Очень жаль, что ты тогда
Мне поверить не смогла,
В то, что новый твой приятель
Не такой, как все.
Ты осталась с ним вдвоём
Не зная ничего о нём.
Что для всех опасен он
Наплевать тебе.
И ты попала!
К настоящему колдуну
Он загубил таких, как ты, не одну.
Словно куклой в час ночной
Теперь он может управлять тобой.
Король и шут — Кукла колдуна.
Аньюриэль.
Небольшой импульс магии, что она пустила в ладонь Сюрен, проявил письмена, вложенные в девушку её создателем. Колдовской узор заполнил практически всю кухоньку. Аньюриэль смотрела на переплетение колдовских рун и узоров, не в силах оторвать взгляд. Это было по меньшей мере гениально. Неизвестный маг предусмотрел всё. Голем перед ней, если напитать её магией, будет практически неотличим от обычного человека.
— Так где твой создатель? — спросила Анью у Сюрен.
— Он мёртв, — сдавленно прошептала девушка.
— Так вот почему ты снова принимаешь свой настоящий облик — магии не хватает, — Анью понимающе покачала головой. — А можно я плетение перерисую? Оно великолепно. Никогда не видела ничего подобного. Оно невероятно сложное, но не перегруженное. Всё так…
— Ты сдурела! — за её спиной отошла от шока Лан Роу. — Эта… Этот голем выдавал себя за человека! Она облапошила Лао Кана! А ты восхищаешься тем, какое там заклинание на ней?!
— Чисто теоретически, Сюрен можно назвать человеком. Несмотря на рукотворное тело, у неё человеческая душа и разум, — пояснила Анью, нервно дергая кончиками ушей — орать Лан Роу умела так, что оглушит даже глухого. — Так ты не против, чтобы я зарисовала плетение? Оно достойно того, чтобы быть представлено самым могущественным магам Рохэнделя. Они очень удивятся человеческой изобретательности. А мне ещё говорили, что люди магически бесполезны… Да они локти кусать будут…
— Не надо, пожалуйста, — Сюрен жалобно смотрела на неё. — Я не хочу, чтобы кто-то повторял этот ритуал. Не хочу больше жертв…
Анью раздосадовано вздохнула и всмотрелась внимательнее, запоминая нюансы и особенно сложные участки магического плетения. То, что Сюрен отказалась быть натурщицей ещё не означало, что нельзя зарисовать по памяти, хотя и был риск ошибиться.
— Да к демонам плетение! — продолжала негодовать Лан Роу. — Что нам теперь с ней делать?! Как я Лао Кану об этом скажу?! Он ведь не знает? Ты не посчитала нужным сказать, не так ли?
Если Сюрен и до этого выглядела забитой и жалкой, то сейчас она готова была провалиться сквозь пол. Анью бросила взгляд через плечо — Лан Роу выглядела очень злой и отчасти была права. Лао Кан имел право знать, на ком женат, вот только кого это сделает счастливым? Можно придумать, как вернуть Сюрен прежний облик, и все снова будут счастливы...
— А может не стоит ему говорить? — задумчиво предложила Аньюриэль.
На неё уставились две пары ошарашенных глаз. Сюрен хлопала длинными ресницами и, кажется, не верила, что обрела союзника. Лан Роу побагровела от злости.
— Что значит «не стоит»?! Ты в своём уме?! Как я ему врать буду?
— А ты не ври, просто не рассказывай, — предложила вариант чародейка. — Он же не станет прямо спрашивать не знаешь ли ты чего такого о его жене, чего не знает он. Сюрен же хватило ума не рассказывать…
— Ей наглости хватило, а не ума! — гнев Лан Роу всё нарастал. — О таких вещах принято рассказывать, когда создают семью. Милый, у меня перед дождём ноют колени. Или я люблю есть рыбу со сливовым соусом. Или я — бревно, в самом буквальном смысле этого слова.
— А вот это жестоко , — смущенно прокомментировала Энвиса.
— Я боялась, — тихо прошептала Сюрен. — Что, узнав правду, он от меня отвернётся…
— И поэтому решила врать ему всю жизнь?!
— Ты просто надеешься, что, бросив меня, Лао Кан вернётся к тебе! — в сердцах выпалила девушка.
Повисло тягостное молчание. Анью села за стол и подтянула к себе яблоко. Разговор принимал очень интересный оборот. Лан Роу молча стояла, вероятно не зная, что ответить на этот выпад. Кажется, Сюрен ударила по больному.
— Магия первозданная, — встрепенулась Энвиса. — Да у них тут любовный треугольник! Становится всё интереснее.
— Вовсе нет! Я ему помочь хочу! А ты — лживая тварь! — кричала воительница. — На лжи счастья не построишь.
— Он был счастлив, пока это не началось! — девушка сдернула с лица платок.
Анью заинтересованно рассматривала её лицо. От лба до носа Сюрен была вполне обычной девушкой, а ниже была деревянной куклой. Работа была выполнена великолепно. Точеные черты лица, аккуратные пухлые губы. Мастер вложил в своё творение душу не только буквально.
Яблоко в её руке постепенно становилось всё меньше, а скандал продолжал нарастать. Девушки уже скатились до личных оскорблений, позабыв об изначальной цели их визита. Аньюриэль наблюдала за этими воплями, не планируя вмешиваться, если не дойдёт до драки. Не было похоже, что Сюрен создавали для боя, а терять такой великолепный образец одушевлённого голема не хотелось.
— Ты — просто кусок дерева! — брезгливо бросила Лан Роу. — Как он мог не заметить, что спит с бревном?!
— Тот, кто зачаровал её, был гением. Плетение выполнено великолепно, но магия в нём заканчивается, поэтому человеческая внешность теряется, — спокойно ответила Аньюриэль. — Возможно, я смогу её заполнить, но это поможет лишь временно, потом она снова начнёт… деревенеть.
— И что мне делать потом? — спросила Сюрен, успокаиваясь и присаживаясь за стол. — Искать другого мага?
— Не каждый сможет, — Анью покачала головой. — Нужен маг с тем же даром, что тебя создал. Если я разберусь в плетении, то, возможно, смогу его немного изменить, чтобы ты так сильно не зависела от наличия рядом мага. Но мне нужны записи того, кто тебя сотворил.
— Ты же сказала, что она идеально заколдована. Так почему тогда она теряет магию? — Лан Роу оперлась спиной о дверной косяк, пристально наблюдая за Сюрен.
Обстановка по-прежнему была напряженной. Девушки явно друг друга недолюбливали, но хотя бы перестали орать. Анью задумчиво обвела взглядом простенькую обстановку дома. Хоть Сюрен и вела уединённый образ жизни в последнее время, но дома всё равно было чисто и уютно. Стоящая на полках простая глиняная посуда, чистые полотенца и занавески, мешочки и коробочки с чем-то ароматным. Уютное семейное гнездо, где жила, на первый взгляд, обычная аньшуйская семья.
— Наверное, он хотел, чтобы это было для меня вместо поводка… — прошептала Сюрен. — Чтобы я не могла убежать далеко.
— Кто он? — не поняла Анью.
— Мой отец.
***
Аньюриэль рассматривала магические руны, заполнившие всю маленькую кухоньку, и размышляла, что может с этим сделать. Часть рун были насыщенного темно-фиолетового цвета — работа чернокнижника — их изменить ей не по силам. Но больше половины плетения светилось багряно-алым — магия крови. Кровавую часть переписать для неё возможно, вот только придётся открыть Лан Роу ещё один секрет. Сама воительница бросала косые взгляды на воплощенное магическое плетение, но никак не комментировала. Напряжение между девушками всё ещё было но, по крайней мере, не переросло в драку. Сюрен, поняв, что дальше скрывать информацию нет смысла, и убивать её никто не собирается, согласилась дать себя изучить и попутно рассказывала как она стала такой.
История девушки оказалась грустной и незатейливой. Отец Сюрен был чернокнижником и владел кровавым даром. Когда-то он был известным в Аньшу магом, но его жена, будучи беременной, заболела. Супругу спасти мужчина не смог, но выходил дочь, которая родилась раньше срока. Всю жизнь Сюрен тяжело болела. Она задыхалась и теряла сознание даже тогда, когда шла из одной комнаты в другую. Лекари и целители разводили руками — такой уж уродилась — и выписывали настойки для поддержания сил, которые не сильно помогали. Тогда её отец и углубился в изучение кровавой магии — надеялся излечить единственную дочь. Но годы шли, Сюрен становилось всё хуже, она уже не могла подняться с постели и была больше похожа на обтянутый кожей скелет, чем на молодую девушку. Отец ходил мрачнее тучи и уговаривал продержаться ещё немного, ведь скоро он сделает так, что у Сюрен будет сильное и здоровое тело.
Сюрен плохо помнила свои последние дни в человеческом теле, просто однажды она проснулась уже вот такой. Вот только проснулась она раньше, чем отец ожидал и увидела записи. Когда до Сюрен дошла вся ужасающая правда о том, какой ценой досталось ей это тело, она испугалась родного отца и убежала. Он кричал ей вслед, что она ещё вернётся, ведь без него не сможет жить как человек, но тогда девушка не придала значения его словам. Какое-то время она бродила в лесах, не зная, куда ей теперь идти. Тогда она встретила Лао Кана. Пусть в её теле не было настоящего сердца, но это не помешало Сюрен влюбиться в красивого, статного мужчину. От Лао Кана она и узнала, что тот совсем недавно, вместе с другими воинами из своей школы, победил чернокнижника, живущего в этом лесу и убившего много людей. Отца ей было жаль, но Сюрен не могла не понимать, что казнь была более чем заслуженной, после того, что тот сделал. Когда-то она мечтала быть здоровой, ходить по лугам и лесам, наслаждаться Солнцем и держать кого-то за руку, но когда узнала цену такой жизни, поняла, что лучше бы умерла.
У Сюрен не хватило духу рассказать кто она. Не хотела, чтобы возлюбленный в ней разочаровался. Хотелось хоть немного пожить в иллюзии счастливой жизни. Но с каждым днём трясина лжи затягивала её всё больше и больше. Лао Кан назвал её своей женой, построил этот дом для них, мечтал о детях… Казалось, что если сердца нет, то и болеть нечему, но день изо дня Сюрен было всё больнее от своей лжи. А потом случилось то, чего она втайне всегда боялась. Запас магии, который был в её искусственном теле, стал заметно меньше и там, где прежде была нежная тёплая кожа, словно какая-то проказа, появилась шероховатая древесина. Лекари не смогли распознать в ней подделку — ещё сильно было заклинание отца, но чем меньше магии в ней оставалось, тем больше была вероятность, что целители прознают правду. И даже тогда Сюрен не нашла в себе сил сказать Лао Кану правду. Всё, на что ей хватило сил — прогнать его, сказав, что между ними всё кончено.
— Я даже думала попытаться убить себя, но Лао Кан предупредил, что если со мной что-то случится, то он, не задумываясь, уйдёт за мной следом, — Сюрен печально смотрела на них, закончив рассказ.
— Значит записи всё же были, — ухватилась за самую важную мысль Анью. — Они сохранились?
— Если за последние пару лет логово чернокнижника не разграбили, то, наверное, сохранились, — пожала плечами Лан Роу. — Ты уверена, что хочешь помочь ей?
— У того ардетайнца, с которым я сражалась, была железная рука, но от этого ты не считаешь, что он почти человек. Мой наставник потерял ногу во времена Второго Вторжения, но никто и заикнуться не посмеет, что он теперь не совсем силлин. Где граница, когда можно сказать, что кто-то утратил право называться человеком? У неё есть душа, разум, чувства, тебе так важно из чего сделано её тело?
— Лао Кан имеет право знать правду, — отчеканила Лан Роу.
— Как знаешь, держать не буду, — Анью пожала плечами, не считая нужным вмешиваться в эти разборки. — Где было убежище того колдуна? Хочу полистать записи.
— Я покажу, — Сюрен снова повязала платок на лицо и поднялась.
Лан Роу молча развернулась, покидая дом и куда-то уходя. Сюрен с тоской смотрела ей вслед, но ничего не сказала.
***
Когда говорят о логове чернокнижника, то большинство наверняка представляют себе жуткую башню из чёрного камня или какое-то мрачное подземелье, где с потолка свисают цепи и в углах скребутся крысы. Анью тоже представляла себе нечто подобное. Но ожидания и реальность иногда расходятся. Иногда даже в лучшую сторону. Сюрен привела её к настолько большой древовидной лиане, что потребовалось бы пара десятков человек, чтобы полностью обхватить ствол.
— Это — Первая глициния, — указала на дерево Сюрен. — Говорят, её посадила сама Гивена, богиня Гармонии, когда создала этот край. Все деревья в этом лесу — потомки первого древа. Летом здесь очень красиво. Глициния невероятно красиво цветёт.
— Поверю тебе на слово, — Анью лишь пожала плечами. — Ждать лета не стану. У меня ещё столько дел…
— Я понимаю, — смутилась Сюрен. — Отец построил небольшую хижину в ветвях. Здесь должна быть лестница.
— Чернокнижник построил себе миленький домик на цветущем дереве… Эти тёмные маги совсем растеряли… Как бы это правильно назвать… Стиль, что-ли? — усмехнулась Энвиса.
Анью приглушенно фыркнула, соглашаясь с даро. Вот чего от тёмного мага ожидаешь в последнюю очередь, так это милых занавесок с цветочками и лоскутный коврик под дверью. Дверь, правда, была сорвана с петель и валялась внизу, а занавески истрепались от ветра, свободно гуляющего через разбитые окна. Время и природа брали своё и дом, оставшийся без хозяев, ветшал. Где-то обвалилась черепица, где-то прохудились доски. Растения в горшках завяли и сейчас уже невозможно было сказать, что это был за цветок. Половицы жалобно скрипели под ногами. Анью ступала как можно аккуратнее, надеясь, что доски выдержат.
— Отец хранил все свои книги и рукописи здесь. На этих полках, — Сюрен прошла вглубь комнаты.
Чародейка выпустила Шанти, позволяя ему облететь комнату и создала пару светящихся сфер. Обстановка была весьма скромной. Небольшой письменный стол с кривоногим табуретом, кухонный уголок, где вместо печи стоял простенький нагревающий артефакт, две широкие лавки, заменявшие кровати, и множество книжных полок вдоль всех стен. Хозяин явно большую часть своего времени посвящал книгам, нежели всему остальному. Изредка по стенам или полу проползали мелкие насекомые, под крышей пищали летучие мыши, чувствуя скорый закат.
— Если я могу чем-то помочь… — начала было Сюрен.
— Мне нужны все записи, что делал твой отец. Всё, что касается кровавых ритуалов, — Анью бегло листала книги, откладывая на стол те, которые её заинтересовали.
— Если для того, чтобы вернуть мне прежний облик потребуется кого-то убить… — девушка осеклась. — Я не хочу новых жертв.
— Кровавое искусство всегда требует свою плату, — Анью твердо смотрела в ответ. — Но то, что нужна кровь, ещё не означает, что кто-то должен умереть.
— Признаться, я не думаю, что Вам стоит тратить на это своё время, — Сюрен поймала её недоуменный взгляд. — Лан Роу наверняка отправилась искать Лао Кана. Она всё ему расскажет. И совету донесёт. Меня уничтожат. Это даже не плохо, я ведь и так прожила больше, чем мне было отмерено.
— Бросай эту привычку решать за других.
— Но…
— Не «но». Представь, что ситуация стала противоположной. Ты — человек и узнала что Лао Кан — одушевлённый голем. Ты отвернёшься от него? Назовёшь чудовищем и подкинешь дров в костёр, на котором его будут сжигать?
— Нет! — Сюрен аж подскочила от негодования. — Я бы никогда так не поступила. Я ведь люблю его!
— Так не делай выводы за него. Лао Кан, насколько я могу судить, взрослый и вполне разумный мужчина. Хотя характер… Но речь сейчас не о том. Он сам примет решение. А тебе придётся принять его решение. Как-то так, — Анью отвернулась, вчитываясь в записи чернокнижника.
Девушка подносила и складывала на столе книги. Исследования отца Сюрен были весьма интересными. Анью периодически загибала страницы, отмечая те места, к которым хотела вернуться после и перечитать более вдумчиво. А некоторые из трудов чернокнижника вполне можно было и прихватить с собой. Здесь книги ветшают, их портит влага и неторопливо грызут мыши. А она вполне могла бы использовать эти знания для битв с демонами или для расширения собственных возможностей. Пусть пользоваться кровавым даром ей запрещено, но это ведь не означает, что обучаться этому она не может.
— Почему вы взялись мне помогать? — тихо спросила Сюрен. — Я понимаю, что вы как то связаны с Лан Роу, но после того, как она ушла, у вас больше нет причин оставаться со мной.
— Причины есть, но знать о них тебе не нужно. Я помогаю — ты не лезешь мне в душу. По-моему, вполне честные условия.
— Простите, — стушевалась Сюрен и продолжила молча складывать стопки книг на столе.
Анью внимательно просматривала одну рукопись за другой. Изыскания чернокнижника действительно были интересными, помогали отвлечься от мыслей и въевшейся в душу тоски. Да и что она может сказать Сюрен? Что если бы не её ошибка, то тот чудотворец, на помощь которого рассчитывал Лао Кан, явился бы в Аньшу и не смог бы пройти мимо страдающей девушки. Всё равно сложилось бы так, что она, уже по просьбе Амана, разгребала бы записи колдуна, пытаясь разобраться в том, как переписать заклинание.
Аман всегда помогал всем, кому мог. Не было такого, чтобы он прошел мимо какого-нибудь страдальца, оставшись равнодушным. Всегда он помогал тем, кто в этом нуждался. Где магией, где парой монет, где куском хлеба, а где и просто добрым словом. Они вместе начали это путешествие и теперь, оставшись одна, она несла и его ношу. Казалось правильным помочь девушке, просто потому, что так сделал бы Аман.
Ближе к полуночи пришла Лан Роу. Анью лишь дернула кончиком уха, показывая, что услышала, но взгляда не подняла, увлеченная магическими расчётами. Эмоциональный фон в помещении стал ощутимо напряженным, но никто не произнёс ни слова. Снаружи тоже не было слышно посторонних шумов. Куда бы Лан Роу не уходила, вернулась она одна. Для себя Анью уже решила, что не позволит убить Сюрен. Девушка не виновата в грехах своего отца и имеет право на жизнь, пусть и в таком теле. Если потребуется, то ей хватит сил, чтобы отбиться от отряда стражи и провести Сюрен на «Гордость Лютерии». Корабль под флагом Лютерии, значит законам Аньшу не подчиняется, а уж с Силлианом она договорится при необходимости.
— Нашла что-нибудь? — Лан Роу подошла к ней.
— Да. Много и интересного, — не отрываясь от записей, ответила Анью. — Я могу переписать часть заклинания, чтобы Сюрен не зависела от подпитки магией. Это не то чтобы просто, но не невозможно. А ты где была?
— Тут недалеко моя старая школа. Навестила товарищей и отправила голубя с посланием в Лазурную гавань, — Лан Роу наклонилась ниже, всматриваясь в рукопись. — Ты не сможешь переделать это заклинание. Это же кровавая магия.
— Я? Смогу, — Анью твердо посмотрела воительнице в глаза. — Я могу провести ритуал и переписать плетение так, чтобы Сюрен могла сама восстанавливать свой внешний облик и цена у этого будет не настолько высокой, чтобы об этом беспокоиться.
— Цена? — Сюрен испуганно посмотрела на них. — Только не говорите, что придётся принести кого-то в жертву…
— Придётся, — чародейка кивнула. — Я не создаю заклинание с нуля, а просто меняю часть, так что моей крови хватит, если я рассчитала правильно. В дальнейшем будешь использовать кровь животных, чтобы поддерживать человеческий облик. Для этого нужна какая-то не крупная животина — я покажу, как делать мазь на основе крови. Это лучший из вариантов, который я могу предложить.
— Животных? Не людей?! — скептически уточнила Лан Роу.
— Это глупый стереотип, что для кровавой магии обязательно нужно резать кого-то истошно вопящего на жертвенном алтаре. Для многих несильных заклинаний достаточно своей крови или крови животных. В их крови достаточно жизненной силы для подпитки заклинаний. Так что теперь главный вопрос — где нам найти жертву?
— Я держу кур. Принести? — Сюрен переступала с ноги на ногу, неуверенно посматривая на Лан Роу.
— Неси, — Анью кивнула, возвращаясь к своим схемам.
Сюрен аккуратно обошла Лан Роу и вышла из дома. Повисло напряженное молчание. Воительница пыталась прожечь её взглядом, по крайней мере, так это ощущалось. Анью всегда считала, что у неё очень высокое сродство с пламенем, поэтому поджечь её практически невозможно, но отступать воительница не думала.
— Кому ты отправляла письмо, если не секрет, — Анью поняла, что спокойно заниматься расчётам ей просто не позволят.
— Лао Кану. Сказала, что у меня есть новости, касающиеся Сюрен. Попросила прийти сюда.
— Не сказала, какие именно новости? — удивилась Анью.
— Пока нет. Не смогла найти слов, — она присела на краешек стола. — Не знаю, как вообще можно сказать об этом…
— Я не знаю, насколько быстро подействует ритуал. Возможно, человеческий облик вернётся не сразу… Ты и вправду думаешь, что он, отказавшись от Сюрен, свяжет жизнь с тобой?
— Мы расстались ещё до их знакомства, — отрезала Лан Роу. — Ни на что я не надеюсь. Лао Кан — мой друг, не более того. Но он имеет право знать правду.
— Даже если это разрушит его счастье?
— А если это счастье построено на лжи?
Разговор зашел в тупик. Анью вернулась к записям. Лан Роу, взяв со стола первую попавшуюся книгу, начала листать её.
— Нужно было сжечь здесь всё. Ну и мерзость здесь описана… — она бросила книгу обратно на стол.
— Но не сожгли же…
— Мастер хотел, но потом подумал, что в стенах тоже наверняка есть тайники. Уничтожать дерево из-за одного безумного колдуна не стали. Эта глициния простояла много веков. Она пережила два вторжения демонов, жалко было жечь её из-за такой ерунды. И так было много погибших.
— Да, ритуал, что создал этот человек, очень сложный…
— Он убил семью советника, что жил тут неподалёку и тех, кто работал в особняке, — Лан Роу задумчиво смотрела в стену. — Семнадцать человек… Только мальчишка, что работал на конюшне, смог убежать. Прибежал к нам в школу, чтобы позвать на помощь. Бойцов собрали быстро, но всё равно опоздали. Когда прибыли в поместье, обнаружили лишь обескровленные тела… Сюрен сейчас живёт, если можно это так назвать, потому что тогда погибло семнадцать человек. Она лгала Лао Кану всё это время. И ты сейчас хочешь убедить меня в том, что нужно помогать этой кукле?
— Ну, для начала, я хочу тебе сказать, что для такого ритуала семнадцати человек было бы недостаточно, — задумчиво проговорила Анью.
— Погибло семнадцать.
— Значит должны были пропадать люди. Прикрепить душу к предмету не сложно. Для этого достаточно энергии того, чью душу забирают и самого заклинателя. Хотя, если учесть тот факт, что Сюрен умирала, то жизненную энергию для переноса души забрали у кого-то другого. Впрочем, тут и животные вполне сгодятся. Но вот для создания такого голема… На этот ритуал нужно не меньше сотни жертв.
— Люди не пропадали, — Лан Роу покачала головой. — И ты понимаешь, что вообще не помогаешь мне принять ситуацию?
— Это значит, что пропадали те, кого не стали бы искать: бродяги, бездомные, одинокие путники. Этот человек годами готовился к ритуалу, собирал чужую жизненную силу и, судя по всему, никто его даже не заподозрил.
— Если этот колдун и вправду долгие годы незаметно убивал, то почему потом пошел и столь демонстративно вырезал целую семью и всю прислугу?
— Думаю, время поджимало. Одиночки, которых никто не хватится, всё же редкость, а здоровье Сюрен могло резко ухудшиться, это и вынудило мага пойти на отчаянные меры. Но ты обвиняешь дочь в грехах отца. Это он поставил на одну чашу весов жизнь своего ребёнка, а на другую — жизнь сотни человек. Не Сюрен убивала, хотя она и вынуждена нести на себе тяжесть этого поступка. Я не стану её осуждать. В моих силах ей помочь и не вижу причин этого не делать.
— А не связано ли это с тем пропавшим целителем? — Лан Роу скрестила руки на груди. — Лекари… Они ведь все такие — не могут пройти мимо тех, кому нужна помощь. Думаешь, помогая ей, ты как-то исправишь то, что произошло с ним?
— Я и тебе помогаю, если на то пошло. Так что не тебе меня судить. Я трачу своё время, развлекаю толпу на этом проклятом демонами турнире, просто потому что советник пообещал мне записи Сиена. Но пока ни одного листочка я не увидела. Не в твоих интересах рассказывать мне о том, кому и почему стоит помогать, — отчеканила Анью.
— Эта злость, что тобой движет, разъедает тебя изнутри, — не унималась воительница. — Я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Это чувство мешает тебе достичь внутреннего равновесия. Если не сможешь справиться с этим гневом — однажды он сожрёт тебя целиком.
— Ты говоришь глупости, — Анью старалась говорить как можно равнодушнее.
— Она, если подумать, права, — подала голос Энвиса. — Тебе ведь больно, а она может помочь.
— Всё дело в том, что ты не можешь контролировать свою злость и она выходит хаотичными выбросами магии. Однажды ты можешь ненароком причинить себе или кому-то другому вред. А если ты потеряешь контроль и убьешь кого-то?
— Я себя контролирую! — Анью поднялась, раздраженно смотря на воительницу.
— Я ещё ничего толком не сказала, а ты уже злишься. А знаешь, что самое важное в этом. Под всей этой магией, под всей твоей злостью, скрывается то, что ты винишь себя в том, что случилось. Тебя убивает не гнев, а чувство вины. Тебе больно потому, что потеряла того, кто был тебе близок. Ты считаешь, что это произошло по твоей вине, но если бы была возможность прожить тот момент заново, неужели бы ты поступила по-другому?
— Да! Я оставила его одного, с теми ублюдочными жрецами! — волна магии смела записи и книги со стола. — Ты думаешь я не думала об этом?! Я знала, что Аман проклят! Знала, что он не в себе, и всё равно оставила его без присмотра. Из-за глупой ссоры! Из-за того, что не смогла обуздать свою гордость и спесь, я бросила его! Ты презираешь Сюрен, считаешь, что из-за неё много людей убили. А ты хоть представляешь, сколько погибло из-за моей ошибки? О, Аман не единственный. Там крови было столько, что земля уже не могла в себя впитать. Я могла остаться, усмирить свои чувства и уязвлённую гордыню, но я ушла, бросив всё на самотёк… И я прекрасно знаю, что случившееся — моя вина! Так что не надо отчитывать меня, словно ребёнка. Я делаю то, что должна.
Она села, растерянно смотря на опустевшую столешницу. Глаза неприятно щипало от сдерживаемых слёз, в горле комом застряла неприятная горечь. А ещё было гадко от того, что сорвалась и позволила эмоциям взять над собой верх.
— Полегчало? — участливо спросила Лан Роу.
— Слегка, — Анью магией вернула бумаги на стол и принялась перебирать их, пытаясь найти свои расчёты.
— Ну, для начала и это сойдёт.
***
Солнце только поднималось над вершинами гор, разгоняя зыбкий предрассветный туман. Роса, что каплями осела на пожелтевших листьях и тонких ветках, ярко переливалась в лучах нового дня, похожая на россыпь самоцветов. Лан Роу спала, устроившись на небольшой кушетке в углу. Анью глянула на её умиротворенное выражение лица, поймав себя на мысли, что выслеживая демона и помогая ей, воительница, наверняка, почти не отдыхала. Будить её не хотелось, но шаги были всё ближе.
Сюрен, которую чародейка отправила собирать смолу глицинии, ещё не вернулась, да и звук шагов был другой. Закудахтала курица, привязанная на улице и воительница резко подскочила.
— У нас гости? — Лан Роу сонно осматривалась по сторонам.
— Лао Кан пришел, — Анью глянула в окно.
— Он что, всю ночь бежал? — воительница растерянно смотрела на неё.
— Это ведь было твоё решение…
— Где Сюрен?
— Собирает смолу глицинии для мази. Недавно ушла. Не похоже, что они встретились в лесу.
— Может, так даже лучше… — Лан Роу вышла из хижины и спускалась по верёвочной лестнице вниз.
Анью не подала вида, но слышала, как ускорилось у воительницы сердцебиение. Это было правильно и неправильно одновременно. Она не могла понять, что именно чувствует, наблюдая за тем, как медленно, словно на казнь, Лан Роу идёт к мужчине. Заслуживал ли Лао Кан права знать правду? Да, но… Заслуживала ли Сюрен возможности быть счастливой? Да, но, казалось, что в их случае правда и счастье несовместимы. Энвиса, так же как и она сейчас, наблюдала за разговором, вслушивалась в спутанные объяснения Лан Роу. Мужчина, нахмурившись, стоял, скрестив руки на груди, слушал, не перебивал, только мрачнел всё больше и больше. За деревьями мелькнуло платье Сюрен — девушка вернулась, но не торопилась показываться на глаза, прячась от своего супруга, прекрасно понимая, о ком сейчас идёт речь.
— И ты думаешь, я об этом не знаю? — спросил Лао Кан, стоило Лан Роу замолчать.
В повисшей тишине до смешного нелепо прозвучало кудахтанье курицы. Птица каким-то невероятным образом поняла, что подала голос весьма не вовремя и принялась ковыряться в земле в поисках корма.
— Ты знал… — растерянно пробормотала воительница.
— Аюр сказал.
— И всё это время…
— Мне не важно, из чего сделано её тело. Душа Сюрен прекрасна и чиста. Для меня этого достаточно. Ты позвала меня сюда только за тем, чтобы сказать то, что я и так знал? Думаешь, что сможешь заставить меня бросить поиски? — черты лица мужчины исказились от гнева.
— Но если ты знал… — Сюрен вышла из-за дерева. — То почему… Почему ты всё ещё… Я же чудовище.
Лао Кан медленно оборачивался. Девушка держала в руках банку со смолой и жалась к стволу дерева, словно искала в нём поддержку. Даже со своей позиции Аньюриэль видела, как сильно несчастная дрожит. Сюрен было искренне жалко, а ещё в сознании проскочила неуместная мысль, что та может уронить банку со смолой.
— Потому что я тебя люблю, — ответил Лао Кан.
— Но ты не понимаешь! — закричала Сюрен. — Я не настоящая, а просто подделка! Как ты можешь быть счастлив со мной?! Я не смогу сделать тебя счастливым, не смогу родить тебе ребёнка!
— Мы возьмем сирот и будем растить как своих, — спокойно ответил Лао Кан, словно уже давно всё решил. — Так у нас будет столько детей, сколько мы захотим. Я сказал, что люблю тебя и от того, кто ты есть, это не изменится. Я вижу перед собой не голема, не куклу из дерева. Я вижу тебя. И я счастлив.
Такие простые слова, в то же время несли просто бездну смысла. Анью почувствовала, как к глазам подступают слёзы, хотя и не могла толком понять почему воспринимает всю эту ситуацию так эмоционально.
— Я рада, что для этих двоих ещё не всё потеряно. Он так отчаянно искал способ спасти любимую, глупо было сомневаться в том, что он не сможет принять правду, — Энвиса явно была рада не меньше неё, но предпочла сделать вид, что ни секунды не сомневалась в том, как всё обернётся.
— Осталось провести ритуал, — чародейка улыбнулась. — Но ничего страшного, если дать этим двоим немного времени, чтобы они успели наобниматься… И смолу всё же придётся собирать заново.
— Лан Роу узнает, что ты — маг крови, — предостерегла её даро.
— Я ей нужна, никуда она не денется до конца турнира. А Лао Кан не станет распространяться, так как это поставит под угрозу Сюрен.
***
— Всё запомнили? — Анью бегло проверяла записи, которые собиралась оставить.
— Да, — Сюрен растерянно кивнула.
Ритуал прошел на удивление спокойно. Лан Роу просто растерянно сидела в углу, пытаясь осмыслить тот факт, что у неё под опекой не просто силлин, а силлин — маг крови. Видимо на то, чтобы переосмыслить картину бытия, ей требовалось время. Лао Кан отнесся к ситуации с философским спокойствием, как только Анью удалось заверить его, что для Сюрен этот ритуал абсолютно безопасен. Мужчина был готов пожертвовать для магической печати свою кровь и даже немного расстроился, узнав, что кровь не одарённого магией не годится. Сама Сюрен шагнула в кровавую печать так, словно прыгала в жерло вулкана. На то, чтобы переписать руны заклятия, потребовалось немало времени, но сейчас всё было позади.
— Пока наноси мазь каждый день. Потом, для поддержания результата, достаточно будет раз в пять-семь дней. Со смолой глицинии и кровью проблем не будет, остальные травы найдёте? У меня есть ещё немного в запасе.
— Они не настолько редкие, — Лао Кан покачал головой. — В Лазурной гавани их можно купить круглый год. Я даже не знаю, как выразить благодарность. Мне так неловко за то, что я был груб с тобой… с Вами…
— Можно на ты, я не против, — Анью складывала в магическое пространство книги и записи чернокнижника.
— Аньюриэль? — к ней подошла Лан Роу.
— Я не стану никому вредить, используя эти знания, можешь не волноваться. Но кому-то они могут помочь, — она выжидательно смотрела на воительницу.
— С тобой невозможно спорить, — та махнула на неё рукой и повернулась к мужчине. — Сюрен скоро снова сможет показаться на людях, не кутаясь в платки, и я подумала, может ты сходишь и поговоришь с мастером. Тебя с радостью примут обратно в Лотос. Хватит тебе бродяжничать.
— Я тогда столько ему наговорил… — Лао Кан смутился и почесал затылок. — Вы спасли меня, хоть и не должны были.
— Да брось, — Лан Роу махнула рукой. — Я товарищей не бросаю.
— Вы не понимаете, — мужчина стал серьёзен. — Вы… Я ведь почти опустился до бесчестья и предательства. Демон приходил ко мне. Жуткая крылатая тварь. Предлагала исцелить Сюрен в обмен на печать из школы Белого лотоса. Я знал, что это ложь, да и Сюрен никогда не согласилась бы на такое.
Девушка кивнула, подтверждая его слова, и погладила супруга по руке.
— Не знаю, что меня удержало. Наверное, что-то из того, что вкладывал в меня мастер Раон, ещё осталось. Я прогнал демоницу… И всё же продолжал колебаться. Вернись она ещё раз, я мог и согласиться. Даже если бы Сюрен возненавидела меня… Я готов был потерять её любовь, лишь бы она была счастлива.
— Стало быть, демону нужен тот, кто знает где спрятаны печати, — Анью задумчиво смотрела в окно.
— Мастер Раон сейчас в гавани, вместе с остальными бойцами, так что время подумать у тебя есть. Но, я думаю, все будут рады твоему возвращению, — Лан Роу положила руку ему на плечо. — Больше нет причин быть одиночкой.
— Ты сказала, что мастер в Лазурной гавани? — Анью повернулась к воительнице.
Что-то ей определенно не нравилось, но она не могла понять, что именно. Что-то было не так, как должно. Энвиса почувствовала её тревогу и тоже напряглась. Сознание активно искало причину беспокойства.
— Ну да, — воительница непонимающе смотрела в ответ. — Сейчас же турнир. В Лазурную гавань съехались почти все, в том числе мастера и лучшие бойцы. Лаон — претендент от Белого лотоса — проиграл бой Лао Кану и запил с горя. Мастер отправился в гавань, чтобы вытащить его из трактира…
— Если мастер твоей школы и лучшие бойцы сейчас в Лазурной гавани, то кто охраняет печать, которая в школе?
Анью поняла что ей не нравится в сложившейся ситуации. Лан Роу и Лао Кан переглянулись. Повисшее молчание было тревожно-напряженным.