Эйнар так же не спешил бросаться в атаку. Он замер на месте и незаметно выискивал уязвимые места диковинного противника. К сожалению, удавалось найти лишь преимущества: верткий шип на кончике хвоста, толстые прямые клыки, направленные вперед и вверх, мощные когтистые лапы и в довершении ко всему — вьющееся растение, не желавшее замирать в одном положении на теле зверя. Чем бы ни было это существо, милосердия и пощады от него ожидать точно не следовало.
— Хозяин Ветров, спаси и сохрани, — сдавленно выдохнул Сэлли, порывисто прикладывая руку к груди напротив медальона.
Тварь мгновенно среагировала на резкое движение и пригнулась к полу, готовясь к броску. Эйнар щелкнул кнутом, надеясь вернуть ее внимание. Но цель уже была намечена. Животный страх мастера привлекал хищника. К чему было охотиться на того, кто не боится и может дать отпор, когда совсем рядом трясущаяся, растерянная жертва, от которой так и веет сладким ужасом и беспомощностью?
— Дверь, Сэлли, ловцова дверь! — прорычал Эйнар, преграждая дорогу, медленно двинувшейся на мастера твари.
Утробно зарычав, зверь попытался обогнуть Эйнара, не переставая следить за,
начавшим пятиться мастером. Остановить неспешный маневр смог лишь хлесткий удар кнутом по морде. Взвыв от боли, зверь моментально позабыл обо всем и бросился на обидчика. Завязался бой.
Эйнар перемещался по залу, как опытный танцор, выводя сложные фигуры кнутом, раз за разом нанося меткие удары. Зверь не уступал ему в скорости, но был менее маневренным, и все никак не мог ухватить ловкого противника.
— У меня получилось, Эйнар, — заорал с другого конца зала Сэлли. — Дверь крепкая!
— Отлично, — процедил сквозь стиснутые зубы Эйнар и особенно яростно хлестнул чудовище, целясь по глазам.
Точный удар заставил зверя отступить и сменить тактику. Больше он не желал бездумно бросаться и получать порез за порезом, медленно обходя врага по дуге, тварь выжидала подходящий момент для нападения.
Эйнар воспользовался временной передышкой и стал поспешно расстегивать пуговицы на рубашке. У него появилась совершенно безумная идея.
— Приготовься Сэлли, — выкрикнул Эйнар и резко дернулся в сторону.
Не ожидавшая такого поворота тварь, замешкалась на секунду, зло рыкнула и бросилась в погоню за белым лисом, силясь ухватить нахального зверя за пушистый хвост. Маневренность мелкого хищника действовала ей на нервы. Лис нарочно дразнил ее и заманивал поближе к распахнутой двери за картиной. С каждым новым неудачным броском охотница распалялась все сильнее. Ее движения стали более напористыми и рваными. Раз за разом челюсти смыкались на воздухе всего в какой-то жалкой паре дюймов от белого неуловимого хвоста. Ее собственный шипастый хвост оставлял выбоины на мозаичном полу. Во все стороны из тела страшного зверя начали вытягиваться гибкие длинные стебли.
Сделав последний обманный маневр, Эйнар понесся со всех лап по направлению к застывшему у двери Сэлли. Мастер держался молодцом и даже не думал убираться с дороги, несущегося на него монстра. Он все шевелил губами в беззвучной молитве и не отводил глаз от преследующего лиса существа.
У самых дверей, разогнавшись до предельной скорости, Эйнар круто вильнул в бок. Тварь с шумом пронеслась мимо него и с разбегу залетела в распахнутую дверь. Сэлли рывком захлопнул дверь и та, с мерзким чавканьем, встала на свое законное место. Надежно сработали запирающие механизмы. Монстр выл, рычал и бился в окованную железом преграду, но не мог вырваться.
— Эйнар, мы победили! — не веря до конца в неожиданное избавление, воскликнул Сэлли, неловко спотыкаясь о длинный побег, перерубленный дверью. — Эйнар…
Ответа не последовало. Белый лис замер в паре ярдов от двери. По его блестящей белой шубе расползалось яркое алое пятно. Он был тих и неподвижен.
Сэлли уставился на лиса широко распахнутыми глазами и все не мог заставить себя сделать хоть один маленький шажок. Он перестал обращать внимание на звуки, доносящиеся из-за унылой картины, все его внимание сосредоточилось на клочке слипшейся от крови шерсти. Неестественная краснота так резко выделалась на фоне общей белизны, что мастер никак не мог взять в толк, на что именно смотрит.
— О, покровитель, да это же кровь, — заторможено сообразил мастер, чувствуя, как холодеют ладони, а в висках будто набатом бьется одно единственное страшное слово.
— Нет уж, братец, ни за что ты здесь не умрешь! Вот увидишь, я тебя обязательно вытащу из этого поганого подземелья и мы им еще всем покажем! — решительно пообещал Сэлли, опускаясь возле Эйнара на колени.
Глава 11. Золотая игла
Время Ночи Свечей, подобно запертым в стенах Корды дэйлинальцам, разделилось на маленькие отряды и начало проводить собственные военные операции, попеременно помогая то бунтовщикам, то защитникам города и их союзникам. Для одних его вмешательство становилось чудесным спасением, наступавшим благодаря вовремя подоспевшей подмоге, для других — неожиданным поражением, случавшимся по вине запоздалой реакции на шальную атаку.
Сколько всего успевало произойти за доли секунды, пока выпущенный из пращи камень летел в грудь крылатому или пока прядильщик отступал от валарданца, унося вырванный из рукава врага клочок ткани? Мог ли ускользнуть храмовник, окруженный со всех сторон взбешенными двуликими, если один из них уже занес когтистую лапу, целясь притеснителю в незащищенное горло?
Время могло дать ответы на все эти вопросы… Но оно было слишком занято, как и яростные бойцы, предпочитавшие лишний раз нанести удар противнику сбитым в кровь кулаком или тяжелым сапогом, нежели задаваться ненужными философскими вопросами.
Мало кому выпадала возможность наблюдать за всем со стороны и ни во что не вмешиваться. И далеко не каждому из таких редких счастливцев мирное бездействие приносило удовольствие.
— Подай знак снова! — в который раз за последний час нетерпеливо потребовала Клара, настойчиво протягивая Ригби потертый коробок спичек и круглый хрустальный кристалл на цепочке.
— Еще пара знаков и по наши души явятся храмовники. Уверен, им будет очень интересно узнать, какому это призраку так нескучно живется на соседнем кладбище, — съязвил Ригби, тщетно пытаясь отыскать удобное положение. Длительное сидение в обнимку с луком на продуваемой всеми ветрами ветке пагубно отразилось на его и без того не самом радужном настроении.
Сузив глаза, Клара недобро уставилась на неспокойного шуттанца снизу вверх. Ее толстая комфортабельная ветка располагалась ниже и имела несомненное преимущество в виде густой листвы, неплохо предохранявшей от назойливого ветра. Принимая во внимание этот немаловажный фактор, Клара не стала злиться или настаивать на своем. Вместо этого она предпочла сжалиться над озябшим сообщником. Подобрав пышные юбки, хрустальщица великодушно потеснилась. После чего нарочито громко похлопала ладонью по освободившемуся месту, желая привлечь внимание Ригби.
Дважды уговаривать не пришлось. Продрогший шуттанец с радостью покинул наблюдательный пункт и примостился рядом, подперев голову, согнутой в колене ногой. Вскоре он отогрелся и прекратил ерзать. Но не прошло и десяти минут, как на смену одному неудобству явилось другое. Порядком наскучившая тишина, досаждала ничуть не меньше холода. Ригби изнывал от безделья, но не решался тревожить Клару. Та была слишком поглощена размышлениями и вряд ли желала принимать участие в бессмысленной беседе. Не придумав ничего лучшего, он стал насвистывать веселую народную песенку о храбром моряке, сумевшем переплыть все моря и океаны на утлой лодчонке с одной лишь удачей вместо паруса и весел.
Долгие минуты ожидания тянулись в напряженном наблюдении за крышей и неподвижными полотнами. Что бы не происходило в стенах главного храма, рассмотреть хоть что-то сквозь завесы не удавалось, с какой ветки не загляни. Сколько еще оставалось ждать и кто в результате одержит победу в ночной гонке — сильно запаздывающий Эйнар или, спешащая завершить ритуал, Верховная?
— Прекрати паясничать, Ригби, не то я спихну тебя на землю! — процедила сквозь зубы Клара, не выдержав раздражающей игры на тетиве, так некстати добавившейся к свисту. Нестройные щипки отзывались противным звоном в ушах, мешая сосредоточиться на обдумывании, все осложнявшейся ситуации.
— Только если расскажешь правду, — решил попытать удачу Ригби, краем глаза наблюдая за тем, как Клара беспокойно теребит подол шелкового полосатого платья. — Каковы ваши с Терой шансы пережить эту ночь, если ритуал пройдет успешно? — напрямую спросил он, усиливая эффект особенно громким финальным щипком на последнем слове.
Неожиданный вопрос застал Клару врасплох. Вздрогнув, как от удара, она незаметно скосила глаза на безмятежно глядящего вдаль шуттанца. Его уверенное спокойствие совершенно не вязалось с брошенными будто невзначай словами. Уголки губ хрустальщицы нервно дернулись, силясь удержать рвущуюся наружу грубость. Мимолетная вспышка гнева схлынула так же быстро, как и накатила, оставив после себя легкую дрожь и чувство необъяснимой тревоги. Тонкие пальцы медленно разжались, высвобождая измятую чудом уцелевшую ткань.
Поборов первое удивление, Клара гордо расправила плечи. На ее губах заиграла вежливая полуулыбка. Холодный взгляд прозрачных голубых глаз приобрел неестественную мягкость. Примерно с таким же видом она предпочитала принимать незваных гостей на Валардане, когда не успевала отделаться от визитеров заранее. Плавно развернувшись к Ригби, Клара сразу осознала всю тщетность своих попыток. Ложь и притворство давно стали и его хлебом.
— Что за странный вопрос? — резче, чем хотелось бы, поинтересовалась она, на что Ригби лишь покачал головой.
— Долгие годы я все пытался, но никак не мог понять, зачем вам троим так упорно рисковать жизнями ради восстановления справедливости в Дэйлинале? Тера и Эйнар, по сути, чужестранцы, а тебе самой куда лучше подошла бы роль хитрой, эгоистичной злодейки, но уж никак не спасительницы целого королевства, — доверительно поделился соображениями Ригби, покачивая свободной ногой в такт немелодичным щипкам. Он нарочно возобновил свой маленький концерт, желая добиться от Клары, если не правдивых слов, то хоть естественной реакции, по которой можно угадать хоть что-то.
— Хитрая и эгоистичная злодейка… Что ж, в чем-то ты прав, — согласилась Клара, проводя пальцами по деревенеющей вслед за ее прикосновением тетиве. — Раз уж ты так настаиваешь, я расскажу правду, но она останется только между нами!
— Даю слово, — серьезно пообещал Ригби, быстро проводя большим пальцем левой руки по закрытым глазам. — Твоя тайна уйдет со мной за грань, если сама не позволишь раскрыть ее, — произнес он традиционные слова, прижав ладонь к груди.
— Я поверю твоему слову, но не приму клятву, — отводя руку шуттанца от сердца, грустно улыбнулась Клара. — Наша с Терой беда как раз и заключается в данном некогда слове. Все началось триста лет назад, когда одна глупая представительница рода Видалис взяла на себя обязательство и, как водится в печальных историях о подвигах, с треском провалилась, наградив последствиями своего необдуманного героизма всех остальных. Ее кровная клятва намертво закрепила за нашим родом статус вельдских гарантов. По одну строну баррикады — мы, по другую — Верховные Хильда и Арас. С той только разницей, что старые интриганы как раз и были теми, кто осознанно заварил всю эту кашу, а мы с Терой оказались втянутыми лишь потому, что нам очень не повезло с родством. Что касается Эйнара, то он не связан со всем этим напрямую и все же вынужден участвовать, являясь неотъемлемой частью нашей семьи. Борьба с Кордой — по сути, вопрос выживания и никакой политикой в этом деле не пахнет. Такова моя правда.
— Тебе следовало рассказать мне обо всем раньше, — угрюмо протянул Ригби, задрав голову к небу. Клара никак не отреагировала на его слова, лишь еле заметно пожала плечами. Добавить ей было нечего. Минуты тихого ожидания вновь заняли свое прежнее место и принялись наверстывать упущенное.
Ригби не прекращал выискивать ответы среди звезд, крыша главного храма больше не занимала его мыслей. Чернота неба способствовала размышлениям и в какой-то момент решение нашлось. Улыбнувшись небесным светилам, Ригби опустил голову и задал новый вопрос.
— Если сорвать ритуал, не прибегая к убийству старухи, этого хватит, чтобы вас не задело?
— И да, и нет… Убийство Верховной — само по себе единственная возможность остановить ритуал, — безразлично отозвалась Клара.
Со стороны могло показаться, будто ее куда сильнее заботит то, что она никак не может дотянуться до особенно крупного дубового листа. Отсветы огней площади подсвечивали его фигурные контуры, выделяя на фоне сотен других. При первом же взгляде на него, Клару посетила иррациональная убежденность — стоит ухватить этот красивый лист и все обязательно наладится.
Но даже в таком несложном деле, ей сегодня отчаянно не везло. Чиркнув кончиками пальцев по краю заветного листа, Клара лишь сбила его, а с ним и остатки собственной выдержки. Наблюдая за тем, как кружась, опускается на землю символ ее самообладания, хрустальщица тяжело вздохнула и начала делиться накопившимися переживаниями.
— Если бы ты только знал, как я надеялась, что мы сможем расплатиться по счетам и навсегда покинуть Дэйлиналь. Ни Эйнар, ни Тера понятия не имеют насколько плохи наши обстоятельства на самом-то деле. Я специально не посвящала их в эту тайну, — в сердцах повинилась Клара и тут же холодно добавила: — Короткая, свободная жизнь с открытым финалом куда лучше долгой, заранее предрешенной. Не находишь?
— Пожалуй… Но что в таком случае ими движет? Я еще могу понять Эйнара, двуликим приходится действительно туго, но Тера… Что вынуждает рисковать ее?
Получив вполне обоснованный вопрос, Клара ненадолго замолчала, грустно усмехнулась собственным мыслям и медленно заговорила, тщательно подбирая слова. Объяснить то, что она знала и принимала как должное, было не так-то просто.
— Сколько бы Тера не воровала и не лгала, она все равно остается стекольщицей. Более того — самой настоящей зеркальщицей и это уже приговор! Своеобразное благородство, неуемная жажда вмешиваться и восстанавливать справедливость у нее в крови, как бы нелепо это не звучало. Не было нужды рассказывать, что от нашей борьбы за Дэйлиналь зависит ее и моя жизни. По доброй воле Тера все равно не отступилась бы, — со вздохом заключила Клара, отправляя очередной истерзанный листок вдогонку ветру. — Но как ты вообще узнал?