бэннона, но он боялся, что потеряет гораздо больше.
Когда пленников подвели к грубому зданию штаба, он узнал легендарный силуэт генерала Утроса. Это был крупный мускулистый мужчина в кожаном жилете со стилизованным изображением пламени. У Утроса была окладистая, аккуратно подстриженная борода, но левую щеку покрывали шрамы от старого ожога. Кожа и волосы генерала были серовато-белыми из-за каменного заклятия.
Две странные, но красивые женщины вышли из темного помещения и встали по обеим сторонам от Утроса. Они посмотрели на Бэннона хищными глазами, и он предположил, что это те самые колдуньи, которые заставили волосы Никки напасть на нее.
Джед и Брок держались позади Бэннона, будто прячась за ним, но юноша не растерял храбрости и сам шагнул навстречу генералу.
— Меня зовут Бэннон Фермер. Я мечник и путешественник. Я прибыл в Ильдакар со своими друзьями — Никки и Натаном.
Утрос помолчал, затем с уважением кивнул.
— Ты исключительный боец. Тебе удалось впечатлить даже мою непобедимую армию. — Он сделал шаг вперед. — Значит, ты не из Ильдакара? А еще ты знаком с колдуньей Никки и волшебником Натаном, которые приходили ко мне на переговоры?
— Да, я их друг. — Он повернулся к своим спутникам. — А это Джед и Брок, они из Ильдакара.
Двое молодых людей сердито на него посмотрели, словно предпочли бы не привлекать внимания и оставаться инкогнито.
— Я знаю, что они дворяне. Возможно, за них даже заплатят выкуп, — сказал Утрос. — Однако они мало помогли тебе во время боя.
Джед и Брок выглядели оскорбленными.
— Они не бойцы, — ответил Бэннон.
— Защитники Ильдакара действовали на удивление хорошо, — неохотно признался Утрос, — но вам не победить. Я следую приказам императора Кергана. — Он посмотрел куда-то за спину Бэннона, будто увидел что-то нематериальное. В следующую секунду он сосредоточил внимание на юноше, словно хищник, нацелившийся на добычу. — Эти двое бесполезны, но ты хороший боец, Бэннон Фермер. Не желаешь присоединиться к моей армии? Победишь вместе с нами.
Бэннон пришел в ужас.
— Я никогда так не поступлю. Я не предам друзей.
— Мы не бесполезны, — сказал Брок. — Еще до пробуждения каменной армии мы уничтожили сотни ваших солдат. Больше, чем кто-либо другой в городе.
Утрос перевел тяжелый взгляд на юношу позади Бэннона, и на его малоподвижном лице появилось отвращение.
— Вы разбивали статуи? Когда мы были беспомощны?
— Мы не знали, что вы когда-нибудь пробудитесь, — дерзко сказал Джед, — но мы повредили сотни статуй.
— Жаль, что не уничтожили все, — добавил Брок.
Колдуньи зашептались, и их голоса походили на шипение змей.
— Тогда я изменю свое мнение, — сказал Утрос. — Вы слабые дворяне, которые нанесли непозволительный ущерб.
Бэннон расправил плечи, глядя на вражеского генерала.
— Люди Ильдакара не беспомощны. У них много могущественных волшебников, и Никки с Натаном самые сильные из них. Ваша осада не имеет шансов на успех.
— Как Никки выжила после нападения волос? — спросила одна из разрисованных краской колдуний.
Бэннон раздул ноздри.
— Мы сражались все вместе. Я был там. Мы с Натаном помогли ей перерубить волосы, а она при помощи магии разорвала связь. Мы сильнее, чем вы думаете.
— Как и мы, — сказал Утрос.
К генералу подбежал с докладом солдат, прервав их разговор. Утрос выслушал его, а затем подозвал двух стражников.
— Верните их в камеру. Допрошу их позже, когда закончу дела. — Он бросил стальной взгляд на Джеда и Брока. — Двое благородных заслуживают допроса с пристрастием. Они должны рассказать все, что знают о внутреннем устройстве Ильдакара.
Белесые стражники отвели троих пленников обратно в хижину, особо не церемонясь. Пока Бэннона подгоняли пинками, он изучал лагерь, надеясь углядеть хоть какой-то шанс на спасение.