Полосатый желто-розовый камушек оказался не только диктофоном, но и видеокамерой. Он утвердил меня во мнении, что стандартный размер магического экрана — два на три метра. Изображение было очень качественным. Анчутка был виден со спины.
— Кто снимал? — поинтересовался Казимирович.
— Пых. Правда, хорошо получилось?
— По-бабски, — проворчал Казимирович.
— Это как?
— Ты видел, как бабы снимают? Они телефон держат торчком. А потом недоумевают, почему на экране монитора кино лежит на боку?
— А как надо?
— Так, как расположен экран, на котором ты собираешься это смотреть — по горизонтали!
— И то верно! — согласились все. Света промолчала.
Казимирович щелкнул пальцами, и изображение приняло нормальный вид. Прямо перед нами маячил полупрозрачный затылок Анчутки, а по ту сторону стола — уже начинающее расплываться, но все еще легко узнаваемое лицо с хитрыми глазками.
— Полковник Шалимов! — выдохнул Казимирович.
— Генерал-майор! — ответил Анчутка. — Стал бы я перед полковником так выкобениваться!
— Фамилия, имя, отчество? — строго спросил Шалимов.
— Анчутка Анчутка Анчутка, — доложил Анчутка. — Нету у меня фамилии и отчества, ибо молодой еще.
— Год рождения?
— По какому летосчислению? — поинтересовался демонишка.
— По обычному! — гаркнул генерал.
— Ой! — отозвался дух. — Три тысячи семьсот шестьдесят первый до нашей эры!.. Или три тысячи семьсот шестьдесят второй… Разве это имеет какое-нибудь значение?
— Место рождения? Кто родители? — продолжал гнуть свою линию Шалимов.
— Я сам бы хотел это знать… Неинтересные у тебя вопросы, скучные… Теперь лучше ты мне скажи: у тебя есть жена, две любовницы и любовник, а ты еще и рукоблудием занимаешься. И ничто тебе в кайф не идет. Как ты думаешь, в чем здесь причина? Чё молчишь и глаза на меня таращишь? А причина здесь в том, что ты ничего и никогда не делал, как следует. Ума не приложу, как это ты дослужился до генерала? Ах, да… Любовник… Вот это называется разговор по существу. И полезно, и познавательно. У тебя ступор? Тогда я, пожалуй, пойду?
— Нет!!! — завопил Шалимов, — Сидеть!!!
— Ты голос-то не повышай! Полагаю тебе порог громкости в пятьдесят децибел. При попытках сказать что-нибудь громче, звук тут же начнет выходить не изо рта, а из другого отверстия, ему противоположного, и это будет отнюдь не речь, не стихи и не песня.
Шалимов набрал полную грудь воздуха, взмахнул рукой и открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука, потому что весь могучий выдох, как и обещал Анчутка, состоялся через другое отверстие. И это была совсем не бранная тирада или команда, а нечто совершенно простое и физиологическое.
— Гражданин Анчутка, — генерал снизил голос до шепота, — мои личные любовные пристрастия к делу не относятся, лучше скажите мне, что вы делали на территории нашей базы?
— Как что? Вы же видели: я там гулял. И еще: я ковырял там в носу. Опять вы задаете скучные вопросы. Гораздо интереснее услышать, каким образом вам удалось списать почти новый УАЗ «Патриот», и как он спустя три дня оказался в вашем личном гараже с другими номерами?
— Ш-ш-ш! — зашипел Шалимов, — у вас нет никаких доказательств!
— Как нет, когда есть? — Анчутка вытащил изо рта жеванный комок бумаги и принялся тщательно его расправлять. — Вот акт, в котором указывается, что означенный автомобиль пришел в негодность при транспортировании его через гиперпространственный переход. А вот, — он опять полез в рот, — фотографии, на которых четко видны номера двигателей того, пропавшего, и этого, в гараже. Как видите, они совпадают… Короче, мне надоела эта беседа. Пока-пока!
— Ты никуда не пойдешь, — Шалимов старался не повышать голос, — ты будешь сидеть в наручниках.
— А вот и нет! — Анчутка сделал непонятное движение руками, браслеты, звякнув, упали на пол. — Скучный ты, уйду я от тебя! — И растаял в воздухе.
— Лучше не придумаешь! — торжественно провозгласил Ядринец после недолгой паузы. — Молодец! Спасибо! Ты свободен!
— Я все же, наверное, повременю с отбытием. Мало ли, авось, еще пригожусь.
— Тогда еще одна просьба: смотайся в город с тем же самым заданием, да пригласи еще несколько бесплотных. Не прячьтесь, если вас начнут фотографировать, не бойтесь попасть в газеты, выпуски новостей и на интернет-сайты.
— На Земле любой мало-мальски сведущий маг по изображению определит личность, а это может грозить неволей!
— В ваших силах сделать так, чтобы фотографии получались не совсем четкими. И, кроме того, в таких случаях имя важнее картинки. Вы же не хоккеисты, и на ваших спинах фамилии не написаны. Согласен, некоторая доля риска есть, но я ведь не заставляю, я прошу. Решай!
— Ладно, чё-нить замутим.
И Анчутка вновь растаял. Вернулся он через полдня, да не один. Следом за ним на берегу залива проявились Пяст и Рагоз — домовые Благослава и силиконового домика, а с ними братья Чоп и Пых.
— Вы улыбаетесь, значит, прибыли с хорошими новостями. Рассказывайте! — лицо Ядринца расцвело ответной улыбкой, и мы ощутили, как уголки наших губ также полезли к ушам.
— Все простое гениально, а все гениальное — просто! — заявил Анчутка. — Мы сразу опустились на большую детскую площадку, приняли вид сказочных зверюшек и стали развлекать детей. Мы играли с ними в прятки, катали их на себе, в том числе, и по воздуху. Мамы визжали, а дети смеялись. Мы строили крепости и за́мки, рыли крепостные рвы и сооружали через них подъемные мосты. А потом устроили сражение двух армий — «синих» и «зеленых», которое завершили праздничным фейерверком и банкетом!
— Свидетелей было много?
— Полгорода! Родители, прохожие, полиция, журналисты, фотографы и телевизионщики, а к концу шоу нас взяли в оцепление военные.
— Жертвы и разрушения?
— Есть несколько жертв среди спецназа. Им вдруг вздумалось вести себя неучтиво не только по отношению к нам, но также ко всем окружающим, даже к детям. Они начали их хватать и куда-то тащить, орать страшными голосами, потом принялись размахивать дубинками, включили водометы, пробовали заламывать нам руки и надевать наручники. Ну, мы их вежливо попросили этого не делать, сгоряча вывихнули пару рук и сломали несколько ребер… Ничего страшного, им потом объявят благодарность и премируют.
— Видео записывали?
— Нет. Зачем? Теперь весь ютьюб забит сюжетами об играющих с детьми привидениях. Мы уже даже подумываем завести себе аккаунт!
— Сигнализация срабатывала? Сирена была?
— Мы увлеклись и как-то не обратили внимания…
— Ладно, хорошо. Спасибо, славно потрудились. Наверное, теперь вы свободны?
— Я думаю, еще рано! — заговорил дотоле молчавший Сихаэль. Аналитики из конторы наверняка просчитали и такой вариант. Таким способом можно обмануть только тех детей, которых вы развлекали. Серьезные дядьки на это не поведутся.
— Что же нам делать?
— То, что и собирались: залечь на дно и не отсвечивать. Но, самое главное, не успокаиваться и быть начеку. Давайте подумаем, каким образом они могут попытаться проверить нашу легенду?
— Разработать мероприятия по розыску. Но я не знаю, как для этих целей использовать магию, и весьма смутно представляю, каким арсеналом средств они владеют. Все вселенные методом перебора не проверишь, ведь их бесконечное множество, значит, должен существовать какой-то алгоритм отбора и поиска. Знаешь ли ты в этом плане что-нибудь такое, чего не знаю я?
— Самый точный магический поиск можно осуществить по астральному имени, более-менее приблизительный — по рисункам и фотографиям, описаниям и воспоминаниям, а также по частицам тела, одежды, или личных вещей. Насколько я знаю, конторе не известно ни одно настоящее астральное имя кого-нибудь из членов общины. Это обнадеживает. Но всего остального у них — хоть пруд пруди. Поэтому с известной долей уверенности можно предположить, что рано или поздно они все равно до нас доберутся. В связи с этим предлагаю в качестве отвлекающего маневра наплодить побольше фантомов и расселить их по дальним вселенным. По статистике средний срок жизни обычного фантома — несколько суток, и значит, нам придется создавать более устойчивые экземпляры, а это дело хлопотное и требующее индивидуального подхода. Кто из общины умеет создавать фантомов? Вот, ты умеешь? — он тыкнул пальцем в мою сторону.
— Я… Меня учил Лад. Ты же помнишь. Кстати, фантом и двойник — это одно и то же?
— Фантом — это более кукла, картинка, модель. Он почти ничего не умеет и ничему не способен научиться. А эфирный двойник — это другое. Он — твоя почти полноценная копия, дубль, только без физического тела. С ним всегда много возни, а потом еще больше неприятностей, и его, как правило, не нужно создавать специально, он существует сам по себе. И то, что Лад забрал одного из твоих двойников, как говорят немцы, не есть гут. Но сейчас идет речь о фантомах. Короче, давай, пробуй!
— Прямо сейчас?
— А что тянуть? Что тебя смущает? Вот, смотри!
И Сихаэлей тотчас стало два. Они оба лукаво подмигнули — один левым глазом, другой правым — и показали языки.
— Хорошо-хорошо, я сейчас… Скажи только, что плохого в том, что у меня забрали двойника? Это мне чем-то грозит?
— М-м-м… — ответили Сихаэли, — на сей предмет существует много теорий… Как бы тебе это объяснить… Мы бы сказали так: ты избран для выполнения какой-то очень важной миссии.
— А точнее нельзя?
— Точнее знает тот, кто забрал. Не расстраивайся, ты ведь не чувствуешь никакого ущерба, правда? Сосредоточься, и…
И я родил свою копию — кривую, косую, бородатую и лысую.
— Красавчик! — заявил Казимирович. — Теперь мысленно создай какой-нибудь неземной пейзаж и отправь его туда. Вот так! И не бойся за него, ему там будет комфортно. Ибо и он сам, и мир, в который ты его поместил — плоды твоего воображения. Теперь сделай сразу двоих… Хорошо! Теперь шестерых… Замечательно! Только держи сознание в узде, а то у тебя выходят одни рахиты… Теперь рассели их в разные миры… Видишь, как все просто!
— Я расселял рахитов по мирам, и мне было их немного жаль.
— Ядринец, они совсем неживые?
— Считается, что неживые.
— То есть, нежить? Анчутка тоже нежить, и Чоп, и Пых, и остальные, но они… они ведь думают, чувствуют, переживают… Они неживые, но живые!
— Расслабься. Твои красавчики точно ничего не соображают и не думают. Попроси-ка вот этого что-нибудь сделать.
— Назови свое имя! Да-да, вот ты: назови свое имя!
— Видишь? Можешь отбить ему голову, и ничего не произойдет.
— Не хочу! Сейчас я сам дам ему имя… Пусть его зовут Бабараба!
— Что это значит?
— Ничего. Просто пришло в голову. Ну-ка, попробуем еще раз.
Назови свое имя!
— Бабараба!
— Все равно, это ничего не значит (Это Казимирович). Сколько будет семью восемь?
— Пятьдесят шесть!
— Формат А-четыре?
— Двести девяносто семь на двести десять миллиметров!
— Разрешение «хай дефинишн»?
— Тысяча девятьсот двадцать на тысячу восемьдесят пикселов!
— Как ни крути, а память у него есть, и это — твоя память! — Ядринец пожал плечами, — Странно, в этом феномене надо будет разобраться. А сейчас — всем отдыхать!