«Эффект крыльев бабочки»
Генерал разведки в отставке Поляков Александр Григорьевич внешность имел самую непримечательную: обычный пенсионер невысокого роста и без особой военной выправки с самым незапоминающимся лицом. Единственное, что врезалось в память, это его огромные пронзительные голубые глаза.
В разговоре Александр Григорьевич сыпал шутками, прибаутками, из которых самые оригинальные были: «заходи не бойся, выходи не плачь», «дела идут, как дети в школу», «пингвины мигрируют в Африку», или более упрощенный вариант – «товарищи-пингвины»…
Когда я, Михаил, Сергей и Максим ввалились в прихожую, на квартиру Нефедова, первое, что мы услышали, это веселый, немного дребезжащий голос из комнаты:
– Это кто к нам пожаловал?
– Александр Григорьевич, – подобострастно произнес Нефедов, – наше молодежное крыло, очень умные ребята.
– А-а, молодежь, – весело отозвался генерал в отставке, – что ж молодежь, заходи не бойся, выходи не плачь. Знакомиться будем.
Заходим в комнату. На диване сидит насупленный гофмаршал. Едва заметно, с видимой неохотой он кивает нам головой. Санчо Панса курит на балконе. Генерал в отставке Поляков склонился над письменным столом, возле генерала суетится полковник.
На столе разложена какая-то документация, рядом с ней бутылка коньяка и пластинка, завернутая в прозрачный полиэтиленовый пакет. Сквозь легкую рябь полиэтилена виднеется голова Сталина на обложке пластинки. Голова, на ленинский манер, повернута вбок, подбородок гордо задран вверх, глаза вождя прищурены. Сталин как бы вглядывается в неосуществившуюся советскую вечность через полиэтиленовую рябь нынешнего времени.
Генерал в отставке складывает документацию стопкой на пластинку с головой Сталина. Весело потирает руки:
– Ну что, товарищи-пингвины, приступим?
Нефедов яростно машет рукой Санчо Панса. Прапорщик жадно докуривает «бычок» и вваливается в комнату, неся за собой облако табачного дыма.
– Зовут меня Поляков Александр Григорьевич, – говорит генерал. – Человек я военный, сейчас на пенсии… Ну, да я думаю, Николай Константинович немного обо мне рассказал.
– Так точно, – отвечает Нефедов.
– Тогда мне будет приятно познакомиться с молодыми людьми…
Знакомимся.
– Так, так, так, – радостно потирает руки Поляков. – Молодежь, значит. Хорошо, тогда несколько слов о том, что заставило меня, старика, вляпаться в политику. Чтобы вы там не подумали чего. У меня ведь неплохая пенсия, сиди себе, читай книжки, разводи бабочек, но, как говорится, за державу обидно.
– Вот внучка у меня уже скоро школу заканчивает. И чему ее учат? Страшно сказать! Сплошной местечковый национализм! А ведь была великая держава. Весь мир нас уважал. Да, многое было неправильно. Но и немало было правильных вещей… Одним словом, великая страна была.
– Это точно, – с жаром подхватил Партайгеноссе. Генерал разведки, полковник и прапорщик в отставке с одобрением посмотрели на Максима. Мол, молодой, а понимает.
– Ну вот, – продолжил Поляков, – все 90-е годы, как вы знаете, вакханалия шла. Но с приходом Путина, как вы тоже знаете, начались кое-какие перемены. У власти теперь наши люди. Не все, конечно. Но наши заняли ключевые позиции: оборонка, силовые структуры. Скоро должны взять крупный бизнес.
– Как говорил лысый-меченый: процесс пошел. Очень скоро он затронет Украину. Очень скоро. Потому как Украина и Россия – это одно поле, один народ, один корень и почти одно экономическое пространство. Все, что происходит там, так или иначе отражается у нас. И если мы хотим что-то здесь реально поменять в пользу русских, мы должны немедленно использовать начавшийся позитивный процесс в России. Опоздаем – проиграем уже навсегда. История два раза не повторяется.
– Вот вы, молодежь, – Поляков развернулся корпусом в нашу сторону, – вот вы умные книжки читаете?
– По возможности, – бойко ответил Михаил.
– Тогда, возможно, слышали про «эффект крыльев бабочки»?.. Как там, в детском стишке, бабочка прилетела, крылышками помахала, и огонь на море погас. А до этого кто только море не тушил. Как там… выбежал из моря кит…
– Одним словом «эффект крыльев бабочки» – это такой, что ли, социологический термин и означает он одно: в истории бывают такие узловые моменты, когда сложившаяся система оказывается столь нестойкой, шаткой, искусственной, что достаточно на нее малейшего воздействия извне, тех самых крыльев бабочки, и все рушится.
Генерал разведки окинул нас своими пронзительными голубыми глазами:
– Вот и наступил такой момент. Я это полгода назад понял. И решил действовать. Восстановил прежние связи. Да и новые кой-какие появились. В общем, дела, как дети в школу, пошли.
Повисла пауза. «Эффект крыльев бабочки» произвел эффект тихой интеллектуальной бомбы.
Оказывается, у истории есть узловые моменты, этакие ахиллесовы пяты, ткнул туда пальчиком – и свалился гигант. Вот как революции и перевороты осуществляются, вот как великие державы падают…
Все прониклись уважением к генералу. Особенно Партайгеноссе. Он смотрел на генерала с восхищением. Он готов был следовать за ним хоть на край земли, хоть в ту же Антарктиду, к упоминавшимся пингвинам… Да, что говорить, даже у сдержанного на эмоции интеллектуала Сергея загорелись глаза.
– Вы совершенно правы! – сказал Сергей генералу. – Это то, что я всем последнее время пытаюсь внушить. На сегодняшний день властная система, здесь, на Украине, слаба, как никогда. Люди уже не верят телевизору и выборам, как верили еще в 90-е годы. Немало людей уже побывало и за кордоном, люди увидели, что картинка по ТВ не совсем стыкуется с реальностью. Так что большинство наших соотечественников понимает, что что-то в этой системе давно не то.
– Беда только в том, что все разобщены. Каждый спит в своем углу. Этим и пользуется система. Нашей апатией, равнодушием. Вот и получается, вместо того, чтобы делать реальные дела, ломать систему, многие из наших живут от покупки одной ненужной вещи до покупки следующей, еще более ненужной… Вот. Так что ваше мнение мною полностью разделяется… Да и всеми нами. – И Сергей окинул нас взглядом. Мы согласно кивнули.
– Я говорил, умные ребята – сказал сияющий Нефедов.
– Эффект бабочки, эффект бабочки, – пробурчал из своего угла гофмаршал, – жидовская пропаганда все это. – Гофмаршал обречено махнул рукой. Генерал разведки продолжил, опять же обращаясь к нам:
– Так, ребята вы умные, посему оставим теоретическую часть. Перейдем к нашим пингвинам, а то они все в Африку улетят.
Все дружно засмеялись, кроме гофмаршала.
– На сегодняшний день главное событие у нас такое: органы одесской юстиции зарегистрировали нашу Русь. Так что, братцы кролики, существуем теперь легально, – генерал торжественно помахал папкой с документами, – вот они, документики, устав, все здесь, как дети в школе… А у вас, как я понял, не очень с регистрацией?
Полковник в отставке мучительно вздохнул, прижал руки к сердцу:
– Тяжело идет Александр Григорьевич. Чинят препятствия. Ставят палки в колеса. Такое ощущение, что в облсовете одни клятые бандеровцы.
– Плохо, Николай Константинович, плохо, – вздохнул генерал. – У нас сроки поджимают. Так что вы, пожалуйста, ускорьте.
– Так точно. Постараемся.
– Да, и по материальной базе. Список составили, что вам требуется? Кстати, мы уже передали через консула просьбу обеспечить нас компьютерами. Давайте и вы, не стесняйтесь.
– Вот список, – Нефедов, привстав, протянул Полякову вырванный из блокнота лист, исписанный мелким почерком. Генерал взял листок и, не читая, засунул в папку с бумагами.
– Теперь приятная новость, – сказал генерал. – Один высокопоставленный чиновник из Кремля, фамилию пока не буду называть, заинтересовался нами. Российскому консульству в Одессе поручено держать с нами постоянную связь. Так что нам медлить нельзя.
– Я от вас еду в Херсон. Там, кстати, дела еще хуже, чем у вас. Потом в Днепропетровск. Там тоже плоховато дела идут… Нам надо постараться зацепиться за весь Юг и Восток Украины. Это будет победа… А пока, – генерал игриво щелкнул ногтем указательного пальца по бутылке с коньяком. – Отметим товарищи-пингвины нашу, что ли регистрацию. А?…