Зефир думал, что все происходящее чья-то глупая шутка ровно до тех пор, пока на его запястьях и щиколотках не сомкнулись тяжелые кандалы с бренчащими от его шагов цепями. Он смотрел на отполированные стражниками оковы и не мог поверить в то, что услышал, находясь в библиотеке великого Цитрона: «Вас обвиняют в измене».
Его уводили под недоуменные взгляды цитронийцев. Они шептались, глядя на него, шептались за его спиной и, наверное, шептались даже после того, как его увезли. Все эти надменные, считающие себя умнее остальных цитронийцы… Как они смели назвать его изменником? Как язык повернулся назвать изменницей Лиду?
«Это заговор против нас», — думал Зефир, покорно следуя за стражей князя Каламондина.
Они вели его в место, которое можно было назвать «темницей», хотя цитронийцы называли свои тюрьмы «изоляторами». Так по-новому, словно желая провести черту между собой и остальными птифурцами.
Зефир терялся в догадках: почему именно туда? Там ему будут задавать вопросы? От такого предположения против его воли по позвоночнику пробежался холодок. Потому что всем известно — что происходит в темницах, тюрьмах или изоляторах, как не называй, навсегда остается там. Зефир не боялся за себя. Чтобы там не произошло, он все выдержит, все сумеет преодолеть. Но Зефир был не властен над страхом за Лиду. Пусть сейчас она и находилась дома, вдали от Птифура, но узнай она, что его схватили, тотчас же примчится и начнет кричать на каждом углу «Мы не изменники! Нас подставили!».
В этом была вся Лида.
— Вскоре своим присутствием тебя почтит князь Каламондин, — произнес один из стражников, открывая перед Зефиром скрипящую калитку камеры. — И лучше тебе во всем признаться.
Зефир промолчал.
Заходя внутрь, он еле сдержал ухмылку. За внешней красотой Цитрона скрывалась сырая и темная натура любого подвала.
В камере была кровать, стол и стул, лампа, но в помещении пахло затхлостью, в ней давно уже никого не держали.
Впрочем, все камеры в изоляторе были пусты.
— И как долго меня здесь продержат?
— Зависит от твоей сговорчивости, — вполне дружелюбно ответил на его вопрос стражник.
Хотя, возможно, Зефиру его тон лишь показался дружелюбным.
Когда за его спиной щелкнул замок, Зефир заметно расслабился. Оставшись наедине с самим собой, он мог позволить себе поразмыслить над случившимся и над тем, что же ему делать дальше.
Пройдя к кровати, он сел на край жесткого матраса и тот тут же продавился под ним, металлические пружины издали характерный лязг. Зефир взглянул на коридор сквозь блестящие под светом потолочных ламп прутья и не без удовольствия отметил про себя, что соскучился по электричеству.
Соскучился по дому на той, другой стороне. И соскучился по тем, кто там остался.
«Главное, что Лида в безопасности», — повторял он про себя.
Главное, что она далеко отсюда, а со всем остальным он как-нибудь разберется.
У Зефира было время выстроить в голове тактику общения с цитронийцами. Придумать вопросы, которые он был бы вправе задавать, чтобы выяснить у них больше, чем они согласятся рассказать сами. «Знание — сила», — излюбленная фраза цитронийцев и Зефир в полной мере собирался прочувствовать ее на собственном опыте.
Минут через двадцать по коридору разнеслись тихие шаги. Зефир поднялся на ноги, готовый к долгому разговору с князем. И какого же было его удивление, когда по ту сторону решетки стоял не Каламондин, а княгиня Юдзу. Зефир открыл было рот, но тут же закрыл его, подходя ближе к прутьям и выказывая княгине свое почтение.
— Для того, кого обвиняют в измене, Вы держитесь стойко, — произнесла княгиня, держа гордую осанку. — В Ваших глазах ни капли отчаяния или злости. Неужели Вы не считаете, что Вас обвинили безосновательно?
— Разумеется, считаю, но разве мои попытки защититься будут здесь кем-то услышаны?
Княгиня никак не отреагировала на его вопрос, продолжая вглядываться в его лицо сквозь прутья. Зефир выдержал ее взгляд.
О княгине за пределами Цитрона ходило множество слухов. Она была умна и красива, но вместе с тем хладнокровна и коварна. И чрезвычайно ревнива. Ее супруг — князь Каламондин — слыл в обществе дамским угодником. И хоть ни разу Зефир не слышал о том, что князя ловили на супружеской неверности, слухи о том, как княгиня избавляется от соперниц, доходили даже до Макадамии. Да и отсутствие детей в семье наводило многих на мысли о том, что чувства князя к княгине уже давно остыли.
— Не поймите неправильно, — продолжила княгиня, выдержав небольшую паузу в их разговоре, — если Ваша невиновность будет доказана, я лично принесу извинения Вам и королеве Лидии. Но до тех пор Вы должны содействовать расследованию. Ведь поимка виновников последнего инцидента — первостепенная цель для всех земель Птифура. Вы так не считаете?
— Разумеется, именно так я и считаю. И именно расследованием я и занимался, пока Ваша стража не увела меня из библиотеки великого Цитрона, обвинив в измене.
Княгиня о чем-то задумалась.
В это время двое стражников принесли откуда-то большое, украшенное камнями и позолотой кресло. Поклонившись княгине, они ушли, а Юдзу неторопливой походкой прошла к креслу и села в него, ни на сантиметр не согнувшись и не понурив плечи.
Казалось, будто в ее спине были десятки длинных, негнущихся спиц.
— Возможно, — согласилась она с Зефиром, положив на колени руки, — наши действия были поспешны, но Вы должны понять наше нежелание медлить в данном вопросе. Многие пострадали от яда волчьей ягоды и, конечно же, главными подозреваемыми стали иргийцы. Царь Кизил взойти на трон не успел, как произошло такое событие. А во время бала многие заметили, что королева Лидия вела с ним долгий разговор.
— Обвиняете кого-то в измене лишь из-за разговора? — Зефир хмыкнул, стараясь пристыдить княгиню, но та так и осталась сидеть с непроницаемым выражением лица, будто его слова не могли достичь ее сердца. — Я слышал о Вашем уме, княгиня, и не могу поверить, что подобные домыслы могли посетить Вашу светлую голову. Где доказательства? И главное, в чем выгода королевы Лидии? Уж кто, как не Вы должны понимать, что она села на трон Марципана не по своей воле?
— Власть имеет свойство менять тех, кто ею обладает. Особенно тех, кто не был с нею рожден.
С этим Зефиру было сложно не согласиться.
— Но Вы убеждены, что Ваша подопечная все та же самая девочка и корона нисколько не изменила ее? Может ли быть, что ее сговор с царем Кизилом произошел без Вашего ведома?
«Сговор с царем Кизилом, — повторил про себя Зефир. — Она намеренно провоцирует меня на ее защиту?»
— Все то время, что Лида носит титул королевы она ни разу не покидала пределов дворца, все свое время посвящая обучению. Так как мы опасались нападок со стороны парфийцев, стража и фрейлины, а также придворные учителя ни на секунду не оставляли Лиду без присмотра.
— Значит, Вы не скрываете того, что королева Лидия находилась под постоянным присмотром?
— Нет.
— И на то были причины.
— Конечно. Как я уже сказал, парфийцы…
— Или же Вы, будучи покровителем королевы Лидии, предполагали, что рано или поздно ее поведение, присущее лишь людям, отсутствие знаний о нашем мире, а так же юный возраст дадут о себе знать в самый неподходящий момент?
Зефир ощутил прилив возмущения и злости. Он был готов вцепиться пальцами в прутья решетки, сжать их со всей силы и, если бы этих сил хватило, разжать отделявшую его от княгини преграду и хорошенько встряхнуть женщину, желая выбить из нее подобные мысли.
Он отказывался верить в услышанную ересь. По-другому не выразиться.
— К чему Вы клоните? — спросил Зефир, нахмурив брови.
— К тому, что королева Лидия слишком юна и сумбурна, чтобы сидеть на троне великого Марципана. Всем известно насколько королева Лидия не сдержана в своих эмоциях.
— И что с того?
— Она ничего не знает о Птифуре, о нашей истории и наших многочисленных традициях. И тем не менее такая, как она, смогла выиграть турнир.
Зефир молчал, в немом укоре смотря на княгиню. Он боялся задавать вопросы, ведь понял, что каждое его слово будет обращено против него. И против Лиды.
— Скажите, думаете ли Вы, что ее победа на турнире действительно была получена в честном соперничестве с другими претендентами?
— Ч-что?..
Зефир вглядывался в спокойное лицо княгини. Она говорила тихо, и Зефир решил, что ослышался. В чем она обвиняла Лиду? В подтасовке результатов? В обмане всех жителей Птифура?
— И сколько бы я об этом не думала, — продолжала Юдзу, ни на секунду не позволяя себе отвести взгляд от своего пленника, — никак не могла избавиться от навязчивой мысли. Согласитесь, странно ведь, что королева Лидия, Лидия Воздушная, прибывшая в Марципан на свою инаугурацию была последней, кто видел принца Безе до его исчезновения.
«И в этом хочет ее обвинить», — осознал Зефир, чувствуя расползающийся внутри него холод.
— Разумеется без доказательств мои слова лишь пустая болтовня, но ведь мы с Вами ведем обычную беседу, господин покровитель, — растягивая последние слова, княгиня впервые за весь разговор улыбнулась, обнажая ряд белоснежных, ровных зубов. — И раз эта беседа ни к чему не ведет, то я продолжу свою мысль, словно говорю сама с собой. Итак…
Зефир слушал ее рассуждения, из последних сил сдерживая порыв высказать княгине все, что он думал об ее монологе. Она не только обвинила Лиду в похищении принца Безе, в хитростях, благодаря которым ей удалось выиграть турнир, но так же в том, что вместе с царем Кизилом его подопечная отравила множество птифурцев на балу-маскараде. Не пощадила даже детей.
— У Вас богатая фантазия, княгиня, — сказал Зефир, покачав головой. — Никто в нее не поверит.
— Никто? — переспросила Юдзу, довольно склонив голову в бок.
Сейчас вся спесь с нее слетела и перед Зефиром предстала молодая женщина, заочно уверенная в победе своей удачно поданной интриги.
— А кто должен в нее поверить? Цитронийцы, которые по своей природе верны лишь логическому мышлению, а не чувствам? Или же иргийцы, к чьим словам никто и никогда не прислушивается? А может быть марципанцы, недовольные тем, что трон королевы Ваниль занял человек? Или же макадамийцы, вечные соратники всех и вся? Конечно же есть еще парфийцы, но… Чью сторону выберут они нам с Вами хорошо известно. Фантазия мои слова или нет — не столь важно, главное то, как подать эти слова.
— А Вы уж постараетесь подать их так, как выгоднее всего Вам, — пробормотал Зефир, сжимая и разжимая пальцы на руках. — Но чего Вы добиваетесь? Хотите раздора в землях Птифура? Мы никогда не воевали друг с другом и никогда не станем…
— Вот именно, — оборвала его на полуслове Юдзу, ее взгляд стал суровее. — Никакого прогресса. Нам не к чему стремиться. Одни вечно поют и танцуют, другие едят и пьют. И так из поколения в поколение, из век в век. Я не хочу вечно прозябать на балах и пиршествах, не хочу сидеть на троне и быть красивой статуэткой в глазах подданных. Мы должны двигаться вперед, развиваться, как веками это делали в другом мире люди. Они уже давно прошли весь этот путь и наслаждаются технологиями, о которых мы даже мечтать не смеем, потому что их появление приведет Птифур в Хаос! А мы все стоим и стоим на месте!.. Мне надоело смотреть на мой мир и не видеть его будущего… Никакого.
— И Вы решили, что обвинив Лиду в произошедшем сможете сдвинуть развитие Птифура с мертвой точки? Путем войны?
— Любая война в человеческом мире вела к прогрессу, этого у людей не отнять.
— Любая война приносила горе и разоренные земли, — сказал Зефир.
Княгиня рвано пожала плечами, подобное ее не волновало.
— До такого не дойдет, — заявила она. — Нет такого оружия, но на ошибках людей мы будем учиться. Я не позволю создавать вещи, способные причинить Птифуру вред. Лишь те технологии, благодаря которым наша жизнь станет лучше — вот создание чего важно для меня.
— В человеческом мире с развитием общества пропала надобность в королях, — подметил Зефир. — Вы готовы лишиться своего трона?
Юдзу улыбнулась и повторила только что сказанные слова:
— На ошибках людей мы будем учиться.
Она вернула себе самообладание, надела на лицо маску холодной княгини.
— Как Вам должно быть известно, мы не сможем держать Вас здесь дольше суток, не получив на это согласие остальных правителей. Но так же Вы должны понимать, что мнения царя Кизила и королевы Лидии никто спрашивать не будет. Цитрон в моем лице и в лице моего мужа обвиняет Вас и Вашу королеву в измене, на Вашу сторону, безусловно, встанут королева Киндаль и ее муж, а вот герцог Джелато, напротив, с удовольствием поддержит меня и мужа.
— Сутки уже начались, Вы не успеете… — хотел было возразить Зефир, но заметив блеск в глазах женщины понял, что ошибся в своих предположениях.
Юдзу тут де подтвердила его догадку.
— Как только я узнала, что делегация из Макадамии прибудет в Цедру вместе с Вами, тут же направила гонцов во все земли, чтобы уведомить правителей о грядущем суде над королевой Лидией и ее верном покровителе. Так что время на моей стороне.
Зефир выдохнул, облизнув пересохшие губы.
Неужели это и вправду происходило?
— Вы знаете, что мы не причастны к отравлению на балу, — сказал Зефир и по взгляду Юдзу понял, что в этом она не обвиняла ни его, ни Лиду. — И я хочу знать, не причастны ли к этому Вы?
— Как смеешь ты, — указав на его положение, произнесла княгиня, — обвинять меня в подобном малодушии? Я ученая и создавать отравы — не моя стезя. Разумеется мои подозрения в первую очередь ложатся на иргийцев. Но я не отрицаю возможного участия в этом инциденте и парфийцев.
— Хотите стоять плечом к плечу с врагами? Вы поможете герцогу избавиться от Лиды, и он тут же захочет занять трон Марципана.
— И будет он сидеть в Баттенберге, оставив холодное и чуждое всем нам герцогство без присмотра. Джелато истинный парфиец — никому не доверяет. Впрочем, лишена подобного качества и я. Но что будет после того, как он займет новый трон?
Княгиня чуть наклонилась и зашептала, словно боясь, что ее услышит кто-то кроме Зефира.
— Недовольства. Вот что вспыхнет в землях Птифура. Макадамия не примет такого исхода, но что королева Киндаль сможет сделать? Где ее брат? Где королева Ваниль? Они оставили своих подданных. А что насчет принца Безе? Похищенный наследник трона или же сбежавший от своих обязанностей трус? Любую историю по ходу развития событий можно будет переписать под новые обстоятельства. Каков исход у царя Кизила в данной ситуации? Его лишат трона, ведь он опозорил честь царской семьи. И вот незадача, других наследников у Ирги нет. Придется менять династию, и не одну, а несколько и вот оно — развитие. Перемены, которых нам так не хватает для прогресса. Новые правители, новые лица, новые идеи. Ничто не создается из ничего, всегда должна быть основа. И основой для будущего Птифура станет отречение от старых правил. Все со временем забудется, а без тянущего назад прошлого нам останется двигаться лишь вперед.
Юдзу вновь расправила плечи и откинулась на спинку кресла, переводя дух.
— Вы со мной не согласны, господин покровитель?
Зефир молчал. Эта женщина в его глазах теперь выглядела настоящим чудовищем, искренне верившим в то, что разрушая старые устои, ей удастся создать что-то новое. Но Зефир прожил среди людей много десятилетий, он видел мировые войны и знал, что на обломках в конечном итоге ничего нельзя отстроить. Во всяком случае, не так быстро, как на то надеялась княгиня.
Зефиру оставалось лишь успокаивать себя мыслями о том, что Лида была далеко. И ничто не угрожало ее безопасности.