Все интервью заняло минут шесть-семь. Журналистка поблагодарила Михаила за «интересную позицию».
Минут через пять начался колдовской сеанс и площадка перед театром опустела. А еще минут через десять поднялся резкий, пыльный ветер и непроницаемо-черная туча зависла над нами. Теперь не только пред театром, но и на прилегающей улице не осталось ни одного человека кроме нас. Мы продолжали упорно творить молитвенное правило.
Упадок
В девять тридцать с трудом оторвал свое тело от постели.
Неужели меня так расстроило вчерашнее порезанное интервью с Михаилом?! Как они там все изуродовали! Нас вообще не показали?! Уроды либеральные!
С полчаса тупо просидел на кровати.
Но не могу встать, и все! На молебен к отцу Леониду опоздал – стыдно.
Надо бы хотя бы утреннее правило прочитать, но… так все изуродовать, так все наше стояние к клоунаде свести!
Все думаю о порезанном интервью.
Но какое мне дело до этого интервью?! Что оно, со мной, что ли. И вообще, из наших почти никто в кадр не попал. Попала только София, она у нас самая активная, и Людмила, она всюду с Софией вместе, хотя и спорят постоянно.
София критикует епархиальные власти за бездеятельность, Людмила считает, что у епархиальных властей своих забот хватает, поэтому самим верующим надо больше активность проявлять, организовывать общины, братства. Церковные правила подобное не запрещают.
София маленькая, подвижная, черноволосая, с острым южным лицом и большим носом. Камера выхватила момент когда София, отчаянно жестикулируя руками, что-то втолковывала Людмиле.
Людмила – полная противоположность Софии: полноватая, с большой русой косой, мягким округлым лицом и добрыми карими глазами. Людмила неторопливая, спокойная, но поспорить тоже любит.
Впрочем, камера страсть Людмилы спорить запечатлеть не успела. Напротив, на экране Людмила выглядела слишком сонно: София буквально увивается вокруг нее, а Людмила чему-то там улыбается и еле-еле кивает головой.
Еще Андрея мельком показали. Андрей хотел интервью дать, после Михаила. Но журналисты его слушать не стали. И правильно сделали, у Андрея не фотогеничный вид: угловатые черты лица, жидкая бороденка, грустные семитские глаза.
Андрей не любит евреев и местных проституток. Ну и, конечно же, «телевизионщиков». И эту свою нелюбовь к ним он никогда не скрывает. Еще Андрей недолюбливает наши епархиальные власти. Андрей закончил семинарию, хотел быть священником, а они, епархиальные власти, его так и не рукоположили.
Из интервью с Михаилом показали только момент, где он объясняет, как происходит «подключка» души через личность психотерапевта к адским энергиям. Как раз самая непонятная для простого обывателя часть интервью. Вырванная из общего контекста она звучит как абракадабра: какие-то там эгрегоры, черные психокульты, что оставляют за собой «сорванные с петель калитки душ» и т. д. и т. п. И ни слова, зачем мы здесь стоим, что мы, конкретно хотим. Ни слова!
Уже начало одиннадцатого, а у меня на душе полный туман. Никак не могу собраться с мыслями.
Надо потихоньку выдвигаться к театру, продолжать молитвенное стояние – все это я понимаю. Но с другой стороны, вот все придут после молебна намоленные, от соблазнов защищенные. И тут я сонный, с хаотическими мыслями. Хорошая батарейка для бесов. Кому нужен такой воин духовный?
Может, не стоит ехать сегодня? Отдохнуть, собраться с силами. А уж завтра начать с самого раннего утра молитвенную подготовку. А сегодня обойдутся без меня?… Там есть кому молиться…
В половине одиннадцатого решил все-таки ехать к театру.
Ехать надо хотя бы потому, что завтра с утра я никак не смогу начать молитвенную подготовку. И на молебен к отцу Леониду, и к театру я завтра поехать не смогу. Завтра я на целые сутки иду на работу. Так что, если не еду, целых два дня теряю!
Итак, я почти собрался ехать, но тут звонок в дверь. За дверью высокий молодой человек, худощавый, с дипломатом в руке. У человека кротко стриженные светло-русые волосы, прозрачные голубые глаза.
Это Максим, по кличке «Партайгеноссе». Познакомился с ним полгода назад, у отца Леонида.
– Привет… Можно? – Спрашивает Максим.
Ну, как не пустить человека? Так давно не виделись. Целых две недели!
Партайгеноссе выкладывает на стол пакетик молотого кофе и сигареты. Начинаются расспросы: а ты этого видел? А того? А тот чем занимается? А тот? Говорю:
– Максим, всех, кого надо, вчера видел. Тут у нас вчера, не знаю, слышал ты, или нет, первый день противостояния Казиновскому был.
– Точно!? И кто организовывал?
– Ну, конечно отец Леонид.
– А Михаил был?
– Был.
– А Андрей… А Олег с Кислым?…
– Были, все были.
– Ну а что-то интересное было?
– Да, было, – говорю я, – была стычка с Казиновским. Перед самым началом сеанса. Правда, я не видел. Это было с другой стороны театра. Возле черного входа. Рассказывают, что маг пытался затащить нашего Олега в театр. На разборки. А Олег уперся руками и ногами в дверной проем, и ни в какую.
– На шум прибежала София, Людмила, еще какие-то там женщины. Стали дружно крестить спину бушующего психотерапевта. И представляешь, сработало! Тот отпустил Олега, согнулся весь, и, не глядя ни на кого, шмыгнул в театр.
– Да, – задумчиво тянет Максим и ставит «турку» с кофе на газ, – Крест, конечно, сила! Правда, сестры, ну, такие, как София и Людмила могут и приукрасить немного. А Андрею с Кислым, так тем вообще везде бесы мерещатся.
– Да, ну а что-то особенное было. Не связанное, напрямую, с Софией, Людмилой и Андреем? Не обижайся, не доверяю я им. Они где только бесов не видят, и всюду их крестят, а бесы от них всюду убегают… Так что мне интересно именно тебе, что запомнилось?
– Ах, вот ты о чем… Ну, хорошо, ну… тетка одна, из свиты мага, бесновалась перед сеансом. Когда узнала, что мы сцену осветили.
Максим задумчиво кивает головой, мол, продолжай, продолжай.
– Да, была одна погодная аномалия. Когда в театре начался колдовской сеанс, мы разбились на пары. Стали с молитвой обходить здание театра. Сделали буквально пару кругов, и тут такая туча над нами зависла. Черная-черная, просто, кусок мрака какой-то!
– День вообще-то вчера был не очень солнечный, но туча, что зависла над нами, – это что-то из разряда метафизики. И сразу все вокруг потемнело, как будто не белый день, а часов десять вечера. Потом резкий ветер задул – пыль в глаза, в рот, и ни капли дождя. Мне, конечно же, Даниил Андреев вспомнился. Те места в «Розе Мира», где демонические слои описываются … В общем бесовщина конкретная…
– Слушай, – перебивает меня Максим, закуривая сигаретку, – а что-то веселое было?
– В каком смысле веселое? – Спрашиваю я. Сам думаю: Максим совершенно не врубается в духовный смысл нашего противостояния. Все на бытовуху, на стеб сводит.
– В смысле, не с метафизикой связанное, – поясняет мой вопрос Максим и подносит мне сигаретку.
– Ну, не знаю? С метафизикой там, кажется, все было связанно.
– Понятно… Я имею в виду что-то интересное, не связанное прямо с Казиновским.