I want to live in fire,
With all the taste I desire.
It's all good if you let me dive
With sharks on the ground.
You lose your routine
Cause I found my path.
Apocalyptica — Path Vol. 2 feat. Sandra Nasic
Лан Роу.
Лан Роу тихо постучалась и открыла дверь, не дожидаясь ответа. В кабинете лекаря, как и всегда, было тихо. Иногда казалось, что у него не бывает пациентов, но она знала, что это иллюзия. Аюр — лучший в Аньшу врачеватель. Он мог быстро и точно определить в чëм проблема и исцелить недуг. Всех своих пациентов он осматривал ещё до обеда, если таковые имелись, а после занимался приготовлением лекарств, находясь в лечебнице скорее по привычке, сложившейся за долгие годы практики. Аюр утверждал, что просто дежурит на случай, если кто-то будет срочно нуждаться в помощи врачевателя. Лан Роу не видела в этом особой необходимости — все в Аньшу знали, что лекарь живëт на втором этаже, прямо над своей лечебницей.
Аюр неторопливо перетирал семена кардамона. Его чëткие движения, отточенные годами практики, успокаивали. Воительница села на кушетку, слушая методичный скрежет пестика о стенки ступки и наслаждаясь ароматом кардамона — её любимой специи.
— Слышал, — Аюр отложил пестик, вытряхивая порошок из ступки в небольшое сито. — На турнире объявилась кумихо. И хватило же ей наглости заявится прямиком в Лазурную гавань в такое время. Поймала?
— Аньюриэль её убила. Это был их поединок, но всë вышло из-под контроля, — Лан Роу покачала головой. — Кумихо ранила её. Лунные девы, конечно, тут же утащили её в свою лечебницу. Кровь остановили, но рана всë не заживает до конца.
— О яде беспокоишься. Когти у этих бестий всегда чем-то смазаны.
— Аньюриэль сопротивляется, не хочет лечиться, воет: «Само заживёт». Яд еë совсем не беспокоит, как и собственная жизнь. Есть что-нибудь от ожогов?
Лан Роу скривилась, то ли от того, что подопечная доставляла слишком много проблем, то ли потому, что Аюр высыпал в стопку сушенных жуков и принялся перетирать уже их, то ли потому, что ожоги под повязками продолжали беспокоить. Ненадолго повисло молчание, нарушаемое лишь тихим скрежетом камня.
— На полке чëрная баночка. Третья слева. Смазывай утром и вечером. И в следующий раз приходи сразу.
— Спасибо, — Лан Роу взяла с полки нужную баночку и положила на стол несколько серебряных монет.
— Тяжело тебе с ней.
Аюр не спрашивал, он знал. Лан Роу лишь тяжело вздохнула, не зная, стоит ли откровенничать и обсуждать сложившуюся ситуацию. После недолгих размышлений она снова села ну кушетку, крутя в руках баночку с мазью и смотря на то, как отражаются от наполированной поверхности солнечные лучи, падающие в окно.
— Она сожгла целый особняк в Дайфене. Советник Фархан собирался вплотную заняться торговцами опиумом после турнира. Теперь там одно пепелище. Я, вот, тоже под раздачу попала. Вся банда — пепел. Склады и поля опиума — тоже пепел. Аньюриэль сама по себе не слишком дружелюбная, держится очень настороженно. Но это… В неё словно бес вселился.
— Она стала берсерком, — кивнул Аюр.
— Ты что-то знаешь об этом? — Лан Роу посмотрела на лекаря с нескрываемой надеждой. — Это как-то можно контролировать или остановить?
— Знаешь, почему я стал самым известным врачевателем в Аньшу? — вопросом на вопрос ответил Аюр.
— Потому что внимательный и много знаешь?
— Потому что я решаю не последствия, а саму проблему. Ты видишь симптом, который тебе не по нраву, и хочешь от него избавиться, но это принесëт лишь кратковременный эффект. Нужно докопаться до сути, понять в чëм причина и исправить это.
— Во время осмотра ты говорил, что у Аньюриэль избыток ша в анахате, — вспомнила воительница.
— Слушаешь внимательно, но не думаешь. Большое количество ша — ещё один симптом. Основной симптом. Думай.
Она думала, но никак не могла разобраться, в чëм же причина. Отчаявшись понять, Лан Роу принялась разматывать повязки на руках, чтобы смазать ожоги, что отвлекали её.
— Эх, и почему Рунаан выбирает таких юных посредников. Опыта у тебя пока маловато. Анахата — четвëртая чакра, сердечная, та, что у нас с тобой, да и у всех других, в центре груди. Когда с сердцем всë в порядке, она светится мягким, зелёным светом, но у этой девочки там чернота — всё будто кислотой вытравили.
— Но разве такое может быть?! — она потрясенно смотрела на лекаря. — Как она на ногах вообще стоит, если у неё пустота в груди? Что вообще способно до черноты разъесть чакру?!
— О! Ты начинаешь задавать правильные вопросы. Любовь, девочка, это любовь.
— Я не понимаю…
— Конечно не понимаешь. У тебя есть сила, навыки, ты знаешь, как устроено мироздание, но не понимаешь его. Анахата — сердечная чакра, в ней живëт любовь. Любовь, да будет тебе известно, одна из самых могущественных сил, что движет нашим миром. Именно она убивает эту несчастную девочку и она же даëт ей силу идти, не смотря на то, что творится у неё внутри.
— Но разве так бывает? Разве может то, что тебя убивает, давать тебе силы? — Лан Роу, не отрывая взгляда, смотрела на лекаря, позабыв про ожоги. — Это ведь лишено логики.
— Пусть Боги и великий Рунаан уберегут тебя от такой любви, всепоглощающей и неистовой, если она не будет взаимна. Любовь — могущественная сила, но даже её порой недостаточно. Сама по себе она не решает проблемы. С кем путешествует эта девочка?
— С ней лишь девушка, помогающая в плаванье и маленький паренëк из какого-то необычного островного народа. Совсем маленький, пара сантиметров ростом. Никогда таких не видела. Там нет никого, кто мог бы быть её возлюбленным.
— Значит ты ей ничем не поможешь, — лекарь покачал головой. — Эта ярость — единственный для неё способ выплеснуть из своего тела хоть немного ша. Её способ выживать. На какое-то время наступит период затишья, но ша будет копиться, бурлить в ней и ждать, пока что-то спровоцирует новую вспышку гнева. Рано или поздно эти чувства поглотят её и уничтожат. И мне страшно от того, какие разрушения будут этому сопутствовать…
— Должно ведь быть хоть что-то! Да и любовь не должна убивать! — она поднялась на ноги, негодующе смотря на старика.
— Нет лекарства от любви. Не забывай, что у всего есть противоположность, таков баланс и гармония бытия. Если есть Инь, то должен быть и Ян.
— Ненависть…
— Верно. Однажды её чувства переродятся ненавистью. О, нет, она не умрëт в общепринятом смысле этого слова, но ненависть разъест её душу до основания и она станет чудовищем. У этой девочки огромная манипура. Настолько большая, что смещает внутренние органы. В ней столько огня, что она может утопить в пламени половину Аньшу за раз. А ведь она ещё юна по меркам своего народа, её дар пока не достиг своего пика. Мне страшно, искренне страшно, представить, чем это всë обернëтся.
— Если я не могу её вылечить… Если я не могу ей помочь, то должен быть кто-то, кому это по силам. Нельзя же просто ждать, пока она сойдëт с ума?!
— Ты ещё слишком юна и не понимаешь… Ты можешь лишь облегчить симптомы, оттянуть неизбежное и возможно, только возможно, эта девочка сама найдëт в себе силы справится со своей болью. Всë же она удивительно-необычная. Никогда прежде не видел ничего подобного.
— Из-за того что она эльф?
— Не совсем. Внутри неё течëт три разных ки. Эльфа, что и так понятно. Человека, хоть и не сильно выраженная, вряд ли в ней больше больше четверти человеческой крови, но при этом ки очень сильная. Но самая интересная — третья. Я так и не смог понять, какому существу она принадлежит: не эльф и точно не человек. Никогда прежде не встречал никого с такой могущественной ки, хотя, будучи значительно моложе, я много путешествовал, был во всех уголках Акрассии. Я видел силлинов Берна, гномов из Йона, русалок, йозов и тавиров, в чьих жилах течëт ледяная кровь. Мне даже доводилось общаться с парой духов, но такой ки нет ни у кого из них. Я не знаю, чья кровь, кроме эльфийской и человеческой, течëт в теле этой девочки, но она очень сильная…
— И кто же она тогда? — воительница смотрела в одну точку, пытаясь осмыслить услышанное. — И что мне теперь с ней делать?
— Я не знаю… Но пойми одну очень важную вещь: любовь — огромная сила. Любовь великолепна. Любовь необходима. Любовь красива. Но только лишь любви всегда будет недостаточно. Ты, в силу юности, вероятно воспринимаешь любовь как нечто идеализированное, как решение всех проблем и панацею от любого недуга. Но послушай умудренного сединами лекаря. Большинство неверно понимают саму суть любви. Она не заканчивается на эмоциональных порывах и пылающей страсти. Всё это — лишь влюбленность.
— Но что тогда любовь?
— Очень хороший вопрос! Подумай об этом. Говоря о любви, мы часто подразумеваем чувства, что связывают мужчину и женщину. Но как же связь матери и дитя? Или любовь к мирозданию? Любовь многогранна, это и делает её такой прекрасной и такой могущественной. Любовь — это не про бабочек в животе. Любовь — это когда ты нашел в себе способность разделять.
— Разделять? — удивилась Лан Роу. — Мне всегда казалось, что любовь объединяет.
— Ты мыслишь романтическими шаблонами, — осадил её Аюр. — Любовь позволяет разделять счастье с тем, кто тебе дорог. Когда любишь, разделяешь горести и печали того, кого ты любишь. Любовь тогда, когда ты готова разделить с кем-то не только свою жизнь, но и всё, что в ней есть. И радость, и горести. А ещё любовь — это способность принимать. Ты принимаешь слабости того, кого любишь, принимаешь его личность и знаешь, что тебя принимают в ответ. А не вот эти вот ваши юношеские «жить без тебя не могу». Жить не могут без воздуха, еды и воды, а остальное все — девичий вздор.
— Без головы ещё жить не могут… — дополнила список Лан Роу.
— Вот, чтобы вытянуть яд и иди давай уже, — показательно нахмурился лекарь, вкладывая в её руки мазь. — Только работать мешаешь.
— Благодарю, — она улыбнулась, выходя из лечебницы. Аюр всегда находил для неё правильные слова, чтобы подтолкнуть размышления в нужную сторону. А подумать было о чём.
***
Лан Роу торопливо шла по территории храма Рунаана, пытаясь вспомнить, где лазарет. В центре двора стояло каменное изваяние дракона со змееподобным телом, когтистыми лапами и длинными ветвистыми рогами. Хоть статуя и была огромной, но до настоящих размеров Хранителя ей было далеко.
Храм, построенный из красного дерева, венчала крыша из зелëной черепицы, похожая по форме на драконью чешую. От храма вверх, на гору, поднималась лестница к Святилищу Рунаана. Лан Роу знала, что в этой лестнице более тысячи ступеней, она не раз поднималась туда. Но сейчас она пришла не для того, чтобы говорить с Хранителем. Воительница вошла под своды храма, проходя через большой зал для церемоний и свернула в небольшой неприметный коридор.
В коридорах лазарета было тихо. Солнце уже опустилось к линии горизонта, скрываясь за тëмными тучами. Та часть неба, что ещё не была затянута облаками, окрасилась в ярко алый цвет.
На краю небольшого столика возле дверей сидел грустный Пэн, покачивая в воздухе ногами. Выглядел он очень расстроенным и встревоженным.
— А ты почему тут один сидишь? — воительница остановилась рядом.
Паренëк поднял неё взгляд и собирался что-то сказать.
— Со мной всë в порядке! Оставьте меня в покое! — вопила из-за дверей Аньюриэль.
— Кажется, её там обижают, — тихо сказал Пэн.
— Это уж вряд ли, — она протянула ладонь, подхватывая Пэна и пересаживая к себе на плечо. — Она сама кого хочешь обидит.
В лазарете пахло травами и чем-то непонятным, но очень характерным для врачевателей. Эйша сидела в плетеном кресле у окна и пила чай, наблюдая за вознëй за ширмой. Там, судя по шуму и крикам, шел бой, и Аньюриэль его безнадежно проигрывала. Через верх ширмы была переброшена рваная и измазанная кровью одежда чародейки.
— Вот же гадство! — ругнулась Верховная жрица. — И бадьян не помогает. Принеси кордицепс, может хоть он вытянет из раны эту дрянь. И чем таким ядрëным эта бестия когти смазала?
За ширмой послышалось шуршание коробок и перезвон стекла. Лан Роу пересадила Пэна на чайный столик. Эйша тут же налила ему чай из заварника и кивнула на тарелку с печеньем. Судя по запаху, чай был успокаивающим и очень крепким. Это объясняли то, почему старпом выглядит такой безучастной к происходящему.
— Это что за дрянь?! Это не лекарство, а сушеные черви! — возмущалась Аньюриэль. — Нет! Только через мой хладный труп!
Возня стала громче. Что-то упало и разбилось. Ширма покачнулась, но устояла. Лан Роу аккуратно заглянула за перегородку, пытаясь понять что происходит. Фэй Амун — наставница и Верховная жрица лунных дев — спешно перетирала высушенных личинок в порошок. Её помощница уже подготовила основу для мази. Лунные девы вчетвером, с Харико во главе, старательно пытались обездвижить Аньюриэль. Та, не смотря на множество полученных ранений и потерю крови, пыталась отбиваться, хотя этого всë равно было недостаточно для того, чтобы сбежать.
— А давайте её свяжем, — предложила одна из девушек.
— Я принесла мазь от Аюра. Он говорит, должна помочь, — вмешалась воительница.
— Верни мне магию! Я их убью! — Аньюриэль отчаянно рванулась с места, но Харико заломила ей руку, пресекая попытку к бегству. — Прекратите меня трогать!
— Девочки, у неё такая нежная кожа!
Одна из лунных дев ощупывала спину чародейки. Остальные тут же присоединились к процессу. Аньюриэль стала вырываться ещё отчаяннее.
— А волосы какие!
Колдунья отчаянно взвыла в ответ.
— Девочки, хватит её трогать, — вмешалась Фэй Амун, забирая мазь и высыпая в неё порошок кордицепса из ступки. — В эльфийской культуре не принято прикасаться к тем, с кем вы мало знакомы. Вы её смущаете.
— Если бы у меня была такая кожа, я бы тоже далеко не всем давала себя трогать, — одна из девушек весело захихикала.
— И эти «далеко не все» однозначно будут мужчинами, — поддержала подругу другая.
— Эй, а у тебя есть любовник?
Девушки внимательно посмотрели на Аньюриэль. Чародейка обиженно смотрела на них, стараясь прикрыть обнаженную грудь и отчаянно краснела. То, в какое русло повернул разговор ей несомненно не понравилось.
— Конечно есть. Вон какая хорошенькая. За такими мужики толпами бегают, — со знанием дела заявила Харико. — Ну, рыцарь, рассказывай, что там у тебя с мужчинами.
— Ничего, — обиженно проворчала Аньюриэль.
— Да ладно! — хором удивились девушки.
— Такая хорошенькая!
— Фигурка вон какая ладная!
— Ага. И кожа светлая, как фарфор…
— И такая мягкая…
— А губы какие пухленькие! Мужчинам нравится такие целовать.
— Да она просто нам рассказывать не хочет! — пришла к выводу Харико.
Аньюриэль терпеливо ждала, пока целительница закончит все необходимые манипуляции и всë больше краснела под пристальными взглядами девушек. Она ссутулилась, вжимая голову в плечи, словно хотела стать как можно незаметнее. Весь боевой настрой куда-то пропал.
— Ну давай, рассказывай, как эльфы за своими девушками ухаживают!
— А как эльфийские мужчины в постели? — встряла самая юная из жриц. — Тут делегация из Берна прибыла. Я бы не прочь закрутить роман с одним из них. Есть там один, такой высокий и статный, — девушка мечтательно улыбнулась.
Лунные девы расселись вокруг кушетки, выжидательно смотря на колдунью. Аньюриэль молча смотрела вниз. Покраснели не только щëки, но и уши. Лан Роу тоже выжидающе смотрела на чародейку, надеясь узнать хоть что-то, что поможет ей разобраться с тем, что творится в этой непостижимой эльфийской душе.
— Отстаньте от девочки, — осадила Фэй лунных дев. — Вы её смущаете. Разве не видно, что она неопытная. Не то что вы. Если бы я не раздавала, а продавала вам противозачаточный настой, то уже озолотилась бы.
— Да ладно! У неё что, мужика ещё не было?! — Харико подскочила на ноги, активно размахивая руками.
Аньюриэль покраснела настолько, что кожа практически сравнялась по цвету с волосами. Казалось, что ещё немного, и от неё пойдëт дым. Целительница тем временем, убедившись что мазь вытянула весь яд, начала залечивать раны.
— Это нельзя так оставлять! — спохватилась Харико.
— Нельзя! — подтвердили остальные.
— Если эльфийские мужики такие дураки, то можно присмотреться и к людям. Они тоже хороши. Особенно мастера боевых искусств. У них такие сильные руки… Может её с Гарудалом познакомить? — внесла предложение Лунная фея.
— А хорошая идея, — поддержала её одна из жриц. — Слышала, он сбежал со свидания с Рëлой. Значит сейчас свободен.
— А может Ходон? — предложила другая. — Он симпатичный.
— Ну уж нет, — Лан Роу покачала головой. — Слишком честолюбивый и способен на подлость.
— Ты просто злишься на него за тот случай на отборочных, — не согласилась девушка, выдвинувшая кандидатуру Ходона.
— Он волочился за суккубой! — негодовала Лан Роу.
— Да что эти бойцы?! — за ширму заглянула Эйша с Пэном на плече. — За кэпом сам король Лютерии увивался. Я сама видела.
— Эйша! — Аньюриэль осуждающе смотрела на помощницу.
— О-о-о! — хором впечатлились девушки.
— Он ей подарил галеон, — Эйша многозначительно посмотрела на лунных дев. — А на что эти ваши бойцы способны? Только кулаками махать. А сами по себе голь и рваньë.
— Кто разрешил запускать мужчину?! — Фэй Амун ткнула пальцем в Пэна.
— Да где это мужчина?! — вступилась за Пэна Эйша. — Он же с палец ростом!
— Ещё какой мужчина! — возмутился Пэн. — В самом расцвете лет!
— Вон из лазарета! — приказала Верховная жрица.
Эйша хмыкнула и демонстративно развернулась, возвращаясь к столу.
— А я знаю одного, у которого с палец… — начала было Харико, но осеклась, поймав рассерженный взгляд Фэй Амун.
Её подруги явно не остались довольны тем, что Лунную фею прервали и очень хотели узнать подробности, но против наставницы идти не решились. Фэй Амун закончила лечить последний синяк и кивнула, позволяя чародейке встать с кушетки.
— Как себя чувствуешь? Ещё что-то беспокоит?
— Это худший день в моей жизни, — смотря исключительно себе под ноги ответила Аньюриэль.
***
— Ну вот на что ты дуешься, кэп? — Эйша умиротворенно улыбалась. — С королëм обнималась? Обнималась. Галеон он тебе подарил? Подарил.
— Мы с Силлианом не любовники, — проворчала в ответ Аньюриэль.
— Это незначительные нюансы, — отмахнулась Эйша. — Зато утëрла носы этим зазнавшимся жрицам. Они явно не могут похвастаться тем, что крутили шашни с королëм.
— В Аньшу нет монархии, — подметила очевидное Лан Роу.
— Тем более, — Эйша многозначительно покивала. — У них нет и шанса на то, чтобы превзойти тебя в этом. А то что ты прошляпила короля — это уже твои проблемы…
— Да что вы ко мне пристали с этим! Не нужен мне никто!
Аньюриэль круто повернула, подходя к «Шестому месту» и дергая за дверную ручку. Трактир неожиданно оказался закрыт. Чародейку это не остановило и она принялась колотить в дверь кулаком.
— Она всегда такая? — полушепотом спросила Лан Роу.
— Характер у неё не подарок, но так её, на моей памяти, ещё никто не выводил, — так же полушепотом ответила Эйша.
— Я, вообще-то, всë слышу! — чародейка обернулась к ним.
— «Мне никто не нужен», как правило, говорят те, кого мужик обидел, — подметила Эйша. — Рассказывай, кто этот самоубийца, мы все вместе пойдëм и оторвëм ему всë, что торчит и выпячивает, включая уши.
— Глупости! — возмутилась Анью, но выглядела при этом весьма сконфуженной. — Нет и не было никого.
— А кто такой Аман? — подал голос Пэн. — Я как-то тебя будил, а ты сказала: «Аман, отстань».
Повисло молчание. Анью заливалась предательским румянцем. Сейчас она больше всего походила на нашкодившего ребëнка, пойманного в самый разгар шалости с поличным.
— Значит «нет и не было»? — губы Эйши растянулись в довольной улыбке.
Анью быстро взяла эмоции под контроль. Сделала шаг к ним и пересадила Пэна на плечо к Эйше.
— Друзья так не поступают, — отчеканила колдунья и тут же вернулась к двери, яростно колотя в неё уже ногой. — Вонтон! Я слышу что ты там!
— Я что-то не то сказал? — удивленно смотрел на спину чародейки Пэн.
— Всë правильно сказал, — успокоила его Эйша. — А может кэп ещё что-то говорила про этого Амана?
Аньюриэль обернулась к ним, её глаза ярко сверкнули зеленоватым светом — верный признак того, что магические потоки в теле восстановились и контроль над магией возвращается к ней. Не успела колдунья прокомментировать услышанное, как открылась дверь таверны. На пороге стоял Вонтон и выглядел он не лучшим образом. Мужчина явно пил. И пил он далеко не чай.
— Тебе чего?
— Я есть хочу, — ответила Аньюриэль.
— А я тут при чëм? — Вонтон изумленно осмотрел их компанию.
— А ты повар, — Аньюриэль, игнорируя удивленный взгляд хозяина таверны, проскользнула внутрь.
— Я тоже есть хочу, — Эйша не растерялась и проследовала за своим капитаном.
— А я всегда голодный, — поддакнул ей Пэн.
— Да и я не откажусь от ужина, — Лан Роу улыбнулась остолбеневшему мужчине и прошла внутрь.
В таверне было непривычно пусто. Даже ставни, выходящие на главную улицу, были закрыты. Терпкий запах вина заполнил всё помещение. Аньюриэль, приглушенно фыркая, прошла к дальнему столику и открыла окно, выходящее во двор, впуская свежий воздух. Чародейка с абсолютно невозмутимым видом села за столик и махнула рукой, словно подзывала подавальщицу. На её жест никто не отреагировал. Вонтон стоял, скрестив руки на груди и недовольно смотрел на них.
— Какого демона ты там расселась? Таверна закрыта, — в полупустом помещении голос мужчины эхом отразился от стен.
— Я хочу есть, — Аньюриэль совершенно спокойно смотрела в ответ, нисколько не смутившись. — Неси всё, что есть.
— У меня только вонтоны в меню.
— Неси побольше. И чай, — она благосклонно кивнула.
Вонтон шумно выдохнул, словно смиряясь с неизбежным, и ушёл на кухню. Эйша бодро проследовала за стол, усаживаясь напротив Аньюриэль и прожигая её требовательным взглядом. Чародейка этот взгляд игнорировала, смотря исключительно в окно. Лан Роу села рядом с Эйшей, присоединяясь к молчаливому противостоянию. Повисло напряженное молчание, нарушаемое лишь тихим кряхтением Пэна, двигающего тарелки по столешнице. Малыш решил, что раз он единственный мужчина, то ему и ухаживать за женщинами. Анью и Эйша никак не вмешивались в его инициативу, хотя было заметно, что чародейка изредка бросает быстрые взгляды, контролируя происходящее.
— Аман ведь человеческое имя, — Эйша сменила тактику, перейдя в наступление. — У тебя был роман с человеком?
— Не было.
— И поэтому ты в первую очередь подумала о нëм спросонья? — не унималась Эйша. — Может потому, что спали вместе?
— В этом нет ничего постыдного, — вмешалась в разговор Лан Роу. — Любовь — это благо и счастье. Признаться, по юности я была влюблена в одного парня. Он обучался в той же школе боевых искусств, что и я, но был на пару лет старше. Он очень красиво за мной ухаживал. Дарил разные безделушки, гуляли по ночам, любуясь звëздами. Правда, у нас не сложилось.
— Почему? — Аньюриэль, забыв про свой настороженный настрой, смотрела на неё с искренней заинтересованностью.
— На соревнованиях я его победила, — Лан Роу неловко улыбнулась. — Его самолюбие и гордость непоправимо пострадали и это стало причиной разрыва отношений. Да и я не могу принять рядом с собой мужчину, который слабее меня. Не знаю почему так, просто не смогу…
— Потому что рядом с мэлдо ты можешь быть слабой. Потому что он может тебя защитить. Но нельзя быть слабой рядом с тем, кто слабее.
На какой-то момент ними сложилось странное понимание. Они обе искали одно и тоже — чувство защищенности.
— Как всë запущенно… — Эйша покачала головой. — Если опираться на твой уровень силы, кэп, то выбор окажется весьма ограниченный.
— Мне не нужен выбор, — Аньюриэль отмахнулась.
— А Аман сильный? — с совершенно детской непосредственность спросил Пэн.
Аньюриэль выглядела глубоко несчастной. Кем бы не приходился ей этот мужчина, разговор о нëм причинял ей слишком много боли. Можно было не сомневаться, что этот человек напрямую связан с той чернотой, что разъедает колдунью изнутри.
— И да, и нет, — уклончиво ответила Аньюриэль.
— Это как? — удивился Пэн. — Сильнее и слабее одновременно.
Аньюриэль кивнула. Стало ещё непонятнее. Чародейка обвела их печальным взглядом, словно пытаясь так передать им то, для чего не хватало слов. Была в словах Аньюриэль странная тоска, передавшаяся и им. Эйша смутилась, отвернувшись к окну.
— Где он сейчас? — тихо спросил Пэн, явно непонимающий, что переходит черту. — Почему он не с тобой?
— Он… Его больше нет в этом мире, — чародейка попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то кривой.
Тихо ругнулась Эйша. Лан Роу глубоко вздохнула, догадываясь о том, что не было озвучено. Аньюриэль было, откровенно говоря, жалко. Вынужденная изо дня в день жить с этим чувством и не имея возможности что-то исправить, она продолжала идти вперëд. Под всей этой злостью, под всем этим гневом скрывалось чувство вины и боль. Вина за то, что не смогла уберечь кого-то близкого и боль от потери того, кого любила.
Тот, кто слабее, но в тоже время сильнее… Разве такое бывает?
Неловкое молчание прервал Вонтон, зашедший в зал с целой стопкой бамбуковых пароварок. Он сгрузил эту башню на стол и молча удалился, чтобы практически сразу вернуться с подносом уставленным чашками и парой заварников.
— Садись с нами, — Аньюриэль пересела ближе окну, освобождая стул.
— Ну… Это… — Вонтон неуверенно топтался возле стола.
— Ты из-за кумихо пьëшь? — глядя мужчине в глаза спросила чародейка.
Вонтон молча рухнул на стул, налил себе стакан чая и тут же опрокинул в себя, словно вино. После чего занюхал это рукавом. Таким разбитым Лан Роу Вонтона прежде не видела. Даже череда выбываний из отборочных в последних турнирах его так не выбивала из равновесия, как новость о том, что Мидзури оказалась оборотнем.
— Да что вы понимаете?! — ни к кому толком не обращаясь пробасил мужчина.
— У нас образовался вечер разбитых сердец, — Эйша удивленно присвистнула.
— Да что там сердце, — Вонтон пренебрежительно махнул рукой. — Я на ней жениться хотел. Украшения дарил такие, что под стать жене советника носить. Платья у лучших ткачих оплачивал. Самые редкие деликатесы. Я таверну заложил, чтобы всë это оплатить, а вот как всë обернулось… Я в долгах, как аристократка в шелках. Одно радует — эта лисица не одного меня так обчистила. Вроде и не так стыдно…
— Ты хотя бы живой остался. А вот торговец из Дайфена поплатился жизнью и печенью за знакомство с кумихо. И боги знают, скольких ещё она погубила, — постаралась поддержать мужчину Лан Роу.
— А толку то? «Шестое место» я потерял. Мне не выплатить долг в срок.
— У тебя же тут народу столько, что не продохнуть, — удивилась Эйша. — Я думала, что все хотят попробовать твою стряпню.
— Не продохнуть, пока турнир в разгаре. А в обычные дни один-два человека заглянут и всë. Это ж как было, — Вонтон принялся раскладывать ужин по тарелкам. — Я и не думал, что стану владельцем таверны. Всë это просто удачное стечение обстоятельств. У меня всегда всё получалось из рук вон плохо. Из бойцов меня выгнали — есть я любил больше, чем тренироваться. Попробовал торговать, да дело всë никак не шло. Денег не было, я уже почти на грани был. Вот и состряпал из последнего что было, да и не ожидал, что получится так, а людям понравилось. Да только просто всë это — любой так приготовить может. Вот и подался на турнир, это же главное событие года. Участники — кумиры толпы. Кто откажется отведать блюда, которое приготовил один из претендентов? Вот и пошли люди. Много людей раньше было, каждый день ажиотаж… Сперва я старался продвинуться как можно выше, дошёл даже до шестого места, а сейчас уже возраст не тот, да и закрывать таверну приходится каждый раз, когда у меня бой. Выбывать пораньше мне выгодно — прибыль не теряю. Вот только денежки считаю только в эти две недели, а потом в потолок плевать можно. А сейчас и денег нет…
— Приготовь ещё что-нибудь, — посоветовала Аньюриэль.
— Куда тебе? — удивила Вонтон. — Ты ещё это не доела.
— У тебя подают только это, — чародейка ткнула пальцем себе в тарелку. — Скучно каждый раз есть одно и тоже. Приготовь ещё что-то.
— Слушай, меня конечно считают самым лучшим поваром в Лазурной гавани, да только я это… Шарлатан я. Только эти вонтоны готовить и умею — бабулин рецепт, — полушепотом признался Вонтон. — Ты думаешь чего ко мне это прозвище прицепилось? Вонтон. Только их от меня люди и видели.
— А что тебе терять? — задала резонный вопрос Аньюриэль.
Вонтон не успел ответить — в дверь требовательно постучали. Владелец таверны устало вздохнул, но с места не встал.
— Не откроешь? — удивилась Лан Роу.
— Да мало ли кого принесло. Я сегодня закрыт.
— Это не моё дело, — Анью через плечо глянула на дверь. — Но, кажется, там Рёла. И она плачет…
— Ну только если Рёла, — Вонтон мгновенно подобрался, постарался придать выражению лица серьёзность, но вышла только глуповатая полуулыбка, и пошел открывать дверь.
Эйша немного наклонилась вбок, чтобы лучше видеть вход. Анью села вполоборота, а Пэн так и вовсе перебежал на край стола. Лан Роу покачала головой, но отбиваться от коллектива не стала, тоже слегка наклонившись. В дверях и вправду стояла зарёванная Рёла. Девушка посмотрела на Вонтона так, как смотрят на людей брошенные котята или щенки, и шмыгнула носом.
— Опять? — устало спросил мужчина.
Вместо ответа Рёла сразу перешла к истерике.
— Ну пошли, — он аккуратно подтолкнул её, заводя внутрь и закрывая дверь.
Рёла прошла пару шагов и замерла на месте, увидев их. Что-то в её картине мира не складывалось настолько, что она икнула и перестала плакать. Медленно обвела взглядом пустую таверну, затем вернулась к их столику. Вонтон снова подтолкнул её, направляя. Рёла послушно подошла к столику и села на свободное место. Ещё раз обвела их взглядом, напряженно о чём-то размышляя.
— А вас что, тоже мужики бросили?
Ненадолго повисло неловкое молчание. Рёла смотрела как-то слишком уж выжидательно.
— Меня однажды бросил, — неожиданно для всех выдал Пэн. — Больно так бросил, в железную клетку. И уродливый такой был этот мужик. И рожа у него как у дохлой рыбы. Да и сам он вонял как дохлая рыба…
Все уставились на Пэна, удивленно слушая о злоключениях малыша.
— Мелкий, тут не об этом речь, — перебила его Эйша.
— О! — глубокомысленно изрекла Рёла. — Даже так бывает…
— Мы тут это, — Вонтон глупо улыбнулся и потёр затылок. — Кумихо поминаем… Недобрым словом.
— Вот оно что, — грустно пробормотала девушка, подтягивая к себе пароварку с вонтонами. — Тебе, кстати, засчитали как победу. Проходишь дальше в турнир.
— Уже знаю, — Анью кивнула.
— Ну рассказывай, — решила перейти к сути Лан Роу. — Кто дурак на этот раз?
Рёла мгновенно покраснела, на глазах навернулись слёзы, нижняя губа мелко задрожала. Девушка шмыгнула носом, готовясь разразиться новой порцией рыданий.
— Говори уже. Мы слушаем, — Лан Роу мягко коснулась её руки.
— Ходон! — выдала Рёла, начиная рыдать.
Вонтон устало вздохнул и ушел куда-то на кухню, откуда быстро вернулся с целой стопкой чистых платков. Лан Роу оценила арсенал и подготовленность мужчины, а также то, с каким философским спокойствием он воспринял истерику девушки.
— И часто так? — она кивнула на Рёлу.
— Постоянно, когда ей сердце разбивают, — Вонтон положил платки рядом с девушкой и налил ей в чашку чай. — Сейчас прорыдается и начнёт заедать горе.
— Значит часто, — Лан Роу понимающе кивнула.
Рёла усиленно искала любовь всей своей жизни и сердце ей разбивали раза по два-три в неделю. Большинство свободных мужчин предпочитали не связываться с влюбчивой девушкой и сразу давали ей от ворот поворот. Неудачи ненадолго выбивали ту из колеи, спустя пару дней Рёла снова принималась за поиски. Вся Лазурная гавань знала об этом и бывали даже ушлые люди, которые делали ставки на то, кого же в итоге захомутает девушка и сколько ещё она проходит в рядах незамужних. Лан Роу не особо вдавалась в подробности чужой личной жизни и была удивлена узнав, что плакаться Рёла прибегает именно в «Шестое место». Да и сам факт того, что девушка так эмоционально переживает отказы стал для неё новостью.
— А что случилось-то? — Эйша заинтересованно смотрела на Рёлу, ожидая, когда станут известны подробности.
— Я пригласила его на свидание, — Рёла шумно высморкалась. — А он… Он не пришел!
— Вот гад! — выдала Эйша. — И как он пострадал за это?
— Никак, — жалобно шмыгнула носом девушка. — Я пошла к «Голове Рунаана», хотела узнать почему, а по пути мне встретился один из тех эльфов, что прибыли из Берна. Я ему улыбнулась и подмигнула, а он просто прошел мимо, словно я пустое место.
— Ну, это они умеют, — фыркнула Анью. — Что?! Я из Рохэнделя и на меня они смотрят примерно так же.
— Нашла из-за чего убиваться, — Лан Роу ободряюще улыбнулась девушке. — Ходон же идиот, это все знают. Самовлюбленный напыщенный индюк. Даже хорошо, что он не пришел — ты не потратила на него своё время.
— Дело не только в нём, — Рёла снова высморкалась, кинула смятый платок в предусмотрительно подставленную Вонтоном корзинку, и взяла следующий. — Когда я пришла к гостинице, то увидела Золотую Маску. Он зашел в проулок возле гостиницы. И я подумала, а почему бы и нет? Он, конечно, немного в возрасте, но такой…
— Загадочный, — подсказала Лан Роу.
— Да, — Рёла радостно кивнула. — Высокий и так ладно сложен — ноги длинные, плечи широкие, руки сильные. В этой маске и ореоле загадочности. И так успешно выступает, как наша леди-рыцарь. Соперников побеждает легко, словно играючи. А волосы… Белые и в хвосте, ветром развиваются. Красавец!
— Да, — Эйша кивнула. — Слышала о нём, да и на арене он действительно неплох. В турнире прежде не участвовал, но начал неплохо, все победы со значительным перевесом в силе. Маска и кэп — оба стали новостями в этом году. Вот только Золотая Маска — тёмная лошадка. Никто не знает ни имени, ни откуда он. Только прозвище…
— Правилами не запрещено, — Рёла пожала плечами. — В общем, зашла я в переулок, догнала его, поздоровалась, улыбнулась…
— И что было дальше? — нетерпеливо спросил Пэн.
— А он так зыркнул на меня злобно, как будто это не я подошла, а крыса из подворотни выскочила и… — Рёла снова готова была разрыдаться. — И говорит: «Проваливай отсюда, дура!»
— Вот же гхыр помоечный! — Вонтон стукнул кулаком по столу.
— Обсос, — не стесняясь высказалась Аньюриэль.
Пэн подошел к Рёле и погладил её по руке.
— Не плачь. Зато ты красивая, — поддержал её паренёк.
Это был, по мнению Лан Роу, не самый удачный комплимент, но Рёла растрогалась. За день её отвергли трижды, так что ласковое слово, даже от такого маленького мужчинки как Пэн, пролилось исцеляющим бальзамом на потрёпанное девичье сердце.
— Значит так, — в голосе Эйши прорезались капитанские нотки. — Отставить нытьё! Ты, девчуля, берега не попутала? Ты зачем за мужиками бегаешь? Молодая, красивая — они должны за тобой бегать, а не наоборот.
— Но я… Но они не бегают, — растерялась девушка. — А как же я любовь всей жизни найду, если буду на месте сидеть?
— Ты её уже нашла, — отрезала Эйша. — Ты себя полюби для начала. Научись быть счастливой самостоятельно, а не смотреть щенячьими глазками на всех проходящих мимо мужиков. Вот когда полюбишь себя, тогда и побегут за тобой эти кобели. А то кому ты нужна, если не самой себе? И вообще, Вонтон, ты чего этот чай принёс?! Неси что покрепче! А то мы как на поминках. У нас тут вечер счастливых и свободных образовался. К тому же, мы ещё не отпраздновали победу кэпа.
Если со «свободными» поспорить было сложно, то «счастливыми» за столом даже не пахло. Рёла нервно икнула на это предложение. Анью недоуменно хлопала ресницами, тоже не улавливая, как разговор дошел до этого. Один лишь Вонтон пожал плечами и пошел на кухню. Похоже он уже смирился с тем, что этим вечером пить в одиночестве не получится.
— Вот, — Вонтон вынес пыльный ящик. — Это от лунных дев — их особое вино. Голову не дурманит, а кровь отменно веселит.
— Неси! — бодро скомандовала Эйша.