…Кажется, начинаю понимать богословие Святых Отцов. Ну, ту ее часть, что я считал «негативом», наследием Ветхого Завета. Учение о тварном ничтожестве человека, о несовместимости его падшей природы с Природой Творца.
То есть, если человек сам по себе, без Бога, он никто, прах, пыль, нуль на палочке. Да. Именно этот-то момент мне всегда давался с некоторым трудом. Даже тогда, когда я искренне считал себя церковным, православным, учение о несовместимости двух природ все равно вызывало глухое внутреннее отторжение (а как же моя интеллигентская душа, мое божественное достоинство, человек облагороженного образа и т.д.).
Вот тебе и человек облагороженного образа – дошел до наркотиков, а теперь вот от страха суда человеческого – и до кошмарных снов. А о Божьем Суде по-прежнему не радею, не боюсь Суда Божьего, не думаю о нем…
Сегодня был в храме. Странно, только сегодня заметил, как помолодела наша церковь. А вот «церковных бабулек» стало заметно меньше…
Какое чинное, спокойное, не от мира сего служение у нас в церкви. Странно, как я раньше этого не понимал! Вот зачем нужны все эти пышные одеяния священнослужителей, этот мягко стелящийся благовонный кадильный аромат, иконы и вся эта литургическая спокойная степенность и торжественность? Чтобы дать почувствовать неотмирность происходящего! Чтобы человек, зайдя в Храм с серой, беспредметной, обыденной улицы, попадал как бы в Иное измерение, в преддверие Царства Небесного!..
Одна у меня Надежда на Господа и Пресвятую Богородицу, на молитвы своего Ангела-Хранителя, святых Царственных Мучеников… Господи, не попусти мне быть раздавленным катком тюрьмы!!!
Опять снился «нездоровый» сон. Он был как бы продолжением предыдущего сна о судилище. Я, как и обещал, бросаюсь в лестничный пролет. Лечу. Только не вниз, а куда-то вверх и немного в бок. И опять ужас перемежается с наслаждением. В небе ущербная луна, ее я вижу отчетливо.
Радостное ощущение освобождения от суда земного мешается в душе с каким-то нездоровым болезненным наслаждением от самой смерти, распада, самоуничтожения. Хочется исчезнуть, раствориться в лунном свете. Кануть в небытие.
И опять нечто необъятное, неопределенное начинает засасывать меня. Однако теперь сладострастный момент резко отступает на задний план. Остается всепоглощающий ледяной ужас. Я задыхаюсь. Кромешный мрак обволакивает меня. Сдавливает, душит все сильнее и сильнее…
Проснулся в холодном поту. Едва не задохнулся под собственным одеялом!
Пора к Валере Юристу. На консультацию. Надо убедиться, что Мимикирпичев не водит меня за нос. И максимум, что мне грозит, это год условно. А потом отбросить все свои дурацкие страхи.
Попасть домой к Юристу оказалось весьма непросто. Валера теперь сам по себе. У него окончательно «своя» неопределенная «эзотерическая» жизнь. Старые знакомые ему не очень милы. Мол, «фонят» они все; одни религиозным фанатизмом, другие винным перегаром.
Старые знакомые напоминают о старой жизни, от которой Юрист, как может, отрекается. Не от того ли, что так быстро угас его «религиозный запал». Исчез «апельсиновый поп», и страх перед демоническими силами тут же прошел. Обещал отцу Ивану, что из храма теперь ни ногой, а в итоге хватило только на посещение пары воскресных литургий.
Церковную литературу он действительно приобрел, начал с упоением читать, но споткнулся на брошюре о будущих вечных муках и Страшном Суде. Валера, как и подобает «человеку Розы Мира», наотрез отказывается принимать идею вечных мук. Собственно, и я ее не приемлю (в том виде, как она, эта идея, подается в разных сомнительных и порой откровенно человеконенавистнических брошюрках).
Но я все же давно успокоился на сей счет, я знаю, что, с одной стороны, загробные понятия не постижимы для нас, живущих по эту сторону, а с другой, и у Святых Отцов на эту тему есть разные мнения.
Лично я перестал «болеть» этой темой после того, как прочитал у великого Отца Церкви Исаака Сирина о том, что вечные муки прекратятся рано или поздно. Ибо Милосердие Божие превыше всего, и даже дьявол когда-нибудь прекратит быть дьяволом. А если бы это было не так, если бы Бог судил по закону, как и хотят того наши «законники», то от нас давно бы и следа на этой Земле не осталось. Мы бы давно и навечно поджаривались в огне геенском (как того и хотят «законники», только они желают видеть в огне геенском не себя, а своих врагов).
Но для Юриста идея вечных мук стала просто непреодолимым препятствием на пути к Церкви (будто он ничего не слышал об этом раньше).
– Скажи мне, Бог есть Любовь, или он Страшный Судья? – восклицает Юрист и, вскочив со стула, начинает нервно бегать по кухне, потом так же внезапно, как вскочил, садится и продолжает:
– Он распялся, никого не осудив, или Он приберег месть до Страшного Суда? Скажи, ну вот как понимать ваших Отцов Церкви? Бог есть Любовь, или он страшный вселенский прокурор, судия, приговаривающий свое же собственное оступившееся творение на муки? Причем какие?! Мало того, что они вечные, то есть, мука всегда, мука без ослабления, без конца и начала; так еще они мучительнее по характеру любой земной муки. Да, так в церковных книгах про загробную жизнь пишут. И ты не спорь со мной. Или такое, например, как в той брошюрке: мол, Бог, который есть Любовь, в день Страшного Суда извлечет из ада уже там мучающихся грешников только для того, чтобы отправить их обратно в ад на еще более жестокие и окончательные муки. Вот это я понимаю, вот это Любовь!
– Валера, я сам не приемлю подобное толкование вечных мук и всякие сомнительные брошюрки. Мы уже с тобой на эту тему, кстати, говорили. Читай уважаемого всем православным миром Отца Церкви Исаака Сирина. Но… я к тебе по другому вопросу. По вопросу земного суда.
– А, какого суда? – Валера медленно возвращается в грешный мир, мир по эту сторону. Я не тороплюсь, мне нужна дельная обстоятельная консультация. Рассказываю ему о своей беде. Во всех деталях (в общих чертах он с моей историей знаком, со слов отца Ивана). Валера приносит Уголовный Кодекс. Находит мою статью, зачитывает. И у меня медленно холодеет под сердцем. Действительно, от года до трех, причем как условно, так и вполне реально.
– Как же так, – лепечу я. – Что же теперь делать?
Валера Юрист равнодушно пожимает плечами и с холодным профессионализмом начинает «успокаивать» (даже не верится, что только что он с таким жаром о Боге-Любви говорил!) Мол, не переживай, обычно первый раз срок не дают. Но сам понимаешь, закон у нас, что дышло, куда повернешь, туда и вышло. Представь теперь, что прокурор в день суда встал не с той ноги. А? Что ему стоит и реальный срок залепить? А? Закон-то, что дышло…
Ну, спасибо Юрист. «Успокоил». У меня снова, как в том кошмарном сне, пол из-под ног уходит.
«Что есть Истина?»
– Ты знаешь, люди стремятся не только к наслаждению, они стремятся и к боли, тайно жаждут ужасного. Жалко, что это понятие есть только в индуизме. Христианство недооценивает этот момент. Жаль… Ты знаешь, когда индуистский гуру Вивикананда сто лет назад в Америке заявил, что он поклоняется ужасному, покланяется Кали, тамошние христиане были просто в шоке!
Индуист замолчал, тупо смотря в известную только ему точку на стене…
Вот как, оказывается, он мои страхи понял! Мол, я бегу от ужасного. А ужасное надо принять, ведь это тоже божество, точнее «темный аспект бога» – богиня Кали.
Нет, не может быть никакого синтеза религий. Религиозные мировоззрения чудовищно разнятся. Вот как сейчас, смотрим с Индуистом на один и тот же предмет, а видим совершенно разное (надо же, он предлагает мне со священным трепетом принять ту бесовщину, что мучает меня по ночам, ведь это все Кали)…
Разговор происходит на квартире старого знакомого Юриста, на следующий день после Рождества. Юрист мне его рекомендовал, мол, он поможет, у него какие-то знакомые в прокуратуре, да и дело-то плевое. Я этого человека тоже немного знаю, но не так хорошо, как Юрист. Я даже не знаю как его имя. Все называют его Индуист.
Суд, вроде бы, как еще грозит мне – но почему же столько месяцев нет повестки?! И Мимикирпичев к себе больше не вызывает. Все это очень странно. Незадолго до Нового Года я стал укрепляться в мысли, что случилось Чудо, обо мне самым непостижимым образом забыли, что-то там у них не срослось!
С другой стороны, меня периодически стала терзать мысль, что, мол, все это крайне подозрительно, чтобы обо мне забыли. Разве органы могут кого-то забыть? Нет, все это больше похоже на затянувшееся затишье перед большой бурей. Тем хуже для меня!
Вся эта неопределенность, постоянное ожидание вызова в суд, они меня доконали. Спасала работа над книгой. Но в канун Нового Года и она застопорилась. И я не выдержал, сорвался (все-таки сорвался!). Запил на Рождество.
Перед этим съездил еще раз на консультацию к Юристу. Юрист посоветовал ложиться в наркологию, якобы, на лечение. Тогда я автоматически бы освободился от уголовного преследования. Увы. Этот вариант невозможен. Не-воз-мо-жен!!!
Сидим с Индуистом, выпиваем, и спорим на тему… что есть Истина и где Полнота Истины (вот парадоксальность русского человека). Индуист, естественно, считает, что сосуд Истины разлит поровну во всех религиях, ну, может, больше Истины в самом Христе, но никак не в историческом христианстве.
Я доказываю, что Христос и есть Истина, и как Он отличается от индуистских богов, так и Истина христианства отличается от истины индуизма:
–…И вообще, Вы, проклятые экуменисты и религиозные модернисты под Истиной все, что угодно имеете в виду, то, что Вам выгодно… Пойми, Истина без Христа превращается в абстрактное понятие. Может, для тебя истина – это мыло марки «Камей»?.. Я не стебусь, я серьезно… Вот я тебе и задаю вопрос Пилата: что есть Истина?..
Спор наш затягивается, но его детали напрочь ускользают из пьяной головы. Скандально известный индуистский учитель Ошо, наверное, порадовался бы сейчас за меня: сказал – и тут же забыл, вот она «жизнь вне ума, в настоящем».
В какой-то момент я «цепляюсь» к изображению индуистского бога Шивы под православными иконами. На красивой, похожей на новогоднюю открытку, картинке Шива изображен с тремя лицами. Одно лицо, анфас, с сонно прикрытыми веками и горящим во лбу «третьим глазом», загадочно смотрит в землю. Два других лица, в профиль, смотрят в противоположные стороны. Именно так, как доказывает мне Индуист, индусы понимают Троицу. И удалять языческое изображение из-под православных икон не хочет ни в какую.
Каким-то образом наш яростный спор переходит на тему Богоматери. Тут в Индуисте самым загадочным образом просыпается образцовый «Протестант»… Нет, даже радикальнее - «Свидетель Иеговы». Как и положено истинному Свидетелю Иеговы Индуист выражает искреннее недоумения по поводу культа Богоматери в православии и католичестве. Мол, простая же женщина Она, чего вы там напридумывали.
В ответ я начинаю кипятиться. Кипячусь еще и от того, что пьян и не могу четко и очень убедительно опровергнуть оппонента. Привести какой ни будь яркий пример.
– … Тебя хоть раз пронзал взгляд Ее больших и печальных очей?! Пойми, Она живая, Она наша Мать, Она видит нас, бесконечно жалеет и так же бесконечно любит. Она Истинная Мать и Небесная Царица! Она единственная, кто видит всю безмерность нашего падения. И Она единственная, кто может нам помочь. Спасти от ада, умолить своего Сына. Она Мать в самом высшем смысле слова. Она…
На удивление себе толкаю величественную и весьма складную речь (почти проповедь!) на тему: что бы с нами со всеми было, если бы Мария отказалась стать Матерью Бога… И все, больше ничего не помню.
Очнулся дома у отца Ивана. На удивление нормальное самочувствие, ну, почти нормальное. Думал, что буду несколько дней умирать после такого «языческого пиршества». Однако реальность не оправдала моих черных ожиданий. Что-то произошло со мной. Нечто очень важное, но что? И как я очутился здесь?
Помню, мы спорили с Индуистом по поводу «пилатовского» вопроса «что есть Истина?» Еще я что-то о Богоматери говорил; вроде того, что бы было если бы Она не захотело стать Богоматерью… Нет, Кто-то определенно за меня заступился. По всем законам физики мне сейчас положено лежать пластом и стонать: дайте водички, дайте водички…
Я встал, подошел к окну и едва узнал такой знакомый мне двор. В город пришла зима, настоящая зима! Редкая гостья в наших краях. Еще вчера днем моросил мерзкий холодный дождь, и вот теперь все изменилось самым коренным образом. Природа очистилась от грязи. Чистый свежевыпавший снег почти нестерпимо для глаз блестит на солнце. И небо ясное, словно умытое, бездонное и голубое. И наверняка так же чист и свеж воздух за окном. И морозен. Если судить по ровному столбику дыма из трубы соседней котельной.
Появился отец Иван и рассказал мне, что я сам, собственной персоной, ему позвонил и попросил немедленно меня забрать, освободить от душепагубного общения с еретиком. Еретиком был, естественно Индуист.