Во дворце было тихо.
Даже слуги на кухне, привыкшие шуметь во время мытья посуды, сохраняли напряженное молчание и не разговаривали друг с другом, не обсуждали случившийся ранее инцидент. Никто не смел поднимать эту тему.
Гости, с разрешения короля, давно покинули дворец.
Лида считала, что если бы не статусы этих гостей, король и королева ни за чтобы не разрешили потенциальным отравителям своих детей покинуть стены дворца. Но среди гостей этим вечером были и дворяне и богатые купцы, и гости из других стран, поэтому держать их взаперти было нельзя.
Даже Лида, новоиспеченная королева, хорошо это понимала.
— Значит, противоядия нет? — подытожил Максим, озвучив тот самый вопрос, который никто не осмеливался произнести вслух. — И как быть?
— Можно облегчить симптомы, — сказал Зефир, ни на шаг не отходя от Лиды. — Но для этого нужны ингредиенты из Ирги…
— Король и королева, — подхватила мысль брата Пастила, — ни за что не доверятся иргийцам и не попросят у них помощи.
— Даже ради благополучия своих детей? — удивленно спросила Лида. — Вы ведь не верите в то, что царь Кизил или кто-то из иргийцев причастен к этому?
Она поочередно посмотрела на каждого, кто сейчас находился в комнате, и дольше всех ее взгляд задержался на короле Миндале и королеве Ваниль.
— Я уверена, что это все — дело рук парфийцев, — уверенно заявила Лида. — Король Миндаль, Вы должны поговорить с сестрой и убедить ее в том, что иргийцы здесь ни при чем.
— Я бы рад, Лидия, но родитель ничего не слышит, если его дитя в беде.
Король Миндаль хорошо понимал чувства Киндаль, ведь и сам недавно был на ее месте, когда принц Безе пропал.
— Но что они тогда намерены делать?
Лида взглянула на Зефира.
— Это все Джелато. Ты ведь знаешь, что кроме него, больше некому вредить птифурцам. Он отравил гостей на самом важном для Птифура празднике, чтобы рассорить всех вас!
В глубине своего сердца Зефир это хорошо понимал. В конце концов, и в самом деле во всем Птифуре не было никого, кто бы осмелился осквернить сегодняшний праздник подобным поступком.
— Если это была его цель, то у него получилось, — сказал Максим. — На иргийцев уже косо поглядывают, а ведь они самые миролюбивые из всех птифурцев.
— Многие аристократы были отравлены, — задумчиво произнесла Пастила. — В большинстве своем дети. Наверное, яд добавили в пирожные.
— Дети и были целью парфийцев, — кивнув, согласилась с ней Лида, посмотрев на короля Миндаля. — На что способны родители, чьим детям причинили вред?
— На многое, — ответила за мужа королева Ваниль.
— На многое, — повторила за ней Лида. — А на что способны родители, в чьих руках власть? Настоящая власть.
В комнате повисло напряженное молчание.
— Хочешь сказать, — нахмурившись, произнес Зефир, — Джелато намерен развязать войну между нами?
Пастила и королева Ваниль одновременно ахнули.
— Мы никогда не воевали друг с другом, — покачав головой, произнес король Миндаль. — В этом не было никакой необходимости. Великие правители выстроили между нашими странами доверительные отношения. Воевать нам было не за что. И повода не было.
— А теперь повод есть, — сказал Максим. — Сложно будет доказать непричастность иргийцев к тому, что произошло, но для того, чтобы запятнать их имя много усилий не потребуется. Даже если парфийцы действовали без помощи кого-то из Ирги, первым делом все подумают на иргийцев. И на молодого царя.
— При чем здесь царь Кизил? — удивилась Лида.
— А при том, что его власть еще слишком шаткая, и трон под ним качается, — ответил Максим, но заметив непонимающий взгляд Лиды, вздохнул и обратился к Зефиру: — Объясняй ей. Это твоя работа.
— Я объясню, — вмешался король Миндаль и Зефир не посмел возразить ему. — Кизил юн и неопытен в вопросах как внутренней, так и внешней политики, Лидия. Его не готовили быть монархом, он ничего не знает.
— Прям как ты, — пробубнил Максим.
Лида скорчила для него презренную рожицу.
— Сейчас Кизил уязвим, — продолжил король Миндаль, — он прислушивается к советам и чужим мнениям, желая соответствовать своему новому статусу. А это значит, что им будут управлять старейшины Ирги.
— Старейшины?
— Выходцы из знатных семей Ирги, — пояснила Пастила. — Своеобразный совет.
— Им не нравится новый царь, — сказал Зефир. — Они бы хотели посадить на его место кого-то другого.
— Кого-то своего? — уточнила Лида.
— И да и нет.
— Они захотят посадить на трон того, кем можно будет управлять, — сказала королева Ваниль. — По-настоящему управлять. Царь Кизил молод, но не глуп. Он слушает, что ему говорят, но стоит ему только набраться опыта, как надобность в старейшинах для него отпадет. Возможно, он и вовсе навсегда распустит их.
— И тогда для них все будет кончено, — понимающе произнесла Лида. — Тогда, может иргийцы и правда причастны к этому? Старейшины во всем обвинят Кизила, и ему придется сложить с себя полномочия. Старейшины изберут нового царя, конфликт с отравлением будет улажен, и их статусу тайных правителей ничто не будет угрожать. Но… Скажите, почему же тетя Кизила не распустила их? Она не знала, какие они на самом деле?
— Она… хотела, — осторожно, словно слова подбирая, произнесла королева Ваниль. — Но не успела.
Лида несколько секунд осмысливала сказанную королевой фразу.
Хотела, но… не успела?
— Вы же не хотите сказать, что?..
Лида накрыла свой рот ладонью.
«Неужели царицу убили? Но как же история о ее болезни?»
— Это все домыслы, — произнес король Миндаль. — Доказательств нет.
Королева Ваниль, как показалось Лиде, хмыкнула и отвернулась от мужа.
— В любом случае, — продолжил разговор Зефир, взглянув на все это время молчавшего Безе, — нам придется на время отложить новость о Вашем возвращении.
— О возвращении?.. — повторила Лида и тут же ее словно окатили ледяной водой.
«Они же хотят выдать меня замуж!»
Лида хотела возмутиться и напомнить покровителю, да и всем остальным, что в ее мире такие вещи происходят по взаимному согласию сторон, но никак не по договоренности между родителями жениха и невесты.
«Нет, где-то, конечно, и так, но не в моем случае!»
Но взглянув на Безе, она прикусила язык.
С лица принца пропали все краски.
— Это не столь важно, — тихо произнес Безе. — Сейчас мы должны думать о тех, кто отравлен, а не обо мне.
«Он так сильно переживает о кузенах», — подумала Лида, растеряв весь свой гневный запал.
— Зефир, — обратилась она к покровителю, — а как сложно создать хоть какое-то лекарство? Мы сможем его сделать?
— Мы?..
Уголки губ Зефира дернулись в недружелюбном оскале.
— Никаких «мы», Лида, — произнес он со строгостью в голосе. — О лекарстве будут думать те, кто в этом хоть что-то смыслит.
— То есть иргийцы, — перебила покровителя Лида.
— То есть цитронийцы, — передразнил ее Зефир. — А ты сейчас же отправишься домой.
— Домой?..
Лида от удивления даже подавилась воздухом и закашляла.
— К нам домой? — решила уточнить она.
— Да, к родителям.
Зефир взглянул на короля Миндаля и королеву Ваниль.
— Эту ночь Лида проведет дома, в кругу семьи. Я должен быть здесь, с вами, и не могу позволить ей остаться без присмотра во дворце. Прошу, дайте на это добро.
Король с королевой переглянулись.
— Стой, — запротестовала Лида. — А тебя не волнует, что подумают слуги во дворце, когда поймут, что я из Макадамии не вернулась?
— Они не узнают, — пресек ее протест Зефир, кивнув Пастиле. — Решение этого вопроса я оставлю за тобой.
Пастила согласилась.
А вот Лиде отчего-то захотелось еще больше возмутиться. Ее же просто списывали со счетов! Как ненужную часть команды.
— Я отказываюсь.
— Я твоего мнения не спрашивал.
— А я все равно отказываюсь, — настаивала на своем Лида. — Я, конечно, хочу домой и все такое, но сбегать в такой момент!.. Я должна быть здесь и вывести Джелато на чистую воду.
— Этим и без тебя есть кому занятья, — гнул свою линию Зефир. — Будешь только под ногами путаться, если останешься.
Теперь Лида уже не воздухом подавилась, а задохнулась от скопившегося внутри нее возмущения.
— Я — балласт⁈
— Почти, — не задумываясь, произнес Зефир. — А еще ты — потенциальная жертва Джелато. Даже если он не собирается тебя травить, ты ему глаза мозолишь с самого первого своего появления во дворце. Завтра состояние тех, кто отравился, ухудшится…
Зефир запоздало опомнился и виновато посмотрел Безе. Тот осунулся еще сильнее, чем прежде.
— Прошу прощения за свои слова, мой принц, но это так. Вы ведь знаете.
Безе кивнул.
— Их состояние ухудшится, — продолжил Зефир, — и в Птифуре поднимется такой шум, что никто и не заметит, как одна неразумная королева внезапно исчезнет.
— Ты выдумываешь небылицы, — буркнула Лида. — Куда я исчезну из дворца?
Поймав на себе недовольный взгляд Зефира, Лида прикусила язык.
— Простите, Ваше Высочество…
Безе снова кивнул, поникнув головой.
— Следить за вашей перебранкой довольно весело и уморительно, — сказал Максим, встревая в разговор, — но как бы мне не хотелось признавать, Зефир прав, Лида. Ты должна вернуться в наш мир.
«И ты туда же!» — читалось во взгляде Лиды.
— Расценивай это как небольшой отпуск от своей работы в качестве королевы, — продолжил Максим. — Выспись, проведи время с родителями и подругой. В магазин с ней сходи, расслабься.
— Какой дельный из тебя советчик бы вышел, — пробубнила Лида, понимая, что союзников в этом споре ей было не найти.
— Завтра… Нет, через несколько дней вернешься, — уверил ее Зефир, положив на плечо Лиды руку. — Я лично приду за тобой и отведу во дворец.
— А что эти несколько дней вы будете говорить марципанцам? — спросила Лида у Пастилы. — Какую ложь придумаете, чтобы не выдать им моего побега?
— Это не побег, Лида, — покачав головой, произнесла Пастила. — И лгать мы не будем.
— А что вы им скажете, когда они начнут спрашивать обо мне? «Королева Лидия была на балу, с ней все в порядке?». «Не отравили ли нашу королеву?». «Мы хотим убедиться, что с королевой ничего не случилось. Покажите ее нам».
— До этого не дойдет, — уверил ее Зефир. — А если и дойдет, то я верну тебя во дворец быстрее, чем ты успеешь поныть о том, как дома тебе хорошо.
«Я не начну ныть», — пробубнила Лида в мыслях.
— Отправляйся домой, Лидия, — вдруг подал голос Безе. — Нам всем будет спокойнее от мысли, что ты в безопасности. А дело с отравлением… Оставь его нам. Мы найдем способ всех вылечить и заставить виновников заплатить за столь гнусный поступок.
«Никого на моей стороне нет. И что я за королева такая?..»
— Если даже принц Безе меня прогоняет, — шутливо произнесла Лида, разряжая в комнате обстановку, — то мне и в самом деле придется покинуть Птифур. Но на время.
Безе кивнул ей, и впервые за прошедшее время на его лице появилась улыбка.
— Вольфбери!
Рибес кинулась к брату, смыкая свои руки на его спине. Она крепко обняла мальчика, игнорируя покалывающее чувство на щеках и ладонях.
— Братец! — отстранившись от мальчика, произнесла она. — Все хорошо? Ничего плохого не произошло?
— Ничего! — радостно воскликнул Вольфбери. — Рибес, я играл с другими детьми и с ними ничего не случилось! Господин Паша был прав, эти перчатки волшебные!
Вольфбери вытянул вперед руки, чтобы его сестра смогла со всех ракурсов разглядеть подаренные ему перчатки. На его лицо был наложен макияж, и кожа под ним перестала казаться серой. Улыбка озаряла лицо маленького иргийца и Рибес тоже улыбалась, чувствуя разливающееся в ее сердце тепло.
— Я так рада, — сказала Рибес, вновь обняв брата. — Я так рада, шо ты поиграл с другими детьми.
— Он был хорошим мальчиком, — произнес возвышавшийся над иргийцами Паша. — Ты можешь гордиться данным ему воспитанием. Он вел себя как настоящий дворянин.
Паша схватил Рибес за руку и, потянув девушку вверх, закружил ее в танце.
— Ах, Рибес, видела бы ты всех этих господ, — смеялся он, вспоминая бал. — Я так скучал по всему этому!
Паша крепко обнимал Рибес за талию, другой рукой с силой сжимая в своей ладони ее кровоточащие пальцы.
— Лида была так прекрасна! — вспомнил он о сидевшей на троне девушке. — Как бы я хотел с ней потанцевать!
Закрыв глаза, Паша представил, что в его объятиях сейчас находилась Лида. Такая красивая и своевольная, смелая и отчаянная. Она привлекла к себе его внимание в лабиринте и не отпускала его мысли до сих пор.
— Лида стала королевой, как и обещала, — произнес Паша, полной грудью вдохнув исходивший от волос Рибес сладковатый аромат. — И она отказала тому птифурцу в танце! Танцевала с человеком, представляешь? Интересно, она узнала бы меня, если бы я подошел поближе? Как думаешь, Рибес?
Паша открыл глаза и опустил взгляд на иргийку. Ее лицо было бледным, но на щеках розовел румянец смущения. В ее глазах стоял блеск испуга и непонимания от того, какой ответ от нее хотели услышать.
— О, не волнуйся, Рибес, — погладив ее по щеке, произнес Паша. — Когда придет время, я познакомлю вас. Она и тебе понравится.
Услышав доносящиеся из коридора шаркающие звуки, Паша чмокнул Рибес в висок и отпустил ее.
В тронный зал влетел Джелато. Его лицо было красным от гнева.
— Что это все значит! — закричал он, направившись к гостям своего замка.
Рибес испугалась и отбежала от Паши к брату, обняла мальчика, словно защищая его от гнева герцога, и зажмурилась от страха.
— А что не так? — поинтересовался Паша, вмиг теряя ребяческие черты. — Что-то произошло, герцог?
Джелато задыхался от возмущения, на его лбу появилась испарина.
— Ну же, не нервничайте так, — издевательски усмехнувшись, произнес Паша, шагнув навстречу герцогу. — Не то мало ли что случится? Я слышал, что предыдущий правитель Ирги скоропостижно скончался от болезни. Как думаете, это правда?
— Не переводи тему! — отмахнулся от его игривости Джелато. — Как ты посмел устроить нечто подобное на празднике!
— Нечто подобное, — повторил за ним Паша, улыбаясь, но когда улыбка исчезла с его лица, по спине Джелато прошел холодок. — Я сделал то, что ты должен был сделать давным-давно.
Отбросив никому ненужную вежливость, Паша направился к трону герцогства Парфе, к которому вели три ступени.
— Те, кого вы все называете Великими правителями, получили свои короны обманом, — произнес он, поднимаясь вверх. — А ведь обман был запрещен правилами Парфе.
Паша хрустнул шейными позвонками и расправил плечи. Пальцами он провел по спинке трона, ощущая прикосновение бархата к коже.
— Пора это исправлять.
Сказав это, Паша встал лицом к залу, а затем, под неодобрительный взгляд Джелато, опустился на трон.
— Что ты себе позволяешь, мальчишка!
Паша покачал головой и, подперев рукой подбородок, уперся о подлокотник.
— Не переживайте, герцог Джелато, — вернувшись к формальному общению, произнес Паша. — Земли Парфе, так уж и быть, я оставлю Вам в знак нашей дружбы. А вот земли Великих правителей, все до единой, достанутся мне. Мне, как единственному законному победителю того турнира.