Иди в обход и напрямик,
Но помни — ни один
Не станет в этой битве победителем.
Победителем…
Я жду тебя у выхода
И входа в Лабиринт -
Единственной родной
Для нас обители.
Ясвена — Лабиринт
Аман.
Он бродил по Молчащим холмам, наслаждаясь тишиной. Солнце уже коснулось горизонта, окрашивая небо и плывущие по нему облака в красно-оранжевые цвета. Прежде он часто приходил сюда, чтобы что-то обдумать, чтобы отдохнуть от вечного внимания окружающих и побыть одному. Сейчас мыслей в его голове не было, и он просто бездумно бродил от одних развалин к другим, рассматривая остатки того, что всего пять столетий назад было городом.
Иногда он размышлял о том, чем могло быть прежде это здание, от которого ныне осталась лишь полуобвалившаяся стена. Могла ли это быть пекарня или, возможно, мастерская ремесленника. А, может быть, здесь жила простая семья: отец, мать, дети. Дети, которые с шумом и криками бегали по улице, играя в какие-нибудь игры и лазили по деревьям, срывая ещё зелёные, кислые яблоки.
Аман остановился возле дерева на вершине одного из холмов. Ветер приятно шевелил пряди волос и он закрыл глаза, отдаваясь этому ощущению. Прежде он не умел наслаждаться такими мелочами. Но порыв ветра закончился и глаза пришлось открывать. В небе тускло светила кроваво-алая Луна. Прямо перед ним, посреди ветвей засохшего дерева паук растянул свои сети и в них трепыхалась красивая бабочка с золотистыми крыльями. Сам хозяин паутины нарочито медленно расправлял свои ноги, словно потягивался от долгого сна.
— Вам нужно выбрать, господин Аман.
От звука её голоса сжалось сердце. Он резко обернулся. Позади него стояла Селия. Такая, какой он её запомнил. Светлые волосы, белое одеяние жрицы. Вот только она не улыбалась, а была непривычно серьезной.
— Нужно сделать выбор, — она не дождалась реакции и повторила.
— Выбрать что?
— Вам нужно выбрать, господин Аман, — она показала рукой на паутину.
Он снова повернулся к дереву. Паук медленно полз к своей жертве. Аман смотрел на это, не зная, какой выбор будет верным.
— Селия, я не… — он повернулся и почувствовал как к горлу подкатил комок тошноты.
В её груди торчала арбалетная стрела. Одежда была измазана грязью и кровью, промокшие пряди волос, пропитавшиеся чёрной водой, прилипли к лицу.
— Но Вы должны сделать выбор, господин Аман, — в глазах Селии застыли боль и отчаянье.
Аман опять повернулся к паутине, растерянно смотря, как трепыхается в ней луносветка.
Почему она здесь?!
Он точно был уверен, что мотылек был совсем другим, но не мог вспомнить каким именно. Тем временем паук, сверкая в полумраке восемью кроваво-красными глазами, дополз до мотылька и вцепился в него своими клыками, пожирая живьем. Луносветка продолжала судорожно двигать крыльями. Там, где её терзал паук, проступило несколько бусинок красной крови.
— Тебе нравится, фетранийское отродье? — этот голос, похожий на перезвон хрустальных колокольчиков, невозможно было не узнать…
Нет, только не ты… Только не снова… Оставь меня! Хватит терзать меня во снах!
Он не хотел оборачиваться. Не хотел видеть её. Не хотел видеть ненависть и презрение в её глазах. Но тело перестало ему подчиняться, он медленно оборачивался. Сердце колотилось так сильно, что шумело в ушах.
Анью была вся изранена. По мантии растекались пятна крови, на коже было огромное количество ссадин и синяков, на ней словно вообще не было живого места. Кровь собиралась в дорожки, стекая вниз, собираясь у её ног в небольшие лужицы. Она смотрела на него со смесью страха и ненависти. По лицу текли кровавые слёзы.
— Если у тебя случатся «непредвиденные обстоятельства», то я пойду дальше одна. И когда меня прибьет какой-нибудь демон — ты будешь в этом виноват. Это ты виноват в том, что я погибну!
Аман резко подскочил, путаясь ногами в ковре и с грохотом падая на пол. Рядом, издав существенно меньше шума, тоже что-то упало. Он лежал на холодном каменном полу, прижавшись к нему лбом, пытаясь отдышаться и успокоиться. Судя по ощущениям вокруг не было ни души. Он облегченно выдохнул, радуясь тому, что не было свидетелей его далеко не изящного падения.
Дэрон вздохнул, медленно поднимаясь. Поднял кресло, в котором умудрился уснуть и перевернул при пробуждении. Вернул на место ковер и окинул комнату взглядом. Тяга Кармиана окружать себя барахлом его раздражала… Сказывалась привычка к аскезе, выработанная ещё когда он был жрецом. Память услужливо подкинула, что, помимо мебели и прочего хлама, у Кармиана есть целый погреб с алкоголем из разных частей Акрасии. Он неторопливо вышел из комнаты, проходя в темный коридор. Завернувший в этот же коридор мелкий демон увидел его и шустро передумал идти этим путем. Аман грустно усмехнулся. Было непонятно, почему фетранийцы его боялись.
Не демон, но и не человек. Для всех я изгой…
Прошлое не желало его отпускать. А ещё в груди поселилось странное беспокойство, которому просто не было причин. Оно то ослабевало, то, наоборот, набирало силу, скручиваясь тугим комом в груди, подступало к горлу. Для этой тревоги не было ни одной адекватной причины. По крайней мере, хотелось так думать. Аман день изо дня уверял себя в том, что с ней всё будет хорошо, что Силлиан позаботится об Аньюриэль и найдёт надёжных людей ей в сопровождение, что сам он опаснее для Анью, чем кто бы то ни был. И всё же беспокойство не отпускало его. Как и кошмары…
Дэрон целеустремленно шел в сторону погреба, планируя напиться до такого состояния, чтобы можно было наконец-то поспать без сновидений. На лестнице стоял ухмыляющийся Кармиан.
— Не спится?
Аман проигнорировал вопрос, попытавшись пройти мимо. Кармиан перехватил его за локоть.
— Тебе стоило бы отпустить прошлое. Те, кого ты прежде считал друзьями, не примут твою истинную сущность. Пора перестать тешить себя напрасными иллюзиями. Тогда и спать станет легче.
— Тебя это не касается, — рыкнул в ответ Аман, вырывая локоть из захвата.
— Думаю, — демон улыбнулся. — Ты просто заскучал, сидя на одном месте. Пойдём, поможешь мне кое в чём.
Кармиан взмахнул рукой, открывая багровую воронку портала прямо посреди лестницы. Аман стоял в нерешительности — портал перегородил ему спуск, не оставляя иного выбора. Можно было, конечно, вернуться в комнату и до бесконечности мерить её шагами, боясь уснуть.
— Куда ведёт этот портал? — Аман обернулся, пристально смотря на демона. — Зачем тебе моя помощь?
— Узнаешь, если решишься пойти со мной.
Кармиан улыбался той самой самодовольной улыбкой, которая раздражала Амана. Не было никаких сомнений, что демон так развлекается. На той стороне могло быть всё, что угодно — от цветущего сада до логова монстра. Выражение лица демона было совершенно нечитаемым.
Дэрон устало вздохнул, входя в портал. Что бы не ждало его впереди, оно было намного лучше, чем наполненная тоской комната. По ту сторону портала ветер шумел в кронах высоких деревьев. Луна и звёзды тускло освещали небольшую лужайку, на которой он оказался. Аман сделал ещё пару шагов. Его ноги утопали в траве практически по колено. Следом за ним из портала вышел Кармиан.
— Ну, как тебе, маленький дэрон?
— Где мы?
Аман озирался по сторонам, но не видел совершенно никаких ориентиров. Вокруг лужайки был лес. В центре стояла совершенно непримечательная арка из серого камня. Вдалеке, над вершинами деревьев, виднелись тёмные силуэты гор. На лужайке было странно тихо, не было слышно ни ночных птиц, ни насекомых. И эта неестественная тишина заставляла нервничать.
— Это Берн, — пояснил Кармиан. — Те горы вдалеке — Туманное нагорье. Мы в паре-тройке дней пути от столицы, но здесь в округе никто не живёт.
— Почему?
— Из-за этого, — Кармиан махнул жезлом в сторону арки и подошел к ней.
— От неё исходит странная магия, — Аман проследовал за ним.
В проёме арки клубилось прозрачное марево. Казалось, что воздух там более густой, почти жидкий и по его поверхности периодически шла странная рябь. Пугающее ощущение стало сильнее, он всем своим существом ощущал угрозу, исходящую от каменной арки.
— Знаешь что это, маленький дэрон?
Аман покачал головой и неуверенно сделал шаг назад, отходя от арки. Чем бы не являлось это сооружение, рядом с ним предпочитали не селиться даже силлины, а ведь этот народ посвящал свои жизни изучению магии. Можно было легко догадаться, что ничего хорошего от этого места ждать не стоит.
— Давным-давно, когда случился Первый Разлом, гармония мира была нарушена. Чтобы как-то сгладить возникшее напряжение, мир исказился. Так появилось это место. Здесь — вход в Лабиринт Отчаянья. Только сильнейшие маги рискуют входить туда по своей воле, а слабых духом Лабиринт заманивает сам, внушая образы, которых не существует на самом деле. Многие входили внутрь, но выходили лишь единицы, и ещё меньше выходили оттуда будучи в своëм уме. Здесь даже звери и птицы не появляются — Лабиринт заманивает к себе любое живое существо.
— Зачем тогда мы пришли сюда? — Аман, под насмешливым взглядом Кармиана, отступил назад ещё на пару шагов.
— Ты начал задавать правильные вопросы, — демон показательно похлопал в ладоши. — Один весьма сильный маг кое-что спрятал внутри… Не смотри на меня так. Лабиринт отличное место, чтобы сокрыть опасные артефакты или знания, которыми по каким-либо причинам не хочешь делиться с другими. Внутри полно ценных вещей и рукописей.
— Зачем рисковать ради каких-то артефактов? — Аман окинул оценивающим взглядом арку, пытаясь понять, стоит ли сокрытое внутри того, чтобы рискнуть рассудком. — Сходить с ума не слишком приятно.
— Не переживай так уж сильно. Та остроухая чародейка позаботилась о том, чтобы Ку-Сатот больше не потревожил покой Акрассии. Могу тебя заверить — от Владыки безумия осталась лишь куча окровавленного тряпья на обожженной земле Боэр Морхен.
— Вот как…
Значит, Анью всё же добралась до Ку-Сатота.
Наверное, ему следовало выразить сочувствие тому, что Кармиан потерял союзника, но Ку-Сатота Аману было ни капли не жаль. Уж слишком много вреда этот демон причинил Лютерии и самому Аману. Да и Кармиан не выглядел опечаленным.
— Вспоминаешь каково это — быть безумцем? — попытался поддеть его Кармиан. — Расслабься, маленький пугливый дэрон, ты останешься ждать меня здесь.
— Я не боюсь. И я не пугливый, — словно желая подтвердить свои слова, Аман сделал пару шагов вперëд, становясь рядом с Кармианом. — Ты ведь сам сказал, что я должен тебе помочь.
— Конечно. И всë же, маленький храбрый дэрон, — демон сделал акцент на слове «храбрый». — Ты останешься здесь и будешь держать при себе вот это.
Кармиан протянул ему небольшой красноватый кристалл на цепочке из чëрного матового металла. Аман аккуратно взял кулон в руку, сосредотачиваясь на ощущениях. Это определëнно был артефакт, хотя выраженных магических колебаний не было.
— Какой в этом смысл? — спросил Аман, не сильно надеясь на ответ.
— Видишь ли, войти в Лабиринт и найти там что-то не так уж и сложно, а вот найти выход — та ещё задачка. Но один силлин, посвятивший много времени изучению Лабиринта, нашел решение этой проблемы — он оставлял «якорь» на этой стороне. Те немногие, кто одарëн пространственной магией, — Кармиан положил ладонь себе на грудь и шутливо поклонился, — могут покинуть Лабиринт, открыв портал, но нужно иметь особый артефакт-ориентир. Этот кристалл сделан из моей крови, он для меня как маяк, я смогу почувствовать его даже из такого искривленного пространства. Поэтому стой возле входа и жди меня. Думаю, ты справишься с таким простым поручением, ты ведь — умный маленький дэрон.
Аман недовольно посмотрел в ответ. Сложно было сказать, смеëтся над ним Кармиан, или всерьëз сомневается в его умственных способностях. Он покрутил цепочку в руках, находя замок и одевая кулон себе на шею. Почему-то вспомнилось, как нечто подобное делала для него Аньюриэль. Рука было дернулась к карману, чтобы нащупать артефакт, но Аман вовремя спохватился, сделав вид, что поправляет кулон. Красный камень едва заметно светился и был немного тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд.
— Я справлюсь. Сколько времени тебе понадобится?
— Не могу сказать. Если верить записям того мага, в Лабиринте Отчаяния нет таких понятий как время и пространство. И помни, Лабиринт заманивает к себе тех, кто слаб духом.
— Мне это не грозит.
— Уверенность и безрассудство — лишь две стороны одной медали. Знаешь, что случилось с тем эльфом, который исследовал Лабиринт?
Аман отрицательно покачал головой, понимая, что раз Кармиан задал этот вопрос, то можно смело предположить — до старости маг-исследователь не дожил.
— Однажды он зашел в эту арку и больше его никто не видел. Возможно, он всë ещё бродит где-то там, сойдя с ума от жутких видений, что показывает ему Лабиринт, — Кармиан подошел к самой границе марева и обернулся. — Я надеюсь, ты понимаешь, что соваться в Берн или другие города — плохая идея. Есть менее болезненные способы проститься с жизнью. Например, в тех горах живëт Хранитель, имя которому Легирос. Ему хотя бы не взбредëт в голову заживо препарировать тебя, чтобы узнать как устроено тело демона.
— Разве силлины способны на такое? — Аман неверяще покачал головой, одновременно вспоминая те удивительно детальные рисунки, котороые были в той книге по анатомии, что давала ему Аньюриэль.
Быть такого не может…
— А твоя остроухая подружка не рассказывала тебе, что Берн основали маги-отступники, которых изгнали за то, что они изучали магию Хаоса, которую используют демоны? Эадалин — нынешняя правительница Берна — руководила этими экспериментами. Но вот беда, Хаос вырвался из-под контроля и по сей день на месте Дженаила искореженная пустыня, а всех, кто участвовал в экспериментах и умудрился выжить, изгнали из Рохэнделя. Вот и решай, что они могут сделать с демоном, который по собственной глупости и наивности может попасться им в руки.
— Я буду ждать здесь…
Кармиан улыбнулся и сделал шаг в зыбкое марево, практически мгновенно растворяясь в воздухе. Аман обошел арку по большой дуге, стараясь держаться от входа как можно дальше. С другой стороны арка выглядела точно так же и точно так же внушала инстинктивный страх. Камень был покрыт какими-то замысловатыми рунами, практически выцветшими от времени. Был соблазн подойти ближе, попытаться разобрать написанное, но Аман решил, что не стоит так рисковать.
Он осмотрелся по сторонам, решая, где будет удобнее дожидаться Кармиана — лужайка была неестественно ровной и не внушала доверия. От входа в Лабиринт хотелось поскорее уйти. После недолгих размышлений Аман прошёл к краю леса и сел под дерево, облокачиваясь спиной о ствол. Слова Кармиана не давали покоя. Не хотелось верить в то, что он услышал.
Ведь есть и другие способы изучить строение тела. Например, магией. И это совершенно безболезненно. Хотя, кому в этом мире придëт в голову жалеть демона…
Аньюриэль отнеслась к нему весьма благосклонно после того, как узнала его тайну и до этого, когда считала, что он обычный человек. Но Аман не раз замечал, с какой снисходительностью она смотрит на простых людей, которые не одарены магией. Даже на Силлиана она смотрела свысока, пока не приняла его в свой ближний круг. Силлины всегда смотрели на людей со своеобразным вежливым презрением…
Может ли подобное быть правдой?
Аньюриэль однажды обмолвилась о том, что из-за какого-то конфликта кого-то изгнали из Рохэнделя, но Аман уже толком не помнил дословно, что она тогда сказала. Возможно, она говорила как раз о тех магах, которые основали Берн. Он нащупал цепочку в кармане. Тоска сильнее сжалась вокруг сердца. Вспомнилось, как однажды ночью, сидя у костра, они мечтали о совместном плавании, о том, как вместе посетят Берн, наведаются в библиотеку и купят книги. И вот он оказался в Берне. Один…
Интересно, где она сейчас?
Если Анью продолжила поиски так, как и было запланировано, то должна была отправиться в Аньшу. Достаточно ли того времени, что прошло с его ухода, чтобы доплыть? Аман давно перестал считать дни и следить за временем — это стало казаться совершенно неважным. Многое из того, что раньше имело для него смысл, осталось там, в прошлом, от которого Аман пытался сбежать. Тогда ему казалось, что бежать — единственных возможный выход. Сейчас он понимал, что куда бы он не отправился, его тьма будет с ним. Сбежать от самого себя невозможно. Он бездумно смотрел на звëзды и неторопливо плывущие в небе облака. Тишина убаюкивала и Аман не заметил, как заснул.
Проснулся он когда Солнце уже поднялось над горами. К полному удивлению Амана, он впервые за долгое время чувствовал себя выспавшимся. Кошмары ему не снились и, тем не менее, тревожное состояние только усилилось. Дэрон прикоснулся к кулону на груди — тот всë ещё был тëплым, хотя он толком не знал, зависит ли состояние артефакта от того, жив ли Кармиан. Демона поблизости не было, да и искажение пространства от открытия портала он бы почувствовал. Значит, нужно было ждать дальше.
Аман размышлял о том, что он будет делать, если Кармиан не вернется в ближайшее время. В любом случае стоит найти хотя бы ручей, чтобы при необходимости утолить жажду. Как бы там ни было, демон говорил только о том, что не стоит ходить в город, но не было указаний, что ему нельзя уходить от арки. Наверняка в лесу найдётся что-то съедобное.
Тревожность все нарастала и только сейчас Аман обратил внимание, что в окружающем безмолвии появился ещё один звук, совсем тихий, едва заметный, не громче шелеста ветра в листве. Он был здесь не один. Кто-то плакал…
Он поднялся на ноги, прислушиваясь. Звук доносился с другой стороны поляны. Аман отступил на пару шагов, скрываясь за деревом. Кто бы там не плакал, ему не стоит попадаться на глаза. Аман выжидал, наблюдая за поляной из-за листвы. Никто не выходил из леса, но плач продолжался. Жалобный. Отчаянный. Кто-то рыдал навзрыд.
Как будто ребёнок…
Аман напрягся. Так плакать могли лишь дети, всем своим существом отдаваясь моменту горя. Дэрон неуверенно мялся на одном месте, ожидая, что сейчас кто-то придёт и успокоит ребёнка. Наверняка малыш заплутал и потерял родителя из вида, испугался и плачет. Сейчас на крики прибежит отец или мать. Но время шло, а ребёнок всё так же плакал.
Может он поранился?
Аман медленно сделал шаг в сторону, потом ещё один. Ну не может же он просто стоять в стороне, пока где-то рядом страдает ребёнок?! Нужно хотя бы посмотреть, что случилось, не показываясь никому на глаза. Если малыш ранен, то он его вылечит и отнесёт куда-нибудь поближе к людям. Конечно, есть риски, что его могут заметить или услышать силлины… Но пока он просто разузнает что произошло.
Он медленно крался по лесу, обходя поляну, скрывался в подлеске и тенях деревьев, старался ступать как можно тише. Он был уже близко к тому месту, где по его предположениям плакал ребёнок, вот только плач теперь доносился из-за спины… Аман настороженно обернулся. Сквозь просветы деревьев можно было увидеть, как утопает в солнечном свете поляна, в центре которой стоит каменная арка.
— Это… какой-то бред.
Он закрыл уши ладонями. Звук прекратился. Стоило убрать руки, как он вновь слышал плач ребёнка. Аман вышел на поляну. Чем ближе он подходил к арке, тем громче и отчетливее слышен был плач. Дэрон медленно обходил каменное сооружение. Не оставалось никаких сомнений, что звук идёт оттуда.
— Я не настолько глуп.
Он смерил арку настороженным взглядом и вернулся к тому дереву, под которым провёл ночь. Плач всё так же доносился из арки и теперь больше раздражал, чем тревожил. В какой-то мере было даже обидно, что магия этого места посчитала его таким наивным.
Аман прикоснулся к кулону на груди, тот был всё такой же тёплый. Это успокаивало. Хотелось верить в то, что Кармиан в скором времени вернётся из Лабиринта и ему не придётся ждать слишком долго…
Решив для себя, что не случится ничего плохого, если он пройдется по окрестностям, Аман углубился в лес. Природа Берна не слишком отличалась от Артемиса и Лютерии. Лес, подлесок, травы, кусты, цветы. Некоторые растения были ему знакомы, другие доводилось видеть лишь в книгах, а что-то так и вообще было новым. Животных и птиц по-прежнему не было, но изредка мимо пролетали пчёлы. Они размеренно кружили вокруг цветов, собирая пыльцу и нектар, и с важным жужжанием улетали куда-то. Вероятно, они были слишком маленькими, чтобы заинтересовать Лабиринт. Или просто будучи поглощенными своей работой, не обращали никакого внимания на странную магию этого места. У пчëл было своё дело и не было времени на глупые размышления.
А что если Кармиан не вернётся? Что если он переоценил свои силы?
Аман замер на месте. Тишина, что пологом раскинулась вокруг него, давила на сознание, отчего собственные мысли прозвучали в голове неожиданно громко. Он ведь даже не подумал о том, что будет делать в таком случае. Он не знает, сколько ему тут ждать. Неделю? Месяц? Год? Куда ему идти, если Кармиан сгинет в Лабиринте? В Ордене его не примут, на это можно даже не рассчитывать. Прощение, которое проповедовали жрецы, к демонам не имело никакого отношения. И в Лютерию ему нельзя возвращаться — дружба с дэроном слишком сильно скажется на репутации Силлиана как короля. Если Силлиан всё ещё считает его другом… О том, чтобы показаться на глаза Аньюриэль, Аман даже думать боялся. Слишком резкая и вспыльчивая, склонная сначала бить, потом спрашивать, она не даст и малейшего шанса ему чтобы объясниться. Он не был уверен, что вообще сможет посмотреть ей в глаза.
Аман достал из кармана кулон, крутя его в руках. Артефакт выглядел удивительно красивым и изящным в сравнении с работой демонов. Серебро было приятно прохладным, кристаллит переливался гранями в лучах Солнца, настолько чистый и прозрачный, что сквозь него можно было рассмотреть траву. Он должен найти способ вернуть Аньюриэль артефакт и передать послание. Сам он не сможет. Ему это не по силам. Он не вынесет разочарования в её глазах. Может стоило попытаться добраться до ближайшего поселения и оставить письмо на почтовой станции с пометкой «до востребования»? Ведь есть шанс, что Анью посетит Берн, она ведь грезила о книгах из запретной секции. Вот только у этого плана было слишком много «но». И начинались они с того, что у Амана просто не было денег или чего-то ценного, чтобы оплатить почтовые расходы. Даже если у него и получится снова стать человеком, одежда на нём фетранийская и это привлечёт слишком много внимания. И даже если не учитывать оба этих фактора, Анью может просто не заходить на почтовую станцию в Берне. Аман не помнил, чтобы она отправляла письма или магических вестников во время их путешествия, а значит она не ведёт переписку ни с кем из Рохэнделя. Кулон вернулся в карман, туда, где лежало злосчастное послание. Его шанс оставить прошлое позади. Его шанс спать по ночам спокойно, не видя кошмары, в которых она упрекает его в предательстве. Не слышать, как её губы шепчут презрительное «демон». Не видеть, как искрит магия в её волосах, а пальцы плетут смертельные чары… В таких снах он просто стоит и ждёт, потому что понимает, что не сможет причинить ей вред. Да и умереть от её руки не такой уж и плохой исход для такого как он. Даже ужасный конец лучше, чем ужас без конца.
Аман остановился возле небольшого родника, набирая пригоршню воды и утоляя жажду. Журчание воды разогнало мысли и он устало выдохнул. Он набрал воды в ладони, ополаскивая лицо. С поверхности ручья на него смотрело его собственное отражение, уродливо искаженное в тех местах, где течение было особенно сильным.
— Ты — демон, — Аман смотрел на своё отражение. — И место тебе рядом с такими как ты. Ты не имеешь права пятнать своей тьмой чужой свет. Смирись с этим и прими. И делай то, что должен.
Отражение ничего ему не сказало на этот выпад, лишь печально смотрело в ответ. Тьма свернулась клубком в груди, ощущаясь странной иррациональной тоской, и от этого давящего чувства хотелось выть. Дэрон в отражений выглядел настолько жалко, что Аман предпочёл отвернуться от ручья.
На ветке дерева за его спиной сидел феникс. Синий феникс. Аман смотрел на птицу, то открывая, то закрывая рот, не в силах выдавить ни звука. В то, что он видит просто не верилось. Он не слышал хлопанья крыльев или других звуков, но птица каким-то непостижимым образом подлетела незамеченной и теперь наблюдала за ним, слегка повернув голову.
Если здесь феникс, то и она должно быть…
В нём всколыхнулась странная смесь из страха и счастья. Он не знал что делать. Противоречивые чувства терзали изнутри. Демон внутри него рвался непонятно куда искать Аньюриэль. Разум твердил, что надо бежать отсюда как можно дальше. В итоге Аман просто стоял на одном месте, совершенно бессмысленно смотря на птицу. Феникс какое-то время смотрел в ответ, слегка наклонив голову, после чего взмахнул крыльями, перелетая на соседнее дерево, и обернулся к нему.
— Мне идти за тобой?
Птица неопределенно проклекотала в ответ и перелетела ещё немного дальше. Аман неуверенно смотрел ей вслед. Здравый смысл говорил, что встреча с Анью не принесёт ему ничего хорошего. И тем не менее, всё внутри замирало, стоило ему подумать о ней, а сердце начинало отбивать какой-то невероятный ритм. Демон внутри него рвался туда, будто мотылёк, что бездумно летит на огонь. Аман не исключал вероятность того, что его могут просто сжечь, но сделал шаг навстречу судьбе, затем ещё один. Феникс вывел его на всё ту же поляну и уселся сверху на каменную арку.
— Как это понимать?! — Аман изумлённо смотрел то на птицу, то на вход в лабиринт.
Птица проклекотала в ответ и пару раз взмахнула крыльями, словно призывая его поторопиться.
— Ты разве не к Анью меня вела?
Феникс звучно покурлыкал в ответ и пару раз ударил клювом по камню.
— Она там?!
Птица снова прокурлыкала что-то, явно недовольная его тугодумием. Аман в ступоре стоял на одном месте, не зная, что ему делать дальше. Мысли вихрем кружили в голове. Что Анью могла делать в Лабиринте? Неужели она, как и Кармиан, решила рискнуть жизнью, чтобы достать оттуда какую-то книгу или артефакт?! Это было весьма похоже на взбалмошную чародейку. Она бы не задумываясь полезла в такое место даже просто из любопытства. И, если подумать, маги прятали в Лабиринте то, что считали слишком ценным или опасным. Если Анью нашла какие-то подсказки о том, что в Лабиринте сокрыт осколок Ковчега, то вошла бы туда даже не задумываясь о последствиях. И это объясняло, почему Лабиринтом заинтересовался Кармиан.
Но когда Анью успела, ведь последние несколько часов я был здесь? Не может же она быть в Лабиринте уже день или даже больше? Неужели феникс привел меня к Лабиринту, потому что чувствует, что Анью в беде и сама не выберется?
Он неуверенно смотрел на зыбкое марево. Было жутко от одной мысли войти туда, и всë же Аман сделал шаг вперëд, затем ещё один. Воздух подернулся рябью прямо у него перед носом. Кожа на спине покрылась испариной. Сердце в груди испуганно трепетало, но тьма толкала его вперëд. Аман на мгновение закрыл глаза и сделал ещё шаг. Он ожидал почувствовать всë что угодно: холод, что-то вязкое или липкое, что-то неприятное, но никаких новых ощущений не было. Он открыл глаза, озираясь по сторонам. Вокруг был густой молочно-белый туман. Дэрон обернулся — арки за спиной не было. Аман вытянул руку перед собой, надеясь нащупать камень, но ладонь лишь слепо шарила в тумане, настолько густом, что он не видел собственные пальцы.
Так как вошел выйти не получится…
— Анью?
Не то чтобы он надеялся на ответ и что всë будет так просто, но попытаться стоило. В тумане не было слышно ни звуков, ни запахов, не было никаких ориентиров. Лишь молочная пелена вокруг. Решив, что стоять на одном месте лишено смысла, Аман прикрыл глаза, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях. Что-то внутри него, сродни интуиции, тянуло его налево. Аман открыл глаза и повернул налево. Других вариантов не было. Изредка он снова закрывал глаза, сверяясь со своим внутренним ориентиром.
Туман был всë таким же плотным, под ногами была абсолютно ровная, безжизненная, серая земля. В оглушающей тишине невероятно громкими казалось его дыхание, а биение сердца оглушало. Казалось, что он ходит кругами, а, может быть, даже топчется на одном месте. Мысли в голове звучали пугающе громко. Что ему делать? Где искать Анью? Как им потом выбираться? А если она ранена, а он тут теряет время? Что сказать при встрече? Как он посмотрит ей в глаза?
Неподалëку послышалось какое-то неясное бормотание. Аман замер на месте, вслушиваясь. Голос был странно-глухим и каким-то безжизненным. Он медленно двигался к источнику звука, не зная, к чему готовиться. И всё же оказался не готов. Аман споткнулся обо что-то и рухнул на землю. Бормотание стало значительно громче и оказалось пугающе близко. Он подскочил на ноги, готовый при необходимости защищаться, но этого не потребовалось — он споткнулся о какого-то старика, лежащего на земле. Совершенно седой, одетый в выцветшие лохмотья, тот свернулся калачиком и что-то бормотал, размеренно покачиваясь.
— Простите, — Аман смущенно наклонился, надеясь, что не испугал человека. — Я Вас не заметил.
Старик не обращал на него внимания, продолжая что-то бормотать. Аман прислушался, стараясь разобрать слова. Старик умолял кого-то простить его…
— Вам не стоит здесь лежать, — Аман аккуратно прикоснулся к плечу старика. — Давайте постараемся найти выход отсюда.
Он понимал, что тащить за собой этого человека большая глупость. Старик будет обузой и лишней ответственностью, да и это скажется на скорости поисков. Вот только оставить несчастного не мог — было откровенно жалко этого заплутавшего в Лабиринте человека. Бормотание резко прекратилось, старик повернулся к нему, смотря совершенно безумными глазами. Аман вздрогнул, человек перед ним не был стариком — скорее совершенно седым мужчиной, исхудавшим до такой степени, что был похож на живого мертвеца. Из приоткрытого рта безумца вырвался совершенно нечеловеческий вопль. Мужчина вцепился ему в плечи, его глаза пугающе вращались в орбитах.
— Они опять пришли! Они пришли мучить меня! Скажи им! Скажи, что я не виноват! Я не виноват! Я не успел!
Аман отпрянул, озираясь по сторонам. Они были одни, вокруг не было никого, но безумец подскочил на ноги, с криками убегая куда-то в туман. Догонять его Аман не решился, он лишь растерянно смотрел в туман и вслушивался в приглушенные крики несчастного, который умолял галлюцинации простить его.
Как давно он здесь?
Безумец выглядел так, словно годами скитается в этом месте, погрязший в собственном отчаянии и чувстве вины за то, что не успел спасти кого-то.
— А ведь ты не лучше него. Ты не успел спасти Селию и тех людей.
Жуткий голос звучал вокруг него, обволакивая липким чувством страха. Аман напрягся, озираясь по сторонам. Вокруг никого не было видно, но его не покидало пугающее ощущение присутствия чего-то, что невозможно описать словами. Словно рядом с ним была какая-то древняя сущность, тянущая склизкие щупальца к его душе, готовясь питаться отчаянием и муками совести.
— Если бы ты применил силу… Если бы ты убил жрецов сразу… Но ты медлил. Ты — убийца.
Если буду слушать это, то сойду с ума, как тот несчастный.
Аман закрыл глаза, стараясь не слушать, что шепчет ему туман, стараясь поймать то ощущение, которое вело его. Хотелось верить, что это голос интуиции, который приведёт его к Аньюриэль, а не заведёт ещё глубже в этот кошмар. Он сорвался с места так стремительно, как только мог, стараясь спастись от того, что обитает в тумане. Хотелось надеяться, что от этого вообще можно убежать. Изредка он замечал в тумане чьи-то неясные силуэты — пленников этого места. Одни бесцельно брели куда-то, другие стояли на месте, сидели или просто лежали на земле. Стало жутко, стоило ему осознать тот факт, что все они были живыми. В этом месте не было мертвецов, не было костей или других останков погибших, словно тут невозможно было умереть и это было страшнее всего — застрять в небытие навеки погрязшим в собственных кошмарах.
Он бежал, не разбирая дороги, надеясь, что сможет вырваться из пелены тумана. Ничего вокруг не менялось — всё тот же туман, сколько не беги. Словно всё это время он стоит на одном месте и лишь думает, что бежит. Лишь изредка мелькающие в белом мареве силуэты давали призрачную надежду на то, что он движется. Стена возникла перед ним совершенно неожиданно, словно выросла из земли, и Аман ощутимо врезался в неё, успев лишь прикрыть голову руками. Сверху посыпались мелкие камушки. Он поднялся, потирая отбитые руки. Синяки и ссадины его не пугали — дэроны восстанавливались ничуть не хуже высших демонов. Стена оказалась практически отвесным каменистым склоном. Аман, не раздумывая, вцепился когтями в камень, карабкаясь вверх. Казалось, что забраться будет легко, вот только он и понятия не имел, как долго придётся подниматься. Скоро он выбился из сил, а конца-края не было видно. Пару раз он едва не сорвался вниз. Одежда неприятно липла к вспотевшей коже. Дыхание сбивалось, когти оставляли борозды в камне, но он продолжал упрямо карабкаться вверх, отчаянно надеясь, что там есть хоть что-то, что подъем вот-вот закончится.
Над ним показалась какая-то чахлая ветка с пожухлой листвой. Аман потянулся вверх, хватаясь за камни. Подъем закончился внезапно — он просто поднялся выше уровня тумана. Дэрон практически заставил измученные мышцы сделать последний рывок, поднимаясь на каменистую площадку и распластавшись на ней, смотря на то, как плывут по небу низкие серые облака.
Неужели я смог выбраться из Лабиринта?!
Он перевернулся, приподнимаясь на локтях и осматриваясь по сторонам. Место, где он оказался, не было выходом из Лабиринта, он бы даже не сказал, что то, что было перед ним, было лучше того тумана, что остался внизу. Среди мёртвых чахлых деревьев, по сухой безжизненной земле бродили ссутулившись, практически бесформенные тени. Аман облизал пересохшие губы. Хотелось пить, а ещё отдохнуть, но сидеть на одном месте было намного страшнее. Он оглянулся, смотря, как покачиваются волны тумана, доходя до самого горизонта видимости, сливаясь там с серым небом.
Будто море...
Возвращаться вниз он не собирался, поэтому повернулся, заходя в лес, наполненный жуткого вида тенями, стараясь держаться от них как можно дальше. Впрочем, тени не обращали на него внимание, продолжая бесцельно бродить между иссохших деревьев. Аман брёл вперёд, надеясь, что, как и туман, лес однажды закончится, хотя просветов между деревьями пока не было видно. Смутное чувство внутри стало сильнее, маня его вперёд.
— Чудило! — донеслось из-за спины.
Аман резко обернулся, смотря на тень, что была в паре шагов от него. Это не было бесформенной фигурой. Перед ним был мальчишка, которого он когда-то убил. Аман не мог вспомнить имен тех детей, как ни старался, но он никогда не сможет забыть лиц и изуродованных тел. Тени собирались, сгущались вокруг него, приобретая очертания знакомых людей.
— Всё будет хорошо. Вы ведь защитите меня, господин Аман, — тень, пугающе похожая на Селию, вышла из-за дерева.
Сердце неприятно сжалось. Лабиринт доставал из памяти то, что вспоминать совсем не хотелось, ставя его лицом к лицу с теми, перед кем он был безмерно виноват. Тени медленно приближались, тянули к нему руки. Аман отступал, не желая касаться их. Воздух вокруг стал ледяным, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Жутких фантомов становилось всё больше. Появился мальчик, что показывал им дорогу к тому проклятому утёсу, потом из-за деревьев вышли остальные мальчишки, которых он убил когда-то на берегу реки в далёком детстве.
— Он всегда держится особняком, будто лучше чем мы только потому, что у него сильный дар, — неподалёку перешептывались несколько молодых жрецов с которыми Аман проходил обучение при Ордене.
— Я слышал, что Его Святейшество готовил Амана себе в преемники, — подхватил другой жрец. — А теперь вскрылась правда о том, что он дал приют демону в священных стенах храма. Верховный жрец в жизни не отмоется от этого позора.
— Может ему стоило убить тебя на месте? — жрецы одновременно обернулись к нему. Казалось, что глаза теней светятся в полумраке леса.
— Я так восхищалась Вами, господин Аман, — тень Селии подошла вплотную, прикасаясь к его руке. — Почему вы лгали мне? Почему не защитили?
Там, где его коснулась тень, кожа онемела. По руке расползался могильный холод. Тень будто высасывала из него жизнь, становясь плотнее и ярче. Аман отшатнулся от неё, озираясь по сторонам и понимая, что окружен. По спине покатились капли холодного, липкого пота. Он отчаянно искал возможность выбраться, чувствуя себя загнанным в ловушку зверем. Лица теней исказились, приобретая жутковатые хищные выражения, и это не предвещало ничего хорошего для него. Они тянули к нему руку, обвиняли в своей смерти и лжи. Аман дернулся было в сторону, но путь ему тут же преградили. Мертвецкий холод коснулся спины — одна из теней дотянулась до него.
Тьма всколыхнулась, чувствуя угрозу. Волна силы смела теней и повалила ближайшие деревья. Он не был уверен, что смог навредить этим тварям, поэтому не стал дожидаться, пока снова будет окружен.
Аман бежал через лес, стараясь не приближаться к теням. Те, словно дикие звери, стаей скользили между деревьями, но не нападали. Он надеялся, что демонстрация силы произвела впечатление, и твари не рискнут снова к нему приблизиться, но где-то в подсознании билась тревожная мысль, что тени просто ждут, пока он выбьется из сил.
Лес становился всё реже. Чахлые деревья расступились, открывая вид на пугающе знакомый утёс. Каменная громадина врезалась в бушующее море, будто копьё. Шумели волны, но не было ветра, не было запаха моря, из-за чего происходящее ощущалось пугающе нереальным. Небо по-прежнему было затянуто плотными серыми облаками. Всё вокруг него было либо чёрным, либо грязно-серым, будто в этом мире не существовало других цветов. В груди разливалось отвратительное чувство обреченности. Казалось, что он бродит по этому месту уже целую вечность, но никаких следов того, что здесь была Аньюриэль, он до сих пор не заметил. Аман оглянулся на лес — тени бесшумно парили между деревьев, но на открытое место не выходили.
Не могут выйти из своего леса?
Вариантов было немного: вернуться обратно в лес, где обитают хищные тени, или пойти дальше, чтобы увидеть, какая напасть ждёт на утёсе. В лес он однозначно не хотел возвращаться, поэтому пошел в сторону утёса. Плеск беснующихся волн и чёрные камни напоминали о том дне, что хотелось забыть. Это место напоминало ему о той ошибке, что он совершил. Ошибке ценой в десятки человеческих жизней. Аман ожидал, что всё вокруг будет залито кровью, он ждал сваленные в кучи тела мертвецов, но в конце утёса стоял лишь небольшой, покосившийся домик. Черепица на крыше заросла мхом и местами обвалилась. Из дымохода валил густой беловатый дым, показывая, что жилище не пустует.
Он растерянно топтался на месте, не зная, как понимать то, что видит. Этому дому здесь просто не место. Странная тоска в груди тянула его вперёд, заставляя шаг за шагом приближаться к самому страшному кошмару его прошлого. Чувство, что направляло его все это время, вело не к Аньюриэль…
Дверь медленно открывалась, натяжно скрипя ржавыми петлями. Аман шагнул в сторону дома, боясь и желая увидеть ту единственную, что могла быть там. Он помнил это место, будто и не было тех лет разлуки. На дверном косяке остались зарубки — свидетели его роста. Сквозь небольшие окна в кухню падали солнечные лучи, в свете которых кружились пылинки. На столе лежали нарезанные овощи и грибы, а ещё пучок дикого лука, который она собирала ранним утром на лугу неподалёку от дома.
Матушка хлопотала возле печи, совершенно не обращая на него внимания. Аман рассматривал стоящие на полках банки, верёвки с нанизанными на них грибами — запасы с минувшей осени, всё было такое знакомое и родное. В углу стояла бочка с водой — он бегал с ведром к роднику каждое утро чтобы её наполнить. На полу возле бочки лежали выструганные из дерева кривобокие чурбанчики — его неумелые попытки сделать фигурки рыцарей и дракона. Глаза защипало от подступающих слёз. Он закусил щёку, стараясь справиться с накатившими эмоциями.
Матушка обернулась, молча и внимательно окидывая его взглядом. Стало ужасно неловко от того, что он выглядит вот так. Аман неосознанно убрал руки за спину, стараясь скрыть когти и опустил взгляд в пол. Если бы можно было так легко скрыть фетранийскую одежду…
— Что ты здесь делаешь? — в её голосе не было и толики тепла. — Зачем ты пришел?
— Я… — он не знал, что можно ответить, как объяснить ей всё, что случилось.
— Почему ты ещё жив?
Этот вопрос словно выбил пол у него из-под ног. Аман отшатнулся, будто ему влепили пощёчину.
— Ненавижу тебя! — мама швырнула в стену возле него какую-то миску. — За что ты мне, демоново отродье?!
— Матушка…
Он, словно пригвожденный, стоял, не в силах сдвинуться с места, а женщина осыпала его проклятиями и швыряла предметы один за другим — всё, что попадалось под руку.
— Нужно было отнести тебя в лес как только родился и оставить там умирать!
Луковица прилетела ему в плечо, но Аман даже не обратил на это внимания, не в силах оторвать взгляда от слёз, текущих по щекам матери.
— Разве я не заслужила счастья? Посмотри на меня! Посмотри на мои руки! Они все грубые и потрескавшиеся от работы. И чем ты отплатил мне за мою заботу! Как тебя земля носит? Я мертва потому, что ты жив! Я дала тебе жизнь, дала шанс, а в итоге меня закидали камнями! А знаешь, что случилось со мной потом? Отвечай!
— Нет…
— Моё тело выбросили в канаву в лесу. Почему, Аман? Почему ты всё ещё живёшь, после всего того, что натворил?
Ему нечего было ответить на этот вопрос. Разве может быть оправдание тому, что он сделал. Раньше, будучи послушником, а после жрецом, он думал, что если спасёт много жизней, намного больше, нежели отнял, то сможет искупить свой поступок. Но истина была в том, что не зависимо от того, скольких он спасёт, никто из убитых им, или по его вине, не вернётся к жизни. Нельзя воскресить умерших. Амана накрыло от осознания бесполезности того, что он делал большую часть жизни. Всё то время, что он жил при Ордене, он свято верил, что может искупить свою ошибку, но он просто впустую тратил время. Что бы он не сделал, это не вернёт к жизни тех мальчишек, Селию или маму… Нельзя изменить то, что уже случилось.
— Ты права… — его ладонь сомкнулась на рукоятке ножа. — Мне не по силам исправить то, что я натворил.
Лезвие было достаточно длинным и острым, чтобы достать до сердца. Лишь один точный удар. Если убить себя одним ударом, то тело не сможет регенерировать. Это будет правильно. Это единственный способ хоть как-то искупить вину за содеянное.
Убийца должен понести наказание — смерть. Это единственный верный вариант, единственный способ избежать новых смертей. Ты была права.