— Еще одна попытка, и, наверное, возьмем тайм-аут. — В этот раз Ядринец был более серьезным, чем ранее. — Мы с Мокошью смотрели: следующий узел в ткани бытия находится 1201 году. Теперь ты будешь Джамухой — бывшим другом детства Темуджина, который, собрав войско, пошел войной на товарища.
— Извини, я тебя перебью. Что с генералом?
— Генерал в порядке. А вот, когда в это тело вернулся прежний хозяин — Оюунчимэг, он обнаружил, что почему-то лишился всех зубов, одного глаза и почти полностью оглох. Ему рассказывают про ракету — он не верит. Сейчас пребывает в когнитивном диссонансе.
— Спасибо. Каков сценарий предстоящей операции?
— Джамуха хочет отомстить Темуджину за смерть младшего брата Тайчара, которого убили нукеры Темуджина при попытке угнать у хозяина табун лошадей.
— А если у него не получится?
— Тогда через четыре года, по указанию Темуджина, ему сломают спину. Так гласит история.
— У тебя есть более подробная информация: когда, как и при каких обстоятельствах это произошло? Я не хочу повторять чужие ошибки.
— Только из «Сокровенного сказания монголов». Никто не знает, как дело было в действительности, поэтому постарайся придумать что-нибудь сам. Но учти: казнить знатного человека, как простолюдина, нельзя! Его запрещается бить, разрывать на части, наносить ему колотые и резанные раны. У монголов благородной считается смерть без кровопролития.
— Но, во-первых, я — не монгол, а во-вторых…
— А во-вторых, став Джамухой, ты временно потеряешь память!
— А в-третьих, я не намерен никого убивать!
— В-четвертых, ты всегда волен в выборе. Если твой моральный кодекс не приемлет насилия, можешь попробовать договориться!
— Кстати, хорошая идея!
— Да помогут тебе боги!
Дорогу к улусу Темуджина можно было не спрашивать. Его Гэр, выделяющийся размерами и белизной, было видно издалека. Вопреки опасениям, Темуджин встретил меня радушно. А может, он умело играл роль гостеприимного хозяина. Между третьей и четвертой пиалой мутного и жирного сутэй цая с баурсаками хозяин первым нарушил молчание, что, в принципе, не приветствовалось.
— Не заигрывай с Ван Ханом, он тебе не союзник и не помощник. Переходи ко мне, мы ведь побратимы. Кстати, скажи честно, почему ты согласился стать гурханом?
— Если совсем честно, из зависти.
— Я это подозревал. Как ты намерен поступить?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Если ты не согласишься быть моим нукером, то будешь воевать против меня, если согласишься, все равно будешь завидовать. А если будешь завидовать, то обязательно когда-нибудь предашь. Убивать тебя не позволит Кок Тенгри, поэтому я вижу один выход: поединок один на один. Это будет честно, и нас благословит златокосая Умай. Что скажешь?
— Мне надо подумать. Сколько ты дашь мне времени?
— Сколько угодно. Пока ты — мой гость!
***
— Алло, Ядринец, Боголеп! Алло! Где вы все? Мне нужен совет!
Неужели история уже изменилась, и что-то пошло не так? Кажется, я догадываюсь: прошлое для меня сейчас — настоящее, и оно изменяется, и потому будущее полностью не определено. То есть, его еще нет. Еще нет нашей общины, нет Ядринца, Валика и Володи — нет никого… Выходит, по мере того, как изменения будут становиться все более глубокими и необратимыми, у меня будет исчезать память, и в конце концов я забуду то, чего не было. Я перестану быть Володей и останусь Джамухой, а потом мне сломают спину… Трижды ахали цели!!!
Спокойно! У меня есть время. Для начала расслаблюсь, выброшу все из головы и спокойно поразмышляю… Итак, если я соглашусь на поединок и буду побежден, то история не изменится, и община продолжит существование. А я — нет. Плохой вариант!
Если победителем окажусь я, то судьба Темуджина будет в моих руках. Можно будет обойтись без убийства, а взять с него слово не ходить с войной на запад далее Урала — Хурал Уула. Слово монгольского вождя твердо, как камень — если он что-нибудь пообещает, значит, так тому и быть. Остановка за малым: надо победить, причем убедительно, чтобы не возникло кривотолков и разночтений.
У монголов особенно популярны три вида состязаний, эрын гурбан наадан — три игры мужей: борьба, скачки и стрельба из лука. Второй и третий не вселяли в меня ничего, кроме уныния — ведь я никогда не стрелял из лука и не сидел на лошади. Оставалась только борьба, бухэ барилдаан… А может, уговорить его на партию в настольный теннис, или в шестьдесят шесть? Я бы даже дал ему фору — в теннисе десять очков, а в картах упростил бы правила и предложил играть без двадцати и сорока́. Еще я мог бы, не дрогнув, согласиться на партию в морской бой, или в домино.
Но отбросим пустые мечтания! Итак, борьба. Что я могу сделать для гарантированной победы? Я никогда не занимался никакими видами борьбы… Придумал: допинг! Нужно найти какую-нибудь бодрящую травку, сделать отвар… А может, грибы? Вот, во мне клокочет злая сила, я спокойно подхожу к сопернику, и…
— Ну что, Джамуха, надумал что-нибудь? Кто твой секундант-засуул? Нету? Я дам тебе своего. Доверяешь?
— Конечно, уважаемый! (В сторону: «Чтоб ты сдох!»).
— Когда начнем?
— Когда угодно, уважаемый! (В сторону: «Чтоб ты провалился!»).
— По традиции: сперва скачки, затем стрельба и борьба?
— Как скажешь, уважаемый! (В сторону: «Разрази тебя гром!»)
— Тогда завтра в полдень!
— Конечно, уважаемый! (В сторону: «Ахали цели!»).
— Что ты сказал?
— Я… Ничего. Тебе послышалось!
— Я знаю: это какое-то заклинание, ужасное заклинание! То-то я смотрю, как ты спокоен. Я все это время готовлюсь, суечусь, тренируюсь, даже нервничаю, а ты сидишь сиднем, или лежишь и смотришь в небо! Ты в сговоре со злыми духами шулмусами! Я все понял: ты специально пришел, чтобы меня убить! Как я сразу не догадался! Чем я могу от тебя откупиться? Чего ты хочешь?
— Всего ничего: никогда не ходи с войной западнее Хурал Уула!
— Я и не собирался… Во всяком случае, пока. И тогда ты оставишь меня в покое?
— Сразу же после того, как ты пообещаешь! И я не буду воевать с тобой и строить тебе козни. Даю слово.
— Становись моим братом, а́нда, и тогда я успокоюсь! Сейчас я распоряжусь, чтобы принесли молоко, мы прольем в него свою кровь и выпьем!
— (В сторону) Ахали цели!
— Ты опять?!!!
— Стой, это не то, что ты подумал! Это наоборот, благословение!
— Нет!!!
— Ядринец, Витослав, Эй, кто-нибудь!!!
— В чем дело?
— Как там у нас? Все нормально?
— А что у нас может быть ненормального?
— Монголо-татарское иго на Руси было?
— Ты чё? Где Русь, а где Монголия!
— Ты кто? Я тебя не узнаю́!
— Я Мечислав, настоятель храма родноверов.
— Где Ядринец?
— Это кто такой?
— Моя жена Света с вами?
— Да… Ты здорово перегрелся. Ты уже тридцать лет, как разведен, и твою жену звали как-то по-другому…
***
Все, что угодно, только не это. Плевать мне на историю, плевать на монголо-татарское иго, плевать на все. Отдайте мне Свету!!!
***
— Знаешь что, Темуджин! Я освобождаю тебя от твоего обещания. Если захочешь, завоевывай все, что до Урала, сам Урал и все, что за ним! А я отказываюсь от своего обещания не воевать с тобой и ухожу.
— Что случилось, на тебе лица нет!
— Ничего я тебе не скажу, так будет лучше!
— Ничего не понимаю, но спорить не буду. Все-таки жаль, что ты не стал моим анда.
***
— Ядринец! Ты здесь?
— Где же мне быть? Что-то случилось?
— Где Света?
— Рядом со мной.
— Монголо-татарское иго было?
— Оно никуда не девалось. А что?
— Я возвращаюсь. Только что со мной чуть не произошло непоправимое: я мог потерять самое дорогое, что есть у меня в жизни!
— Не кипятись. Воротись и все расскажи!
***
Через полчаса я сидел у костра в общине родноверов и рассказывал все как можно подробнее. Послушать мою историю собралась вся община. Ян, и все руководство сидели напротив, Света прижалась рядом, обхватив меня руками и положив голову на плечо, остальные заняли места в партере и на галерке. Когда я закончил свое повествование, несколько минут все молчали, потом Ядринец изрек:
— Случившееся говорит не о том, что корректировать прошлое бессмысленно, но всего лишь о том, что это очень опасно. Пока ты рассказывал, у меня появились кое-какие соображения. Когда будешь готов их выслушать, дай знать.
— Ян, извини, нет!
— Поговорим потом!
Когда все разошлись, Света сказала:
— Знаешь, я примерно понимаю, что ты чувствовал. У меня в душе на несколько минут появилась какая-то странная пустота, и я висела вне времени и пространства. Все, происходящее вокруг, казалось мультипликацией, плоской картинкой. Я переставала узнавать знакомые лица, и было очень трудно дышать. Пытаешься сделать вдох, а грудь заполняется не воздухом, а чем-то тяжелым и безжизненным.
— А сейчас?
— Сейчас дышится глубоко и свежо!
— Слава богам.
И еще: я решила, что больше тебя одного не отпущу. Кстати, я вдруг почувствовала, что могу читать мысли, и эта мысль принадлежит не мне, а Ядринцу. В следующую командировку, если вы опять задумаете что-то грандиозное, мы полетим вместе. Вот увидишь, он тебе предложит именно это!.. Кто это там сидит?
Вдалеке в тени куста сидел Володя-Витослав и жестами показывал, что хочет поговорить. Когда я, заинтригованный, приблизился к нему, он показал на среднем пальце правой руки кольцо.
— Шломо заснял видео всего того, что происходило с тобой в той реальности, и у нас в параллельной. В них нет Ядринца, меня, Валика и многих из наших, зато имеет место официальная церковь родноверов, а монголо-татарское иго не распространилось дальше Урала. Не существует никаких Геи и Терры, Анчутки, Чопа и Пыха, а вместо Яна бегает какой-то странный тип, которого зовут…
— Мечислав?
— Точно! Ты уже успел и с ним познакомиться?
— А контора?
— Похоже, контора вечна и несокрушима. Во всяком случае, в иной реальности она процветает. Кстати, никакой разницы во внешности и менталитете наших людей я не заметил. Скорее всего, монгольские гены оказались не причем, и их влияние было сильно преувеличено. Как ты думаешь, стоит показывать это Ядринцу?