— Если ты думаешь, что мы согласимся с твоим планом и поможем тебе, то ты та еще идиотка.
Лида почувствовала, как уголок ее губ нервно дернулся вверх. Кулаки так и чесались заехать Максиму по его невыносимой физиономии, но сдерживаясь из последних сил, Лида старалась ничем не выказывать своего недовольства.
— Как же я по тебе скучала, — сказала она с явным ехидством, смотря сидевшему перед ней юноше прямо в глаза. — Что бы я делала без твоего мнения и советов?
— Сидела бы дома в безопасности, а не бегала по всему городу от цитронийской стражи.
С этим было сложно не согласиться, но Лида не была бы собой, если бы так легко сдалась под натиском Горького и согласилась с его правотой. Откуда ему вообще было знать, каково это быть Лидией Воздушной, королевой Марципана, да к тому же и человеком, на которого нет-нет, да поглядывали косо даже в марципанском дворце, чтобы называть ее идиоткой и сомневаться в ее почти-что-идеальном-плане?
— Не могла я сидеть и ничего не делать, — защищалась Лида, недовольно постукивая подошвой великоватых ботинок в такт кочкам и дорожным ямам, на которые с завидной регулярностью налетали колеса телеги. — Можно подумать ты бы на моем месте поступил иначе.
— Будь я на твоем месте, меня бы вообще ни в чем таком не обвинили.
А вот это уже было ударом ниже пояса.
Лида зло зыркнула на Максима и отвернулась, закончив разговор.
Радость от воссоединения быстро улетучилась, стоило только Горькому открыть свой рот. Сидевший рядом с ним Трюфель виновато улыбался Лиде, но молчал, из-за чего она сделала вывод, что с умозаключениями своего подопечного он был согласен.
«Еще один предатель, на которого можно было и не надеяться», — буркнула Лида в мыслях.
Марина и Барбарис так же ни слова не вставили в ее с Максимом диалог, но тут дело было совершенно в другом. Они просто не могли понять сгущавшейся вокруг этих двоих атмосферы. Вроде бы они и ругались, но как-то совершенно беззлобно, словно то была их манера общения, вторгаться в которую никому не было позволено.
И все же Барбарис был на стороне Максима, о чем в какой-то момент не забыл напомнить.
— Да хватит уже, — закатив глаза, проговорила Лида. — Мой план не так ужасен, каким вы пытаетесь его выставить. Что изменится, если я сейчас вернусь домой или в Баттенберг? Ничего.
— Это не так, — подал голос Трюфель. — Ты будешь в безопасности, Лидия.
— Отсиживаться и ждать пока другие решат мои проблемы — не в моих правилах.
— Но это куда благоразумнее, чем прятаться ото всех в чужом мире.
— Заметь, я прекрасно справляюсь с этой задачей.
— Ну да конечно, — произнес Максим. — То-то ты беспрепятственно смогла покинуть без нас Кинкан.
— Мне бы удалось уехать, — вновь вступала в словесную перепалку с Максимом Лида, — даже если бы вы двое не появились.
— Да? И как же?
— Что-нибудь бы придумала.
— Ну да конечно, — повторил Максим. — Из-за своих дум ты притащила сюда Марину.
Марина вздрогнула, не ожидая, что причиной новой ссоры Лиды и Максима станет она.
— Эй, ребят…
— Захотела и притащила, Марина — моя подруга! — вспылила Лида. — К тому же она имеет полное право здесь находиться! Ведь она!..
Трюфель успел шикнуть на Лиду раньше, чем она досказала свою мысль о том, что Марина, подписав с принцем Безе контракт, имела полное право находиться в Птифуре. Правда тут же Трюфель поспешил извиниться за свое поведение.
— Госпожа Лидия, пожалуйста, следите за словами, — предостерег он ее от необдуманных действий.
Лида виновато прикусила губу и мельком взглянула на продолжавшего молчать Барбариса. Поняв, что только он не в курсе всего происходящего, Барбарис не имел никакого желания влезать в тайные дела людей и Марципана. Чтобы разрядить обстановку, он решил уточнить у их возчика, далеко ли еще до Тис.
— Лесок тот видите? — спросил иргиец и, дождавшись, когда все посмотрят вперед, добавил: — Тисс прям за ним. До захода солнца успеем, если ничего не случится.
Это «если ничего не случится» прозвучало не очень обнадеживающее, поэтому Лида и Марина, переглянувшись, взмолились о том, чтобы путь до иргийской деревушки был спокойным и безопасным.
Цедра, княжество Цитрон
Темница
Зефир маялся от скуки, меряя шагами свою камеру. Княгиня к нему не приходила, стражники игнорировали, а с мальчишкой за стенкой говорить уже было не о чем. Минуты, проведенные взаперти, казались уже не часами, а целыми днями, и от спертого воздуха, вонявшего сыростью и потом, начинало тошнить. Зефир уже сотню раз обдумал все, что услышал от Танжело, и в тысячный раз проклял тот день, когда отправил Лиду домой. Возможно, держи он ее подле себя, сейчас все было бы по-другому.
«Кабы да кабы», — припомнил от любимую присказку Вани, которую не слышал уже несколько десятков лет, с тех самых пор, как не стало его первого подопечного.
Зефир волновался за Лиду.
Где она была?
С кем?
В безопасности ли?
Сыта ли?
Или, возможно, ее уже поймали?
Поэтому княгиня больше не приходила? Она добилась своего, нашла Лиду и теперь где-то удерживала ее? А если нет и Лида все еще в бегах? Раз так, то почему его не отпускали? Сутки, которые его могли удерживать в темнице, давно прошли, но никто так и не пришел его освобождать. Неужели преступления, в которых его и Лиду обвинили, нашли свой отклик в сердцах птифурцев?
Зефир покачал головой, верить в подобное было тяжело.
Скорее всего, княгиня просто удерживала его под своим дворцом, никому не напоминая о том, что в стенах ее темницы находился пленник. Подданный другого королевства. Но кто мог встать на сторону Зефира? Трон во дворце Марципана пустовал, а королева Киндаль не имела над княжечьей семьей власти. За него попросту было некому заступиться.
Зефир устало опустился на скамью, прислонившись спиной к холодной стене.
«Сколько мне еще здесь торчать?» — задался он вопросом.
Зефир уже обдумывал план своего побега, но быстро понял, что из цитронийской темницы ему было не сбежать. Слишком крепкие прутья, слишком смышленые стражники. Видимо им хорошо платили, чтобы они ни на миг службы не закрывали глаза в желании прикорнуть. Да и куда ему было бежать?
Куда глаза глядят?
Зефир устало выдохнул.
Больше всего на свете он желал выбраться из темницы и найти Лиду. Без него в этом мире ей придется несладко, Зефир хорошо это понимал. Кому она могла довериться вдали от дома? Вдали от дворца Марципана. Вдали от него.
«Не нужно было отправлять ее домой, — сжав кулаки, подумал Зефир, в который раз коря себя за свою ошибку. — Знал же, что она не высидит на месте».
— Господин Зефир, кто-то идет.
Танжело возбужденно зашумел в своей камере, подходя к решетке прутьев. Зефир последовал его примеру, но увидеть юного цитронийца не смог.
Спустя несколько секунд по коридору действительно разнеслись шаги: одни слегка шаркающие, другие металлические. И если последние шага принадлежали стражнику — в этом Зефир нисколько не сомневался — то другие шаги не принадлежали ни князю, ни княгине. А раз не им, то кому?
— Для начала освободите господина Танжело, юному сердцу негоже прозябать в темноте, — услышал Зефир, и спустя мгновение замок соседней камеры с щелчком открылся. — Так, сверимся со списком? Один есть.
Голос говорившего был спокойным и низким, в нем не чувствовалось никаких эмоций. А вот стражник был крайне недоволен тем, что был вынужден отпускать своих заключенным.
— Следующий по списку.
Следующим по списку был Зефир, и когда он увидел того, кто пришел его освободить, то поначалу не поверил собственным глазам — ему показалось, что перед ним стоял человек. Длинные черные волосы были повязаны алой лентой, в одежде преобладали красные и черные оттенки. Даже его глаза были черней ночи, но приглядевшись к нему, Зефир осознал, что ошибся. Тот, кто стоял перед ним, не был человеком. На его одежде был приколот знакомый Зефиру нагрудный знак — отличительный атрибут послов на всем Конфитюре.
— Попрошу побытсрее, — сказал посол стражнику, сверяя что-то в своих бумагах. — Я слишком занят, чтобы потратить свой день на это секундное дело. Вы же понимаете о чем я?
Стражник ничего не сказал, лишь потупил взгляд и вставил в замочную скважину ключ, отпирая камеру Зефира.
— Второй есть. — Посол спрятал бумаги во внутреннем кармане своего сюртука. — Что ж, благодарю за службу. Господин Зефир, господин Танжело, вы более не под стражей, прошу следовать за мной.
Посол развернулся и направился к лестнице, ведущей к выходу. Зефир и Танжело переглянулись и последовали за ним, оставляя стражника наедине с камерами, в которых не осталось пленников.
— Подождите, — Зефир ускорил шаг, почти ровняясь с послом, пока они поднимались наверх по лестнице. — Я благодарен за помощь, но… Как?..
— И кто Вы? — задал еще один вопрос Танжело.
Он нагрудного знака у мужчины не заметил.
— Все вопросы вы сможете задать мне чуть позже, — не оборачиваясь, сказал посол. — Помните, что вы двое не будете в безопасности, пока мы не покинем дворец… И даже после этого вы двое не будете в безопасности на территории княжества.
Охранявший вход стражник открыл перед ними дверь и, выйдя наружу, Зефир зажмурился, пряча глаза от яркого солнца.
«Всего дня два, а я уже отвык от естественного света…»
— Я благодарен Вам за понимание ситуации.
Зефир открыл глаза и увидел стоявшего перед ними князя Каламондина. Его лицо не выражало никаких эмоций, на Зефира и Танжело он даже не смотрел.
— Разумеется, как же могло быть иначе?
Князь обернулся и заметно напрягся, когда увидел приближавшуюся к ним княгиню Юдзу. Женщина шла все с той же гордой осанкой, но слишком быстро, стук ее каблуков эхом разносился по округе.
— Вы прибыли без приглашения, — сказала она послу, стоило только ей поравняться с мужем. — Как необычно для Вас.
— Приношу свои глубочайшие извинения, — обмениваясь никому не нужными любезностями, посол склонился в учтивом поклоне. — Но узнав, что в Вашей темнице содержится подданный королевства Марципан, я не смог стоять в стороне. Вы же понимаете?
Губы княгини дернулись в подобии вежливой улыбки.
— Стоящий позади Вас марципанец обвиняется в измене. Вы ведь должны быть в курсе случившегося инцидента?
— Да, конечно я в курсе этого, княгиня. Вот только со стоящего позади меня марципанца сняты все обвинения.
— Ч-что?..
— Как? Вы еще не слышали? — Посол вновь протянул руку во внутренний карман своего сюртука. — Как только я получил известие об этом, сразу же направился во дворец. Ведь… если при существовании таких писем Вы продолжите удерживать подданного соседнего королевства взаперти… Как мне стоит это расценивать?
Мужчина протянул княгине два письма. Та, взяв их в руки, раскрыла одно за другим и не смогла сдержать пробежавшейся по пальцам дрожи.
— Вы можете не сомневаться в их подлинности, — сказал посол. — Единогласным решением королева Киндаль и герцог Джелато не поддержали ваших обвинений в отношении господина Зефира. А потому… я пришел забрать его. К тому же, сутки его задержания давно прошли. Вы, наверное, забыли его отпустить. Ведь так?
Княгиня смяла письма, надевая на лицо маску великодушия.
— Если уж даже герцог Джелато принял решение о его невиновности… — княгиня посмотрела на Зефира, — как и обещала, я приношу Вам свои извинения.
— Вы поступили так, как следовало поступить истинному правителю, волнующемуся за благосостояние своего народа. Поэтому нет нужды в извинениях, княгиня, я их недостоин.
Женщина одарила Зефира легкой улыбкой, но стоило только ее взгляду метнуться в сторону Танжело, как маска добродушия на ее лице сменилась на маску равнодушия.
— Однако боюсь, что не смогу позволить Вам забрать этого юношу. Он является подданным моего княжества, и беспокоиться о нем Вы не вправе.
— Верно. — Посол не стал спорить. — Вот только этот юноша является учеником одной небезызвестной на континенте дамы. Вы, должно быть, знаете госпожу Арахис из одноименного ателье.
— Как можно ее не знать? Он ее ученик?
— Верно, являясь подданной королевства Макадамия, госпожа Арахис не посмела просить за своего ученика напрямую, а потому обратилась к королеве Киндаль, а она уже, по старой памяти, ко мне.
— Да, я помню вашу историю, — княгиня Юдзу кивнула, действительно помня, какие отношения связывали посла и королеву Киндаль. — И что же?
— Вы, должно быть, знаете, для скольких дам и господ госпожа Арахис шила свадебные платья и костюмы. Не только в Цитроне, но и в Макадамии с Марципаном, и даже в самом Парфе. Как они отнесутся к тому, что ученика их уважаемой портной держат в темнице за пособничество тем, с кого сняли обвинения?
— С королевы Лидии обвинения пока не сняты… — начала княгиня Юдзу, но князь остановил ее взмахом руки.
— Вы как всегда блестяще выполняете свою работу, — произнес он, хваля посла. — Надеюсь, что еще долгие годы Вы будете связующим звеном между нашим княжеством и королевством Марципан, посол Шварцвальд.
— Для меня честь служить на благо наших стран.
Шварцвальд улыбнулся и вновь поклонился, чувствуя облегчение от того, что сумел выполнить свое задание и просьбу королевы Киндаль.
Вот только почувствовать себя в настоящей безопасности он сможет лишь в тот момент, как за ним закроется дверь макадамийского дворца и он окажется далеко за пределами Цитрона.