МЕРСЕДЕС. Какой ужас! Что ему нужно от нас?
РОЗА-ХОСЕФА. Не знаю. Но обычно такие законченные преступники ни перед чем не останавливаются. Для них украсть или, не дай бог, прирезать кого-нибудь - раз плюнуть. Сейчас я разбужу слуг, объясню им все и пусть они сами откроют ему двери.
ЛУКАС. Открывайте!
Дверь дома открывается, из нее выскакивают слуги с дубинками и начинают бить Лукаса.
СЛУГИ. А, попался! Вор! Убийца! А еще выдает себя за коррехидора! В тюрьму! В тюрьму! Вор! Убийца!
Слуги хватают Лукаса и скручивают ему руки. На пороге дома появляются Мерседес и Роза-Хосефа.
МЕРСЕДЕС. Кто Вы такой? Говорите!
ЛУКАС. Что я сейчас скажу, лучше бы мне никогда не говорить. Сеньора, я не вор и не убийца!
МЕРСЕДЕС. А кто же вы, если на вас одежда моего супруга?
ЛУКАС. Я - несчастный и одураченный муж, а вор и убийца моей чести находится сейчас в моем доме, он лежит в постели с моей женой.
МЕРСЕДЕС. Как Вы смеете так говорить?
ЛУКАС. Смею, сеньора, потому что я видел их вместе своими собственными глазами.
СЛУГА. Так это Лукас с мельницы! Бедный дядюшка Лукас!
РОЗА-ХОСЕФА. Бедная сеньора!
МЕРСЕДЕС. Тише! А как вы сумели раздобыть одежду моего мужа?
ЛУКАС. О, для меня это не составило большого труда!.. Ведь, как известно, сеньора, когда мужчина ложится в постель с женщиной, то он, как правило, снимает с себя всю одежду.
МЕРСЕДЕС.А зачем же вы одели ее на себя и пришли в мой дом?
ЛУКАС. Признаюсь вам честно, сеньора, я хотел отомстить.
МЕРСЕДЕС. Отомстить? Но кому?
ЛУКАС. Вашему супругу - сеньору коррехидору.
МЕРСЕДЕС. Каким же образом?
ЛУКАС. Я под прикрытием ночи хотел в одежде коррехидора беспрепятственно проникнуть в ваш дом, чтобы пробраться в вашу спальню.
МЕРСЕДЕС. Но как бы вы смогли найти туда дорогу в чужом доме?
ЛУКАС. Господь Бог, обделив меня внешностью, наградил меня хорошей памятью, сеньора. А ведь не так давно я приходил в ваш дом, чтобы починить часы, которые стоят именно в вашей спальне.
МЕРСЕДЕС. Значит, вы хотели проникнуть в спальню? Зачем?
ЛУКАС. Неужели вы до сих пор ничего не поняли? Зачем мужчина приходит ночью к молодой и красивой женщине? За тем же, за чем ваш супруг пришел этой ночью к моей жене!
МЕРСЕДЕС. Вы думаете, что я не смогла бы вас отличить от своего мужа?
ЛУКАС. Вряд ли, сеньора. Ведь если бы я не промолвил ни слова, то темнота этой ночи пошла бы мне только на пользу. Внешне-то, на ощупь, мы очень похожи с вашим мужем, разве не так?
МЕРСЕДЕС. Замолчите! Я не желаю этого слышать! Значит, у вас в голове были самые гнусные намерения?
РОЗА-ХОСЕФА. Царица небесная! Вы только подумайте, каков наглец! Приходить с такими намерениями к моей госпоже... Да я за нее бесстыжие глаза твои выцарапаю!..
МЕРСЕДЕС. Подожди, Роза-Хосефа, не торопись. Ведь вся эта ситуация произошла, только потому, что сеньор коррехидор вел себя недостойно.
ЛУКАС. Не то слово!.. Прошу простить меня, сеньора, но я был просто вне себя от ревности. Моя Фраскита! Как она могла изменять мне!.. И с кем?
МЕРСЕДЕС. С моим недостойным супругом, дядюшка Лукас. Мы с вами оказались в одинаковом положении. Я - обманутая жена, вы - одураченный муж. И хоть у вас были бесчестные намерения, дядюшка Лукас; хотя я никогда не прощу вам этой наглости, все-таки пусть ваша жена и мой муж некоторое время думают, что попались в собственные сети и что вы с помощью этого переодевания отплатили им той же монетой. Этот обман будет нашей лучшей местью. А когда понадобится, мы его раскроем. Сейчас же отправляйтесь на половину коррехидора и ждите. Когда будет нужно, я вас позову.
Все уходят в дом. Тишина. Слышатся крики ночных сторожей: "Пресвятая богородица, спаси нас! Половина первого, все спокойно!". К дверям дома подходят Фраскита, коррехидор и Гардунья. Гардунья несколько раз ударяет молотком в дверь. Тишина.
ГАРДУНЬЯ. Скверно, сеньор!
ЭУХЕНИО. Завтра же я тебя повешу, Гардунья!
Гардунья с силой начинает колотить в дверь.
ГАРДУНЬЯ. Откройте!
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Кто там?
ГАРДУНЬЯ. Это голос кормилицы...
ЭУХЕНИО. Я! Откройте!
РОЗА-ХОСЕФА (показавшись в окне наверху). А кто это я?
ЭУХЕНИО. Разве ты меня не узнаешь? Это я, хозяин!.. Коррехидор!..
РОЗА-ХОСЕФА. Идите себе с богом! Мой хозяин целый час как воротился и лег почивать. Ложитесь и вы. Проспитесь, хмель-то, глядишь, и выйдет вон из головы.
ЭУХЕНИО. Мамка! Ты разве не слышишь, что я приказываю тебе отворить? Ты разве не слышишь, что это я? Хочешь, чтоб и тебя повесили?
РОЗА-ХОСЕФА. Да что ж это такое?.. Кто это так буянит?
ЭУХЕНИО. Это я, коррехидор!
РОЗА-ХОСЕФА. Полно молоть вздор! Я же сказала, что еще двенадцати не было, а уж сеньор коррехидор воротился домой... Я своими собственными глазами видела, как он заперся на половине у госпожи!
ФРАСКИТА. Лукас! Лукас! И ты мог усомниться во мне! И ты мог обнимать другую! Ах, горю нашему помочь нельзя!