— Благодарим Вас за выбор компании «Двери путешествиям не помеха!». Надеемся, что в следующий раз Вы так же воспользуетесь нашими дверьми для пересечения границ. Хорошего Вам дня.
Максим проигнорировал приветствие цитронийца и прошел мимо него, спеша поскорее оказаться на улице. Как Трюфель и предупреждал его, путешествия через общественные двери имели как свои преимущества, так и свои недостатки, одним из которых для большинства путешественников являлась мучительная тошнота. А вторым — безбожно высокие цены.
Максим вышел наружу и несколько раз вдохнул полной грудью, пока не почувствовал, что его легкие больше не сдавливало в невидимых тисках. Он огляделся по сторонам и вернулся обратно к двери небольшого салона со стеклянными витринами, стекла которого пестрили рекламными надписями: «Всего лишь сто пятьдесят цитронов и Вы окажетесь на берегах Козинака!», «Каких-то двести семьдесят пять цитронов и для Вас откроется дверь в прохладу Фалуде!», «Выгодное предложение! Путешествие на двоих в Баттенберг всего лишь за девяносто девять цитронов! Спешите!». И все в таком роде.
И гением быть не нужно, чтобы начать разбираться в денежных наименованиях Птифура. Цитрон в Цитроне был равен марципану в Марципане, так же как марципан был равен макадамии в Макадамии. В Ирге не было собственных денег. В торговле между собой иргийцы использовали бартерную систему, а за пределами царства принимали к оплате любые монеты.
Максим знал, что самым высоким жалованием при дворе в Марципане было сто двадцать марципанов, а обычные марципанцы получали намного меньше. Поэтому расценки в «Двери путешествиям не помеха!» казались ему настоящим грабежом средь белого дня.
— Вы слышали, что за страсти творятся в городе?
Максим прислушался к разговору остановившихся неподалеку от него цитрониек и чтобы не привлекать к себе внимание, постарался сделать вид, будто его очень заинтересовала реклама на витринах.
— Да-да, слышала. Муж рассказал об этом, как только вернулся с утренней прогулки. Поверить не могу, что подобное происходит у нас на глазах.
— И как только чувствовать себя в безопасности в нашем прекрасном городе? Все эти стражники… если честно, то их присутствие на улицах пугает больше, чем мысль о том, что королева Лидия тоже где-то здесь.
От прозвучавшего из уст женщины имени у Максима сжалось сердце.
Значит, они не ошиблись, Лида и правда была здесь.
Когда они вернулись в Козинак, чтобы рассказать всем о случившемся, оказалось, что макадамийцы уже были в курсе. Правители Цитрона не поленились и разослали во все страны послания о том, что Лида и Кизил обвиняются ими в измене мирового масштаба и что в скором времени они созовут суд аристократов, чтобы решить судьбу королевы Марципана и царя Ирги. Единственное, о чем никто не знал, так это о том, что Зефира арестовали в Цедре и куда-то увезли.
Королева Киндаль срочно созвала совещание и обещала, что попытается вызволить Зефира из-под стражи, намекнув на то, что в Цедре у нее были свои связи. Но кое-чего она не могла сделать, как бы этого не желала: она не могла найти Лиду.
Посовещавшись, они — все, кто был знаком с Лидой и желал ей помочь — единогласно решили, что кто бы не помог ей сбежать из библиотеки Великого Цитрона, этот кто-то помог ей покинуть Цедру. В том, что Лида действовала, а не сидела на месте, прячась, никто не сомневался.
Разобравшись с этим, они стали думать о том, куда Лида могла отправиться дальше? Зная, что ее объявили изменщицей и, возможно, понимая, что любой, кто был к ней близок, мог оказаться предателем, куда бы она пошла? Король Пекан предположил, что если Лиде было не вернуться ни домой, ни в Макадамию, ни в Марципан, и она не знала, кому можно доверять, то во всем Птифуре был только один житель, оказавшийся в той же ситуации, что и она.
Кизил, царь Ирги.
Раскрыв карту Конфитюра, король Пекан попытался проложить маршрут Лиды, и Максим помнил то чувство восхищения, которое возникло у него при виде мужа королевы Киндаль. Он знал их историю благодаря Безе, и знал, каким великолепным стратегом, возглавляя рыцарский орден Великой Макадамии, был король в свое время. Он предположил, что если Лида собиралась искать помощи у царя Кизила, то чтобы попасть в Иргу ей пришлось бы вначале посетить торговый город Цитрона — Кинкан.
И судя по слухам, гулявшим по городу, король Пекан оказался прав.
«Значит, раз в городе столько стражи, они уверены, что Лида все еще где-то здесь», — подумал Максим, краем глаза замечая главных охранников Цитрона.
В этот момент из салона вышел Трюфель. Он стал оглядываться по сторонам, и на его лице отразилась гримаса испуга.
— Я здесь, — окликнул его Максим, махнув рукой.
Заметив его, Трюфель расслабленно выдохнул и сделал шаг к нему навстречу.
— Я ведь попросил тебя оставаться у меня на виду…
— Ну извини. Зачитался объявлениями.
Трюфель казался растерянным и Максим поинтересовался причиной его столь странного поведения.
— Я разговорился с цитронийцами. Они говорят, что с раннего утра в городе настоящий переполох.
— Да, знаю. Мы были правы, она где-то в городе.
«Но где?..»
— Они представляются Лабруской и Меренгой.
— Лабруска?..
— Это сорт винограда. Госпожа Лидия назвалась иргийкой и сказала, что вместе с подругой возвращается в Иргу. Если это так, то госпожа Лидия, возможно, ищет помощи у иргийцев.
— Ты ведь говорил, — произнес Максим, оглядевшись по сторонам, — что в Кинкане полно иргийцев. Мы же не будем подходить к каждому красноволосому торгашу и спрашивать его о том, не видел ли он двух девчонок, косящих под марципанок.
— Нам и не придется. Я считал, что ты хорошо знаешь госпожу Лидию.
— В смысле? — У Максима запылали щеки. — На что ты намекаешь?
— На то, что Кинкан — торговый город, и госпожа Лидия знает об этом. А раз так, то в городе существует только одно место, куда она могла направиться, чтобы напроситься кому-то в попутчики.
Было решено направиться на рыночную площадь.
Кинкан разительно отличался от Цедры. В нем не чувствовалось той холодности, что была присуща столице. А еще город был очень шумным. Даже в столь раннее утро, когда многие еще спали или завтракали в своих домах, улицы Кинкана гудели от разговоров.
Максим и Трюфель старались не привлекать к себе внимание горожан, но то и дело ловили на себе их косые взгляды.
— Ты слишком похож на человека, — издевательски подметил Максим, ухмыльнувшись тому, как Трюфель недовольно сжал свои губы.
— А ты и есть человек.
— Да, но одно дело тандем из человека и птифурца, и совсем другое из двух человек. Мы подозрительны.
— С этим ничего не поделать. При этом нужно отдать должное госпоже Лидии. Она перекрасила свои волосы.
— Ну да, это было умно, — сказал Максим, но по его тону Трюфель понял, что подопечный считал Лиду величайшей дурой на свете.
Но вместе с тем Трюфель понимал, как Максим о ней беспокоился.
Добравшись до рыночной площади, они стали свидетелями того, как какой-то цитрониец рассказывал собравшимся вокруг него торговцам о Лиде и о награде, который каждый из них мог получить, если расскажет о местонахождении королевы Марципана или же поможет в ее поисках и поимке.
— Это хорошо, — произнес Трюфель и, поймав на себе ничего не понимающий взгляд Максима, пояснил: — Они не могут найти ее своими силами. Это хорошо. Значит, она умело прячется или же…
— Или же?..
— Она уже могла покинуть Кинкан, поэтому ее не могут найти.
— Но если это так, то нам-то что делать? Получается, что прибыв сюда, мы лишь потратили время.
Максим стал вглядываться в лица собравшихся на площади горожан. И в какой-то момент его взгляд зацепился за копну темно-фиолетовых волос.
— Вон она!..
Трюфель не успел даже спросить о том, где это таинственное «вон» находится, как Максим сорвался с места, отпихивая встречавшихся у него на пути торговцев. В нескольких шагах от стоявшей к нему спиной девушки он остановился, чтобы отдышаться. Еще не хватало выглядеть перед Лидой каким-то запыхавшимся чудиком. Протянув к ней руку, он намеревался дотронуться до ее плеча и окликнуть, но не успел это сделать.
Словно почувствовав позади себя опасность, девушка резко обернулась, и Максим одернул руку.
— Вам что-то нужно? — сбросила у него девушка, хлопнув длинными, чуть ли не до самых бровей ресницами.
— Нет. Я… — Максим покачал головой. — Я обознался.
Девушка пожала плечами и поспешила уйти как можно дальше от странного юноши. Максим же чертыхнулся про себя и еще сильнее сжал кулаки. Подошедший к нему Трюфель предложил поспрашивать про Лиду у находившихся на площади иргийцев, как где-то наверху зазвенел колокол, гулом пронесшийся по узким улочкам Кинкана.