Наступила Саница. На лугах и полях детвора играла в снежки, фермеры проводили конкурс на самого высокого снеговика, Цыпоград завалило снегом, а самое большое озеро в округе, покрылось толстым слоем льда.
Прошло больше трёх месяцев с тех пор, как Мумей выбралась из берегов. Девушка уже могла вставать с кровати, передвигаться без чьей либо помощи, но всё ещё находилась в состоянии глубокой апатии. По словам врачей это было опасно, и они посоветовали Киаре, (царица лично следила за восстановлением подруги) несколько раз в неделю водить её на прогулку.
Ради Мумей был устроен праздник Саницы. Город украшали еловыми венками; на двери вешали таблички с добрыми словами, происходила раздача яблок в меду. Складывалось впечатление, словно Матушка-природа всё ещё жива, что это она тряхнула головой и облака (существа считали снег замерзшими в волосах Матушки хлопьями облаков) рассыпались белым крошевом. Атмосфера располагала к хорошему настроению. Повсюду был смех и хохот, довольные и улыбчивые лица. Повсюду, но только не в экипаже царицы, где заседают Таканаши и совушка.
Киара потушила трубку, вплотную подвинулась к Мумей.
— Ну же Шиён, — девушка поправила берет на голове подруги — Лекари говорят, тебе нельзя хандрить.
Она снова ничего не ответила, как впрочем, и всегда. Экипаж покинул Цыпоград, растворяясь в снегопаде.
***
— Зачем ты привезла меня сюда? — спросила Мумей, осматривая руины Кукукуку.
Киара довольная своей выходкой, хлопнула дверью экипажа и воодушевленно ответила:
— Я знаю ты находишь вдохновение в древних преданиях, в том числе и в Матушке-природе.
Матушка-природа. У Мумей перехватило дыхание. Она стала беспокойно озираться по сторонам. О, совушка навсегда запомнит тот день. Полчища мертвецов неудержимыми волнами штурмующие храм, крики жрецов, всадник лич. Нанаши казалось, она слышит цокот копыт, агонию умирающих. Было холодно, но девушке стало жарко.
— Шиён?
— С твоего позволения я вознесу молитвы.
Мумей вошла в разрушенный храм. Шрамы на сердце кровоточили.
***
Здание храма было разрушено до основания. Видимо захватчики таким образом выместили злобу, не оставив камня на камне. Мумей прогуливалась среди руин, словно желая отыскать нечто доселе спрятанное, нечто скрытое среди завала. Но отыскали её.
Лич Фельдис подкрался незаметно. Каким-то шестым чувством девушка ощущала его, знала что, он стоит за спиной. Оборачиваться не стала. Зажмурила глаза, готовая ко всему.
— Скоро полнолуние, — начал он спокойным голосом — Идеальное время для проведения ритуала, рекомендованого вам моей госпожой, великой королевой мёртвых, чьё имя я — жалкий плебей, не достоин произносить.
Мумей не ответила. Молча уставившись на покрытые снегом руины.
— Мне велено узнать: готовы ли вы?
— Да, — прошептала Мумей, выдавив из себя это злополучное ≪да≫.
Подул ветер. Лича и след простыл.
***
Перед тем как возвращаться в Цыпоград, Таканаши Киара решила посетить несколько ферм. Там она стала судьей в состязаниях: <<cамый высокий снеговик, и самое вкусное яблоко>>. Межрасовые существа находили общество царицы приятным. Они не раболепили перед ней, но уважительно склоняли голову. На этой ферме, куда прибыл экипаж проживали семейства курочек, что сыграло свою роль в обожании царицы. Безусловно, они возносили её, украшая образ правительницы сладкими речами. Это не сумело укрыться от взгляда Мумей. То, что в одночасье заставило её улыбнуться, в следующую минуту обернулось ещё большей печалью. Она поняла, что совершила ошибку.
Мумей боролась против захватчиков, желая вытурить неприятели с отчизны. Но это было нужно только ей. Большинство, если не все, существ в бывшем рабов, ныне же фермеров и крестьян с почтением относится к царице фениксов. И правда, некогда Новая земля преобразилась при Гикате. Матушка-природа погибла, но на её смену пришло нечто другое, нечто неосязаемое, но неизменно возвышающее. Это был прогресс.
Теперь совушка получила жирную пищу для размышлений, которую ей предстоит с трудом переваривать.
***
— Стража, взять её! — в комнату ворвалась Киара и несколько курочек-стражников — Вот и всё моя дорогая. Игры кончились, твой секрет раскрыт.
Бойцы взяли совушку под руки, усадили на кресло. Мумей не боялась. Она уже ничего не боялась. Лишь смотрела на самодовольное лицо царицы, на блюдце накрытое крышкой в её руках.
— Шиён, неужели ты думала я не узнаю? Неужели ты и правда рассчитывала одурачить меня? М? А? — девушка комично вертела головой, постукивая ногтями по блюдцу — Вот чем я буду сражаться!
Минутой спустя оказалось, что Киара узнала про любимый десерт Мумей, и благодаря ему решила сразить хандру девушки. Царица была довольна своей выходкой, как бывает довольна девочка угодившая матушке. Стражники вышли. Воцарилось молчание.
— Ну, и ты ничего не скажешь?
— Кремовый пудинг? Я не люблю его.
— Его не любит Шиён Субору, но ты — Нанаши Мумей, его любишь.
Совушка могла начать упираться, но не стала. У неё не было ни сил, ни желания. Сказала правду. Киара слушала, довольна кивала. Казалось в моменты тишины, можно было услышать как стучит сердце Таканаши. Она была, взволновала.
Киара знала, что Шиён не любит пудинг. Да что там, она его терпеть не может! А вот Мумей его обожает. Эту информацию, она получила из хроник семинарии, где когда-то училась совушка. Устраивая эту проверку, Таканаши желала обнажить сущность своей подруги, руководствуясь исключительно заботой.
— Ну вот, теперь ты всё знаешь. Прикажешь подвесить и будешь стрелять из пушки?
— Это была любимая забава Шиён, — Киара села в кресло напротив, откинулась назад — Мы часто с ней играли.
Наступила длительная пауза. Киара уставилась в одну точку, словно ушла в себя. Через несколько минут, она быстро замахала ресницами, подскочила с кресла и пробурчав нечто невнятное покинула комнату. У Мумей не было ни сил, ни желания догонять её.
Теперь, когда совушка поняла, что мир изменился, её отчизна безвозвратно изменилась, единственно что следует сделать — это принять вещи такими, какие они есть. Киара будет хорошей правительницей, при правильных советниках. Такие, (благодаря наузке Мумей) уже появились.
За окном шёл снегопад. Цыпоград бурлил от радости.
***
После вознесения Аме, миновал месяц. Девушка привыкла к «чешуе» титанита под кожей, стала меньше внимания уделять мирской суете, а вскоре и вовсе забыла утолять человеческие потребности. Она словно спала, и видела невероятно реалистичный сон. Сон про многотысячную армию машин, больших и малых, с пушками и сталью. Сон где, ей подарили место за круглым столом. Сон в котором её тело укрывает тёмный балахон. И её нравился этот сон, вернее она понимала что должна радоваться, но ощущала лишь отголоски эмоций.
Теперь Мелинор уделял ей больше внимания. Он любил брать её под руку, и прогуляться перед шеренгой «освободителей», как назвал Страшила разработанные механизированные отряды. Вот и сейчас культист взял девушку под руку, и увёл в сторону от главной башни культа.
— Аме, довольна ли ты своим местом?
— Да наставник, это честь для меня, — голос девушки стал блеклым, пустым — Я ценю вашу помощь и вверяю свою жизнь культу.
Он посмотрел на её исподлобья капюшона, взглядом скрывающим теплоту. И всё-таки Мелинор слишком долгое время провёл среди существ, подцепив болезнью, названную «человечность». Он ощущал нечто, что среди жителей Гиката принято называть грустью. Это озадачило его.
— Вскоре придёт конец. А следом будет начало, — выдержав паузу, культист продолжил: — Мы отправимся в море, туда, где находятся Те-Кто-Пришёл-Раньше, вернее сказать их остатки. Теперь, когда нам не надо скрываться, это проще простого. ≪Проще простого≫, и снова эти странные фразы…
Шумел завод. Точили клинки, заряжали ружья. Маршировали «освободители».
— Наставник.
— Да, Аме?
— Нам придётся идти через Гикат. Стычки не избежать.
— Верно. Поэтому мы ударим первыми.