Прошло несколько дней. Геянская община переселилась на Терру, предоставив свои дома тем, кто начал приходить с Земли, а перед этим Ядринец, Казимирович, Афиноген и Витослав устроили образцово-показательное извержение вулкана Эльбурз. На Земле такого практически не бывает, но на Гее на обеих его вершинах образовалось по кратеру, и те добросовестно исполнили возложенную на них задачу. Геянские бездомные вздохнули с облегчением (если они вообще дышат), и, стало быть, задача моей командировки была выполнена. Но возвращаться на Землю мы со Светой пока не собирались, и на сей предмет у нас с ней состоялся серьезный разговор.
— Ты действительно готова продолжить наше приключение?
— Куда ты, туда и я. Мы уже говорили об этом в тот день, когда ты сделал мне предложение. Помнишь, почти тридцать лет назад? Сколько нам тогда было? По сорок?
— Мне тридцать девять, тебе тридцать восемь, и я сам тогда не ожидал, что все так обернется…
— Я своего мнения не изменила!
Разговор с Афиногеном оказался более длинным.
— Ты бы не торопился и еще раз подумал, твоя миссия выполнена, и у тебя нет ни перед кем никаких обязательств. Сам факт того, что ты прекрасно знаком с нашей общиной почти с самого ее возникновения, но к ней не примкнул, говорит о многом. Ты — домосед, книжный червь, ученый в башне из слоновой кости, предпочитающий покой и уют. Учти: с конторой шутки плохи… Я расскажу тебе одну историю.
Это было в начале девяностых. Однажды ко мне на исповедь пришел человек, и то, что он рассказал, меня удивило, а если честно, даже немного испугало. Он говорил: «Все, что написано в Библии, происходит в моей душе. У меня внутри живут народы: религиозное чувство — знающий имя Бога Израиль, физический мир — Египет, царство порядка — Рим. В молодости я искал ответы на вопросы бытия во внешнем мире, но потом мое религиозное чувство вырвалось из плена материальности и сорок лет, питаясь только верой и надеждой, бродило по пустыне. В итоге оно нашло новую духовную землю, и утвердилось в ней!». То есть, он оказался настоящим самородным эзотериком, ведущим поиски истины в том же направлении, что и я. Естественно, раскрывать себя я не стал, но выделил его из общей толпы. Периодически он приходил на исповедь и продолжал рассказывать о своих наблюдениях. Он, как и я, полагал, что «поклонение истуканам» — это следование собственным мыслям и ощущениям. Каменные истуканы — суть незыблемые принципы, деревянные — чувства, металлические — идеи. По его выходило, что поклонение златому тельцу — это обожествление всего, считающегося образцом чистоты, но созданного не богом, а человеческим разумом — святости, честности, искренности, благородству, и всему такому. Я несколько раз порывался сказать ему: «Я думаю точно так же!», но сдерживался: а вдруг он — «засланный казачок», агент конторы, и в кармане у него спрятан диктофон. Как известно органы безопасности держат на контроле священников всех конфессий, и даже негласно зачисляют их в свой штат осведомителями.
Чуть позднее я узнал, что у него есть группа единомышленников, и что они раз в неделю собираются у него на квартире и занимаются трактовкой священных текстов. Еще позже он сказал, что решил провести лекцию на тему «Эзотерическое христианство» и даже договорился с директором городского планетария о предоставлении ему помещения, и пригласил меня в качестве почетного гостя. Он вручную нарисовал несколько весьма симпатичных афиш и расклеил их поблизости от «окна во вселенную», а одну даже принес мне. Но наше начальство категорически запрещает размещать на территории храма любые объявления, и мне пришлось ему отказать.
Как ты понимаешь, лекция не состоялась, афиши были сорваны, директор планетария получил выговор с непонятной формулировкой, а ко мне пришел следователь и промурыжил больше часа. Любопытно, но он почти не интересовался этим человеком, а задавал вопросы, которые я назвал бы идиотскими. Как видите, даже в смутное время контора зорко следила не только за поступками, но и за умами граждан. Сейчас она во многажды сильнее, чем тогда… А странный прихожанин больше в моем храме не появлялся.
— Может, этот молодой человек был провокатором?
— Он сосем не молодой, лет сорока… Нет, скорее всего, его вызвали на допрос и хорошенько припугнули. Короче, ты подумай.
Знаешь, я думал всю жизнь… мне уже за шестьдесят. Наверное, пришло время действовать. Или я опоздал?
— Действовать никогда не поздно. Вот тебе первое боевое задание. Слетай на Гею и посмотри, как там обстоят дела. Можешь воспользоваться своими камушками. В контакты пока ни с кем не вступай, оставайся незамеченным. Прочее — на твое усмотрение. Кого возьмешь с собой? Рекомендую Казимировича. Он будет твоим советником и телохранителем.
— Ты это только что придумал? Зачем летать, когда можно подсмотреть? И надежней, и безопасней.
— Магическое воздействие на расстоянии ослабевает. А ну, как нужно будет во что-нибудь вмешаться и колдануть по-взрослому!
— В Володиных заметках…
— В чьих?
— Извини, в записках и дневниках Витослава… Так вот, там проскакивает совсем другая информация!
— Это и так, и не так. Всему виной твое подсознание. Когда-то давно, когда Лагода еще не была знакома с Витославом, она училась у Казимировича внетелесным перемещениям. Он тогда интенсивно занимался йогой и давал ей йоговскую технику выхода в астрал, в классическом варианте это делается из положения «лежа на спине». Стоял ноябрь, на улице был легкий заморозок, но йоги во время выполнения своих асан выделяют в пространство такую прорву энергии, что в зале поднялась температура, и Казу пришлось открыть форточку, дабы освежить воздух в помещении. Вскоре Лагода вышла из своего физического тела, вылетела через образовавшийся проход на улицу и отправилась немного полетать, а Каз возьми, да форточку-то и закрой. Она, бедолага туда-сюда: прохода нет, вернуться не может, крикнуть, или постучать в окно не получается! Напугалась до смерти. Спустя какое-то время Каз в комнате смотрит: девка лежит без сознания. В его практике такого раньше не случалось, и он тоже испугался; начал делать ей искусственное дыхание, хлопать по щекам, брызгать в лицо водой… Она снаружи это видела, да что-нибудь предпринять была не в состоянии. Наконец, Каз догадался опять открыть форточку, и она только — шасть в квартиру и вошла в себя. Что не давало ей пройти сквозь стекло? Её же собственное подсознание! Оно говорило, что это невозможно. Так и здесь: магия сама по себе на расстоянии не убывает, но твое подсознание, зная, как бесконечно далеки друг от друга Гея и Терра, само по себе снижает ее интенсивность. Умные люди подсчитали, что здесь имеет место не квадратичная, как в гравитации, а логарифмическая, как в акустике, зависимость. Но лично я в этом ничего не понимаю. До тех пор, пока ты не научишься справляться со своим подсознанием, будь добр, присутствуй поблизости от мест свершения своих магических деяний! Лады?
— Ладно. Когда лететь?
— Когда хочешь. Можешь и не лететь!.. А вот, это брось! — воскликнул он, заметив, что я вознамерился сплюнуть через левое плечо.
— Извини, это — так плохо?
— Это никуда не годится. Такой плевок может невзначай включить механизмы, тебе неведомые и опасные. Не совершай обрядов и ритуалов, не зная, как они действуют и к чему приводят. Ладно. Удачи!
Я повернулся, чтобы уйти, и увидел стоящую чуть поодаль Свету.
— Сколько я тебя знаю, ты постоянно встревал в рискованные мероприятия, но я никогда не волновалась за тебя так, как боюсь теперь. Хочешь, я пойду с тобой?
— Вообще-то, Афиноген сосватал мне Казимировича… Пойдем, найдем его и полетим втроем!
Казимирович восторга не проявил и принялся бурчать себе под нос: «Обуза, возись с ней, ежели чего…». Но я посмотрел на него так выразительно, что он заткнулся и отвел глаза. Выходит, и мой взгляд при необходимости может нести в себе приличный заряд воспитательно-наказательной энергии! Я вынул из кармана, то ли Арфина, то ли Архиза (до сих пор путаю, кто из них кто), мой взор пролетел сквозь него, через бездну беспредметности, мимо пропасти безвременья и застыл перед стоящим на Геянской поляне истуканов идолом. По-моему, это был Митра, потому что взгляд уперся в самое примечательное из всех мест его тела. Послышались отдаленные голоса, и все якобы говорило, что мы достигли цели. Но неожиданно картинка смазалась, и мы втроем оказались в совершенно незнакомом месте. Поначалу я подумал, что наша группа очутилась в планетарии со сферической проекцией. Звездное небо было над головой, и такое же небо было и внизу, и по сторонам. Прямо под ногами висел в пространстве огромный черный тор, по-народному, бублик, в центре которого пульсировало и жило своей жизнью озеро пламени. Или, даже не бублик, а ватрушка, в которой вместо творога был огонь. Из него, то тут, то там вылетали крупные раскаленные сгустки, некоторые из которых плюхались обратно, поднимая фонтаны брызг, а иные устремлялись в открытый космос. Эдакие миниатюрные копии солнечных протуберанцев. Внешний край «ватрушки» был неровным, покрытым цепью невысоких холмов, напоминающих горные хребты в миниатюре. За ними царила бездна. До огненного озера было не более трех шагов вперед, до края света — столько же назад. Мы стояли, затаив дыхание, всецело поглощенные сказочным величием зрелища. Не знаю, много ли было воздуха над нашими головами, но дышалось легко и свободно, будто в горах. Света посмотрела на меня, я на нее, и мы оба украдкой — на Казимировича.
— Не знаю, — ответил он на наш немой вопрос, — я, как и вы, здесь впервые. Но даю голову на отсечение, это все неспроста!
Я сделал маленький шажок вперед. Почва была мягкой и податливой. Еще шаг, и подошвы ног ощутили тепло.
— Дальше не ходи! — подал голос Казимирович, — кто знает, насколько у этого озера крепкие берега!
Света, наоборот, шагнула чуток назад и тихо ойкнула.
— Что такое? — встревожились мы с Казом.
— Ничего, ничего. Просто земля стала тверже и начала леденить ноги. Получается, два шага вперед и один назад — это все наше свободное пространство!
Я отчетливо ощутил сразу два противоположных желания: посмотреть в огонь и глянуть с обрыва в бездну, и как-то интуитивно понял, что от этого выбора будет как-то зависеть моя судьба. А еще я знал, что меня никто не торопит, и что я могу размышлять над принятием решения неограниченно долго.
— Сейчас попробуем отсюда телепортироваться! — я наугад вынул опять непонятно который из своих камней и прильнул к нему глазом.
— Ну, что? — не выдержал Каз.
— Сейчас, сейчас!
— Сделай большой экран! — предложила Света.
Я старался разглядеть хоть что-нибудь сквозь толщу камня, но, увы, все усилия оказались тщетными. Все равно, как пытаться увидеть что-нибудь через дверной глазок, который кто-то прикрыл с той стороны рукой. Но вот, наконец, кажется, промелькнуло лицо Ядринца. Я напрягся, лицо зафиксировалось и стало более различимо.
— Никита?
Голос Яна тонул в каком-то шуме, будто я слышал его по радио на коротких волнах.
— Да, это я!
— Как ты туда попал?
— Вытяни нас отсюда!
— Беритесь за руки!
Нас оторвало от почвы и мы зависли на высоте не более метра.
— Ну, давай!
— Не хватает здоровья! Афиноген, помоги!
Мы приподнялись еще на десяток метров.
— Теперь не отпускайте, не ровен час, разобьемся!
— Витовт! Зови сюда всех! Быстро!
Из озера вырвался протуберанец, потянулся в нашу сторону и обдал жаром наши ноги.
— Ахали цели!!!
— Да-да, мы уже… Сейчас!
Звезды померкли, и раздался странный гул.
— Ребята, тяните же!!!
Опять все смазалось…