— Не так давно мне пришлось посетить дом одного сумасшедшего. Он загадал мне загадку, над которой я лишь расхохотался. Видимо моя реакция знатно его оскорбила. Старик решил отыграться, дав мне подсказку. Как только до меня дошло, куда он клонит, настал его черед вдоволь посмеяться уже надо мной… Подсказка оказалась предсказанием — на редкость жестоким, расплывчатым и совершенно несвоевременным.
— Ты ведь никогда не верил в подобные вещи, — с сомнением заметила Клара, удивляясь неприкрытой тревоге, прокравшейся в голос Ригби.
— О вере речь и не идет! Мне хотелось отмахнуться от его слов, но я не решился… Старинная шуттанская поговорка гласит, что лучше сто раз убедиться в обмане лично, чем всего один раз оказаться попутчиком сожаления, плывущего на черном корабле за грань. То, что сказал предсказатель, звучало, как самый настоящий бред, однако я предпочел не рисковать. Только и всего, — небрежно подытожил туманные объяснения Ригби.
— Только и всего, — эхом отозвалась Клара, отстраненно разглядывая пустынную крышу храма. — А я все гадала — что могло заставить тебя вернуться, спустя целых четыре года? Выходит, вернулся попрощаться…
— Прощаюсь я только с врагами! — бесстрастно пресёк ее слова Ригби, перекладывая лук Кларе на колени. Та собиралась задать еще пару вопрос. Но шуттанец предвосхитил ее намерения и предпочел уклониться от дальнейшего обсуждения, резко отклонившись назад.
Неловкий воздушный кувырок завершился жестким приземлением на стылую, растрескавшуюся без дождя землю. Тонкий слой опавших листьев не сумел уберечь голые ладони. Поутихшие раны, моментально среагировали на глупую выходку: перед глазами поплыла кровавая, жгучая дымка, в ушах противно зашумело, а надежная опора начала раскачиваться из стороны в сторону, грозя окончательно уплыть из-под дрожащих ног.
— Нашел время, — опуская прохладную ладонь на затылок Ригби, обеспокоенно прошептала Клара. — Эйнар может появиться в любую минуту, а ты едва держишься на ногах. Как в таком состоянии собираешься стрелять?
Несмотря на пышное платье, спуск с дерева дался ей куда легче, чем израненному шуттанцу. Встреча с Линасом обошлась тому очень недешево, но на этом список проблем и не думал заканчиваться.
— Ловцов плющ… Все-таки подействовал, — приложив вторую ладонь к горячему лбу Ригби, нахмурилась Клара. Даже ее скромных познаний в ядах и их воздействиях, вполне хватало, чтобы оценить новую, еще более безрадостную перспективу дальнейшего развития событий.
Ригби так же не питал особых иллюзий насчет своего неуклюжего падения. Он молча сцепил зубы, борясь с нахлынувшей болью, выждал пока в глазах перестанет двоиться, выпрямился и осторожно отвел руки хрустальщицы. Отказываться от прохлады, дарящей хоть немного облегчения, совсем не хотелось, но ему требовалась помощь другого рода и он собирался добиться ее, чего бы это ни стоило.
— Заставь меня поверить, будто яд не подействовал, — решительно потребовал Ригби, просительно сжимая руки Клары.
— Нет! — непререкаемо запротестовала та и попыталась отстраниться. — Мы терпеливо дождемся Эйнра, ты выстрелишь, а я позабочусь обо всем остальном. Не забывай, любое мое серьезное вмешательство — это беспощадный клин, вбиваемый в чье-то незащищенное сознание. Полностью вытянуть его обратно уже не выйдет. Ты же знаешь, как это работает, так что даже не проси меня о таком! Последствия зачастую оказываются куда серьезнее, чем первоначальная проблема… — попыталась Клара воззвать к чувству самосохранения Ригби, но тот не желал сдаваться без боя.
— Знаю, мы хотели добиться лишь небольшого волнения на улицах города, а в результате имеем полномасштабный бунт. Это прискорбно, не спорю. Но у нас не осталось времени дожидаться Эйнара! Скорее всего, он не сможет прорваться через заслоны на подступах к площади. Сама посуди, прядильщики прогнали процессию, как стадо овец, оставив у храма лишь необходимый минимум. Будь Эйнар среди участников шествия, белоглазые точно подняли бы шум и стали гоняться за ним по всей площади.
Безрадостное предположение произвело впечатление. Плечи хрустальщицы поникли. Верно истолковав потухший взгляд Клары, Ригби поспешил зайти с другой стороны. Он вымученно улыбнулся и уже куда бодрее добавил: — Так что нам придётся всего лишь еще немного подкорректировать первоначальный план и позаботиться обо всем самостоятельно.
— У нас не только времени не осталось, но и вариантов, — с полной уверенностью отозвалась Клара, высвобождая руки. — Ты бы мог пробраться на крышу храма, но я не выстрелю из лука. Я могла бы пройти по подземелью от архивов, но стоит ступить на первую ступень храмовой лестницы, как прядильщики тотчас узнают о моем приближении. Живое дерево почувствует враждебную магию и донесет Верховной. Чудо уже то, что нас здесь до сих пор никто не обнаружил!
— Найдем другого третьего, — раздраженно выпалил Ригби, перебирая перстни, нанизанные на длинную золотую цепочку. Будь с ним слеза морина — волноваться было бы не о чем, но он отдал перстень с противоядием еще в Боривале и благополучно забыл об этом. Оставшиеся варианты мало на что годились. Не менее бесполезными представлялись попытки вынудить Клару влезть к нему в голову. Это Ригби уяснил, перехватив ее виноватый взгляд, направленный в сторону перегороженных улиц. Все было понятно без слов. Вместо опасной, действенной помощи пришлось принять слабенькое, короткодействующее средство.
Со скрипом закрутив крышку опустевшего перстня, Ригби спрятал цепочку за ворот рубашки и поспешил объяснить свой замысел.
— Я отвяжу все полотна, ты отвлечешь Верховную, а Злой ветер…
— Совсем из ума выжил? — пораженно воскликнула Клара. От ее недавней неуверенности и грусти не осталось даже следа. — Добровольно отдать Злому ветру такую силу? И чем же мы тогда будем отличаться от прядильщиков, бросивших Вельду врагу на растерзание? — сложив руки на груди, высокомерно поинтересовалась Клара, в упор глядя на Ригби.
— Тем, что останемся живы! — веско заявил тот, с трудом перенося ее разочарованный, осуждающий взгляд.
Не дождавшись новых возражений, Ригби развернулся к хрустальщице спиной и направился в сторону ограды, отделявшей кладбище от храмовой площади.
— Не вынуждай меня причинять тебе вред, — обманчиво мягко предупредила Клара, не сходя с места. В ее тихом голосе отчетливо проскользнули те самые, особые нотки, заслышав которые, стоило немедленно заткнуть уши и попытаться убраться как можно дальше. Колдовство, играющее на чувствах и эмоциях, заставляющее поверить в то, чего нет и никогда не было. Клара не жаловала оружие, да оно было ей и ни к чему. Ее голос мог нанести куда больший вред, чем любой, остро заточенный клинок или самый смертоносный яд.
Проигнорировать предупреждение Ригби не решился. Вместо этого он медленно обернулся, сунул руки в карманы и спокойно зашагал обратно. Клара и не думала шутить. Ригби понимал, стоит ему сделать хоть одно лишнее движение по направлению к храмовой площади, и она непременно пустит в ход чары.
Осознав, какой глупостью было раскрывать перед ней карты, раздосадованный шуттанец улыбнулся и попытался изобразить полное смирение. Талантливая игра вновь осталась без аплодисментов. Завидев до боли знакомое притворство, Клара лишь плотнее сжала губы, готовясь к долгой и очень неприятной беседе.
— Почему бы не оставить заботу о благородстве Тере и Эйнару? Ты ведь сама сказала, что у нее, как у зеркальщицы, это в крови, а за лиса я сам готов поручиться. Эйнар не раз доказывал свою состоятельность в подобных вопросах, — подойдя вплотную, стал искушать Ригби. — Мы же — совсем другое дело, к чему притворяться?
— Жертвовать целым королевством ради собственного спасения — такого не будет! — непреклонно отчеканила Клара.
— Что ж, очень жаль! Твоя помощь могла бы облегчить задачу, но ничего не поделаешь. Иногда приходится расставаться даже с самыми блестящими идеями, — покорно отступился Ригби, осторожно перебрасывая блестящий каштановый локон хрустальщице за спину. Незаметное движение отозвалось едва заметным уколом.
Клара слишком поздно поняла, что происходит, попыталась дернуться, но не смогла. Тонкая золотая игла надежно засела под ее правой ключицей. Убедившись, что опасная соперница не может двинуться или заговорить, Ригби тут же избавился от овечьей шкуры. Отступив на шаг, он заглянул Кларе в глаза. Такого яростного взгляда он еще ни от кого не получал, сколько бы подлых дел не проворачивал.
— Я не верю в глупые сказки о душе Ловца, летающей по миру в обличье Злого ветра, зато прекрасно знаю на что способны старинные клятвы и не собираюсь разменивать какое-то вшивое королевство на жизни тех немногих, кого считаю своей семьей, — без тени сомнения пояснил свою позицию Ригби.
Не став тратить времени понапрасну, он отошел к брошенным под деревом вещам и стал копаться в небольшой холщовой котомке.
— Ты сможешь двигаться через минуту после того, как я вытащу иглу, говорить — только через час. Знаю, поступать так — не слишком честно, но ты сама не оставила мне выбора! Самопожертвование — весьма сомнительный способ решать проблемы и раз уж ты на нем так настаиваешь, придется мне самому обо всем позаботиться, — устало проговорил Ригби, доставая со дна котомки туго свернутый плащ.
Накинув капюшон, он осторожно выдернул ядовитую иглу, крепко обнял Клару на прощание и быстро ушел, ни разу не обернувшись.
Ощущать ненавидящий взгляд, вонзавшийся копьем между лопаток, было так же неприятно, как и осознавать всю неминуемость крушения былых дружеских чувств. За прошедшие недели Ригби добился немалых успехов. Эйнар и Клара вновь приняли его, как родного. Тера начала потихоньку оттаивать. Казалось, что все вот-вот вернется и станет таким, как раньше, но ничего не возвращалось, лишь запутывалось еще сильнее, окончательно лишая надежды на лучшее.
Приветом из прошлого служило смутное чувство конца, такое же горькое, как и четыре года назад. Тогда, на пути в Шутту, Ригби только предполагал, что уже никогда не сможет вернуться, теперь же — знал наверняка. Предательство во благо, оставалось все тем же предательством, сколько доводов в его пользу не приводи…
— Хватит жалеть себя, — прорычал шуттанец, натягивая черные кожаные перчатки. — Можно подумать, что встреча с грифалетским предсказателем могла закончиться чем-то другим, исходя из того, что ты прибыл с целью уничтожить его маленькое, дрянное королевство, — резво перебираясь через ограду, настраивался на боевой лад Ригби, безжалостно давя в себе чувство детской обиды на несправедливость большого, лживого мира. Он столько раз с легкостью рушил чужие жизни и добивался своих целей грязными методами, никогда не задумываясь о том, каково это — остаться один на один с проигрышем, без малейшей надежды на второй шанс.
Неприметный бурый плащ вкупе с уверенной походкой послужил отличным прикрытием. Стражники и храмовники проносились мимо, принимая Ригби то ли за отбившегося от шествия гостя, то ли за слугу чужестранного вельможи, отосланного с поручением выяснить что происходит. Никто не пытался останавливать его или расспрашивать. Храмовая площадь оказалась тем загадочным местом под лампой, где темноте жилось спокойнее всего.
Вскоре пустынная библиотечная аллея осталась позади. Парадные двери архива приветливо распахнулись, стоило Ригби легко нажать на скрипучую латунную ручку в форме изогнутой свечи. Просторный холл встретил пыльным полумраком и вечным запахом старой бумаги. Смотрителя нигде не было видно. Первоначальное предположение подтвердилось. Путь через большой кордский архив и правда оказался самым легким и безопасным, жаль Эйнар не сумел пройти по нему вовремя.
Спускаясь по широкой лестнице на нижний ярус, Ригби не смотрел по сторонам, а все продолжал предаваться своим невеселым мыслям. Что ему стоило перерезать, удерживающий полотна канат и незаметно покинуть крышу, оставив все на волю Злого ветра? Предельно простая задача, не требующая особых усилий. С таким делом мог справиться кто угодно. А с тем, что произойдет позже? В последнем Ригби сильно сомневался. Несмотря на всю браваду, он прекрасно осознавал — шанс оказаться глупцом, сумевшим оживить давний ночной кошмар Дэйлиналя, был не так уж и призрачен. И что еще хуже — случись такое несчастье, спрятаться за глупостью и незнанием у него не выйдет.
Ригби так задумался, что едва не полетел головой вперед, споткнувшись обо что-то мягкое. Неожиданная встряска пошла ему на пользу и вмиг избавила ото всех переживаний. Близость опасности оказывала на господина посла прямо-таки магическое воздействие — он, как самая настоящая кобра, раздувал капюшон и исхитрялся прикончить любого, кто оказывался в пределах досягаемости. Какая еще совесть и милосердие, когда неподалеку маячила угроза для жизни? Так он рассуждал и неизменно выходил сухим из любого болота, каким бы глубоким и непроходимым то не оказывалось.
Отскочив в сторону, Ригби инстинктивно прижался спиной к стене, выхватил из ножен кинжалы и стал оглядываться по сторонам, выискивая смертника, посмевшего попытаться сбросить его с лестницы. Неровный огонь факелов давал достаточно света, позволяя оценить обстановку и заметить любого, кто мог притаиться в тени прямого широкого коридора. Малейшее шевеление, отблеск или шорох — сгодилось бы что угодно, но ничего не было, лестница оставалась в его полном и безраздельном распоряжении.
— А это еще что такое? — заинтересовался Ригби, присаживаясь на корточки перед кучей тряпья, сваленной у стены. Он ловко подцепил край ткани кончиком кинжала и тут же удивленно присвистнул.
— Да им следовало ввести налог на жестокость, — пораженно воскликнул шуттанец, приглядевшись повнимательнее к тому, на что умудрился не обратить внимания с самого начала.
Изодранные когтями деревянные панели, щербатые каменные ступени, разлетевшиеся по полу свитки и даже редкая паутина, свисавшая рваными клочьями с потолка — буквально все, на чем только мог задержаться взгляд, носило на себе следы кровавой расправы.
Выхватив ближайший факел из стенного крепления, Ригби стал кружиться на месте, подмечая все новые детали. То, обо что он так неловко споткнулся, при ближайшем рассмотрении оказалось оторванной рукой. На ее пухлом указательном пальце поблескивал массивный перстень, сумевший поведать о своем покойном владельце куда больше, нежели бесформенная груда тряпья, превратившаяся из мантии смотрителя архива в саван. Кому понадобилось убивать безобидного книжного червя, да еще с такой неслыханной жестокостью?
Всего на секунду Ригби задумался об Эйнаре и попытался представить того в роли безжалостного хищника, способного растерзать врага в приступе ярости. Воображаемый белоснежный зверь увеличился втрое, грозно ощерился, сверкнул разноцветными глазами, хищно припал к земле и в самый решающий момент, вместо того чтобы напасть и как следует кого-нибудь загрызть, лишь презрительно хмыкнул, совсем как настоящий Эйнар.
— Нет, определенно не он, — покачал головой Ригби, спеша как можно быстрее убраться подальше.
С какой бы целью этот, слетевший с катушек двуликий, ни пробрался в архив, им было явно не по пути. На руках у времени был ядовитый козырь, и оно собиралось пустить его вход сразу, как представится подходящая возможность. Ригби не забывал об этом, как и о том, что не в его интересах вступать в новую смертельную схватку, пока к нему не вернется уверенность в собственных силах.
Бесшумно спускаясь по лестнице, он с легкостью отбросил все посторонние мысли и принялся с особой тщательностью всматривался во все, что могло послужить местом для засады. Предоставлять опасному противнику преимущество внезапности, он не собирался.
Глава 12.1 По ту сторону боли