— Добро пожаловать в королевство Макадамия, Ваше Величество, королева Лидия, — отвесив плавный реверанс, произнесла принцесса Кола.
— Мы рады приветствовать Вас во дворце Великой Макадамии, — вторил сестре принц Каштан, склонив голову в легком приветственном поклоне.
Со свойственной им грациозностью и величественностью, племянники короля Миндаля без лишних слов, будто знали, что она должна была появиться, попросили Лиду следовать за ними.
Верный принцу и принцессе Фундук шел позади, пытаясь просверлить в спине Лиды дырку.
— Ваше Высочество, — обратилась Лида к принцессе, поравнявшись с детьми.— Вы не знаете, во дворце ли мой покровитель?
Идти рядом с Фундуком ей не хотелось.
— Да, Ваше Величество, — произнес вместо сестры принц Каштан. — Так же, как и остальные.
— Остальные?
— Ты хоть понимаешь, какой опасности всех подвергаешь? — грозно спросил Фундук, но под взглядами обернувшихся к нему принца и принцессы, поспешил извиниться и обратился к Лиде так, как теперь предполагал ее статус, но все-таки как-то через зубы. — Ваше Величество, Вы не должны покидать пределы дворца Марципана. Это чревато как для Вас, так и для всех нас.
Лида ответила ему в той же манере, но произнесенные ею слова все равно звучали как оправдание за совершенную провинность. Хотя в чем она была виновата?
— Я не собиралась в Макадамию, — сказала Лида. — Я получила записку от Зефира и… И просто хотела поговорить со своим покровителем. Я не знала, что воспользовавшись дверью в его доме, попаду сюда.
Фундук фыркнул, словно не поверил ни единому ее слову.
— О какой записке идет речь, Ваше Величество? — спросила у Лиды принцесса Кола. — В ней должно было быть что-то важное, раз Вы сбежали из дворца Марципана.
— Да, в ней была важная информация, — согласилась с принцессой Лида. — Она касалась Вашего кузена.
Ни принцесса Кола, ни принц Каштан никак не отреагировали на услышанные слова. Они продолжили идти вперед с прямыми спинами, нога в ногу, даже их дыхание не сбилось. Зато Фундук, шедший позади, шумно задышал.
— Я говорю об этом так открыто, потому что верю, что в стенах этого дворца нет никого, кто желал бы вреда королевским семьям Макадамии и Марципана, — поспешила сказать Лида, чтобы хоть немного остудить пыл недовольного ее поведением рыцаря.
«Они с Зефиром должны были сдружиться», — мельком подумала она.
— Так это правда? Он в порядке?
— Вы сами в этом сейчас убедитесь, — произнесла принцесса Кола.
Они остановились перед высокими позолоченными дверьми. Их рамы были украшены резными дубовыми листьями. Стражники, стоявшие по обе стороны от них, внешне мало чем отличались от Фундука. У них были такие же коротко стриженные, коричневые волосы, точно такие же карие глаза. На их плечах, защищая грудь и спину, тяжелым грузом висела цельная, серебряная броня.
У Фундука же, стоило отметить, броня или же латы, а может и доспехи — Лида все еще плохо разбиралась в этой терминологии — были золотыми.
Стражники открыли перед ними двери и, как только все они оказались внутри просторной комнаты, закрыли их обратно.
— А я говорил этому фиолетовому, что писать ей записочки — плохая идея, — недовольно пробубнил сидевший на широком подоконнике Максим. — Но разве меня кто-то слушал?
Губы Лиды против ее воли стали растягиваться в приветливой улыбке.
— Если будешь говорить таким тоном, то Лидия решит, что ты не рад ее видеть, — закрыв книгу, произнес принц Безе.
Спрыгнув с подоконника, Максим произнес:
— Если будешь говорить таким тоном, то наша королева Лидия будет слишком высокого о себе мнения.
Принц Безе отложил книгу в сторону и, встав с большого кресла, пошел навстречу Лиде. Максим последовал за ним.
— Если бы вы двое знали, — произнесла Лида, переводя взгляд с принца на Максима и обратно, — как же я рада вас видеть.
Внутри нее зарождалось желание обнять парней, но она сдержала его. Все-таки ни Горький, ни принц не будут польщены таким пылким проявлением чувств с ее стороны. А вот принцесса Кола и принц Каштан, растеряв все свое королевское самообладание, и не смущаясь ни Лиды с Максимом, ни Фундука, оставшегося стоять у дверей, с радостью обняли кузена, словно не видели его столько же, сколько и Лида.
— Я говорил ему, что ты сбежишь, — уже спокойнее, без привычных для него издевок, сказал Максим. — Но он уверял, что ты должна была стать благоразумнее.
— Ему просто не захотелось с тобой соглашаться, — с усмешкой произнесла Лида и огляделась. — Зефира здесь нет? Вы одни?
— Одни, Лидия, — не прекращая гладить по голове жавшуюся к нему принцессу Колу, ответил на ее вопрос принц Безе. — Но не волнуйся, вскоре ты воссоединишься со своим покровителем.
Эта новость и радовала и одновременно с этим пугала.
Зефир будет чертовски зол на нее.
— Что, только сейчас до тебя доходит, как сильно ты накосячила? — спросил Максим, правильно оценивая ситуацию. — Может, прямо сейчас побежишь обратно? Тебя ведь и в Марципане, в конце концов, хватятся. Вот это будет скандал.
— Ваше Высочество, Вы с ним что, совсем не разговариваете? — не глядя на принца, спросила Лида.
— Разговариваю, но со мной он не так разговорчив, как с тобой, — учтиво улыбаясь, произнес принц Безе. — Лидия, расскажи мне, как на самом деле обстоят дела в Марципане?
«На самом деле?» — удивилась Лида.
— О чем Вы? Все, вроде бы, тихо и спокойно.
— Вот как?
Принц Безе посмотрел на своих кузенов и, наклонившись к ним, шепнул детям что-то на ухо. Те, воодушевившись, побежали к выходу, но, достигнув двери, вновь напустили на себя величественную ауру наследников макадамийского престола.
Фундук открыл перед ними двери.
— Ты идешь с нами, — сказал ему принц Каштан, когда рыцарь ненадолго замешкался на границе комнаты и коридора.
С одной стороны он должен был обеспечивать безопасность своих принцессы и принца. Но с другой, королева Киндаль приказала ему обеспечивать безопасность и принца Безе, пока тот находился в макадамийском дворце. Подумав, Фундук решил, что сын короля Миндаля был благоразумным юношей и сбегать не собирался, а поставленная снаружи стража не позволит никому войти или выйти из этой комнаты без его, Фундука, разрешения.
Фундук последовал за принцем и принцессой. И двери в комнату закрылись.
— А теперь, давайте поговорим о серьезных вещах, — произнес принц Безе, приглашая Лиду занять недавно освобожденное им место.
Он же и Максим, подойдя к окну, облокотились о подоконник.
«Черный и Белый, как при нашей первой встрече», — смотря на них, вспомнила Лида своей первой прогулке по Яблоневому саду маркизы де Тарт.
— По имеющейся у меня информации, — начал принц Безе, —в Марципане зреют недовольства.
Лида смогла лишь криво улыбнуться.
— Недовольства? Я не понимаю…
— Когда ты в последний раз выходила за пределы дворца? — скрестив на груди руки, спросил у нее Максим. — Ни разу же не выходила.
— Не выходила, — согласилась с ним Лида. — Но это же не мое желание — сидеть во дворце и прятаться от парфийцев!
— Не важно, — отмахнулся Максим. — Твое или не твое. Факт остается фактом — марципанцы недовольны тем, что их монархом стал человек.
— Я думала, что эту тему мы уже давно закрыли, — нахмурившись, проговорила Лида. — Они все могли участвовать в турнире, но не сделали этого.
— Это тоже не важно.
— Максим хочет сказать, Лидия, — попытался свести их глупую ссору на нет принц Безе, — что тебе нужно быть осторожнее, решаясь на такой шаг, как сегодняшний. Тех, кого не устроили итоги турнира немного, но они имеют в королевстве власть. Даже если придворные учителя и слуги кажутся тебе союзниками, ты не должна расслабляться в их присутствии. Помни, что даже я — наследный принц, был застигнут врасплох в собственном доме.
Лида закусила нижнюю губу и кивнула.
Кому она успела рассказать об истинной причине своего побега из дворца? Только Ириске. Но ей можно доверять! В этом Лида не сомневалась. О том, где она, знал еще Макарун, но он?.. Он был для Лиды незнакомцем.
«Хотя… Что он там говорил?..»
— Я полностью на Вашей стороне, — пробормотала Лида.
— Что?
— Нет, ничего, — покачала головой девушка. — Признаю, я не подумала о последствиях своего побега, но я и не знала, что из дома Зефира попаду в Макадамию. Я была уверена в том, что окажусь дома.
— Но ты оказалась здесь, — сказал Максим, цокнув языком.
— Лидия, так как обстановка, в которой ты каждый день находишься, вдали от родных и друзей, напряженная, я бы искренне просил тебя в следующий раз обдумывать свои действия на несколько шагов вперед.
— Я постараюсь, — вместо прямого обещания, произнесла Лида. — Ваше Высочество, могу ли я?.. Спросить кое-что.
— Если ответить на твои вопросы в моих силах — я отвечу.
«Ладно».
Лида незаметно провела кончиком языка по пересохшим от напряжения губам.
— Ваш контракт с Мариной… Вы разорвали его?
— Лида! — шикнул на нее Максим.
— Что? Мне же интересно. Я переживаю за Маню. И за принца. Контракт для члена королевской семьи… Это же не шутки, — шепотом произнесла она. — Как быть, если кто-нибудь узнает?..
— Если ты будешь молчать, то никто не узнает.
— Максим, Лидия, хватит. Ваши ссоры не укладываются в моей голове. Как ваши сердца могут вспыхивать так быстро, да еще по таким пустякам? — укоризненно спросил у них принц Безе, закатав рукав своего манжета. — Мой контракт с госпожой Мариной все еще в силе, Лидия. И я… я не хочу его разрывать.
— Почему?
Лида удивилась, а вот Максим просто отвернулся, тем самым показывая свое отношение к такому решению принца.
— Мне кажется, что я смогу… Что у меня получится наладить отношения между птифурцами и людьми.
Он посмотрел на свое запястье, на котором теперь стояло «клеймо» покровителя.
— Конечно, старых аристократов будет непросто переубедить в их отношении к тем, кто связал свою жизнь с людьми. Но молодое поколение, — произнес принц Безе и улыбнулся Лиде так, словно говорил о чем-то, что доставляло ему удовольствие. — Молодое поколение жаждет узнать о людях. Не то, о чем пишут в учебниках, а то, о чем говорят покровители. Лидия, пока я был в твоем мире, я понял, насколько он отличен от Птифура и насколько он прекрасен. Жизнь людей так отличается от нашей. Вы свободны во многих вопросах и сферах. И мы, птифурцы, можем только завидовать тому, как далеко вы ушли от нас.
— Завидовать?
Лида неуверенно посмотрела на Максима.
— В отличие от тебя, он подбирает слова правильно, — сказал Горький, но все равно вздохнул и покачал головой. — Вы вообще друг друга стоите.
Лида еще раз взглянула на принца. Тот продолжал разглядывать метку своего контракта и о чем-то размышлять.
«Может, Зефир будет более понятным? — подумала Лида, не дождавшись пояснений ни от Максима, ни от принца. — Главное, чтобы сразу орать не начал…»
Лес.
Его деревья украшали разноцветные листья. Кремовая луна освещала скрытый от посторонних глаз домик. Он был небольшим, одноэтажным, внутри всего одна комната, свет в которой погасить помешал внезапно появившийся на пороге дома гость.
— Господин, пожалуйста, уходите, — просила молоденькая иргийка, пряча за своей спиной болезненного вида братца. — Если Вам нужны лекарства, то я сделаю их. Но утром. А сейчас, пожалуйста, оставьте нас.
Юноша в ободранных одеждах продолжал улыбаться и пропускать ее мольбы мимо своих ушей. Его куда больше интересовал ребенок за ее спиной. Красноволосый иргиец, с неестественно серым оттенком кожи, глубокими впадинами на скулах, с алыми веснушками на щеках и мелкими язвочками на руках. С такой внешностью он бы с легкостью перепугал жителей соседней деревеньки, так доброжелательно настроенных по отношению к его старшей сестре.
Интересно, были бы они к ней так же добры, если бы узнали, кого она прятала в подвале дома, пока персиковое солнце не скрывалось за чертой горизонта?
— О, не надо меня бояться, — произнес юноша, сняв с головы капюшон и приложив руку к груди. — Я вам не враг, дорогие мои.
— Господин?.. Вы — человек?.. — предположила девушка, неуверенно отойдя на шаг назад.
Она ни разу в жизни не видела людей.
— Именно так. Позвольте представиться, меня зовут Павел. Но вам, так уж и быть, я разрешаю называть себя Пашей.
Улыбка на его лице стала еще шире.
— Я вижу, что страшная болезнь поразила тело мальчика, — юноша вновь посмотрел на ребенка, но тот, то ли боясь, то ли смущаясь, спрятался за сестрой. — Это так ужасно.
— Господин, прошу Вас, — вновь взмолилась девушка, — уходите. Энто не болезнь, а наше родовое проклятие. Оно вредит всем, кто прикасается к моему брату. Я не ведаю, как на нее среагирует тело человека…
— Так давай проверим, — перебил ее Паша, широкими шагами приблизившись к ней и мальчику. — Как я среагирую?
— Нет! — испуганно вскрикнула иргийка. — Прошу Вас! Энто же опасно!
Она опустилась на колени и, прижав к себе брата, скрыла его хрупкое тело от незваного гостя.
— Я умоляю Вас! Во имя Великой Ирги, уходите!
Бледная кожа на руках девушки тут же стала покрываться волдырями, словно ее обожгли кипятком. Мальчик всхлипнул.
Паша брезгливо сжал губы.
— Великая Ирга тебе не поможет. А вот я — могу.
Паша резко вытянул вперед руку и схватил мальчика за пораженное язвочками запястье. Мальчишка вскрикнул и попытался вырваться из цепкой хватки юноши, но тот крепко сжал свои пальцы, не давая ему возможности освободиться.
— Господин, пожалуйста, отпустите его! — вскрикнула иргийка, стараясь расцепить тонкие, холодные как льды Парфе пальцы человека. — Вы навредите себе.
— Ошибаешься, — не согласился с ней Паша, свободной рукой погладив девушку по щеке. — Я держу его уже так долго, но посмотри на свои руки и на мои. Кто же из нас двоих вредит себе?
Девушка повиновалась, посмотрела, и от удивления шире распахнула глаза. На ее руках не было живого места. Новые волдыри начинали лопаться и выпускать из-под поврежденной кожи прозрачную, пахнущую гнилью жижицу. Те места, которые в этот раз не были поражены недугом, напоминали о нем глубокими, вызывающими отвращение рубцами.
Руки же человека были целы и невредимы.
Иргийка несколько раз моргнула, пытаясь не заплакать.
— Как энто возможно? — спросила она, вглядываясь в бледное лицо ее ночного гостя. — Почему, господин, на Вас не действует энто?..
— Что? Проклятие? Болезнь? О, дорогуша, — произнес Паша, еще раз проведя пальцами по щеке девушки. — Все очень просто. Я — человек. И я, и только я могу излечить твоего брата.
— Вы сделаете энто? Поможете ему?
— Конечно! — воскликнул Паша, помогая иргийке подняться на ноги. — Для этого я сюда и пришел, Рибес.
— Вы знаете мое имя…
— В ближайших деревнях только и говорят о красноволосой знахарке. Рибес, твое прекрасное имя, произносят десятки уст. Оно означает… прекрасную ягоду смородину, так?
— Верно.
— А вот о твоем братце никто не знает.
Паша посмотрел на мальчика и только сейчас отпустил его руку. Но иргиец, непривыкший к прикосновениям посторонних к своей коже, не захотел отпускать человека так просто.
— Как тебя зовут, храбрый рыцарь?
— Вольфбери, — представила брата Рибес.
— Вольфбери… Волчья ягода, значит?
Паша потрепал мальчика по волосам.
— Ну что, пойдешь со мной? Я обещаю привести тебя в такое место, где прятаться больше не придется. Никто не будет тебя бояться. Тебя будут уважать.
— Я… Я…
Мальчик посмотрел на сестру.
— И я тоже могу пойти с ним? — спросила Рибес. — Или Вы берете только его?
— Как можно разлучать членов семьи? — развел руками Паша. — Разумеется, моя милая, ты идешь с нами!
— И… куда?.. — осторожно поинтересовалась иргийка.
Сердце в ее груди изнывало от сомнений и страха.
Кто был этот человек? По какой причине он был так добр к ее брату?
— Я иду в Парфе, — не колеблясь, произнес юноша. — Туда, где все началось.