Стефан, внезапно уснувший крепким, здоровым сном, даже, казалось, не почувствовал, как Техей оттащил его в сторону, прочь от центра цеха. Парень был тяжелым, и даже альбиносу, с детства привыкшему к тяжелому труду, едва удалось, пыхтя и тужась, дотащить его до большого станка для сгибания прутьев в пружины, накрытого пыльной, грубой тканью. Кое-как петрамант спрятал спящего товарища под ней, надеясь, что тот не захрапит, если вдруг холодный цех пойдет в атаку, а сам со всех ног побежал к тем, с кем Техей сюда и пришел. Время неумолимо шло, температура падала все сильнее и мальчик чувствовал, что если он остановится сейчас, то попросту замерзнет насмерть.
Он бежал, поднимая в воздух пыль, чуть влажную от конденсирующейся в воздухе от перепада температуры влаги, кашляя и отплевываясь от нее, когда она попадала в легкие. Позади, за его спиной, все так же звучали возбужденные крики, песни социалистов, которые, впрочем, с каждой минутой становились все более вялыми, тихими. Люди устали, даже имея на уме одни лишь кровь и насилие, они постепенно прекращали кричать, в то время как впереди, в стане горячего цеха, голоса в ответ становились все громче. Люди, сидя за до боли знакомой баррикадой, раз за разом без устали выкрикивали один и тот же лозунг: "Цех без уродов! Племя без мутантов!", снова и снова, надрывая глотки в святой, чистой ярости, будто бы готовясь вот-вот пойти в атаку.
Техея вождь Меркат встретил злой, сверкающей в полумраке улыбкой маньяка, жаждущего крови. Да и все остальные, даже добродушный очкарик Агамнон, повинуясь всеобщему безумию, кричал вместе с остальными, выпучив красные от ярости глаза.
— Эй, эй! — привлек их внимание замерзающий Техей. Он вяло дрыгался на одном месте, пытался растирать тело руками, но ничего не помогало. — Послушайте же вы!
Меркат поднял руку, заставив своих бравых солдат замолчать. Люди уставились на Техея голодными, жаждущими крови глазами, и в очередной раз мальчик почувствовал, что его готовы разорвать прямо так, голыми руками, зубами и ногтями. Перед ним были не люди — звери, оскотинившиеся и безмозглые, в едином порыве бессильно рычащие на себе подобных.
— Где девчонка?! — прокричал, срываясь в пустую, лишенную разума злобу Меркат. — Где она?! Где ты прячешь ее?!
— Зачем все это?! — закричал Техей в ответ, едва скрывая страх, что расползался по его телу, окутывал его липкой, холодной слизью, царапал длинными когтями череп. — Почему вы ненавидите друг друга?! Почему?!
— Уроды! Неполноценные! Ублюдки! Твари! — словно голодный пес стал по слову, буквально срываясь на дикий, отрывистый лай, кричать в ответ Меркат. — Мутанты! Мутанты! Мутант!
Последнее слово он прокричал особенно громко, и Техей мгновенно понял, что обращено оно было уже к нему. Термоманты выскочили из-за баррикад, сломя голову понеслись к нему, побросав на бегу самодельное оружие. Они брызгали слюной, хотели рвать, терзать его тело голыми руками, зубами, вгрызаться в его плоть… И мальчик побежал.
Техей побежал, наверное, так, как не бегал ни разу в своей жизни. Его сердце колотилось, как двухтактный мотор, все его тело превратилось в летящий вперед механизм, до отсечки разогнанный новым хозяином — страхом. Легкие раздувались, будто промежуточные меха МТ, ноги, онемевшие от холода, словно пытались пробить бетонный пол, толкали и несли мальчика вперед, прочь от преследующих его обезумевших людей.
Петрамант оглянулся, и увидел, как люди в черных скафандрах, едва не переходя на бег на четвереньках, гонятся за ним со всех ног, бьют руками по воздуху, пытаясь его задеть. Меркат, самый сильный и когда-то самый умный человек этой семьи вырвался вперед, безумно рыча, и ухватился рукой за одежду Техея, роняя мальчика на пол и срывая верх его одеяния с бледного тела. Человек тут же насел на юношу сверху, стал душить его обеими руками, едва не раздавливая его горло. Техей захрипел, пытался отбиваться и махал руками у себя перед лицом, но в ответ на это Меркат зубами поймал левую руку мальчика и, сжимая покрытые пеной челюсти, впился в фалангу большого пальца. Юноша хотел закричать от боли, чувствуя, как ломается, крошится кость, как кариозные зубы прокусывают кожу и плоть, отрывают палец от руки, но он не мог выпустить из своих легких ни малейшей частички воздуха. Боль медленно, плавно отступала, силы заканчивались, все становилось глухим и темным, темным, темным… В миг, когда мальчишка уже начал закатывать глаза, на Мерката бросился такой же безумный, полный ярости Агер, впиваясь мужчине в шею зубами, руками царапая его лицо.
Техей резко, хрипло вздохнул и широко раскрыл глаза, не помня даже своего имени от шока. Его большой палец валялся, окровавленный, в пыли, рука кровоточила, всю ее пронзала безумная, острая боль. Мальчик закричал во все горло, в ужасе хватаясь за обрубок пальца, за оставленную на месте фаланги кривую, безобразную культю, брызжущую горячей кровью. В последний миг он, сделав вдох, откатился в сторону, и в этот же миг в голый бетон вонзился кусок ржавой арматуры, точно там, где только что была беловолосая голова.
— Соберись, — прогудел в голове незнакомый, вибрирующий голос, словно с мальчиком говорило что-то вне рамок его больного восприятия. — Сожми руку в кулак, зажми пальцами рану.
Техей повиновался, зажал обрубок пальца в кулаке. Кровь не перестала сочиться, однако и не брызгала теперь с такой силой, как прежде.
— Правой ногой, бей.
Техей, сделав глубокий, жадный глоток воздуха, не целясь ударил правой ногой перед собой. Как раз в этот момент вниз упала поваленная кем-то мать Милены, и мягкая подошва сапога угодила ей точно по подбородку, ломая шею.
— Встань.
Техей вскочил на ноги, безумным, бегающим по беснующимся в этом хаосе фигурам взглядом оглядывающий все вокруг. Хаос и жажда крови охватили людей, заставляли их, словно зверей, драться друг с другом за выживание.
— Надень маску.
Техей резко кивнул, маска со лба съехала на его лицо, и в тот же момент краем глаза мальчик заметил, как Агамнон из горячего цеха, стиснув зубы, кидает в него увесистый болт. Он со звоном отскочил от металлической маски, мальчик пошатнулся, но удержался на ногах, и нащупал рукой, что искала опоры, расшатанный рычаг тисков.
— Вытаскивай. Бей его.
Петрамант повиновался и, зажмурившись и рефлекторно отвернувшись, ударил железкой от плеча. Круглое металлическое навершие с хрустом раздробило ребро потерявшего в бою мужчины, но тот, казалось, и не заметил этого, кинулся вперед, наваливаясь на Техея. Мальчик что было сил оттолкнул от себя мужчину, и тот, запнувшись об мертвое тело в белом скафандре, упал спиной назад, затылком ударившись об край огромного тигеля и тут же отключаясь
Мать Стефана, Зефа, сцепилась в яростной схватке со своей соперницей, той, что выискивала шпионов в своей половине цеха. Они, несчастные жертвы собственных режимов, хватали друг друга за длинные волосы, рычали, лязгали зубами с такой силой, что, казалось, вот-вот их раскрошат. Они катились по полу, не теряя мощного запала пытались наносить друг по другу удары, но лишь оставляли яркие красные гематомы.
Другие же что остались в живых, выглядели ничуть не лучше. Израненный заведующий армией медленно пол по окровавленному полу — обе его ноги были самым жестоким образом сломаны. Нетрудно было заметить, что его силы заканчивались, он начинал терять сознание… А вот рядом с ним, чудовище, что звало себя до этого лидером горячего цеха, в обнимку со своим злейшим врагом билось в конвульсиях, истекая потом. Техей, все еще не отошедший от шока, непонимающе смотрел, как один за другим озверевшие люди падали на пол, сворачивались в клубок и страшно, гораздо сильнее Стефана тряслись. Кто-то закатывал глаза, заливаясь пеной изо рта, кто-то до крови прокусывал собственную губу, а Агер до крови растирал свое лицо об шершавый пол, часто-часто, как подстреленный зверь, дыша.
Мальчик как умел перевязал откушенный палец черной тканью аэромантов, пытаясь остановить кровотечение, и медленно пошел по внезапно затихшему цеху, беззвучно шевеля губами. Найти препарат, найти… Ему как никогда нужно было то чудодейственное лекарство термомантов, сладкая сыворотка, что уберет боль и исцелит его раны. Десятки голосов наперебой несли какую-то бессмыслицу, и все — скучным, монотонным и полным формализма тоном, каким говорил с этими безумцами представитель ЦБ. Техей брел и брел, заглядывая в карманы скафандров и обнаруживая всякий раз лишь то, что каждый инжектор был пуст, а в прозрачной колбочке виднелись лишь остаточные, жалкие капли целебной микстуры.
— Нет правых… Нет… — повторял про себя он, вяло шевеля пересохшими от волнения губами. — Надо подсчитать… Подсчитать, сколько… Сколько еще будет потерь?
Возле выпотрошенного тела бюрократа Техей упал на пол, откинулся на холодную стенку тигеля. У него больше не было сил бороться. Хотелось лишь спать, так долго, как только позволит мозг. Хоть здесь, на холодном полу, но поспать…
— Те… хей… — прохрипел в гробовой тишине голос Стефана, измученный и опустошенный.
— Я тут..! — простонал из последних сил мальчик.
Послышались тяжелые, шаркающие шаги. Стефан, едва волоча ноги по полу, залитому кровью, как мог спешил к своему другу, быстро теряющему сознание. Парень с ирокезом упал рядом, пытался растрясти Техея, но тот то и дело проваливался в небытие от потери крови.
— Держись… — прохрипел Стефан. — Держись, Техей, держись…
Он наклонился, чтобы обхватить друга за шею, поднять его на ноги, но руки, налитые до этого силой, предательски задрожали и Стефан упал лицом в разорванное, холодное брюхо бюрократа. Юноша поднялся, в панике оттолкнув тело от себя, и под ним, под богатыми одеждами, обнаружил сразу несколько капсул для инжектора, абсолютно пустых.
— Сука… — прошептал Стефан и все-таки обхватил Техея за шею. — Техей… Те…
Он шумно сглотнул, зажмурился и сделал глубокий вдох. Тело, внезапно лишившееся постоянных, регулярных доз наркотика, едва его слушалось. Но даже так он крепко взял беловолосого паренька под руки и, стиснув зубы, стал поднимать его на руки.
— Техей… Техей, он сам… — Стефан сдавленно, хрипло засмеялся, утаскивая беспомощное тело альбиноса прочь от тел, от спящих безумцев, от всего этого. — Он сам себя… Слышишь, Техей? Он сам…
Но петрамант не отвечал. Его тело, мягкое, казавшееся бесформенной куклой из плоти, все больше и больше холодело.
Впереди, за баррикадой горячего цеха, послышался грохот. Запечатанный тяжелой стальной заслонкой, что должна была защитить соседние цеха в случае пожара или взрыва, что-то происходило. Гвардейцы с Майей Бортеас во главе прорывались внутрь, раз за разом бил по заслонке автоматический механизированный таран, но ржавая сталь держалась стойко, почти что гордо. Бортеас что-то прокричала, и из служебного тоннеля, разрывая тьму прожектором, выкатился одноместный гусеничный бур, покрытый алмазным напылением, стал со скрежетом и мерзким скрипом вгрызаться в толстую сталь.
— Вот ты о чем говорил, да? — Стефан, выбившийся из сил, усадил Техея за один из станков, словно закрывая от прорывающихся внутрь гвардейцев, и сам упал рядом, тяжело дыша. — Вот ты о чем… Говорил…
Парень засмеялся, тихо, хрипло. Достал из кармана смятую бумажную пачку сигарет, ярко-желтую, без надписи. Сжал в зубах одну, пожевывая фильтр и понимая, что не может даже прикурить ее — нечем.
Скрип и скрежет становились все громче, крепкая сталь постепенно сдавалась, сминалась под напором рычащего, натужно вгрызающегося в нее бура. Вот и заостренный кончик машины протиснулся сквозь толстый металл, а за ним и весь бур, расширяя получившуюся дыру. Раздался топот множества ног, гвардейцы, в черной форме, в доспехах, заполоняли промерзший почти до нуля цех. Стефан услышал щелчки — так взводят блочные арбалеты. Последний вздох…
— В укрытие! — во весь голос закричала Бортеас, когда в сторону ее передового отряда полетели тяжелые стальные болты.
Стефан открыл глаза. С другой стороны цеха быстро приближался большой отряд гвардейцев в форме, что несколько отличалась от формы тех, что пришли первыми. У этих на их глухих коринфских шлемах виднелись короткие красные гребни, а форма была серой, а не черной. Большой отряд ровной коробкой наступал вперед, расступился, поглощая и пряча за спинами солдат двух юношей и снова сомкнул ряды. Позади них шел старик с длинным мечом в ножнах, нахмурив брови, готовый принять бой на своей земле. Архитектор Хеос оказался не таким простаком, каким считала его Бортеас.
— Чем обязан? — мрачно, презрительно сказал он.
Первый ряд его бойцов, вооруженные щитами и копьями, с громким, коротким боевым кличем сомкнули щиты и выставили длинные копья вперед, готовые к бою. За ними, уперев тяжелые арбалеты на плечи первого ряда, стояли стрелки, разогнавшие отряд Бортеас по укрытиям.
— Хеос, друг мой, — ухмыльнулась, прячась за бетонной сваей Бортеас. — Разве ты не на электростанции?
— За свою идиотскую провокацию ты еще ответишь, — кивнул, поглаживая рукоять меча, Хеос. — Целиком и полностью. Не думай, что твоя выходка останется тайной. Я доложу о твоих действиях в совет сразу, как только доберусь до Мекин. А мальчишка…
Хеос с неожиданной силой оттолкнул Стефана в сторону. Тот, все еще с трудом управляя собственным телом из-за ужасной ломки, смог лишь протянуть руку вперед, но ее тут же прижал к полу сапогом Архитектор. В кулаке он сжал белоснежные локоны грязных от долгого пути волос Техея, поднимая его бессознательное тело над полом.
— …станет вещественным доказательством.
— Попортил он тебе жизнь, а? — усмехнулась женщина со шрамами.
— Не очень. Я предвидел и такой исход, — Хеос отпустил мальчика, тот с грохотом рухнул на пол. Старик кивнул на термомантов, лежащих в лужах собственной крови. — Замена им уже готова. Химики подкорректировали формулу, теперь синдром отмены будет не таким… Сильным.
— Хорошая штука. Работают сутками напролет, да еще и сами по себе грызутся, даже подначивать не надо… — Майя цокнула языком, покачала головой, быстро нажимая большим пальцем на кнопку передатчика. Шифром Морзе она отдавала команду отряду в арьергарде. — Поделишься формулой, а, Хеос?
— Обязательно. Тебе она уже, правда, не понадобится, — вздохнул старик, а затем посмотрел на сияющий в полумраке циферблат часов. — Ну что? Так и будем стоять, или решим уже вопрос?
— Да, да… Сейчас, дай только задержать тебя еще на минутку, — Бортеас зло ухмыльнулась, скалясь. — Сейчас, погоди…
Хеос нахмурился, крепче сжал в пальцах рукоять меча. С потолка на его седую голову посыпалась пыль, он поднял взгляд кверху и увидел, как по потолку все больше распространяется сложная паутинка глубоких трещин. Едва доносится сверху странный, ритмичный стук.
— О нет, ты не посмеешь, — усмехнулся он.
— Сейчас, тьфу ты! Подожди! — Майя, смеясь в ответ, все пыталась задержать его.
Но старик уже дал команду своим людям, боевое построение стало медленно отходить назад, стрелки все так же целились из арбалетов, готовые открыть огонь, если люди Бортеас высунутся из укрытий. Сам же Хеос схватил Техея за руку и тащил его за собой, постоянно оглядываясь и пытаясь понять что задумала Майя. Однако, было слишком поздно.
— Щиты! — закричал он, отдавая команду, однако его люди, пристально следившие за западным тоннелем, не успели отреагировать.
Шум сверху отказался очередным обманом, призванным отвлечь внимание старика. В то же время еще один отряд закованных в броню солдат после окончательного снятия блокировки цеха, зашли людям Хеоса в спину. Воины, ведомые офицером с черным гребнем на шлеме, с боевым кличем бросились в бой, и вместе с тем Бортеас с передовым отрядам бросилась в атаку по своему направлению.
Щитоносцы Хеоса разделились, быстро сменили строй, защищая построение теперь с двух сторон. Стрелки открыли огонь, громко щелкали арбалеты, болты летели в людей Бортеас, падающих с тяжелыми ранами под обстрелом противника. Многим, впрочем, повезло — арбалеты не были достаточно мощными, чтобы пробивать штампованные стальные кирасы и тяжелые щиты.
Воины схлестнулись в жестоком рукопашном бою, люди Бортеас напирали на ряды людей Хеоса, что отбивались от них копьями. Солдаты Майи были вооружены мечами-ксифосами, из-за чего не могли подобраться вплотную, но воины стали окружать их, продавливать на флангах, нарушая построение фаланги.
— Отступать! Прикрытие! — скомандовал Хеос, и несколько щитоносцев, покинув строй, закрыли его и Техея от атак черных гвардейцев.
Майя, заметив это, отдала команду нескольким бойцам следовать за ней и, схватив копье мертвого воина, устремилась вдогонку за отступающим Архитектором. Тот отходил к потайному ходу, скрытому за плотно переплетающимися трубами охладительной системы, а его воины стояли насмерть, не подпуская никого к хозяину длинными копьями. Бортеас, впрочем, была куда более искусна в обращении с оружием — удар, и узкий, специально созданный для проникновения под доспех наконечник в виде четырехугольного штыка голову воина, ударив точно в щель шлема. Человек упал замертво, копье застряло в его черепе, и Бортеас, оставив своих людей сражаться с гвардейцами, кинулась вслед за Хеосом в потайной коридор.
Снаружи, за стенами цеха, двое Архитекторов оказались на узком, длинном железном мостике над высокой, чернеющей под ногами вентиляционной пропастью. За спиной Хеоса лежал без сознания Техей, а сам старик, вынув длинный, с узким клинком меч из ножен, направил острие на Бортеас, свободную руку спрятав за поясом.
— Нихера это не честно… — прохрипела женщина, вынимая из-под плотной куртки длинный нож. — Давай на кулаках.
— Не надоело строить из себя шута?
Бортеас ухмыльнулась, пожала плечами, и пока старик отвлекся кинулась к нему, приготовившись пытаться проскользнуть под ним, уклониться от его удара. Но старик, не будь дураком, сделал быстрый, точный выпад своим клинком, едва не пронзая грудь женщины. Бритвенно острое лезвие разрезало толстую тканевую куртку, оставило неприятную, но терпимую царапину на внутренней стороне плеча. Бортеас, поняв, что так ей не пройти, отступила на шаг назад.
— Да ладно тебе, я сама его туда доставлю, — улыбнулась она, смахнув непослушную прядь волос со лба. — Ты даже не представляешь что я с ним собираюсь сделать.
— Ты омерзительна, — с отвращением, поморщившись, бросил Хеос.
— Всегда была, — ухмыльнулась Майя и снова кинулась вперед.
Старик вновь выбросил руку вперед, целясь точно в сердце противницы, но Бортеас, ловко извернувшись, вдруг сбросила с себя толстую куртку, обматывая тканью длинный узкий клинок и приближаясь к старику вплотную. Тот дернул рукой, прорезая лезвием ткань, оставляя глубокие порезы на пальцах Майи, но она успела добраться до него, вонзить нож противнику в бок. Сразу после этого, женщина что есть сил пнула его в живот, старик повалился на спину, с грохотом падая на ржавый металлический мостик, отчего тот задрожал и жалобно заскрипел.
— Отдай мне его! — прикрикнула Бортеас. — Хеос, не зли меня!
— Прямо как твой учитель… Договариваться ты так и не научилась, да? — истекая кровью из пронзенного бока, прохрипел Архитектор. — Ты не учла одного.
В этот миг Майя заметила это. Она кинулась вперед, пытаясь в два широких, быстрых шага добраться до Хеоса с Техеем, но старик перерубил мечом один из стальных тросов, удерживающих мостик, и ровна до этого поверхность накренилась. Бездыханное тело мальчика стало заваливаться набок, скатываться с пошатнувшегося мостика, но Хеос схватил его одной рукой, а другой, бросив меч, ухватился сам за режущий пальцы железный край.
— Хеос! — закричала в ярости Майя, повиснув на чудом не упавшем вниз, в бездну мостике на одной руке. — Отдай мне его! Отдай!
Но старик уже не слушал ее. Он стиснул зубы, едва удерживая Техея за руку, которая так и норовила выскользнуть из его морщинистой, влажной от пота ладони. Нужно было продержаться еще немного, совсем чуть-чуть…
Дверь на другой стороне мостика с грохотом резко открылась. В глаза ударил свет, Хеоса вытаскивали наружу его люди. Бортеас, убрав нож в ножны, повисла теперь на двух руках, с ненавистью взирая на уходящего прочь Хеоса. На нее в ответ смотрел острый наконечник стального болта, заряженного в арбалет гвардейца.
— Сука… — прошипела она про себя и, зажмурившись, спрыгнула вниз.
Арбалетный болт, сверкнув в темноте, со звоном отрекошетил от железного мостика, и тот, жалобно скрипя, стал еще сильнее заваливаться на бок. Стальной трос не выдержал, ржавые волокна распадались, и с ужасным грохотом мостик обвалился вниз вслед за Архитектором.
На верхнем уровне этого региона медленно приземлялся большой вертокрыл. К нему бежали со всех ног гвардейцы и врачи, сопровождающие Архитектора и мальчика, которого он поймал. В руке не дышащий, посиневший Техей мертвой хваткой сжимал атлас.