Майя Бортеас находилась на конспиративной квартире в бедном промышленном районе Плиоса, недалеко от имеющего дурную славу цеха Ладцали. Лицо женщины было измазано черной копотью, мазутом, руки и того хуже, а в тишине полупустого высотного дома звучали лишь тихие, ритмичные щелчки трещотки, когда она закручивал очередной болт в своем сложном, навороченном мотоцикле. Он вообще был единственным в своем роде, абсолютно уникальный экземпляр, собранный, тем не менее, из стандартных, производимых по всему Плиосу деталей общепринятого общественного стандарта. Ее брови были глубоко сдвинуты, на уголке губ проступали недовольные, раздраженные морщинки. Женщина явно была чем-то обеспокоена, чего-то сильно ждала.
Наконец, из задумчивости, из привычного ей транса, когда она раз за разом разбирает, чистит и пересобирает обратно по деталям свой мотоцикл, ее вывел звонок мобильного аппарата связи, длинным шнуром подсоединенного к местной телефонной линии. Она подняла взгляд, отвлеклась от транспорта и, отряхнув руки, нажала на небольшую кнопку на боку устройства.
— Цербер воет, — коротко, тихо сказала она.
— Гидра плачет, — прозвучала на другом конце провода кодовая фраза-ответ из уст Варса. — Мы почти готовы. Передовой отряд сейчас занимается оцеплением Ладцали. Арьергард подходит по служебным тоннелям.
— Хорошо, — Бортеас слегка улыбнулась. — Как обстановка?
— Разведка докладывает, что в цехе идут бои. На площади между двумя сторонами цеха люди возводят баррикады, не прекращаются обмены ударами.
— Причина?
— Высшие чины обеих сторон заперты на уровне ниже, в литейной. Обе стороны обвиняют в этом друг друга.
— А Архитектор?
— Отправился на гидроэлектростанцию, в Экемы. Слушай… — голос Варса вдруг стал тише, будто бы мужчину что-то беспокоило. — Стоило оно того? Ну то есть, это же вторжение.
— Пока что Хеос отвлечен на аварию на станции. Мы закончим все быстро, если твои люди, конечно, не подведут. Не мы, так кто-нибудь другой пришел бы за мальчишкой.
На другом конце провода, сквозь телефонное шипение и хриплые помехи, послышался тяжелый, усталый вздох.
— Они не подведут. Все отряды в твоем распоряжении, я передал им чтобы они ждали тебя.
— Хорошо. Передай Кире, пусть готовит спецборт и глушилки, не хочу лететь под радарами.
— Понял, — коротко ответил Варс и Майя закончила звонок.
И снова конспиративная квартира погрузилась в полную тишину. Теперь, наконец-таки, настало время действовать. Теперь Техей из Ортеан был в стальной ловушке, без резака, и ему было некуда бежать. Теперь… Теперь у него не было шансов вырваться из настолько плотного оцепления.
Быстро умывшись и очистив руки от масла и копоти, Бортеас открыла широкую жестяную дверь, ведущую в жилой блок. Села на мотоцикл, как обычно проверила датчики масла, топлива и давления в гидравлических тормозах. Утробно зарычал железный зверь под ней, приятной вибрацией отдавались обороты двигателя в руки, в спину. Архитектор нацепила на глаза очки и, пару раз поддав газу на месте, резко, с громким рокотом мощного двигателя сорвалась с места.
До Ладцали ей нужно было проехать считаные километры. Вот-вот Техей, этот невероятно удачливый мальчишка, попадет в ее руки, и в этот раз она его не упустит.
Но у мальчика были проблемы и посерьезнее. В литейном цеху разворачивалась настоящая война, обе стороны заняли свои половины цеха и всеми доступными средствами готовились к предстоящему бою. Люди, не имея при себе нормального оружия, затачивали арматуры, сооружали щиты из листового металла и ловушки из длинных проводов. Теперь уже никто из них не сомневался в том, что чтобы выйти отсюда, придется перебить всех до единого ублюдков по другую сторону цеха. И лишь трое тех, кто хоть как-то сохраняли последние капли рассудка в творящемся вокруг безумии, сбежали ото всех на середину цеха.
— Милена, вернись к нам! — кричал с одной стороны цеха кто-то из холодной половины племени. — Вернись, девочка! Там опасно!
Но девочка, вжавшись спиной в гладкую поверхность огромного плавильного тигеля, лишь зажмуривалась и закрывала уши, ее тело тряслось от страха перед тем, что собирались устроить ее родичи и тем, что сотворила она сама. Когда Архитектор Хеос, местный правитель, объявил, что никто не покинет этот цех пока не будет найден убийца, девочка вырвалась из хватки своей матери и со всех ног побежала к Техею, что казался ей последним разумным человеком вокруг. К нему же присоединился и Стефан, покинувший свою семью, и, угрожая куском ржавого, заостренного железа девочке, сумел прогнать прочь ее родственников. Члены же горячего цеха воспользовались этим и отступили сами, чтобы подготовиться к бойне.
Разумеется, после этого Стефан попросил у юной Милены прощения, но та, оказавшись умной не по годам девчонкой, напротив поблагодарила его за то, что ему удалось оттянуть бойню еще на пару часов.
Тускло горящий в полумраке циферблат над балконом Архитектора показывал 19:42. Температура в цеху уже была неприятной, около семнадцати градусов цельсия, хотя те, у кого были термоскафандры изменения температуры еще даже не заметили. Зато Техей, одетый лишь в легкие, мешковатые одежды аэромантов, уже начинал слегка вздрагивать от неприятного холодка.
— Что ты видела? Ну вспомни ты хоть что-нибудь… — в отчаянии раз за разом повторял Стефан, с каждым разом заводясь все сильнее и сильнее.
Техей видел, как его товарищ от злости сжимает кулаки, как он едва сдерживает себя, чтобы не накинуться на беззащитную девочку. Сам же альбинос в панике думал кто и зачем мог убить представителя ЦБ, но ни одна из мыслей, что приходили ему в голову, не казались ему даже отдаленно правдоподобными. Чтобы хоть как-то сдвинуть это дело с мертвой точки, нужно было больше информации. Мотивы, алиби всех, кто был в этом цеху в момент убийства, в идеале еще и планы двух сторон касательно гражданской войны.
— Но разве не странно? — голос в голове, задумчивый, пространный, озвучил мысли, которые не давали покоя самому Техею. — Все они действуют слишком открыто, слишком грубо. Никаких изящных, сложных планов, никаких заговоров и ловушек с двойным дном…
— Дном! Дом! Гном!
— Только агрессия, чистая и беспринципная, — поддакивал другой, рычащий и хриплый, словно курильщик со стажем. — Бей, круши, убивай! Завтра все-равно не наступит!
Техей взглянул на часы. Время быстро уходило, температура падала все больше и больше. Шестнадцать градусов цельсия, 19:52.
— Милена, ну… — в очередной раз пристал к девочке Стефан, но тут его уже остановил Техей.
— Прекрати. Она ничего не скажет, — мальчик положил руку ему на плечо, мягко отводя его в сторону от укрытия девочки. — У нее был шок, мозг стер воспоминания об убийстве.
Стефан, скрепя зубами, медленно отошел в сторону. Он верил Техею, но отчего-то все меньше верил в правдивость слов маленькой плаксы. А та все не прекращала рыдать, пряча лицо в коленях, содрагаясь рваного, нервного дыхания. Что-то с ней было не в порядке, это Техей отчетливо видел по тому, как девочка себя ведет.
— Я же говорила… — она шмыгнула носом, шумно, смазмически вздохнула пару раз, словно ее мучила ужасная икота. — Я не помню… Ничего не помню… Я помню мертвого человека, везде кровь, ножик лежит…
— Хуёжик… — процедил сквозь зубы Стефан. — Техей, она врет! Она не может не врать! Там не было никого кроме нее, на ее руках даже сейчас кровь!
Девочка снова закрылась в себе, спрятала опухшее от слез, красное лицо. Большего от нее добиться было невозможно.
— Не она это! — простонал Техей, наивно полагая, что Стефан и сам в глубине души это понимает. — Не может это быть она! Я бы поверил что с твоей силой можно так вскрыть человека, но она-то..!
Стефан плюнул себе под ноги, достал из кармана скафандра помятую пачку сигарет, зажал одну в зубах. Юноша принялся хлопать по карманам в поисках зажигалки или спичек, но, поняв, что ни того, ни другого у него с собой нет, плюнул на это дело и убрал сигарету обратно.
— Нужно еще раз осмотреть тело, — решил, наконец, Техей. — А потом отвести Милену к ее родственникам.
— Ха! — Стефан усмехнулся. — Да они и меня, и тебя на куски порвут как только увидят.
— Пожалуйста, не надо… — тихо, шепотом взмолилась девочка.
— Надо-надо, дави, — подначивал возникший из пустоты голос. — Они боятся. Ты — их надежда на то, что подозрения лягут не на их девочку, а на горячий цех.
— Нет, если… — стал прокручивать в голове эту мысль альбинос, задумчиво сдвинув брови. — Если я смогу убедить их что пытаюсь защитить их ребенка. Им не на кого полагаться, кроме меня, другой вариант это бойня, а силы плюс-минус равны.
— Равны… — усмехнулся вновь задира, скрестив руки на груди. — Их перебьют, как кроликов. Моя мамаша — мастер устраивать ненормальные ловушки.
Но товарища Техей уже не слушал. Он прохаживался взад вперед, нервно кусая ногти и думая над тем, какие вопросы будет задавать термомантам холодного цеха. Ведь что, на деле, он мог спросить? Единственный действительно важный вопрос, который мучил его, так это то, почему маленького ребенка, которого сюда притащили учиться политике, как и Стефана, вообще оставили без присмотра.
Возможно, подумал Техей, другие вопросы придут к нему сами собой. Импровизировать, в конце концов, он умел, да и ход разговора мог натолкнуть его на правильные мысли, поэтому он протянул руку Милене, негромко, беспокойно сказав:
— Идем. Я не смогу защитить тебя, если ты будешь все время рядом.
У девочки просто не было выбора, она взялась за грубую, покрытую шрамами от ожогов руку Техея и покорно, не прекращая иногда шмыгать носом и тихо плакать, поплелась за ним. Они прошли мимо трупа с ножом возле него, мальчик предусмотрительно закрыл глаза своей юной спутнице. Стефан же чуть задержался возле тела, будто бы пытаясь по предсмертной гримасе убитого понять что именно с ним произошло. Но на лице, как ни странно, было абсолютное спокойствие, словно ничего и не было, а смерть его была легкой и быстрой. Жужжание мух, кружащих над вывалившимися из распоротого брюха органами, впрочем, говорило об обратном.
— Я веду вашего ребенка! — выкрикнул Техей, чувствуя, что они добрались до зоны, что была полна ловушек холодной стороны. — Проведите меня, если не хотите чтобы пострадала и она!
Несколько секунд была лишь тишина. Термоманты о чем-то тихо, шепотом совещались, и вскоре из-за груды ржавого металла, сваленного в кучу для создания баррикады, высунулась светлая голова матери ребенка. Она сжимала в руках самодельное копье из арматуры и медленно пошла в сторону Техея, неотрывно глядя на на него, то на стоящего чуть поодаль Стефана.
— Если хоть волосок с ее головы… — прошипела женщина.
— Ни одного, я не желаю ей зла, — сглотнув, негромко ответил ей Техей, стараясь сохранять самообладание. — Я хочу поговорить с вами. Всеми вами. Чтобы спасти Милену.
Женщина остановилась в нескольких метрах от них, смотрела за спину петраманта, где все так же, на одном месте стоял Стефан. Мать девочки понимала, что это вполне могла быть засада, но в то же время помнила, что именно Техей заступился за ее дочь когда Архитектор хотел было вынести ей без суда и следствия приговор.
— А этот… скот? — она кивнула, наконец, на Стефана, и тот оскалился в ответ.
— Если вы опасаетесь, он останется на месте. Но тогда мы будем говорить громко, — ответил Техей. — Чтобы все было честно, без тайн и недомолвок.
Вслед за женщиной из-за баррикады вышли и остальные парламентеры холодного цеха. Альбинос вдруг подумал, что знает имя только их лидера, но, пожалуй, сейчас это было не так важно, обойтись можно было и должностями.
Мать девочки, высокая смуглая женщина со светлыми волосами, оказалась ни много ни мало заведующей пропагандой, а вместе с тем женой вождя холодного цеха, Агера. Мужчина среднего роста, чьи длинные черные светлые волосы были собраны в большой, высокий пучок на макушке, был заведующим освободительной армией, а еще одна, мрачная, довольно светлая по сравнению с остальными, с темными кругами вокруг глаз, представилась как заведующая антидиверсионной группой.
— Итого, выходит, те же яйца, только в профиль, — подытожили хором несколько голосов, заставив Техея поморщиться от боли в висках.
— Мотивы, алиби, чадо, — напомнил еще один, спокойный и рассудительный.
Техей прокашлялся, оглядывая людей, что напряженно выглядывали из-за баррикады. Обратился он, впрочем, к вождю:
— Почему Милена оказалась одна посреди цеха, полного ваших врагов?
— Потому что мы были заняты более важными вопросами, — с недовольным видом ответил вождь Агер. — Здесь решалась судьба всего нашего общества!
Техей перевел взгляд на мать Милены, без слов задавая ей тот же вопрос.
— Есть вещи… — процедила она сквозь зубы. Слова давались ей с трудом, ей едва удавалось выговорить то, что она пыталась сказать. — …важнее детей.
— Невозможно! — воскликнул в голове голос женщины лет пятидесяти. — Инстинкты! Гормональные всплески! Их невозможно заглушить!
Техей напрягся, задумался. Он и сам придерживался такого же мнения. Что-то здесь не сходится, не могла мать просто так бросить своего ребенка, которого она выращивала и воспитывала годами, просто так бродить по цеху, полному врагов. Даже если голос ее, как заведующей пропагандой, был важен в обсуждении условий перемирия, она должна была следить за ребенком. Свои мысли мальчик, впрочем, высказывать не стал.
— Но зачем вы вообще враждуете? Что вы не поделили с горячим цехом? — задал очередной вопрос Техей, надеясь, что таким образом выведет их на возможные мотивы убийства.
— Хрмф… — усмехнулся так, словно мальчик спрашивал какую-то несусветную, очевидную даже ребенку глупость Агер. — Экономика, юноша, э-ко-но-ми-ка! Эти ублюдки захватили средства производства, лишили нас того, что строили наши отцы и отцы наших отцов! Ими движет лишь жадность, деньги и роскошь! Это же очевидно!
— Техей, это..! — уже даже Стефан не выдерживал бреда, на котором буквально настаивали люди холодного цеха.
— Да. Тихо, — заставил его замолчать Техей. — И вы…
— Конечно, они нас подставили! — громко возмутился, даже не слушая петраманта, вождь. — Конечно, выбрали целью представителя ЦБ! Да мы, мы… Мы настоящие приверженцы эллинистической модели! Полис, единство, равенство, черт возьми!
От собственной речи вождь Агер начинал буквально вскипать от ярости, и люди вокруг него, кажется, заражались ей не меньше его самого. Кто-то начинал тихо, про себя скандировать лозунг эллинистического народного социал-движения, о котором Техей слышал только из рассказов полоумных стариков, другие же шипели, плевались так, словно прямо сейчас готовы были кинуться на амбразуру за красное знамя, средства производства и высокую идеалистическую идею далекого-далекого прошлого.
Люди прямо на глазах превращались в бешенных животных. Милена, которую мать прижимала к себе, снова начала громко плакать, а лидеры холодного цеха начали распевать "Вперед, штыки примкнув, вперед!". Техей и Стефан переглядывались и медленно, стараясь не делать лишнего шума, отступали назад, на нейтральную территорию, пока народ в едином порыве отвлекся на скандирование лозунгов, распевание песен и слепую ярость к врагу по ту сторону цеха.
— Это какой-то бред… — Стефан тяжело, совершенно нездорово дышал, медленно следуя за Техеем. — Они же… Мы ведь…
— Да, — Техей кивнул. — У обеих сторон разный взгляд на причину конфликта. Но… Почему? Стефан?
Техей обернулся, лишь чтобы увидеть, как мускулистый, задиристый и энергичный парень свернулся калачиком на грязном, пыльном полу, пока все его тело сотрясала судорога. Альбинос кинулся к нему, пытался его растрясти, но все тщетно — Стефана трясло от сильнейшей лихорадки, все его тело было мокрым от пота, скафандр шипел, испаряя пот через специальные отверстия в ногах.
— Стефан, Стефан! Что с тобой?! — кричал в панике Техей, пытаясь привести друга в чувство, но тот почти не реагировал даже когда мальчик тряхнул его за плечи.
— Я так… Устал… — вздохнул Стефан, еще сильнее сворачиваясь на полу в позе эмбриона. — Так спать хочется…
— Твою мать, твою мать! — паника овладевала юным петрамантом, его руки дрожали, в мыслях все громче шумел сплошной шум.
Он поднял взгляд на электронный циферблат. 19:42, двенадцать градусов тепла. Его тело начинало промерзать, костюм аэроманта почти не согревал. Время быстро уходило, нужно было как можно скорее докопаться до истины.
— Но проще было бы просто обвинить девчонку, — подсказал шипящий, ядовитый голос в голове.
— Нет! — вслух, не контролируя себя, выкрикнул Техей. — Нет, нельзя ее…
— Но ты ведь здесь случайно! — голос все не унимался. — Всего-лишь жертва обстоятельств. А замерзнешь здесь, умрешь, так и не выполнив последнюю волю папочки…
— Заткнись! Заткнись!
Техей схватил кусок шлака с пола и со всей силы, чувствуя ненормальную, нездоровую ярость запустил им в сторону балкона, где появлялся Архитектор. Сейчас он был пуст, а проход за ним — закрыт стальной заслонкой так, что если бы даже Техей поднялся туда, он бы все-равно не смог выбраться наружу, даже имея при себе атлас.
Еще на один градус стало холоднее. Техей взглянул на спящего на голом полу Стефана, сжал кулаки, изнывая от собственного бессилия и не зная что делать. Но вдруг, сделав глубокий вдох, он все понял. Не нужно никакого волнения. Не нужно бояться. Нужно просто идти так, как шел до этого, вперед и только вперед. Поговорить с лидерами горячего цеха, осмотреть тело… Все по порядку.
Электронный циферблат, коротко моргнув янтарными цифрами, снова изменился.