— Сколько ждать-то?
Арфин не ответил.
— Куда теперь? — спросил Афиноген.
— Заберем Сихаэля — и домой. Видать, у Арфина с Парусом диалог не сложился.
Но мага на прежнем месте не оказалось.
— Сихаэль!
В ответ только плеск волн.
— Сихаэль!.. Как его звать по-настоящему?
— Своего гражданского имени он никогда не называл.
— Сиха… Афиноген, а ты куда пропал? Сихаэль! Афиноген! Где вы оба? Ахали цели, вашу мать!!!
Вдруг меня сильно припекло сзади. Я сунул руку в задний карман…
— Арфин, ты чё?
— Посмотри направо!
Я посмотрел направо: берег, валуны, прибой, легкие облачка…
— Нет, ты включи духовное зрение!
Я скосил глаза к переносице.
— Не так, смотри рассеянным взглядом, как бы сквозь предметы!
Я последовал совету и увидел непонятно, что. Это «непонятно, что» выглядело, как прозрачная трехметровая горизонтальная воронка, как труба гигантского граммофона, лежащая на прибрежной гальке. Я подошел почти вплотную и заглянул внутрь: в ее глубине плавал сизый туман, и я крикнул в этот туман что было силы:
— Сихаэль! Афиноген!
Откуда-то из немыслимо далеких глубин послышались их голоса:
— Володя, стой там и что-нибудь говори, но никуда не ходи, мы сами выйдем к тебе!
А что говорить? Спеть песню? Но в голову не приходило ни одной — будто начисто отшибло память. Потом откуда-то из подсознания выплыли слова: «Не образумлюсь…». И я подхватил:
«Не образумлюсь… виноват,
И слушаю, не понимаю…».
Так я стоял посреди пустого пляжа, то утрачивая, то восстанавливая магическое зрение, и, запинаясь, читал монолог Чацкого. Наконец, при словах «Карету мне, карету!» из воронки появились мои друзья, и эта последняя строчка была произнесена уже втроем.
Лицо Сихаэля поражало бледностью, Афиногенова физиономия была, наоборот, пунцовой, и они оба покачивались.
— Давайте отойдем! — громко сказал святой отец, — а не то опять затянет!
Мы быстренько отошли и присели на валуны.
— Это что? Портал? Куда он ведет?
— Мы этого не знаем, мы попали в него случайно, и даже посох не смог нам помочь. Похоже, некоторые из его функций отключились. В метрах ста от входа нас поджидал какой-то человек. Он сидел на камне и при нашем приближении начал медленно вставать.
— Фантом?
— Нет, настоящий. Когда он вставал, из под его задницы посыпались мелкие камушки.
— Как он выглядел?
— Без особых, бросающихся в глаза примет: среднего роста, шатен, лет тридцати пяти-сорока́. Еще он был босиком, топлес и в джинсах.
— Он что-нибудь сказал?
— Не успел. Мы услышали твой голос и заторопились обратно.
— Зачем вам нужен был звуковой маяк, то бишь, мой голос?
— Пространство внутри этой штуки так же бесконечно во все стороны, как и снаружи, мы немного заблудились.
— Я думаю, что встречал этого человека раньше: это эмиссар Паруса. Я видел через сердолик, как он уводил общину Ядринца в неизвестность, и я разговаривал с ним во время своих визитов в Парус.
— Как его зовут?
— Не знаю, за глаза я назвал его Игги Поп… Есть такой американский певец — часто выступает голый по пояс… Щас я спрошу у камня…
— Арфин, если мы войдем внутрь, ты выведешь нас обратно?
— Не уверен, но попробовать можно.
— В чем проблема?
— Энергия этой воронки действует на мозги любого, известного мне артефакта.
— Но порождение Паруса в ней прекрасно себя чувствует!
— Я не могу объяснить этот феномен. Идите медленно, я буду пытаться по пути ставить метки. Если что, их должно быть видно духовным зрением.
— А что значит твое «если что?».
— Всякое может случиться… В общем, я готов!
— Только ты не отключайся, все время будь на связи.
— Я и так все время на связи. Ты не знал? Я останусь на связи, даже если ты скажешь: «Спи!». Иначе, как бы я услышал команду «Проснись!»?
— И то верно! Короче, идемте. С нами боги!
И тут же фаритон подал голос:
— Вот те на! Метка-то не наносится!
— Что будем делать? (Это Сихаэль).
— Что делать, что делать… Идем дальше!
Мы сделали еще пару шагов. Арфин вдруг стал горячим, потом мгновенно покрылся инеем.
— Арфин!
Я не удивился тишине, я вспомнил предупреждение Афиногена, что в нематериальные миры с этим камешком лучше не соваться.
— Афиноген, твой посох… никак?
— Увы…
— Что будем делать? (Это Сихаэль).
— Идем дальше! (Это Афиноген).
Глубокий вздох (Это я). Вот уже кое-какая информация об этом мире есть: он не веществен. Грубо говоря, мы полностью окунулись в чей-то сон, мечту, галлюцинацию…
Из глубины послышались хрустящие шаги, и звуки катящихся камешков. Вдали появилась мужская фигура с голым торсом.
— Привет! — крикнул я издалека, — Представься, пожалуйста!
— Меня зовут Лад!
— Это твой мир?
— Нет, я здесь из-за вас.
— Где мы?
— В мертвых мирах. Дальше идти не сто́ит, вы не найдете дороги обратно даже отсюда. Поэтому, если хотите, мы поговорим здесь, удовлетворим ваше любопытство, и я вас выведу.
— Что значит мертвые миры?
— Это внутренние миры тех, кто умер.
— Всех?
— Некоторым образом.
— Даже питекантропов?
— Думаю, таковые здесь отсутствуют, а даже если есть, то они уже давно полностью усохли. Более свежие — от пяти тысяч лет и меньше — продолжают оставаться относительно целостными. Называющий себя Боголепом когда-то создал прибор, способный войти с такими же в контакт и смог увидеть покушение на австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в июне тысяча девятьсот четырнадцатого года глазами толпы.
— Ты сказал: «называющий», а не «называвший». То есть, Боголеп сейчас жив?
— Да!
— Я могу его увидеть?
— При определенных обстоятельствах. Сейчас таковые отсутствуют, и я не в состоянии изменить ситуацию — это неподходящее место.
— Его создал Парус?
— Оно было создано вместе со всей планетой герцогом Элигосом по заказу короля Ваала, потом невдалеке возник Парус, потом он победил прихвостня герцога в схватке, потом герцог уступил Гею людям, и король Ваал, всем на удивление, ничего на это не возразил.
— Внутренние миры уже умерших людей… То есть, это — своего рода вход на кладбище?
— Да, это в некоторой степени кладбище, но более — нечто вроде склада… Ибо одна из основных функций Ваала — Мръка утилизация бесхозных миров и их фрагментов. Еще вопросы?
— Как нам быть? Мы хотим встретиться с нашими друзьями.
Лад открыл, было, рот, чтобы ответить на этот самый важный вопрос, но в этот момент дрогнула земля, раздался свист, и сверху посыпались камни. Первым среагировал Сихаэль, он бросился на землю лицом вниз, прикрыл голову руками и воскликнул срывающимся голосом:
— Лечь, всем лечь!
Мы со святым отцом дружно рухнули ничком.
— Чувствую, ты не впервые сталкиваешься с этим явлением, не так ли? — спросил он.
— К сожалению, да. Это работает новая разработка конторы — магическая пушка. Пока она находится в стадии отладки.
— Чем она стреляет?
— Сгустком закрученного спиралью импульса магической энергии. Такой однажды угадал мне по рукам, расколол доску уиджа и отправил Шалимова на больничную койку. А незадолго до того один из твоих друзей получил от такого же увесистый подзатыльник.
— Сколько таких пушек имеет контора?
— Месяц назад был единственный экспериментальный образец, а сейчас — кто знает?
— А это что?
Сбоку к нам двигались, тихо шурша, несколько полупрозрачных смерчей. Они, как змеи, то сплетались в один толстый жгут, то расходились, и эта картинка, насколько пугала, настолько и очаровывала.
— Что это? — прошептал Афиноген.
Лад поднес кулак к уху, будто там была зажата пчела, и он вдруг захотел услышать ее жужжание, постоял так пару секунд и сказал:
— Это еще один мир спешит к месту своего упокоения.
— Странно, что он один. Учитывая численность населения Земли, миры умерших должны толпиться в этой граммофонной трубе, наступая друг другу на пятки. Как это объяснить?
— Ты сам ответил на вопрос, упомянув слово «Земля».
— Здесь миры не только землян?
— Миров землян здесь нет… Пока нет.
— Миры карков?
Лад улыбнулся и промолчал.
Я повернулся к Сихаэлю:
— Кто создал эту пушку? Ты?
— Не совсем. Над ней трудился целый коллектив магов… Под моим руководством.
Новый свист и колебания земли заставил всех, кроме Лада, мгновенно принять положение «упор лежа».
— Что будет, если не ложиться?
— А ты ничего не ощутил, когда импульс пролетал мимо?
— Мне показалось, что меня обдало волной, то ли холода, то ли жары, и это странное ощущение меня удивило. Ничего подобного я ранее не испытывал и не хотел бы испытывать впредь.
— Если бы эта штука попала тебе в лоб, то, скорее всего, лишила бы тебя рассудка, это как минимум.
— А как максимум?
— Страшно подумать…
— Ну, все же?
Твое тело стало бы бездыханным, а дух погрузился бы в мрачнейшие пучины духовного мира.
— Таковые бывают?
— Еще как бывают!
— Ты их видел?
— Я там был… Не смотри на меня так! Как-нибудь потом расскажу…
В этот миг возле его ноги раздался щелчок, и во все стороны брызнули осколки камня. Потом еще, уже ближе, и еще — с другой стороны.
— Стреляют? — полувопросительно заявил маг.
— Ложись! — крикнул Афиноген, бросаясь ничком на пол, но мы с Сихаэлем неожиданно для самих себя рванули вглубь воронки, и тут же сдали норматив по спринту, как минимум, на первый взрослый разряд (а может, и кандидатский в мастера спорта).