В Белой комнате было прохладно. Это первое, что пришло на ум Лиде, переступившей порог совещательной комнаты марципанского дворца, внутри которой ее уже дожидались.
Пастила увела Марину в другое место, и Лида надеялась, что перед тем, как Маню отправят в мир людей, им еще удастся встретиться и попрощаться.
Но сейчас она должна была думать не о Марине, а о тех, чьи взгляды были прикованы к ней в ожидании чего-то.
— Лидия!..
Первым ее поприветствовал принц Безе.
Юноша сдержанно улыбался, сидя за круглым столом по правую сторону от матери. Королева Ваниль молчала, и Лида была уверена, что женщина вот-вот заговорит и начнет отчитывать ее за самонадеянность. Но этого не произошло. Молчал и стоявший чуть поодаль от семьи король Миндаль.
— Ваше Величество, — произнесла Лида, присев в реверансе. — Ваше Высочество.
Гнетущая атмосфера в комнате мешала девушке дышать полной грудью. Лишь присутствие рядом Зефира вселяло в сердце Лиды надежду на то, что ругать ее никто не собирался. Ведь сейчас они должны были обсудить вещи куда более важные, чем ее необдуманное путешествие в Цитрон и Иргу.
— Мы уже обо всем рассказали Их Величествам, — произнес Трюфель, нарушая тишину.
— Значит, вскоре об этом узнают и в Макадамии? — предположил Зефир, взглянув на короля Миндаля. — Ваше Величество сообщит сестре об ужасах, творящихся в приграничных землях Ирги и Цитрона?
— Разумеется, — кивнув и погладив свою густую бороду, ответил король Миндаль. — Я донесу до нее эту информацию, но… Трюфель, Зефир?.. Можно ли верить словам иргийской старейшины?
Мужчины переглянулись между собой.
«Они все не верят Шелковице!» — сразу же подумала Лида.
Но почему?
Конечно, Лида и сама засомневалась в том, что Цитрон напал на Иргу. Но что, если это правда? И пока они думают, верить Шелковице или нет, иргийские деревни сгорают дотла.
— Мы не знаем наверняка, — на выдохе произнес Зефир. — Но с условием того, какое впечатление на меня произвела княгиня Юдзу, я допускаю, что она и в самом деле могла отдать такой приказ. Только я не понимаю, чем она его обосновала?
Причина.
У всего должна быть причина.
— И согласился ли с этим князь Каламондин? — внезапно спросила королева Ваниль.
— О чем ты, матушка?
Ваниль медленно постукивала своими длинными изящными пальцами по краю стола.
— Все знают, что семейная идиллия княжечьей семьи не более чем напускная игра на публику. Любовь между супругами давно угасла, как и интерес к делам друг друга.
— Я заметил это, — согласившись с выводами королевы, сказал Зефир. — Более того, мне показалось, что князь и вовсе не заинтересован в управлении княжеством, в отличие от княгини Юдзу.
— Трон Великого Цитрона принадлежит князю Каламондину по праву рождения, — сказал Миндаль. — Княгиня Юдзу лишь его супруга, дочь приближенного к правящей семье аристократа. Но учитывая нравы цитронийцев, они изберут своим правителем того, кто будет, по их мнению, более полезным для княжества.
— Значит, кровь предыдущих правителей, текущая в князе, для цитронийцев ничего не значит? — удивилась Лида.
Это так отличалось от отношения марципанцев и макадамийцев к своим правителям. Для них королева Ваниль и королева Киндаль были единоправными правителями, а король Миндаль и король Пекан…
«Наверное, — подумала Лида, — обидно осознавать, что для подданных они не более чем мужья их возлюбленных королев».
— К сожалению, это так, — подтвердила ее вопрос Ваниль. — Боюсь, что пройдет несколько дней, прежде чем мы узнаем, правда ли на границе Ирги и Цитрона что-то произошло. Но если окажется, что цитронийская старейшина не солгала, и Цитрон действительно напал на Иргу… что мы должны будем предпринять?
Этот вопрос женщина задала своему мужу.
— Для начала необходимо сообщить об этом в Макадамию. Они тоже должны быть в курсе происходящих событий. Сообщать об этом герцогу Джелато?.. Думаю, пока не стоит.
Королева Ваниль, чуть поразмыслив, с мужем согласилась. А после начала совершенно другой разговор.
— Лидия, на самом деле, мы вернулись в Баттенберг ради иной цели.
— Какой?
Лида чувствовала, как атмосфера в комнате резко изменилась.
Принц Безе отчего-то засмущался, на его бледном лице стал отчетливо виден румянец. Юноша опустил глаза, старательно ни на кого не смотря. Ваниль и Миндаль тоже переглянулись. Король учтиво откашлялся, но слово предоставил жене.
— Пусть время сейчас и неспокойное, — начала она, — но мы решили, что оно самое подходящее для того, чтобы создать между вами с Безе священный союз.
Лиду словно оглушило, в ушах запульсировало и сердце в груди забилось быстрее.
Они вновь вернулись к разговорам о свадьбе.
Конечно, фиктивной, но от этого Лиде не становилось легче.
— Священный союз…
— Свадьба, — пояснила Ваниль, решив, что Лида не поняла, о чем она говорила. — Чтобы Безе смог вернуть власть в нашу семью, вы должны пожениться.
Лида нервно прикусила губу.
— Я понимаю…
— Мне бы хотелось устроить праздник, соответствующего масштаба, но… время неподходящее, — повторилась женщина. — Гостей будет немного. Столько, сколько нужно, чтобы соблюсти традиции и обзавестись свидетелями, которые подтвердят, что союз — не фикция.
«Но это фикция!»
Лида посмотрела на принца. Тот продолжал разглядывать узор на столе.
— Я понимаю, что для тебя, как для человека, подобное может быть неприемлемым, но… у нас просто нет иного выбора.
В голосе королевы Ваниль слышалось сожаление. Она действительно не хотела этой свадьбы. Но была ли причина тому ее жалость к самой Лиде? Или же она не хотела, чтобы ее сын, пусть и фиктивно, женился на человеческой девушке? Возможно, для Безе у нее уже давно была подготовлена выгодная партия в лице дочери какого-нибудь аристократа?
— А как же суд аристократов? — спросила Лида, поняв, что сложившуюся ситуацию уже ничем не исправит. — Разве можно играть свадьбу, пока с меня не будут сняты все обвинения?
Ваниль переглянулась с мужем, а после обратилась к Зефиру:
— Ты ей не сказал?
Лида вопрошающе посмотрела на покровителя.
— Не сказал о чем?
— Я не успел сказать, — ответил Зефир на вопрос королевы. А после уже ответил на вопрос подопечной: — С тебя сняли все обвинения, Лида.
— Что?.. Как?..
— Герцог Джелато не поддержал обвинения Цитрона в твой адрес.
Для надежности, будто не поверив покровителю, Лида спросила у остальных, правда ли это.
— Все так. — Король Миндаль вновь погладил свою бороду. — Парфийцы верят в твою невиновность.
На подобное заявление Лида лишь нервно усмехнулась.
— Вы же не верите в это? — спросила она. — Да никогда в жизни Джелато не встанет на мою сторону. Он преследует какие-то собственные цели.
— Возможно. Но главное, что обвинения с тебя сняты, и суд аристократов тебе больше не страшен.
У Лиды заскребло в горле.
Что же это получалось? Еще совсем недавно она с такой уверенностью заявляла Кизилу, что они в одном положении и поэтому должны держаться вместе. А теперь оказывается, что в опасности был только сам царь?
Когда он узнает, что ее больше ни в чем не обвиняют, что подумает о ней? Что она обманщица? Лгунья? Что ее слова ничего не стоят?
— А он знает об этом? — спросила она у Зефира. — Кизил знает, что с меня сняли обвинения?
Зефир, прекрасно понимая, какие чувство сейчас испытывала подопечная, лишь покачал головой. И у Лиды защипало в глаза от обиды.
— Если бы он узнал, — начал Зефир, словно оправдываясь, — то мог и не помочь нам.
— Он бы помог!.. — Лида гневно взглянула на покровителя. — Кизил бы помог. В любом случае. И он ни в чем не виноват!.. Сам же видел, он будто заложник в собственном дворце. Без союзников. Без семьи. Где его родные? Почему они не живут вместе с ним?
На этот вопрос ей ответила королева Ваниль.
— Мать царя Кизила и его сестры живут в изоляции от него.
«В изоляции…» — эта мысль болью отзывалась у Лиды в висках.
— И он ничего не может с этим сделать, — прошептала она, понурив плечи. — Я видела иргийцев. Считайте, что жила с ними, ела за одним столом. Они приютили нас. Дали одежду, накормили… такие миролюбивые. Они не способны на подлости…
Но тут же Лида прикусила язык.
Не все иргийцы были похожи на Малину и Барбариса, или на Кизила и всех тех, кто помог ей в ее непростом путешествии в Иргу.
— Не все они плохие, — добавила она тихо.
— Разумеется, — мягко сказала королева Ваниль. — Не все.
И все же были среди иргийцев и те, кто не стоил доверия. И таких во дворце царя Кизила было предостаточно.
— Как же я рад видеть тебя в добром здравии, Марина. — Приветствуя Маню, Безе приложил ладонь к своему сердцу и слегка поклонился девушке. — Как тебе мой мир?
Марина широко заулыбалась.
— Он прекрасен, — сказала она. — Такой красивый.
«Ты о мире или о принце?» — задалась Лида вопросом.
После разговора с королем и королевой, ей позволили встретиться с Мариной. Трюфель, сославшись на какие-то дела, покинул дворец, взяв с Максима обещание, что тот в его отсутствие будет вести себя благоразумно. Зефир намеревался остаться с Лидой, но Пастила увела его за собой, позволяя Лиде, Максиму и принцу Безе навестить Марину и поговорить с ней без надзора взрослых.
Во дворце Марципана было безопасно, а сторожившие у дверей стражники никому бы не позволили помешать разговору королевы Лидии и принца Безе с друзьями.
— Ты скоро вернешься домой, — сказала Лида, испытывая при этом грусть. — Прости, что втянула тебя во все это.
— Ты о чем? — голос Марины звучал восторженно и звонко. — Я благодаря тебе в другом мире побывала! Это же круто!
— Круто, если бы тебе не было четырнадцати, — сказал Максим.
Из-за него витавшее в воздухе радушие вмиг испарилось.
— Тебе… нет пятнадцати? — У Безе дрогнул голос. — Но вы же с Лидией учитесь вместе…
— Меня просто на год раньше в школу отдали, — беззаботно объяснила Маня. — И кто-нибудь, наконец, расскажет нам, что такого страшного в том, что мне нет пятнадцати?
— Тебе еще никто не сказал? — Принц вопросительно посмотрел на Максима, а потом и на Лиду. — Неужели вы оба не знаете, почему людям младше пятнадцати лет нельзя долго находиться в Птифуре?
Лида покачала головой. Максим, хоть и нехотя, сделал то же самое.
— Вот как… Есть ли причина, по которой вам не рассказывали?..
Теперь сердце принца терзало сомнение. Мог ли он рассказывать о том, о чем умалчивают и покровители, и взрослые люди-кондитеры, связанные с Птифуром контрактом? Почему они не рассказывают об этом детям? Ведь если бы Лида знала причину, по которой до пятнадцати лет людям запрещено находиться в Птифуре, и не забыла о нем, то Марина бы не подверглась такой опасности.
— Причина этого запрета в том же, почему без контракта мы, птифурцы, не можем долго находиться в мире людей, — в итоге все же сказал Безе. — Но если мы, птифурцы, в вашем мире просто исчезнем, то вы, люди, не сможете вернуться обратно.
Лиду словно окатило холодной водой. Она перевела взгляд на Марину, которая, в отличие от нее и Максима еще ничего не осознала.
— А как понять, — осторожно начал Горький, — что время… для возврата прошло?
— Она не сможет там дышать.
— Дышать?.. — Лида вспомнила, какие приступы кашля одолевали ее подругу на протяжении всех этих дней. — Так вот что это было… Маня не простыла…
Принц Безе с горечью кивнул, подтверждая предположение Лиды.
— Наш воздух… Воздух в Птифуре сродни отраве для людских детей. Но он не убивает, а лишь перестраивает ваш организм… Простите, я так же, как и вы, не совсем понимаю, как все утроено. Но я знаю, что лишь после того, как людям исполняется пятнадцать, они могут дышать в Птифуре без ущерба для своего здоровья.
— Но ведь я тоже кашляла, когда попала сюда в первый раз.
— Я тоже кашлял, — сказал Максим. — Но лишь немного.
Принц Безе покачал головой.
— Вам было тяжело дышать, но ваши легкие быстро справились с новым воздухом. А вот легкие Марины…
Три пары глаз уставились на Маню.
— Со мной все нормально, — сказала она. — Я в порядке. Уже не кашляю. И у меня ничего не болит.
Для надежности она легонько хлопнула себя по груди.
— Так ли бесследно прошло для тебя это путешествие, мы узнаем лишь после того, как ты вернешься в мир людей, — произнес принц Безе. Но заметив, как задрожали у Марины пальцы, поспешил добавить: — Если ты больше не сможешь жить в мире людей, то ты будешь жить во дворце рядом со мной. Ты спасла мне жизнь и мой долг отплатить тебе тем же.
Но его слова возымели обратный эффект.
Вместо того чтобы успокоиться, Марина лишь сильнее задрожала.
— Значит… я могу… больше никогда не увидеть родителей?.. — На ее глазах навернулись слезы, и чувства, которые она старательно скрывала, вырвались наружу. — Я никогда не вернусь домой⁈
Кажется, Максим цокнул языком. Принц Безе от легкого испуга отступил на шаг назад, не зная, что предпринять, чтобы сгладить свою оплошность. И лишь Лида в несколько широких шагов, преодолев расстояние между собой и подругой, крепко обняла Маню.
— Прости меня, — проговорила она. — Мне правда очень жаль…
Лида знала, чтобы ни случилось, Марина никогда не будет злиться на нее или в чем-то обвинять. Не в том была ее природа. И от этого на сердце у девушки становилось лишь больнее.
Лида совершила ужасную ошибку, а Марина даже не могла как следует на нее разозлиться.
Вскоре за Мариной пришел Зефир.
На этом ее путешествие в Птифур закончилось и Лиде хотелось надеяться, что самое страшное, что ждало Маню, это рассерженные родители, которые беспокоились о ней последние несколько дней, не зная, куда запропастилась их дочь.
Если же Марина не сможет жить в мире людей, Лида этого себе никогда не простит.