Тому, кто давал название Белой комнате, следовало назвать ее «золотой», уж слишком много в ней было позолоты: от бархатных подушек на диванчике у окна до блестевших на стенах картинных рам и тяжелой люстры под потолком. Комнату украшали многочисленные позолоченные вазы, в них, источая приятный аромат только что срезанной зелени, стояли цветы. Через приоткрытое окно в помещение проникал теплый воздух, пропитанный карамельными нотками приближающегося вечера.
Когда дверь в Белую комнату отворилась, первым ее порог переступил Безе. Несмотря на свой статус принца, он вежливо склонился в поклоне, приветствуя сидевших за небольшим круглым столиком оттенка молока родственников. С его приходом их голоса стихли, ненадолго взрослые прервали разговор, который до этого момента имел место быть.
— Вы звали меня, — не спрашивал, а утверждал Безе, ни к кому конкретно не обращаясь.
Он немного трусил, но старался ничем не выдать своего волнения. Гадая, о чем его родители и тетя с дядей все это время разговаривали, и по какой причине решили позвать его, Безе нервно шевелил пальцами на нога, и никак не мог остановиться. Благо этого никто не замечал из-за его натертых до блеска туфель из твердой кожи.
— Да, сын мой, тебя мы звали.
Король Миндаль посмотрел Безе за спину, замечая, что тот пришел в Белую комнату не один.
— А вот за тобой, Зефир, мы еще не посылали, — без намека на раздражение или злость произнес король. Вид у него был уставший, но при виде подданного небольшая морщина на лбу разгладилась. — Однако, пожалуй, хорошо, что ты здесь. Не будет нужды повторять одно и то же дважды.
Следом за Безе в комнату вошел Зефир, а Пастила и Фисташка остались стоять снаружи в коридоре, так и не рискнув войти. Когда стражники, сторожившие вход, закрыли тяжелые створки дверей — такие же позолоченные, как и картинные рамы на стенах — оставляя собравшихся внутри особ наедине друг с другом, Зефир шагнул вперед и смиренно склоняя голову, произнес:
— Прошу простить меня за дерзость, мой король, но я обязан донести до всех вас важную информацию, которую я узнал, находясь в темнице.
Зефир выпрямился, убрав за спину руки. Он долго обдумывал, как начать свой долгий монолог, но так ничего дельного и не придумав, направил взгляд за спину монаршеским особам и произнес:
— Велика вероятность того, что княжество Цитрон намеревается развязать на континенте войну, — проговорил он от волнения излишне быстро, но к его же собственному удивлению реакция на его слова была отнюдь не такой, как он ожидал.
Король Миндаль и король Пекан, с возрастом все больше напоминавшие родственников, хотя кровных уз между ними не было ни грамма, одновременно нахмурились, прикрывая глаза. Королева Ваниль сжала в кулаки лежавшие на столешнице стола ладони, а королева Киндаль, понурив плечи, горько произнесла:
— Значит, Шварцвальд был прав.
Посла в Белой комнате не было.
Зефир для надежности обвел помещение взглядом, подтверждая для себя сей факт, и продолжил свой рассказ о том, что услышал от княгини Юдзу, находясь в заточении.
— Безумие какое-то, — проговорил король Пекан, выходя из-за стола, когда Зефир дал понять, что он рассказал обо всем, что знал. — Это просто безумие.
— Иначе и не скажешь, — согласилась с мужем Киндаль. — Неужели цитронийцы настолько глупы, что верят в свою победу?
— Не цитронийцы, дорогая сестра, — произнес Миндаль. — Простому народу неведомо, что творится в головах их правителей. И цитронийский народ уж точно не глуп, как и их княгиня. Я наслышан о ней, но меня терзают сомнения насчет князя.
— Думаешь, он ничего не знает? — Ваниль покачала головой. — Быть не может, чтобы он не знал о планах своей супруги.
— До меня доходили слухи, что они давно охладели друг к другу. — Киндаль перевела взгляд на Зефира. — Что думаешь об этом?
— Боюсь, мне нечего сказать, Ваше Величество. Но я так же наслышан о разладе в княжечьей семье. Возможно, князь Каламондин действительно не знает, что затевает княгиня, но подтвердить это, увы, я не могу.
А как бы Зефиру хотелось знать об этом хоть что-то.
Он попытался вспомнить, каким было поведение цитронийских супругов, когда они оказывались рядом. Но ничего запоминающегося не отложилось в его памяти. Князь Каламондин и княгиня Юдзу в чужих глазах казались идеальной парой — оба по-царски сдержанные и величественные, передвигались они неспешно с прямо выпрямленными спинами, будто оба проглотили длинные шпаги. Вряд ли они говорили друг с другом на повышенных тонах. Даже если ссорились то, скорее всего, просто метали друг в дружку надменные и холодные взгляды.
Такими вот представлялись Зефиру их отношения.
— Неважно знает он или нет, — вмешался Пекан, — доказать мы все равно ничего не сможем. А все наши обвинения будут звучать, как попытка отыграться на княгине из-за ее обвинений в адрес Лидии. Все-таки герцог Джелато не поддержал ее и теперь у нас развязаны руки. Но я бы не стал говорить о нашей победе так поспешно.
С этим Зефиру тоже пришлось согласиться.
А вот Безе, до этого молчавший, не смог сдержать удивленного возгласа.
— Ч-что? С Лидии сняты все обвинения?
Он впервые об этом слышал. И пока обида на родителей за их молчание не стала расползаться по его сердцу, Безе убедил себя в том, что отец и матушка об этом узнали совсем недавно. Возможно буквально только что, от того самого гостя, от которого Безе прятался в покоях.
Радость от этой новости заставила его сердце учащенно забиться, ведь это означало, что Лиде больше ничего не угрожало. Но раз так, то почему это они не могли рассказать всему Конфитюру о том, что планировала сделать княгиня Юдзу? У них не было доказательств? Только слова Зефира? Но ведь у княгини тоже не было никаких доказательств того, что Лида сделала что-то плохое, и, тем не менее, цитронийку это не остановило. Она даже способствовала созыву суда аристократов!
К тому же против княгини сейчас могут выступить сразу две правящие семьи! А это уже что-то да значило.
Об этом Безе не постеснялся сообщить, но его предложение было встречено прохладно.
— Безе, мы не можем бросать слова на ветер, — покачав головой, произнесла Ваниль. — Даже если мы правы — нам нужны доказательства.
— К сожалению, — добавил Зефир, — мои слова не имею веса, мой принц. И за доказательства они не сойдут.
— Нам нужно найти истинных виновников случившегося на маскараде. — Король Пекан вновь повернул разговор в другое русло. — Тогда мы сможем окончательно очистить репутацию Лидии, и уже никто и никогда не посмеет сомневаться в ее честности и преданности. Но…
— Было бы лучше, — вторила за мужем Киндаль, — если бы Лидия сейчас была здесь. Ваниль, от тех двоих не было никаких вестей?
— Еще нет.
На этот раз задавать вопросы пришлось Зефиру, ведь он понятия не имел, о ком шла речь.
Королева Ваниль рассказала ему о Максиме и Трюфеле, об их намерении найти Лиду в цитронийском городе Кинкан и вернуть ее либо в Баттенберг, либо в Козинак. Это уже как им удастся ее уговорить. Вот только Зефир был уверен, что подопечную вернуть с намеченного ею самой пути никакими уговорами ни у Максима, ни у Трюфеля не получится. Не тот у Лиды был характер.
— Ваше Величество, у Вас есть предположение, куда Лида может направляться?
— К царю Кизилу, — ответил за Ваниль Пекан. — Таково мое предположение.
Поразмыслив над его словами, Зефир кивнул. Лида вполне могла искать помощи у такого же, как и она сама лживо обвиненного царя Ирги. В этом была вся человеческая натура: «враг моего врага — мой друг».
«Один в поле не воин», — вспомнилось ему.
И Лида наверняка решила объединиться с царем против княгини Юдзу. Ведь обороняться вместе лучше, чем по-отдельности.
— Тогда, позвольте мне присоединиться к поискам.
— Присоединиться? — Пекан задумчиво нахмурился. — Трюфель и Максим сейчас должны быть в Кинкане. Мы сможем отправить тебя туда, но искать их тебе придется самому. К тому же, возможно, что Лидия уже покинула город, и они направились следом за ней.
— Вы правы, Ваше Величество, я вряд ли найду Лиду в Кинкане. Но я туда и не хочу, мой путь должен лежать напрямик в Аронию.
— В столицу Ирги?
— Верно. Лида упорная и я бы даже сказал… упертая. Максим и Трюфель, если им удастся с ней встретиться, не смогут убедить ее вернуться, поэтому она дойдет до Аронии в любом случае. С ними или без них. Поэтому мне нужно сразу туда. Я смогу вернуть ее обратно.
— К тому же сейчас, когда с нее сняты все обвинения, — произнес Миндаль, — ей нельзя быть рядом с царем Кизилом. Суд аристократов в отношении него должен будет скоро состояться.
— Да, нельзя, чтобы ее заподозрили в сговоре с ним, — согласился с ним Пекан. — Хорошо. Мы сможем перенаправить тебя в Аронию…
— Но ты будешь там сам по себе, — сказала Киндаль, и в ее голосе отчетливо были слышны печальные нотки. — Мы не можем так рисковать и вовсеуслышанье заявить, что поддерживаем царя.
— Не волнуйтесь, Ваше Величество, никто не узнает, кто помог мне попасть в Иргу. — Зефир с благодарностью поклонился. — Никто не заподозрит Вас в помощи нам. И как только я найду Лиду, мы сразу же вернемся, потому что…
Зефир прикусил себе язык.
«Нельзя никому знать, что она привела в наш мир Марину. Это запрещено».
— Зефир?
— Мы вернемся сразу в Баттенберг, — проговори он, взглянув на королеву Ваниль. — И продолжим приготовления, чтобы трон снова вернулся к Вам.
«А Лида стала свободна от этого бремени».
Правда была ли хорошей идея устроить свадьбу Лиды и принца Безе в такое время, Зефир так и не смог сам себе ответить. В этот момент он лишь желал, чтобы Лида была в безопасности, и чтобы их встреча состоялась как можно быстрее.