Эйнар не стал дожидаться, чем кончится стычка между противниками крикливого мастера и теми, кто решил встать на его защиту. Пришло время покинуть удобный наблюдательный пункт и постараться незаметно пристроиться в хвост колонны. По расчетам лиса, замыкавшие шествие должны были поравняться с парадной дверью особняка где-то через шесть, максимум семь минут.
Удовлетворенно кивнув своим соображениям, лис отстранился от перилл балкона и стремительно выбежал на широкую лестницу, ведущую в холл. На ней было гораздо светлее, чем в остальных частях дома. Отсветы ритуальных свечей проникали сквозь высокие, зарешеченные окна и отражались от белых мраморных ступеней. Прошелестев полами мантии до поворота лестницы на втором этаже, Эйнар едва не полетел вниз, краем глаза уловив приближение сразу нескольких храмовников в одеяниях ордена Опаленных. Не став разбираться, что именно тем понадобилось в темном, пустом доме, лис оттолкнулся от широких перилл лестницы, ловко запрыгнул в узкую стенную нишу, протиснулся за статую Хозяйки Свечей и стал ждать, стараясь вести себя как можно незаметнее. С минуту ничего не происходило, не было слышно ни шагов, ни голосов. Эйнар начал ворочаться, времени отсиживаться за медной покровительницей Корды совершенно не оставалось. Первый испуг прошел, уступив место смутным подозрениям.
Набравшись решимости, лис с трудом выбрался из-за статуи, кряхтя и поражаясь, как ему вообще удалось пролезть за нее. Места там было настолько мало, что даже Тера хорошенько подумала бы, прежде чем останавливать свой выбор на сомнительном убежище, в котором не то что прятаться, дышать удавалось с большим трудом, да и то лишь урывками. Эйнар бесшумно перепрыгнул обратно на лестницу и, крадучись вернулся к тому месту, где ему привиделись три грозные фигуры.
— Какой позор! Нет уж, эту историю я унесу за грань вместе с собой, — прошептал лис, попеременно касаясь кончиками пальцев гладкой поверхности старинных вельдских зеркал. Подкарауливавшими в темноте врагами, оказались его собственные зеркальные отражения. Но что забыли в доме неприятеля эти «господа» в богато украшенных рамах, да еще в количестве целых трех штук? Убедившись в целостности мантии, после диких акробатических номеров на ней вполне могли обнаружиться дыры, Эйнар сделал зарубку в памяти — следовало узнать, кому именно принадлежит особняк. Интересными сведениями не следовало разбрасываться, в будущем они могли пригодиться при самых неожиданных обстоятельствах.
К несчастью, халатностью слуг, забывших запереть черный ход, беспечность в особняке неизвестного любителя антикварных зеркал и заканчивалась. С замком парадной двери пришлось как следует поработать. Отсутствие освещения усложняло непростую задачу, но Эйнар не рискнул зажигать огонь. Он мог выдать его присутствие в чужом доме и зародить в наблюдательных стражниках ненужные подозрения, если те окажутся поблизости и заметят полосу света, пробивающуюся из-под двери.
Дождавшись заветного щелчка, заявившего о готовности двери принять участие в его ночной авантюре, Эйнар потянул на себя массивную медную ручку и вышел на крыльцо с таким видом, будто проделывал это сотни раз. Прядильщиков ордена и стражников по близости не оказалось. Лис беспрепятственно занял скромное место позади четверых двуликих, замыкавших шествие свечей. Те, совершенно не обрадовались новому соседству и сочли за лучшее продолжить путь в полном молчании. Лишь изредка боривальцы бросали на храмовника недобрые, настороженные взгляды и старались отодвинуться как можно дальше, наступая на пятки, идущим впереди валарданцам. Последние, вначале попытались возмутиться, однако разобравшись в чем проблема, умолкли и по примеру боривальцев, прибавили шагу.
Ступив на багровую брусчатку храмовой площади, Эйнар сообразил, что его образу кое-чего сильно недостает. В спешке он забыл обзавестись ритуальной свечей и теперь шел с пустыми руками, привлекая к себе излишнее внимание.
Исправить положение помогла одна из статуй, так удачно подвернувшаяся на пути в том месте, где хвост шествия начал заворачивать на привычный круговой маршрут по краю площади. Эйнар мгновенно наклонился и схватил светящийся шар, оставленный прядильщиками, как знак уважения в память об одной из бывших Верховных Корды. По всей видимости, эту важную мраморную госпожу не особо любили. Свечей у подножия ее статуи было не так много, как у остальных, но за то, она не выглядела, как старая интриганка. Из всех каменных лиц, обращенных к главному храму, ее было самым приятным и юным. Остальные статуи, которые Эйнар успел рассмотреть, пока шел, можно было с большим успехом использовать вместо огородных пугал. Ни один ворон не посмел бы претендовать на вверенные их защите посевы, побоявшись, что эти суровые старухи догонят его, выставят счет и заставят заплатить за каждое, выклеванное из земли зерно.
Чем дальше продвигалась процессия, тем сильнее досаждал Злой ветер. Его совершенно не привлекала отобранная у статуи свеча. Весь свой интерес он сосредоточил на мантии Эйнара, в особенности на широком капюшоне. Приходилось все время придерживать его рукой и надеяться, что такое странное поведение, обычно не свойственное величавым и спокойным храмовникам ордена Опаленных, не привлечет подозрительных взглядов.
Оставалось пройти совсем немного до того места, где можно было свернуть на библиотечную аллею, ведущую к большим кордским архивам. Тера еще четыре месяца назад умудрилась выкрасть план главного храма и чертежи построек, соединявшихся с ним подземными ходами. Этот путь представлялся самым безопасным и легким. Во время Ночи Свечей в архивах не оставалось ни души, разве что смотритель мог по какой-то причине не пожелать присоединиться к празднику, но это вряд ли. Эйнару оставалось пройти по пустынным коридорам, спуститься на подземный этаж и подняться по тайной лестнице, ведущей прямиком на крышу главного храма. Но судьба не любила легких путей, ей вечно хотелось подкинуть кому-нибудь неожиданных неприятностей, поэтому впереди Эйнара поджидал большой и очень неприятный сюрприз.
Целая толпа храмовников, одетых точно так же, как и он сам, перегораживала проход в аллею. Все они что-то бурно обсуждали, размахивая руками и косясь в сторону шествия так, будто идущие были виноваты во всех смертных грехах разом. Становилось понятно, почему на пути к храмовой площади встретилось так мало членов ордена Опаленных, все они собрались здесь. И что еще хуже, помимо них, в свете ритуальных свечей, отчетливо виднелись редкие фигуры в бордовых платьях. Слепые прядильщицы покинули стены главного храма и теперь настороженно вглядывались в проходящих мимо них участников шествия. Видящие нити, выискивали кого-то среди идущих. Эйнар даже не сомневался — кого именно. До прядильщиков наконец дошло, что враг может быть совсем близко и они решили воспользоваться самым верным средством, раз уж подвели камни чистых помыслов. Видящие суть, не могли проглядеть преступника, сколько бы фиолетовых мантий тот на себя не натянул. Следовало немедленно разработать новый план. Одного взгляда видящей нити, могло хватить на заключение Эйнара в крепость до конца дней или, что вероятнее, на короткое, безрадостное свидание с тонкой пеньковой госпожой.
— А, чтоб вам, — в сердцах прошипел лис, чем моментально привлек внимание впереди идущих. Они со страхом уставились на него, выжидая продолжения реплики, но Эйнар упорно делал вид, будто ничего не говорил и двуликие отвернулись, решив, что им послышалось.
Расстояние до аллеи сокращалось, приближая момент неминуемого разоблачения. Эйнар лихорадочно озирался по сторонам, выискивая путь к отступлению, но его, как на зло, не находилось. Вокруг были одни лишь молчаливые статуи и ритуальные свечи.
Беглый взгляд зацепился за одну из свечей и тут же переместился на неприметную ручку люка. Она была оттопырена и отличалась от других таких же, поворотом под непривычным углом. Как Тера ни старалась, она так и не смогла отыскать чертежи, включавшие возможные подземные ходы, берущие начало от подножий некоторых из статуй Верховных. Что находилось под этими люками, оставалось неразрешимой загадкой. Но едва ли, сокрытое у ног бывших Верховных Корды, могло оказаться страшнее, чем толпа разъяренных прядильщиков, до которых оставалось рукой подать.
Взглянув на аллею в последний раз, Эйнар решительно шагнул в сторону. Пользуясь прикрытием статуи Трюд — прошлой Верховной Корды, лис ухватился за кованую ручку люка, приподнял его и не размышляя ни минуты, скользнул в темноту, прихватив с собой еще парочку светящихся шаров. Чтобы ни ожидало внизу, ему хотелось увидеть это собственными глазами.
Глава 10.1 Подземелье
Очутившись в глухой, непроглядной темноте, начинаешь понимать, что из веры в страшные сказки о жутких местах, переполненных чудовищами и злым колдовством, вырасти невозможно. Старинные страхи обязательно найдут подходящий момент и вернутся, принеся с собой забытые воспоминания о том, что так сильно пугало в детстве. Когда-то давно, от них еще могли уберечь маленькая ночная лампа и надежное теплое одеяло. Стоило лишь попросить не гасить храбрый огонек и завернуться поплотнее, как обрывки памяти теряли власть и прекращали пугать видениями из прошлого, подпитанными фантастическими вымыслами.
Но как спасаться, если хранившая сон лампа, перекочевала на чердак покинутого дома, а старенькое одеяло стало слишком мало, чтобы укрыть от всех бед мира, давно повзрослевшего мальчишку?
Всего на минуту Эйнару показалось, что он вновь оказался на острове Колдери, в том самом злополучном дне, с которого начинались его разрозненные детские воспоминания. Мор начисто лишил лиса памяти о родном доме и будто в насмешку, оставил лишь один единственный кошмар о мертвых островитянах, зверском холоде и царящей повсюду безнадежной тишине. Вспоминать о том далеком времени совсем не хотелось. Хотя судьба и проявила тогда свою благосклонность, приведя к нему на помощь госпожу Видалис, чувство одиночества и бессилия навсегда отпечаталось в памяти и не позволяло забывать о том, каково это — захлебываться в вязком ужасе и уже не надеяться выплыть на поверхность.
Эйнар сумел выжить и давно перестал быть тем маленьким, насмерть перепуганным лисенком, из-за чьего еженощного, душераздирающего крика было невозможно спокойно спать не только в их доме, но и в паре соседних. Лис вырос, возмужал и научился справляться с любыми сложностями. Временами подсознание затевало с ним свои жестокие игры, но он с честью выходил из них победителем и больше не нуждался в чьей-либо помощи или опеке.
Первые шаги по склизкому каменному полу подземелья дались нелегко. Навязчивые образы окоченевших трупов мешали свободно переставлять ноги. Эйнару казалось, что он вот-вот споткнется о тело, обезображенного болезнью мертвеца и рухнет в колючий, пропитанный кровью снег. Волны воспоминаний о Колдери все продолжали накатывать и безжалостно биться о камни с трудом восстановленного спокойствия.
Узкий сырой коридор давил на плечи гнетущей атмосферой и уводил все глубже под землю. Стены, сложенные из грубых небрежно пригнанных камней, поросли липким, мохнатым растением. Блеклые маленькие листья кололи пальцы всякий раз, как лису приходилось касаться стен. Дышать с каждым шагом становилось все тяжелее и тяжелее. Захваченные на поверхности ритуальные свечи, сникли и потускнели, им было не под силу разогнать тьму, засевшую прямо под священной храмовой площадью.
Эйнар дошел до конца длинного петляющего коридора, остановился и облегченно перевел дух. Просторная галерея с высокими стрельчатыми сводами представлялась ему обманчивым миражом, неожиданно возникшим посреди голой пустыни, пока обезумевший от жажды путник, нехотя прощался с неприступной линией горизонта. Сверху, сквозь узкие щели, струился мягкий свет. Сырой холод остался за пределами витой, полукруглой арки, отделявшей каменный коридор от величественного зала. Воздух здесь казался чистым и легким. Но радость лиса оказалась преждевременной. Красивый зал был очередной насмешкой прядильщиков. Эйнару предоставлялся щедрый выбор из пяти направлений, уводящих в разные стороны и вот они уже ничем не отличались от того мерзкого туннеля, который он только что с радостью покинул.
Отдергивая тяжелые занавеси одну за другой, Эйнар все отчетливее убеждался в предусмотрительности прядильщиков. Ни единого знака, указывавшего, куда ведут неприглядные ходы, не обнаружилось. Все те же грубые камни, облепившие их мерзкие растения и неотступный запах сырости, пропитавший подземелье сверху донизу. Как на зло, ни малейшего сквозняка, способного указать верную дорогу наружу. Складывалось впечатление, будто воздуху и теплу строго настрого запретили покидать галерею. Попытки рассмотреть хоть что-то, находящееся за границами света, так же не принесли желаемых результатов.
Оставалось отправиться в один из проходов наугад, но Эйнара совершенно не прельщала возможность заблудиться или, чего доброго, угодить в скрытую изощренную ловушку, рассчитанную специально на таких незваных гостей, как он.
— Надеюсь, на другом конце меня не будет поджидать очередная толпа взбешенных храмовников, — оптимистично подбодрил самого себя Эйнар, чтобы хоть немного разогнать гнетущую тишину. Спонтанное решение последовать за неизвестным, привязавшим бечевку к ржавому стенному кольцу второй арки слева, показалось приемлемым. Оно словно перекладывало вину за возможную неудачу на чужие плечи и тем самым снимало груз ответственности за непростой выбор с самого Эйнара.
Сухость и новизна волокон веревки позволяли сделать определенные выводы о времени ее появления в подземелье. После более тщательного изучения, Эйнар с удивлением понял, что его находка далеко не так проста, как показалось на первый взгляд. Ему повстречался подлинный валарданский артефакт, маскирующийся под обыкновенную вещь; хитрый предмет из числа тех, за которые даже Тера готова платить полновесным золотом и не торговаться.
— Пожалуй, на тебя можно положиться, — рассудил Эйнар и ухватился за бечевку покрепче. Передвигаться с ее помощью было гораздо удобнее и быстрее, чем наощупь. Она не была мокрой и колючей, как гнилые стены подземелья. Лису претило время от времени касаться их и он с радостью отказался от этой вынужденной необходимости, взявшись за импровизированный веревочный поручень.
Вскоре пришлось признать очевидное — кем бы ни был хозяин артефакта, выбирать дороги он умел. Уже через пару сотен метров дышать стало гораздо легче. Отвратительные растения, паразитировавшие на камнях, попадались все реже, да и сами камни незаметно сменились гладкими мраморными плитами.
За плавным поворотом, вдалеке, показался неровный свет. Как Эйнар и предполагал, владелец артефакта все еще не покинул подземелье. Никто без острой необходимости не оставил бы такую дорогостоящую, опасную вещь на радость прядильщикам. Веревка была своего рода нитью, которая могла поведать немало интересного о своем хозяине, но и это еще можно было пережить, а вот то, что сумели бы сделать с ее помощью белоглазые — об этом оставалось судить одним лишь святым и покровителям.
Эйнар двинулся навстречу свету и вскоре его тонкий лисий слух начал улавливать отдельные неразборчивые слова. Враждебности в голосе говорившего не ощущалось, скорее уж озадаченность вперемешку с настойчивостью. Нечто подобное Эйнару приходилось слышать всякий раз, как тетя Клара пыталась отыскать очередную, оставленную на «своем месте» вещь. В ее арсенале имелись самые разнообразные дипломатические приемы: вежливые просьбы, нравоучительные увещевания, льстивые посулы и много чего еще… Одна беда — срабатывало все это крайне редко.
Решив для себя, что так забавно разглагольствовать ни прядильщики, ни кордские стражники точно не стали бы, Эйнар предусмотрительно оставил светящиеся стеклянные шары у стены и бесшумно двинулся вперед — выяснять к кому же его привела валарданская бечевка и что задумал ее владелец, раз отважился покуситься на тайны прядильщиков в Ночь Свечей. В такое неспокойное время, даже самый последний младший служитель храма был готов незамедлительно примерить маску палача и безжалостно расправиться с чужаком, сунувшим нос, куда не следовало.
Смелые догадки и далекие от реалистичности предположения, даже близко не соперничали с удивительной картиной, открывшейся лису за неплотно задернутой занавесью. Веревка завершилась бантом на железном кольце арки, ведущей в небольшой круглый зал. Ее загадочный владелец обнаружился в центре помещения и уже одним своим комичным видом моментально улучшил Эйнару настроение.
Рыжеволосый валарданский мастер опасно балансировал, стоя на краю шаткой ритуальной жаровни. Он упорно царапал ключом потолок и не подозревал, что за ним вот уже несколько минут оценивающе наблюдают. Несмотря на все ухищрения с подставкой, дотягиваться до невысокого потолка получалось с большим трудом. Длинные золотисто-оливковые одежды, подоткнутые для удобства за широкий пояс, и изрядная полнота, заметно мешали гладкому исполнению циркового номера, но мастер продолжал двигаться к своей неведомой цели. Он так старательно тянул руку с зажатым в кончиках пальцев крохотным ключом и потешно пританцовывал на носочках, что за один этот образ его бы без лишних вопросов приняли в любую бродячую труппу королевства.
Валарданец, как мог подбадривал себя и попеременно то умолял Хозяина Ветров отсыпать ему совсем немного везения и ловкости, то обращался к невидимой замочной скважине, прося ее стать хоть чуть-чуть различимее и самую малость податливее. К сожалению, покровитель Валардана не желал откликаться и принимать участие в сомнительной афере, а у строптивой замочной скважины, расположенной по какой-то неведомой причине на самом потолке, и вовсе не было причин содействовать и облегчать жизнь горе взломщику.
Будь у Эйнара больше времени, он бы обязательно задержался и с удовольствием понаблюдал за представлением подольше, но времени оставалось в обрез. Лису срочно требовалось расспросить чудного мастера. Благообразный господин вряд ли сумел протиснуться на глазах у всего шествия через люк на храмовой площади, а значит, ему был известен иной, более удобный и безопасный путь наружу.
Прежде чем появиться перед мастером, Эйнар стянул с себя мантию кордского храмовника и, на всякий случай, рассмотрел внушительную фигуру будущего информатора на предмет имеющего вооружения. Случай с седовласым, безобидным на вид прядильщиком, кое-чему его научил. Но на этот раз предосторожность оказалась излишней. Ничего опасного разглядеть не удалось, даже традиционная валарданская праща смотрелась на, затейливо украшенном поясе мастера, как дорогая, но совершенно нелюбимая игрушка. Уверившись, что неприятных сюрпризов в ближайшее время не должно произойти, лис не спеша вышел из-за занавеси на свет.
— Многоуважаемый мастер, — негромко позвал Эйнар, стараясь как можно тактичнее обозначить свое появление, чем невольно нарушил хрупкое равновесие коварной жаровни. Та, видимо, давно мечтала избавиться от разъевшегося акробата и не упустила свой шанс — мастер полетел на пол, а сама она — откатилась к стене, оглашая зал жалобным скрипом и возмущенным бряцаньем железных подвесок.
— Вот и связывайся с этими грифалетскими шарлатанами после такого! Мог ведь, проклятый, объяснить все по-человечески, так нет же, загадок загадал, туману напустил и выпроводил, довольный собой, — перемежая речь болезненными вздохами и оханьями, начал возмущаться мастер, смешно дергая короткими ногами в тщетной попытке выпутаться из своего многослойного наряда.
Эйнар не предусмотрел, что его спокойные, уважительные слова могут так дурно повлиять на равновесие незнакомца. Солидный господин с пышными усами и бакенбардами не показался ему робким или пугливым. Тем не менее мастер упал, причем именно по вине Эйнара.
Лис бегло прикинул, сможет ли эта досадная оплошность осложнить получение нужной информации, досадливо поджал губы и поспешил к валарданцу, продолжавшему судорожно барахтаться на полу. Падение явно не пошло тому на пользу. Мастер нуждался в помощи и все никак не мог подняться. Эйнар склонился над ним и вежливо протянул руку. Валарданец похоже ничуть не обиделся за несвоевременное вмешательство в его таинственные дела и тут же с готовностью ухватился за ладонь Эйнара обеими руками.
Поднять здоровяка оказалось задачей не из легких, весил он изрядно. Лис же, в свою очередь, не мог похвастаться выдающейся тягловой силой. После нескольких неудачных попыток, едва не стоивших Эйнару сорванной спины, упорство было вознаграждено. Мастер сумел встать на нетвердые ноги. Отряхиваясь и неуверенно тряся головой, он постепенно приходил в себя. Немного оправившись, мастер на мгновение замер, посмотрел на свои руки, заглянул зачем-то в широкие рукава и тут же бросился обратно на пол.
— Ох нет, только не это! Я его упустил, — энергично ползая на коленях и шаря руками по полу, горестно воскликнул мастер. Эйнару оставалось лишь вовремя убирать с его пути ноги и удивляться вновь обретенной резвости валарданца, еще недавно в бессилии корчившегося на полу.
— Многоуважаемый мастер, — решил предпринять новую попытку Эйнар. — Не мог бы ты указать мне дорогу, ведущую из подземелья наружу?
— Какую еще дорогу? Хорош изображать статую Хозяйки Свечей, бездельник, лучше помоги отыскать ловцов ключ! — гаркнул валарданец, оторвавшись от опустошения жаровни. Он смерил Эйнара таким свирепым взглядом, что тому стало не по себе.
— И это еще называется верный союзник! Пересчитаю же я тебе кости, грифалетец, дай только пережить эту ночь. Вовек не захочешь морочить честным людям головы, подлый мерзавец, — не унимался мастер, расшвыривая во все стороны золу и кашляя всякий раз, как она залетала ему в рот.
Эйнар постоял еще немного, устало потирая лоб, окинул тяжелым взглядом творящееся безобразие и молча двинулся к выходу из круглого зала. Лис быстро смирился с потраченным впустую временем и начал прокручивать в голове новый план. Однако его стройные размышления были грубо прерваны.
— Куда это ты собрался?! — уперев руки в бока, пророкотал мастер, заметив, как лис отодвигает занавесь.
Эйнар удивился наглому вопросу, нехотя обернулся и вопросительно вздернул бровь. Островитянин стоял на другом конце зала и молча буравил его недовольным взглядом, явно ожидая какой-то реакции. Эйнар всмотрелся в лицо незнакомца внимательнее, силясь понять, не могли ли они быть знакомы, но нет — этого человека он видел впервые. Слишком крупный, шумный и рыжий, такого невозможно легко забыть. Значит дело было в чем-то другом.