— Ну вот, торжественно заявил король, — теперь поговорим. Уже вечер… Пропустим ночь? Ни у кого нет возражений?
Он щелкнул пальцами… и настало завтрашнее утро. Я прислушался к себе: самочувствие говорило о том, что я прекрасно выспался. Что ощущала Света, мне было не понять. Во всяком случае, дверной проём она так и не покинула.
— Ты все еще продолжаешь делить мир на хорошее и плохое? На демонов из преисподней и ангелов из поднебесья? Первые стремятся похитить человеческую душу, вторые — ее спасти… Не кажется ли тебе, Владимир, что эта, пахнущая нафталином история, придумана людьми и для людей? Человечество существует что-то около — ни много, ни мало — двухсот тысяч лет. Разделение мира на рай и ад — всего три тысячи. Люди, как могли, стремились постичь тайны строения вселенной, но не сумели быть в мире с самими собой. Они устраивали войны, прикрываясь именами богов, объявляя то одних, то других врагами рода человеческого, возвеличивая избранных и низвергая неугодных. Божество одного народа становилось демоном для другого и наоборот. И тогда демоны ушли в нижние миры без людей, а Первоверховный Сущий дал людям веру, основанную на разделении, и появились ангелы господни и демоны из преисподней. Потом он разделил ее на три части… Ну, дальше ты знаешь. С тех пор любая нынешняя вера — вера страха. Не так ли, Афиноген?
— Не обязательно страха…
— Как же? А ну как сатана окажется сильнее господа? Чем тогда закончится Армагеддон? Кто будет низвергнут в озеро огненное и серное? Мораль и этика, любое законодательство, литература и искусство и даже, в известной мере, наука зиждутся на идее противостояния добра и зла, на само́й концепции возможности существования их в абсолютной форме. Каждому Голиафу — свой Давид…
— Вот так рождается другая идея — понятие богоизбранности…
— Да, об этом откровенно заявлено в одном авторитетном, известном всем писании… Но сейчас не об этом. Появился некий фактор, начавший очень осторожно, но неуклонно рушить сложившуюся структуру. Причем, заметьте: он возник не на Земле, а на Гее. Что в этих обстоятельствах требуется от нас? Да ничего, нужно лишь определиться с нашим отношением: либо мы делаем вид, что ничего не произошло, и занимаем выжидательную позицию, либо подыгрываем новой силе, либо вступаем с ней в единоборство. Лично я — за первый вариант!
— Хитер! — я наклонился к Афиногену. А причем здесь богоизбранность?
— В Торе, священной для всех иудеев книге, бог неоднократно говорит Моисею о том, что он избрал для себя народ, из которого впоследствии выйдет спаситель мира, и что между евреями и Богом заключён договор, гласящий, что евреи избраны не за заслуги, а ради того, чтобы спасти — ни много, ни мало — все человечество. И что, в случае опасности, у евреев всегда найдется спаситель из их же рядов. Каждый еврей, впитавший эту доктрину с молоком матери, становится, как гласит популярная теория антисемитизма, пренебрежительным и высокомерным к другим народам, в привилегированном обладании правами и возможностями, которые не даны простому смертному.
— Не думаю… Не уверен…
— Я тоже так не думаю, но теория, гласящая, что все евреи от рождения пропитаны этой идеей, говорит, что именно она стала самой главной причиной нелюбви к ним остальных наций.
— Так что нам делать?
— Ничего. Служить идее, равно как и воевать с ней — занятия неблагодарные… Хотя, согласись: где-то в глубине души ты ведь тоже недолюбливаешь евреев? Да, или нет?
— Я… Не знаю…
— Оставим пока эту тему… Наблюдай за собой и делай выводы.
— Баал, помоги разрешить привнесенное в мою душу смятение!
— Ты уверен, что его нужно разрешать? Может быть, правильнее, пожить немного с двойственностью внутри? Жизнь — не математика, и правильный ответ может находиться в совершенно неожиданной плоскости.
— Да, действительно все просто! — посередине кухни возник ошалелый Сихаэль, и его голос приобрел трагические нотки. — Грядут перемены, и никто не в силах им помешать. Парус выкристаллизовывает вокруг себя новый мир, он приоткрывает завесу!.. Всякое негодное дерево срубают и бросают в огонь!..
— Не увлекайся на ночь мистикой и научной фантастикой! — одернул его Афиноген. — А где Шалимов? В Парусе?
— Последнее, что я видел: луч Паруса качнулся ему навстречу, но Шалимов резко отшатнулся и сделал несколько шагов назад. Возможно, он и сейчас там, на берегу заливчика… С мокрыми штанами… Но это — так, мое предположение.
— Итак, — слово опять взял Баал, — мы покидаем сей гостеприимный дом и даруем его обитателям заслуженный ими покой. Если что, звоните по прямому проводу!
В доме сразу стало тихо.
— Запишу-ка я все, пока свежа память…
Я привычно устроился за столом и открыл крышку ноута. Экран несколько раз мигнул и стал синим. Эх, вот ведь, незадача! Недолго думая, я вызвал Баала. Его физиономия возникла передо мной в виде отражения на боку заварочного чайника.
— Что?
— Да вот… — я повернул ноут экраном к чайнику.
— Другого админа не нашел?
— Дык я…
— Странно, этого быть не должно… Ладно. Ох, уж эти люди!
— Какие?
— Из конторы, они и здесь хотят быть главными и диктовать свои условия. Проучить их, что ли?
— Только никого не убивай! И потом, они блюдут государственные интересы!
— А кто решает, что ихнему государству во вред, а что на пользу? Сидит там старый хрыч с погонами и лопается от жира и чувства собственного достоинства. А еще делает вид, что он — православный христианин! Значит так: синих экранов у тебя пока не будет… Вритра, я знаю: ты меня слышишь! А по поводу хрыча…. Сихаэль, ты собрался домой?
— Да нет, обратно на Гею, нужно выяснить, как дела у Шалимова и все такое прочее.
— Не торопись. Бери обоих — он кивнул на меня и Афиногена — и дуйте к самому большому начальнику вашей конторы. Я что-то запамятовал… Как, бишь, его зовут?
— Александр Васильевич… Ваше величество, господин Баал, мне боязно, я же оттуда не выйду!
— И мне боязно, — вставил я свои пять копеек, — поэтому у меня начало сильно бурчать в животе, и я рискую опозориться!
— Вот и хорошо! — улыбнулся Баал из чайника, — значит, все произойдет, как надо. Пусть вас не смущают транспортный вопрос, вы попадете прямо к нему в кабинет, но, при желании вернуться, мгновенно окажетесь здесь. Кстати, у Володи есть фаритон. Сихаэль, не обессудь, долги надо отдавать!
— Я что-то тебе должен?
— Должна вся твоя контора, она постоянно нарушает белый тезис — договор между мирами о сотрудничестве и невмешательстве, сует свой нос, куда не следует… Хотя бы эта история с Геей, Парусом и исчезновением целой общины… Ладно, счастливого вам пути!
Последнее слово Баала еще звучало у меня в ушах, а ноги уже ощущали пружинящую поверхность дорогой ковровой дорожки, один конец которой выезжал из-под двери кабинета самого большого начальника, а второй прятался под его необъятным письменным столом, на котором, кроме тонюсенькой папки, не было ничего — ни лампы, ни календаря, ни монитора, ни клавиатуры.
Сидящему за этим столом на вид было за шестьдесят, и он был наполовину лыс. Мы застали его в тот момент, когда он, задумчиво читая какой-то документ, почесывал место, в котором покрывающий его череп лес переходил в лужайку. Затем, с тем же выражением лица он медленно погрузил руку куда-то под стол, и Сихаэль, предупреждая возможную пикантность ситуации, слегка кашлянул. Сидящий застыл, уставившись на нас немигающим взглядом.
— Здрасьте! — почти в унисон промямлили мы с Сихаэлем и Афиногеном, — Вы Александр Васильевич?
Сидящий побледнел и продолжил сидеть, не шевелясь, но его рука начала медленно выползать из-под стола.
— Вы кто и как сюда попали? — наконец спросил он дребезжащим голосом.
— Я Сихаэль.
— Я Валефор
— А я Володя.
Мы соорудили на лицах подобие улыбок. И я вдруг вспомнил про свой камешек — где он? Кажется, в заднем правом кармане джинсов? Мне немедленно захотелось ощутить пальцами его местами ноздреватые поверхности, почувствовать его силу, и это придало бы мне спокойствия и уверенности. И я, не переставая по-идиотски улыбаться, сунул руку в вышеуказанный карман. Жест не прошел незамеченным, и не успел я вынуть фаритон, как наш визави молниеносно выдвинул ящик стола, выхватил из него пистолет и громко и внятно скомандовал:
— Не двигаться, лечь на пол, ноги расставить, руки за голову!
Но теперь не сплоховал и я. Фаритон, выполняя мою команду, чуток нагрелся, свет за окнами померк, и время для нас понеслось раз в десять быстрее обычного. Я спокойным шагом подошел к оставшемуся в прежней позе хозяину кабинета и аккуратно вынул пистолет из его руки. Затем фаритон получил новую команду, мы втроем возникли в роще карков, а к времени вернулась прежняя скорость. Сихаэль ответил на первую половину вопроса:
— Теперь вы знаете, кто мы такие. Сейчас мы возвратим вас обратно, но убедительно прошу вас более не нарушать договоренность между нашими мирами — известную вам, как белый тезис. Ясно? Внимание, мы перемещаем вас туда, откуда взяли.
Он подмигнул мне, я мысленно подмигнул фаритону, и вся наша компания мгновенно вернулась в кабинет. Но там нас уже встретили с автоматами в руках еще пятеро очень серьезных людей, одетых в камуфляжную форму. И они уже не говорили ничего. Мне подсекли ноги, и я, как куль, повалился носом на понравившуюся мне ковровую дорожку. Что произошло с Сихаэлем и Афиногеном, я не заметил. Через пять секунд все содержимое наших карманов было выложено на стол, а еще через пять я попытался связаться с камнем, и мне это удалось.
— Зря вы так, — только и успел я произнести напоследок, облегченно улетая.
Света все еще продолжала стоять в проеме.
— С тобой все в порядке?
— Мне думается, не позже, чем через пять минут за нами приедут. Собирайся!
— Как? Куда?
— Будто в турпоход. Возможно, действительно придется некоторое время пожить в лесу. Не забудь документы. Сихаэль, ты с нами?
— А куда я теперь денусь?
— Афиноген?
— Я домой… Скоро служба. Но я останусь на связи.
— Блин, вот и начинаются настоящие приключения!
Но тут мы услышали голос Баала:
— Господа, отбой! Это была репетиция, это был кусочек копии вашего мира, это была копия Александра Васильевича и пятерых спецназовцев… Хотя они сами об этом не догадывались. Вы действительно подумали, что я могу, ни с того, ни с сего, отправить вас на произвол судьбы? Вот, как живучи стереотипы сознания — если демон, значит, коварный враг! Э-эх! Думаю, теперь вам самое время расслабиться и выпить водочки!
Я посмотрел на чайник. С его, то ли хромированного, то линикелированного, то ли вообще нержавеющего бока по-прежнему ухмылялась, сразу ставшая родной и близкой, физиономия короля нижнего мира. Ну, если сам король посоветовал!..