— Это дитя?
Солярис в лучшем случае походила на студентку очницу третьего курса. Не ей было отзываться обо мне в подобном ключе.
Ох, имейте совесть! Выглядите в соответствии со своим поведением.
— Она самая, — подтвердил Аматри, крутанув в руках трость. Вскинув ее, он слегка приподнял поля шляпы вверх, будто приветствуя.
Сорлярис взмахнул веером и надула губы. Она изображала из себя юную нимфетку, но за маской стереотипной блондинки, таилась расчетливая и умная женщина, чья коллекция камер-лэй поражала яркостью и талантами. Насколько мне было известно, Тинхе периодически предоставлял Солярис некоторые редкости и необычности из других миров, за счет чего та составляла жесткую конкуренцию на занимаемой нише развлечений. Что тут можно сказать, скучающие лэйтарцы любили разного рода представления, что хоть ненадолго развеивали многолетнюю скуку.
— Едва ли она опасна, — заключила Солярис, прощупывая меня взглядом будто рентгеном. Она качнула головой. Золотистые локоны колыхнулись в такт один к одному. — Нет-нет-нет. На один раз. Я выжала из нее все что могла и больше тратить силы не намерена. У меня есть более достойные проекты.
Мне осталось только удивленно моргнуть, пожать плечами и, гордо подняв голову направиться к двери. Дернуть ее, понять, что она не открывается, дернуть еще раз, выругаться, вздохнуть, обнаружить запирающее заклятье, вспомнить, что больше не хочу рисковать и использовать силу Малыша, сложить два и два, принять неизбежное и повернуться к безжалостно-равнодушной парочке.
— Свободного вечера, — состроила я милую гримасу. — Лорд, Леди. Что я могу сделать, чтобы двери открылись?
— Леди Солярис Глашатай от дома Искусства, — представил Аматри. — Я же представляю дом Непознанного.
Я вскинула брови.
— Да-да, не-лэй, — неохотно пронудел парень. — Мы все знакомы и уже встречались, но где-то рядом бродит комитет неписанных правил, так что манеры обязывают.
— Вы — часть совета? — искренне удивилась. Что-то не складывалось. Солярис могла сойти за того, кто выступает голосом своего дома, но не Аматри. У дома Непознанного нет адекватных представителей? — Как это может быть?
Солярис распахнула веер перед самым лицом, явно на показ маскируя зевок. Аматри дернул губой.
— Глашатаями становятся наиболее осведомленные и компетентные лэйтарцы. А также те, кто имеют право на притязание, если речь идет о собственности. Поскольку с нашими домами ты контактировала через нас, мы и были посланы.
Выходит, Глашатаи не постоянная должность?
В голове что-то щелкнуло.
— Тинхе тоже Глашатай?
— Конечно, дурочка. — Леди нетерпеливо дернула веером, в уголках ее глаз вспыхнуло и погасло золото. Она обернулась к Аматри, выпятив острый подбородок. — Ты говорил она умная.
— Для Избранной. — Немного смутился тот.
— Мужчины. На что ведутся — не понятно. — Заключила Солярис, складывая веер. — Я не намерена вступать в гонку. Пусть делает, что должна.
— Отлично, значит могу я идти? — вклинилась я. Хотелось уже куда-нибудь сесть, сложить ручки и, откинувшись на мягкую спинку кресла, потребовать чашечку горячего шоколада. — А то, говорят, совет вот-вот начнется. Вам на него разве не надо?
Аматри скосил глаза на Солярис, явно решаясь что-то сказать. Цепкая блондинка его опередила. Вздернув подбородок, она хмыкнула. Вытащила из маленькой сумочки крохотный стеклянный бутылек, открутила крышечку, на обратной стороне которой была прикреплена пипетка. Ловко отправил по капле в каждый из густо подведенных черной краской глаз. Ее радужки тут же заблестели, наполнившись бриллиантовым блеском.
— Сообразительная, но пресная, — томно выдохнула девушка, постучав сложенным веером по плечу Аматри. — Я так ужасно переношу обыденность. Ты же справишься сам?
Молодой лорд дома Непознанного по-ребячески закатил глаза, шагнул к двери, из-за чего мне пришлось подвинуться, и распахнул ее перед леди. Заклинание послушно поддалось.
Солярис грациозно проскользнула в зал с хрустальными подсвечниками. Одну короткую секунду Аматри проводил ее гибкую фигуру, окутанную в платье из белого кружева, после чего констатировал:
— И грязная работа досталась мне.
Я вновь потянулась к карману. От белобрысого Странника-недоучки можно было ожидать чего угодно.
— Что происходит?
Лэйтарец одарил меня снисходительным взглядом.
— Леди Солярис хотела убедиться, что ты не нужна ее дому. Не настолько лакомый кусок, чтобы ссориться с Тинхе, но достаточно понятливая, чтобы понять, чем грозит проигрыш.
У меня перехватило дыхание.
— Где Тинхе?
— А-аа, — протянул он, разглядывая мой потрепанный вид. — Так и думал. Тебе он тоже ничего не объяснил. Что ж, увидитесь на совете. И надеюсь ты послужишь ему хорошим вдохновением.
— Не понимаю, — плохие предчувствия нахлынули с новой силой. Он говорил с Герой? — С ним что-то случилось?
— Все верно, не-лэй. Случилось.
— 14 -
— Успела ты дел наворотить, не-лэй. — Аматри поправил шляпу, хотя совершенно не нуждался в этом. Он оставался безупречен в своем элегантном костюме. — Превратила безвыигрышную ситуацию в патовую.
Я облокотилась спиной о стену. Хотела недовольно скрестить руки, но правое запястье все еще ныло. Испустив шипящий вздох, я ответила:
— Что тут сказать — опыт.
Апокалипсисы в отдельно взятых мирах устраиваю. Богов к жизни возвращаю. Незыблемых в родные края доставляю.
— До недавнего времени основными претендентами на твою жизнь были дом Искусства, дом Непознанного и дом Исследователей. Кое-что изменилось, и, как погляжу, ты совсем не понимаешь, о чем я. — Он скосил глаза в зал, где только что исчезла Солярис. — Не хочу я этим заниматься! Мне не нравится.
Пока Аматри возмущался, я пыталась осознать, что он пытается сказать. Лэйтарец с китцеей и в дымчатых очках говорил про дом Архитектоники. Что его поддержит дом Адаптации. И еще дом. Но для меня эти слова не несли никакого смысла. Я лишь переживала, что Геру никто не послушает. Незыблемых так давно никто не видел. Вот наплюют на его мнение, скажут, что тут демократия и стариков слушать не нанимались и все.
— Погано, — пробормотала я себе под нос.
— Вот именно, — откликнулся Аматри, приняв высказывание на свой счет. Он в разъездах. В чужих мирах. Как Страннику — Тинхе нет равных, но к нему самому мало доверия. Он привык думать как чужаки, действовать как чужаки. Он почти не появляется в высшем свете. Он едва ли бывает в своих владениях. Некоторые считают, что ему не нравится образ жизни лэйтарцев. Что он перестал видеть картину в целом.
Я немножко подвисла, потеряв нить разговора. Он меня что, тормознул, чтобы высказаться?
Так, соберись. Он смотрит на тебя и ждет ответа. Очевидно, если я хочу пройти, мне нужно что-то сказать. Это легко. Почти как с загадками сфинкса, если не счить того, что я не слышала вопроса.
— Чушь! — вскинулась я, воскрешая последнюю часть монолога в памяти. — Он самый упертый фанатик, которого я видела. Всеми силами рдеет за вашу державу, искаженную форму свободы воли и уклад жизни.
Аматри изобразил что-то похожее на сочувствие.
— Это не мое мнение. Так считают не только конкурирующие дома, но и союзные.