Скользящий по Алитэ - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2

продолжение

Глава 15

Тинниль в хорошем настроении вышел из своего кабинета. У его светлости, властителя Ламодийского герцогства Рандава VII, сегодня болела голова. Он благоразумно не стал лечить ее кружкой крепкого темного, понимая, что такая доля пива может в конечном итоге привести к вчерашнему результату. Поэтому ограничился запиской к Тиннилю с просьбой послать флакон чудодейственной эльфийской настойки, присовокупив к ней толику серебра, и отправив все это с посыльным.

Герцог был здоров, как бык, но пока он не избавится от вредоносного порока запивать ужин крепким пивом или вином, у травника всегда будет возможность подзаработать на нем.

На всякий случай заглянул в привратницкую. Иногда знать уже придя к нему, останавливалась, не решаясь или сомневаясь приходить ли дальше. А Лед, при всей его надежности, достаточным красноречием не обладал. Когда было нельзя применять оркские глаголы в простонародной обработке, он начинал мямлить и запинаться. И потенциальный покупатель уходил.

Так и есть, старый известный клиент — баронесса де Саннуа. И что это она остановилась напротив стойки с лекарствами и смотрит, как этот… рогатый на новые ворота?

— Рад вас приветствовать, ваше сиятельство. Вы затрудняетесь с выбором лекарств?

Баронесса была человеком на редкость мнительность, постоянно находя у себя различные болезни. Тинниль с нею не спорил, он лишь мужественно выслушивал жалобы, включая потраченное время в стоимость услуг. Клиенту он выписывал всегда одно и тоже — легкое успокоительное, меняя только сиропы.

— Нет, господин Тинниль, на этот раз я пришла к лекарю-субидару. Уж очень его расхваливали эльфы из гвардии герцога. Но никак не могу его найти. А ваш привратник не может толком сказать. У меня что-то с моим любимцем, — она показала на располагавшуюся на руках крохотную собачку. Она была грустна, вяла, даже не подумав залаять на чужих, что было обычно для собачек такой породы. Действительно, выглядит больной. Сегодня баронесса на удивление права.

«Надо будет натренировать Леда», — подумал Тинниль и широко улыбнулся:

— Ваше сиятельство позвольте лично мне проводить вас к лекарю. Он еще очень молод, но пользуется большим авторитетом у моих родичей. Надеюсь, люди тоже оценят его мастерство.

— Он эльф?

— Нет, он человек.

Удивленно хмыкнув баронесса пошла по указанному пути.

Пройдя к внутреннему дворику, Тинниль понял, что они явились в очень неудачный момент. Вспомнив прошлые годы, Карлайн чистил каменный пол от грязи.

Баронесса надменно поморщилась. Мало того, что этот мальчишка совсем не похож на известного лекаря животных, как расписывал его эльф, так он еще и занимается простонародным трудом! Обычно такая работа поручается нищим и оборванцам. Она решительно убрала собачку в широкий рукав платья, сшитый так специально для ее любимица.

Карлайн понял, что первый его посетитель может оказаться последним. Он укоризненно посмотрел на эльфа. Тот только удрученно вздохнул. Накануне от привратницкой к кабинету была протянута сигнальная веревка. Стоило в привратницкой дернуть за один конец, на другом зазвенел бы колокольчик. И Тинниль об этом забыл, и уж тем более Лед.

Оставалось последнее средство. Карлайн тихо свистнул. Котята, в своих вечных играх куда-то забежавшие, чутким слухом услышали призыв хозяина и вылетели на его запах. Увидев нового человека они мяукнули, здороваясь, и на всякий случай зарычали.

Баронесса остановилась.

— Простите, а это кто? — поинтересовалась она осторожно, — на обычных кошек они не совсем похожи.

— Это вазлиборские кошки, ваше сиятельство, — наобум протитуловал он ее. Увидев, что эльф быстро утвердительно кивнул, заговорил более уверенно: — они еще маленькие, им недели две.

— Вазлиборские кошки? — воскликнула она, — но ведь их невозможно приручить.

Котята, сев по обе стороны от Карлайна, удивленно смотрели на баронессу. Они впервые видели представительницу высшей знати и теперь пытались разобраться в отраженных огнях драгоценностей и запахе вкусно пахнущих духов. Каждодневно поедая мяса вдвое больше, чем весили сами, они были уже больше средней кошки. Еще через несколько дней их можно будет сравнивать с собаками.

— А откуда они у вас? — баронесса попыталась разобраться с новым явлением в столичной фауне.

— Мне их подарили.

— Кто?

— Мать — кошка, конечно, кто же еще? — удивился Карлайн вопросу.

— Но ведь, говорят, они огромные, — не переставляла удивляться баронесса, — я знаю, встреча с ними оканчивается смертью.

— Метра в два с половиной в длину и весом килограмм, наверное, сто пятьдесят, — улыбнулся Карлайн, — сначала она захотела мной пообедать, но затем мы с ней договорились.

— Ну, хорошо, давайте, посмотрите моего мальчика, — неуверенно сказала баронесса, приходя в себя от встречи с опаснейшими хищниками, пусть и небольших пока размеров. Но при этом, она внимательно просмотрела благодарственное письмо эльфов-гвардейцев, написанное на общем языке, но стилизованное эльфийскими рунами, патент на звание лекаря-субидара и патент на право заниматься лечением в Гарне.

Вздохнула, вытащила из рукава собачку.

— Собственно, деваться уже некуда. Столица называется — субидара нормального нет. Только поосторожнее, прошу!

Собака легла, безучастно глядя перед собой. Карлайн осторожно положил ей палец на лоб. Возникло ощущение печального настроения, меланхолии, все это перекрывали боли в животе, перекатывающиеся по всему телу.

Карлайн осторожно перевернул собачку на спину, осторожно исследуя живот. В голове возникло понимание, что у собачки забиты желчными камнями желчный пузырь и протоки, из-за этого собачка постепенно умирает. Надо раздробить камни в протоках, а затем в пузыре. Как? Ответ появился сразу же. Надо представить, как из головы тоненьким потоком в палец идет сила и направлять ее на камни, измельчая их. Только осторожно, чтобы не разрушить сами протоки и пузырь.

Он погладил собачку по голове, выпустив каплю силы и преобразовав ее в ощущение тепла и сострадания. Ничего, мальчик, твоя болезнь не смертельная, хотя запущена очень сильно. Палец одной руки он оставил на голове у собачки, успокаивая, а пальцем другой осторожно начал дробить камни, начиная с края проток. Сначала лечение шло трудно, он не раз ошибался, заставляя собачку оскаливать зубы от боли. Потом стало легче, он очистил обе протоки, и частично сам пузырь. На этом остановился. И он устал, и собачка. Пусть отдохнет, поправит здоровье. Убрал руки.

Освобожденная собачка сразу же перевернулась на живот. Вслушалась в себя. Боль почти ушла. Она радостно затявкала.

Для баронессы ожившая собачка была чудом, возвращением из царства мертвых. Не очень-то надежный субидар подержал пару минут пальцами и излечил! Она подхватила собачку на руки, расцеловала. Собачка, радуясь с ней, громко лаяла. Полный бардак и сумасшедший дом!

— Ваше сиятельство, — выждав паузу, сказал Карлайн, — прошу вас принести мальчика еще через три дня. А сейчас я выпишу вам лекарства и напишу, как их давать.

Он откровенно рисковал, поскольку с большим трудом мог только поставить свою подпись, но…

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, мой посыльный принесет лекарства вам на дом.

Баронесса, удивившись словам Карлайна, который явно делал что-то не то, успокоилась и милостиво кивнула. У нее появилось прекрасное настроение.

Глава 16

Эльфы ли были этому причиной, или, может быть, благодарная баронесса поспешила сообщить при дворе герцога о талантах нового субидара, но количество посетителей стремительно возросло. В иной день по четыре — пять представителей знати, богатых горожан приходили со своими заболевшими любимцами.

Посетителей было бы еще больше, если бы не заоблачные цены. Каждое животное приносило не меньше двадцати — тридцати серебряных монет. Из них, правда, несколько приходилось отдавать Тиннилю за лекарства и уплатить налоги в городскую и герцогскую казну, но все равно оставшейся суммы было астрономически много. Карлайн даже подумывал о снижении оплаты, но Тинниль посоветовал посмотреть пункты договора с гильдией, который он подписал, практически не глядя.

— Тебя никто не поймет. Знать и горожане решат, что ты не настоящей субидар, а собратья по гильдии проклянут.

Кое-как прочитав договор (он проучился в местной деревенской школе всего лишь год и читал плохо), Карлайн уяснил, что он обязался не снижать общегородские цены. Нарушителю грозил огромный штраф в тысячу серебряков и пожизненное лишение звания субидара во всех странах. Пришлось заткнуться.

Зато он мстительно удвоил плату своей прислуге и помощнице. Те вели себя безукоризненно, стараясь во всем угодить щедрому и очень способному хозяину. Малида всегда приходила в приемный покой рано, вытирала мебель от пыли, мыла пол в лекарской, не допуская Равну. Все инструменты и лекарства были расставлены в должном порядке, свежие полотенца, тазики, холодная вода для хозяина, любившего глотнуть глоток — другой, находились под рукой. Быстро научившись театральным приемам игры «на посетителя», она могла показать себя важной помощницей или добродушной бабушкой, невзначай похвалить Карлайна, рассказать о каком-нибудь «трудном случае», из которого хозяин вышел с честью. На фоне молодого Карлайна ее старость позволяла сделать из них идеальную пару.

Хана и Равна такими талантами не владели. Зато Хана готовила простые, но очень вкусные блюда. Благодаря ее заботам Карлайн снова подрос, а его фигура продолжала обрастать мускулами и даже некоторым жирком.

Равна, помимо трудолюбия, попыталась блеснуть и другими талантами, несколько раз прозрачно намекнув о готовности принести вечерний или утренний чай прямо в постель. Вряд ли тут стоило говорить о чувствах или хитром расчете. Равна всего лишь боялась потерять высокооплачиваемую работу и пыталась найти дополнительные гарантии. Ибо, оказавшись без работы, она имела только два варианта — идти в служанки за еду и пару медяков в месяц, вполне естественно попадая в постель хозяину, или сразу направиться в бордель.

Тинниль, каким-то образом узнавший об активности девушки, предупредил Карлайна, чтобы тот и не думал заводить любовницу таким образом.

— Это будет слишком заметно. Вы люди молодые, у вас, что на душе, то и на лице. Это не слишком хорошо скажется на отношении к тебе со стороны посетителей. Лекарь — это почти что дворянин. Тем более, твои кошечки делают тебя столь загадочным.

Тинниль не зря стал подлизываться к вазлиборским кошкам. Прежние издевательские отзывы теперь могли окончится весьма печально. За два месяца кошки значительно подросли, превратившись в перекормленных догов с большими зубами, всегда готовыми вонзится во что-нибудь податливое. Правда, домашних они не трогали, понимая, что они из своей стаи, а гостей с животными даже привечали. Хитромудрые хвостатые легко раскрыли логическую цепочку гости — деньги — мясо. Им даже нравилось играть «на посетителя», каменно развалившись на своих грузных деревянных тумбах, стоявших по обеим сторонам от стола Карлайна. Или, наоборот, грозно рычать, заставляя гостей — бледнеть, а их любимцев — пускать лужу. Карлайн поначалу опасался, что кошки начнут негативно влиять на посещаемость, но, оказалось, гостям это даже нравилось. Без зверей молоденький субидар выглядел бы слишком бледно, а его грозные звери были дополнительной гарантией успешного лечения.

Однажды, впрочем, с гостьей чуть не случилась истерика. Маленькая двухлетняя девочка — дочь посетительницы, находясь в том возрасте, когда все неведомое не страшно, а интересно, подошла к Дангу, решившему размять косточки на полу рядом с Карлайном. Мать, увидев дочь рядом со страшной кошкой, оказалась в полуобморочном состоянии, умоляюще глядя на субидара. Ей теперь уже было не до заболевшего попугая. А девочка принялась гладить кошку по голове, что-то лепеча ему на своем детском языке.

Данг ласку воспринял охотно и даже развалился на полу, чтобы его было легче гладить. В итоге матери пришлось дать успокоительные капли «за счет заведения», а дочка капризничала, ревела и никак не хотела уходить от «холосей коски».

На следующей день приехал отец девочки. Как оказалось, дочь откровенно вила из родителей веревки. Карлайн поначалу перетрусил, ожидая претензий, но бравому офицеру хотелось только одно — посмотреть, что за кошка прельстила его дочь. Увидев, что это вазлиборские кошки, он поскучнел. Достать их не могли помочь ни деньги, ни связи.

Но и расходы на кошек у Карлайна выросли. Как и заботы. Те не только съедали за день заднюю ногу взрослого быка, но еще хотели играть. Приходилось заказывать меховщику мягкие манекены животных, затянутых кожей. Внутри были шерсть, отрезки кожи и материи — в общем все отходы производства. Такой игрушки игривым зверям хватало на три — четыре дня, затем приходилось заказывать новую. Поначалу меховщик брал за игрушку серебряк, но увидев регулярные заказы, быстро сообразил, что нет смысла отваживать перспективного покупателя. Теперь Карлайн платил три десятка медяков за штуку.

Бывали и разовые расходы денег и нервов. Однажды, когда посетителей не было, Карлайн читал книгу. Давалось это занятие для него с большим трудом, но он не отступал, уже понимая, что умение читать и писать тоже является важной чертой таланта лекаря.

Внезапно на улице разнеслись панические крики и возгласы о помощи. Карлайн выглянул в окно — прохожие разбегались, бросая свое имущество. На столицу совершен налет? Кем? Герцог Рандав VII был мудрым и осторожным политиком, неплохим полководцем. Врагов, решившихся напасть столь подлым образом, у него не было. Карлайн недоуменно пожал плечами и сел читать дальше.

Увы, скоро юноша узнал причину. В кабинет вбежал запыхавшийся Лед.

— Ваша милость, — взволнованно сказал он, — ваши питомцы каким-то образом сумели выбраться на улицу и перепугали массу народа.

Лед, почитание которого перед Карлайном и его кошками достигло невероятной величины, излишне почетно его именовал. Милостью мог быть мелкий дворянин или высшие чиновники городской администрации. Но сейчас было не до субординации.

Карлайн стремительно выбежал на улицу, в тайне надеясь, что это ошибка и его кошек там нет. И сразу же понял наивность своих надежд. Его кошки, достигшие уже полутора метров, грациозно бродили по мостовой, радуясь жизни и стремясь найти еще кого-нибудь, кто мог порадоваться вместе с ними.

Разгневанный Карлайн оказался для кошек неприятным сюрпризом. Сначала Данг и Длани попытались симулировать тупость и непонимание, заигрывая с ним, но после нескольких оплеух и злобной ругани кошки предпочли отступить, удрав во внутренний дворик через парадный вход.

Тинниль, любопытства ради выглянувший на улицу, только присвистнул.

— Жди неприятностей, — коротко посоветовал он.

И они пришли, эти неприятности, в виде полусотни гвардейской пехоты и чиновника магистрата. Полусотня окружила дом двойным кольцом, а чиновник с полусотенным-прапорщиком и несколькими гвардейцами решительно вошел в дом.

Карлайн немного расслабился, увидев, что полусотенный его знакомый Кобот, дружески пожавший ему руку. Но чиновник испортил все настроения. Он потребовал уплатить штраф в сотню серебра и умертвить вазлиборских кошек. В противном случае — изгнание, а, может быть, уголовная палата. И чиновник величаво и грозно посмотрел на мальчишку-лекаря. Ему разрешалось подумать до завтрашнего обеда.

Кошки, наконец почувствовав себя провинившимися, пришли к нему на полусогнутых лапах, жалобно вглядываясь в суровое лицо хозяина-друга. Карлайн только погладил их по головам, вздохнул. Они всего лишь дети, что с них взять? Придется уходить из города, пока действительно за него не взялся уголовный судья, а за них — палач.

Тинниль был с ним одного мнения.

— Это же дикость страшная, — возмущался он, — убивать животных только за шалость! Если бы они стали людоедами, но они только играли! И даже не поцарапали никого.

Если они изгонят тебя, я тоже уйду. Можно перебраться в Мальбекское княжество. Местные наемницы понимают толк в лекарях и травниках. А пока я пущу весть о несправедливости решения магистрата. Герцог не останется в стороне.

Глава 17

К обеду следующего дня большая толпа городских стражников во главе с несколькими чиновниками двинулась к дому Тинниля, чтобы то ли арестовать Карлайна, то ли выгнать из Гарна вместе с его страшилищами.

Но к этому времени события уже развивались стремительно и неотвратимо, перестав быть только городскими. Беготня Тинниля возымела свои результаты. На утреннем разводе караулов командир эльфийского отряда гвардии в деликатной форме сообщил герцогу, что эльфы возмущены вчерашним решением магистрата изгнать лекаря-субидара из Гарна. Лекарь за короткое время сумел излечить всех больных единорогов в отряде. И поскольку единороги священны для первородных, они расценивают этот шаг магистрата как личное оскорбление.

Теперь настало время задуматься его светлости. Эльфийский отряд был ценным приобретением. Большинство правителей не смогло установить с первородными правильных отношений. А он сумел.

Хотя, разумеется, помогло и стечение обстоятельств, и милость богов. Несколько лет назад небольшая группа эльфов, спасаясь властей Гайворонского ордена, оказалась на территории герцогства. Орден был религиозным государством во главе с командором. Его мракобесие переходило все границы, превосходя мерами по преследованию первородных даже самые суровые страны.

Израненные первородные, спасавшие какую-то свою реликвию, были лакомым кусочком. Командор потребовал немедленно выдать своих врагов. Рандав отказался. Тогда ему предложили продать на серебро по весу эльфов. Предложение было заманчивым.

Но герцог отверг все предложения, не испугался войны, которая вылилась в несколько стычек. Первородные были размещены в благоприятных для них условиях и вылечены, а в Эльфланд немедленно был отправлен гонец.

Пришедшая на земли людей огромная эльфийская армия была ответом на послание. Герцогство, конечно, не тронули, но Гайворонский орден едва не пал, и, ослабев, вынужден был стать вассалом герцога. А для него самого был выделен отряд первородных и разрешена торговля с Эльфландом на протяжении ряда лет.

Пришедшие эльфы, прекрасно понимая уникальность и благородство поведения герцога, демонстративно были лояльны и неподкупны, демонстрируя чудеса храбрости. Нередко сверхметкая стрельба из луков становилась решающим аргументов в сражении. Многие соседи, в том числе и более могущественные, не решались нападать, зная о его лучниках. На протяжении пяти последних лет на границах герцогства царили мир и спокойствие, хотя почти все остальные страны воевали друг с другом. И вот теперь между ними может пройти трещина.

Искренне пообещав за кратчайший срок разобраться с болванами из гарнского магистрата и сообщить об этом эльфам, герцог приказал немедленно выслать полусотню гвардейцев человеческого отряда для охраны дома лекаря, вызвал коронера и потребовал срочно разобраться с этим делом и доложить через два часа.

Коронер попытался сообщить о нереальности сроков, но посмотрев на побелевшее в бешенстве лицо монарха, сглотнул и помчался поднимать своих подчиненных.

Но на этом утренние неприятности для герцога не закончились. Пришла отдаленная родственница и жена коннетабля баронесса де Саннуа. На правах родственницы и старой женщины она частенько поучала его. Не очень приятный гость. Но коннетабль, будучи главой могущественной дворянской группировки, всегда являлся его верным соратником, глуша нетерпеливые настроения молодежи, среди представителей которой были и прямые претенденты на герцогскую корону.

И потому Рандав VII встретил баронессу искренней улыбкой, отпустил нехитрую шутку о ее состоянии, поинтересовавшись, что она пила накануне.

Баронесса отшутилась в ее стиле, соленом и едком. Они немного поболтали, перебиваемые брехней Джоба — маленькой собачки баронессы, которую предпочитала носить его в рукаве платья. Джоб недавно тяжело заболел и все уже облегченно поставили на нем крест, но почти умершую собачку неожиданно излечил новый лекарь-субидар. Придворные чертыхнулись, но на всякий случай записали адрес. Лекарь никогда не бывает лишним.

— Да, кстати, — перешла к делу баронесса, — этого мальчика глупый магистрат собирается выселять из города.

— Какого мальчика? — не уяснил герцог, понимая под образом мальчика Джоба. Зачем городским чиновникам связываться с собакой баронессы?

— Да лекаря же! — удивилась баронесса непонятливости собеседника, — Рандав, ты должен поправить этих дураков!

Герцог сумел кое-как избавиться от нее только через полчаса, клятвенно пообещав честно разобраться в конфликте.

Но когда в комнату вошла его нынешняя метресса Луиза де ла Шато с сухим надменным видом и маленькой дочкой на руках, герцог почти вслух взвыл. Чем же он прогневал богов, которые так испортили ему все утро?

С таким видом Луиза являлась, если он умудрялся чем-то оскорбить (по ее мнению). А девочка была дополнительным аргументом. Только они двое и лекарь гильдии знали, что дочь не от мужа болвана, служащего капитаном в полку неподалеку от столицы. Личным рескриптом герцог разрешил капитану каждую неделю проводить выходные в столице, осчастливив его до глубины души. Знал бы он, в чьей постели его жена спит остальные ночи! Отцом девочки был он и Луиза хотела показать какой он плохой родитель.

— Подожди, Луиза! — быстро заговорил он, пока она не начала длинный монолог, в котором пунктов обвинения будет не меньше, чем в речи прокурора, требующего для виновного смертную казнь, — ты будешь говорить о мальчишке лекаре, которого магистрат выкидывает из города.

— Да, — удивленно сказала женщина, не понимая, откуда он знает о ее намерениях.

— Мне сегодня уже мозги вывихнут, — пожаловался герцог, — я уже почти готов оправдать его, что возьмешь с парня в такие-то годы. Но для придания законности решению подожду коронера, посланного утром рассмотреть подробности дела. А чтобы пугливый магистрат не вздумал совершить какой-нибудь дурной поступок, я послал охранять дом лекаря полусотню гвардейцев.

Луиза, приготовившаяся к штурму мощной крепости и накопившая много энергии, теперь не знала, куда ее девать.

— Понимаешь, этот мальчик, он так беззащитно выглядит, — пожаловалась она, — правда, эти ужасные кошки…

— Кошки? — герцог, приготовившись к занудливому скулению, насторожился.

— Да, — нервно засмеялась она, — кошки в размере больших догов. Очень больших. Мари полезла к одной из кошек. Я была уже готова разразиться в истерике, думая, что девочку разорвут в клочья, а та полезла мурлыкать, начала играть. Мари потом едва вытащили домой, где она закатила такой плач. Мой капитан даже назавтра поехал к лекарю узнать, где можно купить такую животину, но оказалось, это невозможно.

— Вазлиборские кошки, — задумчиво произнес герцог, — откуда он их достал? И как они его не съедают?

Глава 18

День для Карлайна, да и для Тинниля проходил нервно. Утром дом окружили гвардейцы. Возмущению Тинниля не было предела. Он вышел поговорить с командиром и вернулся задумчивый.

— Вчерашнее происшествие взято под контроль самим герцогом. Видимо, до него сумели достучаться. Я не зря вчера прошелся по нашим клиентам. Нас всего лишь охраняют.

— Ты думаешь? — скептически протянул Карлайн.

— Да, мой недоверчивый человечек, — засмеялся Тинниль, — посмотри, сколько животных ты уже вылечил. Думаешь, у их хозяев есть желание остаться без такого лекаря? Правда, не знаю, к какому выводу придет сам герцог. Будем ждать.

Гвардейцы действительно охраняли дом, а не держали жильцов под домашним арестом. Когда Тинниль вместе с Ханой совершил короткий визит в хлебную лавку напротив, никто не пошевелился, чтобы задержать их.

Через час в дом вошел неприметный человек, одетый как зажиточный горожанин.

— Коронер герцогского суда, — представился он, — хотел бы, с вашего разрешения, задать несколько вопросов.

Тинниль и Карлайн переглянулись и согласились.

Вопросы оказались чистой формальностью. Казалось, коронер выполняет ритуал, чтобы потом доказать законность своих действий.

— Скажите, господин Кафар, — обратился он в конце к Карлайну, — а нельзя мне посмотреть на ваших вазлиборских кошек? Очень интересно. Я только один раз видел шкуру кошки.

Карлайн улыбнулся.

— Разумеется, господин коронер, вы можете посмотреть на них. Только предупреждаю, у них довольно своеобразный юмор. Могут попытаться запугать, сделают какую-нибудь гадость.

— М-да? — удивленно сказал коронер, — но я все же попробую.

Кошки встретили появление нового человека с интересом. Они чувствовали нервозность хозяина и чутьем связывали ее с пришедшим.

Длани осторожно захватила пастью руку коронера и заставила его сесть на стул. А Данг сел около ног и стал требовательно смотреть в глаза.

Но коронера животные не напугали, а очаровали. Еще бы, они уже были точной уменьшенной копией взрослых кошек и достигли около семидесяти килограмм веса.

— А если они взбунтуются? — задал коронер логичный вопрос.

— Они не взбунтуются, — настолько уверенно сказал Карлайн, что коронер ему поверил, хотя было непонятно, как хрупкий юноша собирается совладать с двумя хищниками, уже способными переломить ему позвоночник одним ударом лапы, или разорвать на куски мощными челюстями.

— Вы знаете, — нерешительно сказал коронер, — поскольку вчерашний бедлам будет рассматривать сам герцог, вас, скорее всего, пригласят во дворец. Так вот, частным образом я бы вам рекомендовал взять с собой зверей. Они вызовут там огромный интерес и сыграют положительную роль в решение вопроса.

Коронер оказался прав — ближе к обеду их действительно попросили явиться во дворец. Но сначала у дома показались чиновники магистрата с большой свитой из стражников. И они даже попробовали проникнуть в дом.

Численность горожан никак не отразилась на действиях полусотни. Гвардейцы презрительно глядели на пришедших, не пытаясь что-либо предпринять. Они были слишком на разных уровнях. Командир гвардейцев четко выговаривая слова, порекомендовал всем немедленно удалится, или он «выжмет из них весь жир и надерет задницы». Чиновники что-то пробубнили, переговариваясь между собой и незаметно испарились.

Через некоторое время явился посыльный от герцога, слегка застрявший около прапорщика.

— Его светлость принял правильное решение, — одобрительно сказал Тинниль.

— Ты обладаешь даром пророчества, Тинниль? — удивленно спросил Карлайн.

— Никакого пророчества, — категорично ответил эльф, — только логические допущения. Посмотри, из дворца явно по нашу душу явился гвардейский офицер в чине сотенного командира. Сотник — это очень много для простолюдина, которым ты являешься. Если бы тебя понадобилось арестовать, явились бы люди коронера или, на крайний случай, десятник с несколькими гвардейцами. И потом, какую особенность ты еще видишь?

Карлайн пожал плечами, затрудняясь ответить.

— За тобой пришел эльф. Не человек, а первородный, герцог должен знать, что после излечения единорогов эльфы на твоей стороне. Понимаешь? Тебе сразу показывают, какого приговора можно ожидать.

Теперь Карлайн понимал. Покрутил головой, поприветствовал вошедшего сотника. Тот ответил четким воинским салютом.

— Господин Кафар, — в утонченной вежливости сотника не слышалось никакого превосходства, — его светлость, герцог Ламодийский Рандав VII просит вас, если вы имеете такую возможность, поприсутствовать при решении вчерашнего конфликта.

— Поприсутствовать? — Тиннилю стало интересно.

— Ха, — фыркнул сотник, — наш маленький друг сумел приобрести столько покровителей, что я сильно удивился, когда герцог сам не отправился к нему. Наверное, подумал, что не все из свиты войдут в этот дом.

Он с очевидным любопытством посмотрел на кошек, шумно втягивающих воздух. Им нравилось, как пахли первородные.

— Скажи, а их ты не хочешь взять?

А почему бы нет. Коронер, кстати, рекомендовал.

— Красивое будет зрелище, — обрадовался эльф бесплатному празднику.

Зрелище действительно получилось интересным, хотя и не для слабонервных. Они пошли ко дворцу по многолюдным улицам… поначалу многолюдным. Грациозно вышагивающие звери, громоподобно рычащие, как и вчера, навели жуткую панику. Через пять минут в ближайшей округе никого не было. Только разбросанные вещи.

Сотника это насмешило.

— Послушайте, Данг, Длани, а вы не хотите на войну? Всех врагов разгоните.

Данг, по натуре ленивый, как и все кошки, предупреждающе зарычал. Куда-то отправиться от теплой лежанки и миски с мясом ему совершенно не хотелось. Длани, любительница приключений, рыкнула уклончиво.

Дворцовая гвардия из людей оказалась нервами покрепче, оставаясь на своих местах. Правда, гвардейцы на всякий потихоньку подтягивались друг к другу, понимая, что в случае нападения они совершенно беззащитны в одиночку.

В большой приемной сотник предложил подождать, сообщив, что сходит, доложит. Карлайн осторожно сел на край роскошного кресла. Кошки предупреждающе зарычали — их немного беспокоила новая обстановка, но затем успокоились и улеглись в ногах юноши.

Сотник доложил герцогу о выполнении задания, но не сообщил, что субидар привел виновников конфликта. Герцог приказал ввести его в зал.

Дверь распахнулась и в них показался торжественно разодетый мужчина — мажордом, как позже узнал Карлайн.

— Господин Карлайн, — громогласно объявил мажордом. Затем он увидел зверей и побледнел, — вазлиборские кошки? Зачем они здесь?

Данг лениво повернул голову, беззвучно открыл пасть. Мажордом икнул, шмыгнул в двери, Карлайн услышал, как тот фальцетом заверещал:

— Карлайн ибн Саади Кафар!

После чего, судя по звуку шагов, мажордом поспешил удрать. Карлайн оказался в затруднении. Входить ему или нет? Похоже, приглашать его некому. Лучше войти.

— Данг, Длани, вперед.

Данг, как мужчина, пошел первым, мягко прыгнул в открытый проем дверей и, приземлившись, подал голос. Впервые со времени строительства в парадном зале приемов Ламодийского герцогства раздался звучный рык вазлиборской кошки.

Участники приема решили, что наступил конец их жизни. Две трети разбежались с прытью тараканов, и криками вспугнутых ослов. Остальная треть осталась в своих креслах только по причине глубокого обморока.

Длани, входя, зарычала не менее громко, но эффект был уже смазан. За ними скромно вошел Карлайн.

Ему представилась дивная картина. В центре на противоположной стороне находился массивный трон с герцогом. Его светлость был шокирован не менее своих поданных, но заметив, что эльфы, составляющие половину охраны, даже не думают хвататься за луки и вообще ведут себя очень спокойно, тоже успокоился и принялся разглядывать вазлиборских кошек. Как и огромное большинство людей, он видел их впервые. Ибо, если человек видел кошек на природе, он незамедлительно умирал, становясь частью пищеварительной цепочки.

По обоим сторонам от трона у стен находились кресла. На них в самых живописных позах лежали несколько дам и даже два кавалера. Кроме герцога из знати в сознании осталась только молодая женщина с двухлетней девочкой, приходивших к ним какое-то время назад.

Карлайн прошел часть зала, конвоируемый кошками, и остановился, не зная, что делать дальше. Наступила пауза. Герцог, любуясь крадущейся красотой грозных четырехлапых хищников, не собирался помогать юноше.

И тут ему на помощь пришла девочка. Это для всех взрослых рык вазлиборских кошек означал страшную опасность. А для нее это был сигнал, что ее любимая мягкая игрушка рядом. Она вырвалась из рук матери и побежала к Дангу. У герцога сердце забилось с перебоями.

Но Данг только понюхал обхватившую его девочку и осторожно потерся об ее голову. Громкое урчание наполнило зал.

— М-гм, — опомнился герцог и громко позвал: — где у меня мажордом? Где этот бездельник?

Мажордом осторожно высунулся из запасного выхода. Герцог его заметил. Громко скомандовал:

— Позвать мою трусливую свиту. Привести в себя упавших в обморок. Где коронер? — подождав, пока придворные начнут рассиживаться в своих креслах, опасливо поглядывая на опасных гостей, начал рассуждать, — как я понимаю, сегодня было повторение случившегося вчера. Эти милые киски вышли погулять, никого не трогая, — он с удовольствием посмотрел, как девочка, забравшись на Данга, почесывает ему за ухом, от чего тот стал выдавать удвоенные порции мурлыканья, — а трусливые горожане разбежались, как сегодня моя…, м-да.

Он обвел суровым взглядом присутствующих, заставив свитских поежиться и глубже вжаться в кресла.

— Коронер, ваше мнение?

Коронер прекрасно понимал настроение герцога и к тому же сам пришел к тому же мнению. Поэтому без промедлений заговорил:

— Совершеннейшая правда, ваша светлость. Эти две милые киски вышли немного погулять, а простонародье разбежалось, своими громкими криками пугая кошек. Возможно даже нанесли моральную травму животным. Ваша светлость, по итогам проведенного расследования, выношу на ваше мнение приговор:

— Подвергнуть штрафу на двести полноценных серебряных монет, — он посмотрел на замершего Карлайна, — город в лице магистрата за глупость и панику, а также за стремление нанести ущерб герцогству. Наш юный лекарь оказался очень умелым субидаром и многие высокопоставленные особы являются свидетелем этого. Изгнание его из Гарна привело бы к тяжелым последствиям. Я уж не говорю об этих двух прекрасных добродушных зверях.

И он вопросительно посмотрел на герцога.

Мэр города попытался робко возразить, но находящаяся в десятке шагов от него Длани, повернула голову в его сторону, и негромко, но очень выразительно заворчала. Мэр снова потерял сознание.

Рандав VII с усмешкой глянул на него и объявил:

— Да будет так! Из этой суммы сто серебряков пойдет в нашу казну, сто — лекарю за беспокойство.

Глава 19

Через полгода нахождения в Гарне Карлайн мог считать себя настоящим горожанином, живущим в столице полнокровной жизнью. Знать и верхушка горожан окончательно признала его настоящим лекарем и бежала к нему при малейших проблемах их животных. Сумел он наладить отношения и с городом. После крупного штрафа магистрат на него сильно обиделся, пока одному из менее оскорбленных не пришла в голову мысль использовать единственного в городе лекаря-субидара на пользу горожан.

Гарн, как, впрочем, и другие города Дайяры, буквально захлебывался от моря крыс. Мало того, что эти твари были противны на вид, таскали продукты и портили вещи, так они еще и распространяли множество болезней. От них страдали все — от герцога до последнего попрошайки. И представитель магистрата, смирено опустив глаза долу при виде вазлиборских кошек, недовольных посетителем и потому рыкающих и бьющих хвостами, скромно спросил, не может ли господин лекарь помочь бедным горожанам.

О, Карлайн сыграл одну из своих лучших ролей в жизни. Он разразился патетической речью о любви к своей новой родине, о готовности работать на нее бесплатно (но не более двух дней в неделю) и попросил всего лишь оплатить материалы для создания яда — десять ведер по половине серебряка каждое.

Цена в соотношении с возможным результатом была мизерная и чиновник, довольный выполненным поручением, ускакал на полусогнутых в магистрат. Местные шишки, все-таки посомневавшиеся, деньги выделили. И одним летним вечером группа дворников, проинструктированная Карлайном, принялась раскладывать отраву — зерна ржи, пропитанные легким ядом, который убить не мог, но серьезно вредил здоровье.

А субидар принялся за дальнейшую работу. Используя память эльфа, Карлайн сумел создать такой яд, который не сразу убивал грызунов, а заставлял ее от сильной боли и холода выползать на солнечные площади. Его тоже разбросали следом за первым.

Горожане были предупреждены о предстоящей травле и что будет происходить. Но происходящее поразило самых скептически настроенных. Умирающие крысы брели, шатаясь, по улицам, собирались на площадях в кучи и там подыхали. Дворникам только оставалось сгребать их в тачки и увозить на окраину, где в огромном костре их сжигали.

После такого зрелища большинство горожан убедилось, что лекарь еще и маг. Крысы единственно только могилу себе не вырывали! И потому жители молчаливо признавали за ним право ходить с двумя страшными кошками по улицам без всякого поводка или намордника.

Карлайн усмехнулся. Попробовали бы они надеть намордник на вазлиборскую кошку! Скорее, Данг и Длани сами бы заставили горожан ходить в намордниках и на поводке.

— Хозяин, к тебе посыльный от герцога, — сообщил Рад. Большие деньги, зарабатываемые Карлайном, требовали охраны. И не только кошками. Юноша это понимал. По случаю он нанял двух вышибал, выполняющими, кроме охраны, еще много других функций. Их прежний хозяин — эльфийский купец, уезжал к себе домой на покой, ликвидируя все дела, и заботливо подыскивал для своих людей нового хозяина. Карлайн очень был не против и таким образом у него появились Рад и Ламус.

Гвардеец сдержанно, но вежливо кивнул. Наверняка из дворян. Сообщил:

— У его светлости недомогает боевой конь, его старый и надежный товарищ. Герцог сильно расстроен и просит, — гвардеец тоном выделил последнее слово, — помочь ему.

Карлайн оценил вежливость герцога. Его светлость очень учтив. После той истории с кошками, которая, как рассказывали эльфы из гвардии, очень насмешила его, он обращался с Карлайном почти как дворянином.

— Рад, Ламус, собирайтесь, пойдем в герцогский дворец. Данг, Длани, вы останетесь.

Такое приказание очень не понравилось кошкам. Они зарычали, переполошив весь квартал, принялись царапать каменный пол, бить хвостами, Данг показал, что сейчас бросится на хозяина. Кошки очень убедительно имитировали недовольство, хотя на самом деле они и не хотели выходить из дома. Ленивые звери только что плотно пообедали и единственное желание, хорошо читаемое на их мордах, было связано со сном. Тем более, на улице шел дождь, столь нелюбимый кошками.

Карлайн легко разгадал их игру. Весело оскалился в ответ на рев животных, немало удивив гвардейца. Тот ожидал, что лекарь хотя бы начнет их успокаивать. Но вместо этого юноша шлепнул Данга по спине, мгновенно успокоив его, и начал выспрашивать Тинниля, что у того есть общеукрепляющего и успокоительного для крупного скота. Нагрузив телохранителей лекарствами, Карлайн отправился вместе с еще не пришедшим в себя гвардейцем. Тот и поначалу не показывал излишне дворянской спеси, а после спектакля, учиненного кошками, и вовсе признал превосходство лекаря.

Герцог встретил их на плацу, где нетерпеливо мерял шагами пространство.

— Наконец-то, — проворчал он, — не торопитесь прийти на помощь, господин субидар.

Карлайн не стал указывать его светлости, что пришел сразу же, не мешкая. Герцог нервничает из-за болезни коня, надо его понимать.

Жеребец монарха стоял в обширной конюшне. Его болезнь была видна даже ничего не понимающему в лечении человеку. Мутный взгляд, прерывистое дыхание, полная апатия. Он даже не обратил никакого внимания на пришедших. Кормушка была полна зерна, а поилка — воды.

— Адрон не ест, не пьет, отказывается выходить из конюшни, — пожаловался герцог, — раньше буянил, несколько раз приходилось ремонтировать помещение. Пройди кто мимо — ржал от злости на полгорода. Настоящий боевой конь. А сейчас…, - он махнул рукой, — вылечи парень, озолочу.

— А что же ваш субидар? — из вежливости поинтересовался Карлайн, обратив внимание на неприкаянно стоящего шагах в десяти человека.

— А-а! — герцог махнул рукой, — говорит, что сглазили. Приглашали и жрецов, и священников. Не помогло. Звали эльфов, но те в лицо мне рассмеялись и порекомендовали принести самого субидара в жертву. Наверное, так с ним и сделаю.

Карлайн улыбнулся, потом посерьезнел. Жеребца надо осмотреть и лечить. Иного выхода не было, судя по внешнему виду, скоро ему будет совсем плохо и конь умрет. Он подошел к яслям, положил руку на лоб жеребцу. Тот был огромным, просто какой-то суперконь. Юноша с опаской посмотрел на его большие копыта. Зримо представил, как они пинают. Ужас!

Постарался отвлечься от страшных мыслей и успокоиться. Надо понять, как себя чувствует конь. Понемногу он погружался в ощущения и чувства коня. Боль в животе, нет даже не в животе, а в кишках. Тошнота, противное ощущение крови во рту. И постепенно растущее желание умереть и избавиться от всего этого.

Карлайн привычно поделился теплотой, радостью жизни, постарался утихомирить боль.

Конь удивленно посмотрел на него. Что-то спросил. Но в отличие от единорогов, коня Карлайн не понял. Он постарался вслушаться лучше, представив себя тоже большой, могучей лошадью.

«Кто ты?» — он услышал вопрос.

«Я пришел вылечить тебя».

«А сможешь?»

«Я вылечил единорогов. Ты их знаешь?»

«Знаю. Задаваки, как и их хозяева. Но бегают они быстро и стрелам в глаза смотрят, не прячутся».

«У тебя что-то с животом. Я должен его пощупать. Ты ведь не будешь пинаться?»

Адрон мотнул головой, подтверждая, что не будет.

Юноша стал мягко поглаживать живот, пытаясь найти место болезни. Странно, но желудок не болел, желчный пузырь не был воспален, печень, почки — все в относительном порядке! Карлайн вытер выступивший на лбу пот. С таким он сталкивался впервые. Жеребец казался здоровым, хотя и на внешний вид, и по ощущениям он болен! Может, действительно его сглазили?

Глава 20

Он перешел к задней части живота. А кишки-то немного побаливают. Такое чувство, через них проходило что-то крупное, их поцарапавшее.

Он снова положил руку на лоб коня. Тот охотно откликнулся. Ему стало немного легче от перекаченной силы, появилась надежда на излечение.

«Что ты ел в последние дни?»

«Последние? Ничего. Воды немного пил. Мне больно».

«А до болезни?»

Карлайн понял — жеребец что-то утаивает.

«Скажи, это очень важно. Твоя болезнь произошла именно от этого».

«Несколько дней назад я съел веревку».

«Зачем?» — удивился Карлайн.

«Мне было скучно», — мысли Адрона приняли виноватый оттенок. Жеребцу было стыдно от совершенно глупости.

Карлайн, теперь зная, что надо искать, заскользил по коже живота. Если веревка застряла далеко… Нет, конец находится почти в прямой кишке. Хотя это даже лучше. Если удастся схватиться за него, то можно попытаться вытащить все веревку.

— Вылечишь? — герцог буквально подпрыгивал на месте, любопытно следя за манипуляциями лекаря.

— Надежды остаются, — дипломатично сказал Карлайн, — на вашем месте, ваша светлость, я бы выпорол конюха. Он оставил на яслях веревку. Адрон ее съел и теперь разбухшая веревка застряла в кишках и не дает выйти переваренной пище. Если так пойдет, через несколько дней конь умрет.

Герцог заскрежетал зубами, бросил взгляд на конюха. Тот что-то забормотал, потом скис, понимая, что оправдаться ему не удастся.

— Молись! — рявкнул герцог на него, — это последнее, что тебе остается.

Карлайн остановил кровожадные замыслы герцога.

— Ваша светлость, мне нужны кусачки размером с ладонь.

— Бегом к кузнецу, — рявкнул Рандав. Сразу человек пять рванулись исполнить приказ монарха. Тот в таком настроение мог наказать, несмотря на положение и степень вины.

Карлайн положил руку на лоб Адрону.

«Это веревка, — сообщил он жеребцу, — она застряла в кишках и не дает выйти отходам. Я постараюсь вытянуть ее через задний проход. Будет больно, но другого выхода нет. Ты не будешь пинаться?»

«Не буду, сам виноват. Ты правда меня вылетишь?»

«После того, как я вытащу веревку, я тебе дам с водой специальное лекарство, оно выведет все отходы из кишок и желудка. Потом ты получишь успокаивающее и станет гораздо легче».

Волна надежды и сдерживаемого счастья прошла по телу гиганта.

— Ваша светлость, еще мне нужны несколько ведер горячей воды, ведро серой муки и несколько горстей соли.

Герцог махнул рукой. Еще несколько человек рванулось к кухне.

А ему предстояло сделать самое трудное — вытянуть веревку. Принесли кусачки. Юноша замялся.

— Ваша светлость, сейчас мне придется провести небольшую операцию, может вам лучше выйти?

— Я знаю, какого цвета кровь, — твердо сказал герцог.

— Но если…

— НЕТ!

— В таком случае я попрошу вас не мешать мне, даже если вас шокирует сама операция.

— Это я обещаю!

Карлайн погладил Адрона по боку, подошел сзади, погрузил руку с кусачками в задний проход.

Герцог возмущенно возопил, но мешаться под руками не стал, понимая, что сейчас не до него.

Рука Карлайна медленно продвигалась по липкой, теплой траншее. Кусачки во что-то уткнулись.

Веревка?

Он изо всех сил напряг свой внутренний взгляд. Кажется, да. Попытался захватить зубчиками за конец веревки. Несколько раз не удавалось. Лекарь уже начал отчаиваться, когда зубчики надежно ухватились за веревку. Потянул на себя, почувствовал, что коню стало больно, другой рукой поделился с ним своей силой. Немного помогло, но боль все равно оставалась. Ничего, терпи, коняка, веревка понемногу выходит.

Вытащив руку с концом веревки на свежий воздух, дал обоим передышку. Конь жалобно заржал. Карлайн положил руку без кусачек ему на лоб.

«Потери, немного осталось».

«Ты не знаешь, какая была длинная веревка», — пожаловался жеребец.

«Смешной, — улыбнулся Карлайн, — я вытащу веревку только частично, а когда она перестанет задерживать отходы, дам тебе лекарство. Веревка и выйдет вместе с отходами».

Жеребец облегченно вздохнул.

«Тогда тащи, — предложил он, — а то чем дальше, тем меньше хочется».

Под зубовный скрежет и ржанье жеребца он протянул еще на несколько ладоней. Проверил внутренним взглядом. Все, веревка выйдет и так.

— Ваша светлость, далее веревка пойдет естественным путем. Дайте мне половину ведра воды, — приказал Карлайн стоявшему рядом слуге и проверил вода. Из горячей она стала теплой. — Где мука? Положите в воду одну горсть и щепотку соли. Рад, флакон номер шесть.

Все флаконы для легкого распознания были обозначены определенной цифрой. И сам поймешь, и слугам проще.

Карлайн, опираясь на эльфийские знания, накапал в ведро тридцать капель. Потом подумал, добавил еще десять. Кишечник закупорен, лекарства надо больше.

Размешал полученный раствор, поднес к Адрону. Положил ладонь на лоб.

«Выпей, очень надо».

«Я не хочу», — как ребенок закапризничал жеребец.

«Это лекарство, оно немного растворит переваренную пищу и заставит кишки сжиматься и разжиматься. Давай же, такой большой, а ведешь себя, как жеребенок».

Адрон потряс головой, возмущаясь, но к ведру наклонился и шумно стал пить. Несколько глотков воды и ведро опустело.

«Я ничего не чувствую», — пожаловался жеребец.

«Подожди, пройдет несколько минут», — пояснил Карлайн.

Он отошел к герцогу и произнес ту же мысль. Герцог понемногу успокаивался, хотя веревка, торчащая из филейной части коня, его нервировала.

Но вот Андрон, повинуясь позывам, напрягся и пустил мощную каловую массу. Потом еще и еще. Все, что накопилось за несколько дней, выходило одним порывом. С отходами легко выскользнула и веревка.

А Карлайн стал готовить успокоительное лекарство. В ведро с теплой водой он добавил три горсти муки, три соли, потребовал от Рада флакон номер девять, накапал оттуда двадцать капель содержимого. Пока Рад помешивал в ведре, подошел к Адрону, положил руку на лоб.

«Немного побаловывает в животе, но уже легче», — сообщил жеребец.

«Сейчас ты выпьешь успокаивающее, станет совсем легко и, может быть, даже захочется спать. Захочется есть — ешь»

«Спасибо тебе».

«Пожалуйста. Будешь жевать веревки — зови».

Жеребец шутливо толкнул его мордой, добродушно заржал.

— Все, ваша светлость, лечение закончено, я могу идти?

— Подожди, — сказал герцог, — притащите ко мне прежнего субидара, — велел он гвардейцам.

Тот чувствуя неладное, вяло сопротивлялся, но куда ему было отбиться от двух рослых солдат.

— Говоришь, сглазили, — недобро прищурился герцог, — вот что, ребята, вышвырните его вон из дворца. И дайте перед этим хороший пинок. — Повернулся к Карлайну, — с сегодняшнего дня ты — герцогский лекарь и субидар.

Глава 21

Он вернулся к вечеру, уставший, но довольный. Добиться расположение самого герцога стоило немалого. Его светлость, как говорили, человеком был вспыльчивым, но справедливым. Тинниль, узнавший о благополучном лечении, порадовался за Карлайна и подтвердил его мысли.

— Благорасположения его светлости добиться не просто, но если он убедится, что ты существо небесполезное, его щедрости не будет границ.

Данг и Длани, пришедшие на шум и запах хозяина, довольные его появлением, заигрывали с ним, толкая богами и захватывая пастями руки и ноги. С некоторых пор они стали более осторожными в играх с ним, осознав, что сильнее его и могут покалечить.

Карлайн покормил их, проследив, чтобы костей было почти столько же, сколько мяса, и выдал новые игрушки с привлекательными запахами диких коз. Пусть поиграют.

Пришли знакомые эльфы из герцогской гвардии, поздравили юношу с успешным лечением, выставили на стол бутылку старого вина.

— Теплое ты получил местечко, теперь будешь крутить и герцогом, и его окружением как хочешь. О своем здоровье знать вполне естественно бережется не меньше, чем о четырехлапых любимцах.

Карлайн неловко отшучивался, он быв лучше отпил чаю, но первородные принесли вино от чистого сердца. Его шокировало само представление. Эльфы угощают человека! Увидели бы жители его селения, у которых их заносчивость и гордыня вошли в поговорку.

— Я буду лечить животных, но не людей, — на всякий случай пояснил он, — ведь я только лекарь-субидар.

— Наш маленький друг немного заблуждается, — мягко улыбнувшись, сказал один из эльфов, — мне пришлось побывать в этой, так сказать, конюшне, — несколько презрительно выделил он последнее слово, — так вот, герцог объявил о твоем статусе ЛЕКАРЯ и СУБИДАРА, а не лекаря-субидара. Я прекрасно слышал интонацию, с которой он говорил.

— Но у меня нет патента лекаря, — растеряно сказал Карлайн.

— Ты опять ошибаешься, — теперь в разговор влез уже Тинниль, — у тебя патент лекаря-субидара и если ты думаешь, что слово лекарь ничего не означает… В основном ты лечишь скот, но можешь и людей. Гильдия и магистрат это подразумевали с самого начала. Или ты думаешь, вас, умеющих лечить, так много?

Карлайн застыл с открытым ртом. Вот это да! От удивления он сделал большой глоток вина и закашлялся под дружный, незлобивый смех. Тьфу ты!

Выпив по бокалу вина и еще раз поздравив лекаря эльфы ушли. У них впереди был трудный день. У Карлайна и Тинниля тоже и потому, поужинав, они собирались отправиться спать. Но пришел Лед и озабоченно сказал, что прибыли посыльные. Три гвардейца из состава людского отряда. Этого еще не хватало! Какие еще неприятности могут возникнуть уходящим днем? Эльф и лекарь переглянулись. Но посыльных его светлости не выкинешь, как нашкодивших щенков. Пришлось пригласить.

Впрочем, они зря переполошились. Старший из гвардейцев, восхищенно и немного испуганно посмотрев на немедленно появившихся кошек, потягивающихся и многозначительно раскрывающих пасти, доложил, что его прислали для передачи господину лекарю платы за лечение. И положил на стол небольшой кошелек.

Гвардейцы ушли.

— Наш герцог либо страшный жлоб, что на него непохоже, либо, — эльф взял кошелек, — либо здесь…

Он вытряхнул содержимое на ладонь. Пять монет. Золото!

— Что ж, — глубокомысленно сказал Тинниль, — поздравляю, ты стал любимцем его светлости. Золотые монеты так просто не дают, даже за лечение любимого коня. Молодец!

На ночь Карлайн устраивался с Радом в спальной. Ламус недавно женился и юноша великодушно разрешил телохранителю ночевать дома, хотя это и было вопиющим нарушением обязанностей охранников.

Кошки, спавшие круглосуточно и так же круглосуточно бодрствовавшие, ночевали в доме, где им угодно и ходили как им вздумается. Направить на путь истинный их уже стокилограммовые туши не мог даже хозяин. А уж остальных кошки и слушать не желали, рычали и многозначительно плотоядно облизывались. Вазлиборские кошки подчинялись только природному зову, а все остальные должны были слушаться их рыка. Тинниль постепенно привык к тому, что, придя в кабинет, он видит развалившихся на полу кошек, красноречивым рычанием намекающих на наступивший в этот день праздник. Или в самый разгар приема больного, пришедшего определиться с диагнозом и подобрать лекарства, в проеме двери показывалась рычащая морда, пугающая в первое время посетителей Тинниля до полусмерти.

Карлайн на разбойное поведение своих питомцев смотрел равнодушно. Если боги решили создать кошек такими, то сможет ли он возражать? Тинниль был с ним полностью согласен, прислуга попробовала возражать (кто чем мог: Рад — палкой, Равна — криком, Хана — кухонной утварью), но потом смирилась, получив несколько болезненных укусов. Тем более, кошки бродили бесшумно и единственно, что они требовали — все двери должны быть открыты. Женской части это не нравилось, но после дважды выломанной двери Лед, который также исполнял обязанности плотника, предупредил, что больше целых дверей у него нет. Пришлось смириться и с открытыми дверьми.

Но именно это их и спасло. Карлайн давно видел десятые сны, когда в одной из комнат раздался громоподобный рев кошек. Рад проснулся раньше, зажег свечу и побежал на рев. Кошки напрасно орать не будут.

Карлайн, наспех одевшись, схватил кинжал и направился следом за ним. По пути он сориентировался. Рев раздавался из внутреннего дворика. Его окликнул Тинниль, тоже проснувшийся и спешащий на шум с коротким палашом и лампой, наполненной земляным маслом. Комментарии эльфа были коротки и очень неприличны.

Предстояло услышать или, точнее, увидеть объяснение кошек по поводу поднятого шума. Ибо вплоть до сегодняшней ночи они такого бедлама не устраивали, понимая, что людям и эльфам когда-то надо отдыхать.

Рад разглядывал какую-то темную массу на полу, на которую кошки рычали. Когда Карлайн подошел поближе, от увиденного у него стало першить в горле. На полу лежало растерзанное тело человека. На этот раз им никак не оправдаться. Выгонят из Гарна или даже осудят. И герцог не поможет. К убийцам в герцогстве относились очень плохо.

Пришедшие женщины заохали, тоже ожидая самое худшее. Если не хозяина, то его кошек ожидало самое плохое. Настроение юноши упало еще больше.

Тинниль был настроен иначе. На пессимистичные, почти истерические высказывания Карлайна он рассудительно ответил:

— По существующим в герцогстве законам, проникновение в чужое жилье без представителя официальных властей наказуемо. А к нам залез вор. Виновник платит большой штраф или продается в рабство. Впрочем, если пострадавший дворянин или служащий герцогской администрации, то вердикт выносится герцогом. А у него один приговор — смерть. На радость черни виновника четвертуют или колесуют. Наши кошки только исполнили приговор.

Он сунул руку в карман.

— Я как раз взял два листочка валерианы. Данг, Длани это вам.

Кошки, учуяв запах приводящего их в экстаз растения, перестали рычать. Длани тронула лапой эльфа, намекая, что надо бы угостить. Получив по листочку, они вначале их облизывали, прижав к полу, а потом положили в рот и принялись сосать как леденец.

Тинниль зевнул.

— Прикажи своим кошкам покараулить тело. И ни в коем случае не есть. А утром вызовем чиновника из магистрата.

Рад покачал головой.

— Придется и мне покараулить. Боюсь, ваша честь, что о воровстве здесь речи не идет. Посмотрите, он одет в свободную черную блузу и черные штаны с красным поясом. Обычная одежда вышедших на дело убийц. И еще нож. Это оркский ритуальный клинок. Говорят, если им убить, то душа уже не возродится.

— Не возродится, — Тинниль задумчиво посмотрел на нож, — вот он какой. Нас заказали по высшему уровню. И, как я понимаю, главной жертвой должен был стать Карлайн.

— Почему? — смущенно спросил юноша. Прожив всю сознательную жизнь в постоянной смертельной опасности, он не испугался новой угрозы. Ему стало неудобно перед остальными жильцами дома, которые едва не отправились на тот свет из-за него.

Тинниль, увидев его реакцию, принялся расспрашивать. А когда узнал, оглушительно захохотал, что было для спокойного, уравновешенного эльфа крайней редкостью.

— Иди спать, — посоветовал он, отсмеявшись, — завтра будет тяжелый день. Впрочем, если Рад прав, а я вижу, он прав, то тебя не судить будут, а благодарить.

Утром пришедший Ламус был немедленно отправлен в магистрат. Чиновник стражи, услышав об убийце, явился быстро, оставив своих людей, кроме одного, на улице.

— У вас, несомненно, находится амулет, призывающий несчастье, — рассудил он, — такое количество преступлений случается только в борделе, что в разбойном квартале. Где покойник?

Увидев останки, он присвистнул, спросил, не сдвигали ли тело, и принялся за тщательный обыск, попросив Карлайна сдерживать кошек. Те не то, чтобы приставали к нему, но крайне заинтересованные, совали свои носы буквально под руки чиновника, чем нервировали его. Карлайну пришлось прикрикнуть на них, а Дангу даже дать подзатыльник. Тот оглушительно ревел, обнажал клыки, царапал лапами пол, требуя, чтобы хозяин, как настоящий мужчина, вышел на честный бой, но все же отошел от тела и лег рядом с Длани.

Повозившись с полчаса, чиновник велел спутнику принести носилки и с напарником унести его морг.

— Дополняя свою мысль о неприятностях, — улыбнулся чиновник, — хотел бы сказать, что их итогом является очередное обогащение господина лекаря. Магистрату пора вводить отдельную городскую подать на вашу оплату. Ваши кошки убили Юна-висельника, одного из главных мерзавцев Гарна. Он так надоел городу, что магистрат назначил за его голову семьдесят серебряных монет, видимо, в надежде, что никто не сможет их получить. Ха-ха! Я доложу сегодня же мэру эту неприятную новость. А вы, в случае чего, обратитесь к герцогу, а то мэр у нас большой сквалыга, может, так сказать, забыть.

По-видимому, чиновник был не очень высокого мнения о своем начальнике. Карлайн, впрочем, с ним был вполне согласен. Пусть раскошеливается.

Глава 22

Обычно знать, озабоченная болезнью своих любимых животных, сама посещала скромное жилище лекаря. Но иногда его вызывали, как, например, герцог. Или животина была большая и не могла передвигаться. А иногда из-за спеси.

Сегодняшний случай, по мнению Карлайна, был именно из разряда гордыни. Леона де Карфинд графиня Моренд баронесса Леканд прислала просьбу приехать в ее скромный домик и осмотреть ее любимую кошку. Немедленно. Десять рослых слуг придавали этой грозной просьбе небывалую силу. Посыльный прибыл в роскошно украшенной карете, а слуги — на породистых лошадях.

— Одна из самых знатных и богатых женщин герцогства, — тихо сказал Рад, — еще неизвестно, чьи владения больше — ее или личный феод герцога.

Посыльный — немолодой мужчина, судя по надменному виду дворянин, стал нетерпеливо пристукивать каблуками ботинок. Откуда ему знать, что вазлиборские кошки с их тончайшим слухом воспринимают постукивание как движение жертвы. Нет, человека они не убьют, но наиграются всласть.

Карлайн не успел предупредить посыльного графини, две молнии пролетели через коридор и комнату и повалили его на пол. К счастью для посыльного, кошки научились осторожно обращаться с нежной человеческой плотью. Иначе два стокилограммовых тарана разорвали бы тело на куски. Но все равно, вдруг оказаться на полу и видеть жуткий оскал двух кошек было тяжелым испытанием.

— Данг, Длани, — спокойно сказал Карлайн, — отойдите от достойного господина. Это невежливо.

Длани обижено зарычала, Данг грозно взревел. Кошки намекали, что это их честная добыча. Но от жертвы все же отошли.

— Извините, господин, — Карлайн помог встать посыльному, — сейчас я пошлю за сумкой с лекарствами и некоторыми инструментами и мы отправимся. Рад, возьми саквояж. Мы выходим.

Мужчина вдруг улыбнулся.

— Мне намекали, что вы человек своеобразный, но чтобы настолько своеобразный… Проучили вы меня. Кстати, вы не дворянин? Ну хотя бы воспитывались в дворянской семье? Слишком уж вы ведете себя, как дворянин. Простонародье воспитано иначе.

— Я едва помню своих родителей, — покачал головой Карлайн, — но вряд ли. Мы кое-как сводили концы с концами. Практически голодали.

Посыльный похмыкал и повел Карлайна к карете. Внутри карета была не менее роскошной. Юноша даже не смог определить, из каких материалов обивка и сиденья.

— Карета сделана из редчайших и потому дорогих материалов. Цените милость графини. На моей памяти такой чести удостаивались не многие приглашенные.

Карлайн, оставшись без привычных кошек, поскучнел. Почести графини его интересовали не столь сильно. Скорее всего, придется разговаривать со вздорной старухой, которая ополоумела от своего богатства, кичится знатностью и, за неимением детей, сюсюкает с кучей наглых кошек. Хоть заплатит она нормально? Денег у него было уже так много, столько, что в банке просили сообщать о времени его предполагаемого визита, чтобы присылать карету, как для одного из самых уважаемых вкладчиков. Но терпеть унижения бесплатно…

Скромный домик графини оказался пятиэтажным замком, занимающим целый квартал. Карлайн мрачно решил, что если она заплатит менее ста серебряков, он здесь больше не покажется.

Они прошли мимо двух рослых слуг в ливреях и двинулись вверх по лестнице. Раду путь преградили и он остался в ливрейной. Пришлось нести саквояж самому. Еще одна причина для мрачного настроения. Карлайн вскоре потерялся в бесконечной череде комнат и коридоров. Когда его спутник неожиданно остановился около одной из дверей, он по инерции пролетел еще несколько шагов.

Провожатый недовольно посмотрел на него, постучал в дверь. Дождался разрешения войти, открыл дверь. Вошел первым, поклонился, представил Карлайна.

Юноша вошел, услышал стук закрываемой двери, оглянувшись, увидел, что посыльный ушел. Слева от входа в этой небольшой комнате за столом сидела светловолосая девушка. Лет семнадцати — восемнадцати, — определил Карлайн, — довольно симпатичная. Служанка или родственница графини? Одета хотя и скромно, но не из дешевых тканей.

Увидел стоящие неподалеку от нее костыли, удивился. Девушка была на вид здорова. Они у ней вместо мебели? У богатых свои причуды.

Он галантно поклонился, девушка кивнула. Карлайн хотел сесть на стул, но единственный свободный находился около девушки. Неизвестно как она отреагирует, еще начнет кричать. Вот скандал-то будет! Лучше он постоит.

Девушка пошевелилась:

— Вы так молоды для лекаря. Сколько вам лет?

Карлайн решил немного пофамильярничать. Вспомнив, как парни вели себя в него селении, весело ответил:

— Почти шестнадцать, крошка.

Если бы он в это время смотрел на девушку, заметил бы, как дернулось ее лицо от такой вольности. Но его занимал роскошный гобелен на противоположной от нее стене. Когда же он повернулся, она пришла в себя и ее лицо ничего не выражало.

Подумав, она позвонила в колокольчик.

В комнату вошла молодая служанка, поклонилась.

— Слушаю, ваше сиятельство.

Карлайну стало не хватать воздуха. Он прислонился к стене, тяжело дыша и потея от стыда. Так обратиться к графине. И с чего он решил, что она будет старухой? Нет, он не преклонялся перед сиятельной знатью, на его взгляд, они состояли из той же плоти и болели такими же болезнями, но грубить хорошенькой и кажущейся такой беззащитной девушку было верхом хамства.

Служанка выслушала приказание, вышла.

— Прошу простить меня, ваше сиятельство, я не знал, кто вы, — проблеял Карлайн.

Графиня улыбнулась.

— Ну же, смелее. Наглый вы гораздо интересней.

Карлайн обиделся и надулся. Лучше бы она была старухой. По крайней мере, выглядела бы пострашней.

Вошла служанка, следом за ней двое слуг несли большую плетенную корзину. В ней лежала кошка, жалобно мяукая.

— Господин де Кафар, — властно заговорила графиня. Девушке в комнатке больше не было — за столом сидела властная владелица богатств и людей, — у моей кошки Малики сломаны обе передние ноги. Вы возьметесь ее вылечить?

Вместо ответа Карлайн склонился над корзиной. Графиня назвала его дворянином. Приставка де давалась только им. Но это не оправдывало ее действий. Ноги были сломаны явно умелой человеческой рукой! Она любит издеваться над животными?

Он покосился на нее. Вроде бы нормальный человек, а творит такие жестокости. Карлайн знал подобных людей, измывающихся над себе подобными, но особенно над животными. Ибо человек может дать сдачи, его кое-как защищает закон, животных же никто не защищает. Да, графиня, вы полны скверны. А как мило выглядите! Познакомить ее с его вазлиборскими кошками?

Стараясь не глядеть на графиню, Карлайн спокойно ответил, что готов вылечить кошку где-то за три-четыре недели. Или, может быть, раньше. Все будет зависеть от состояния самой Малики. Девушка кивнула.

Он осторожно разжал кошке челюсти и влил с помощью пипетки несколько капель сильнодействующего снотворного. Животное так было измучено, что почти не сопротивлялась, только тоненько запищало, жалуясь на жизнь. Вскоре она заснула.

Карлайн умело состриг шерсть на сломанных лапах. Приготовил гипс, попросив немного воды, прогипсовал бинты. Используя тоненькие металлические пруточки, зафиксировал сломанные ноги, чтобы кости правильно срослись, обмотал их бинтами. Сейчас гипс застынет, ноги получат защиту на время выздоровления.

Еще раз покосившись на графиню, юноша выложил из саквояжа несколько склянок.

— Ваше сиятельство, в этой баночке болеутоляющее. Я оставлю вам пипетку. Вечером необходимо дать вашей кошечке пять капель этого лекарства. А в этой успокоительное, которое можно использовать и как снотворное. Тоже пять капель. Если кошка не будет засыпать, дайте еще пять. Не запутаетесь, ваше сиятельство? Кошачье болеутоляющее под цифрой семнадцать, успокоительное — двадцать два.

Графиня улыбнулась от назидательного тона лекаря. Когда он принялся за лечение, стеснительность сразу исчезла. Ей стало понятно, что, несмотря на пугающую юность, перед ней настоящий врачеватель. Причудливые слухи о его умениях, разошедшиеся по городу, скорее всего, правдивы и ее кошка будет излечена.

— Это пища, показал Карлайн на два следующих флакона. Под номером тридцать два — рыбий жир, тридцать три — говяжий бульон. После того как проснется, покормите с пипетки. И ни в коем случае не давайте ей вставать! У вас много людей, пусть слуги покараулят. Если кошка будет настаивать, дайте ей успокоительное. Периодически необходимо носить ее в туалет.

С позволения вашего сиятельства, я хотел бы навестить больную с утра.

— Да, разумеется, я пришлю за вами карету, — властно, но покорно согласилась графиня, — во время болезни можете посещать мое жилье постоянно. Вы, кажется, хороший субидар.

Глава 23

Карлайн ушел, раздираемый противоречиями. Молоденькая графиня, старше его всего лишь двумя или тремя годами, не оставила юношу равнодушным. Но властность, а, самое главное, жесткость в обращении заставляли его сторониться девушки. Она являлась представительницей одного из самых знатных родов, а он — бедный простолюдин. Нет, теперь-то не бедный, но знатности ему это не добавило.

Наверное, знатное происхождение позволяло ей совершать непонятные для него поступки. Например, ломать ноги своей кошке. Он сравнил графиню с Равной. Та было очень простодушной и бесхитростной, совершенно понятной. А эта Леона…

Но вскоре после возвращения ему стало не до самокопания в душе. Прискакал взбудораженный гвардеец с известием, что один из лейтенантов гвардейской пехоты был нечаянно ранен в бедро и истекает кровью. Его перевязал местный служитель, играющий роль что-то вроде санитара, но кровотечение ему остановить не удалось.

Раненый из пехоты, значит, человек. Герцог не разбрасывался эльфами, используя их только в качестве лучников — конных и пеших. Это было плохо. Не то, чтобы Карлайн жалел людей больше первородных, но эльфы были гораздо выносливей и крепче здоровьем. Раненый эльф имел больше шансов выжить, чем раненый человек.

Гвардеец привел запасную лошадь. Торопливо уложив саквояж, Карлайн кое как взгромоздился на нее. Он имел небольшой опыт конской езды, но все равно выглядел в седле, по словам Тинниля, как мешок овощей. С соответствующими ощущениями. Поэтому предпочитал передвигаться пешком или, если повезет, в карете. Но раненый торопил и поэтому приходилось терпеть неудобства.

Когда он прискакал, лейтенант лежал без сознания. Герцог был серьезно озабочен. Мало того, что он мог потерять одного из преданных ему людей, так еще возникала и проблема замены офицера. В людской части было всего три высокопоставленных командира, — полутысячный Граф де Ланс, которого он по новомодной привычке уже третий год называл капитаном и два сотника (лейтенанта). Все остальные — десятники (сержанты) и полусотенные (прапорщики) — по армейским традициям тоже считались офицерами и при переходе в армейские части получали офицерское звание. Кроме того, они могли претендовать на дворянское звание. Но по сути говоря, командирские функции были только у трех высших офицеров. Остальные играли роль унтеров. И вот теперь с одним из офицеров беда.

Карлайна он встретил с радостью, к которой примешивалось недоверие. Вытащить веревку из живота жеребца ему удалось без всяких затруднений, Адрон здоров и прекрасно себя чувствует, судя по числу укусов у окружающих. Виноватого конюха выпороли, но так, чтобы не покалечить… Сможет ли лекарь залечить тяжелую рану?

Лейтенант граф де Моньер был мужчиной лет тридцати, обремененным прелестной женой и тремя детишками от трех до десяти лет. Она стояла в изголовье мужа, а дети, напуганные произошедшим, были непривычно для их возраста молчаливы и неподвижны.

Рядом стоял виновник ранения — гвардеец явно благородного происхождения. У них был учебный поединок, но оба увлеклись и один из сильных ударов граф неловко отбил. Клинок шпаги пропорол ногу. Гвардейца пока никто не обвинял, но если лейтенант умрет, у него начнутся серьезные неприятности.

Карлайн уверенно продрался через толпу, стоящую вокруг раненого, положил руку на лоб. Память эльфа подсказала, что у него небольшой жар, лихорадки нет, сердце стучит чуть замедленно. Рана не тяжелая, но вытекло много крови. Надо сшить кровеносные жилы и зашить саму рану. Если не будет осложнений, лейтенант выздоровеет через две — три.

Карлайн кивнул в такт своим мыслям. Оглянулся, словно впервые увидел всех и властным тоном потребовал покинуть помещение.

— Вам тоже, ваша светлость, — сообщил он герцогу, который подразумевая свое положение, собирался остаться. То же самое он потребовал от графини.

Герцог и графиня собирались поспорить, но юноша смотрел спокойно и твердо. Им пришлось уступить и уйти. При этом герцог бросил предупреждающий грозный взгляд, а графиня — просительный. Теперь все было в руках богов и молоденького лекаря.

Он остался один с санитаром гвардейцев, который должен был ему помогать. Пока санитар ходил за горячей водой, вспорол бинты. Рана показалась страшноватой, но он не испытал никаких чувств. Житель приграничного селения, Карлайн с раннего детства видел убитых и раненых, а когда подрос, перевязывал раны, в нескольких случаях даже сшивал их. Однажды ему пришлось отрезать размозженную кисть. Лекарей у них не было, жители сами спасали жизни близких. Рана лейтенанта ничего нового ему не показала. К тому же, память эльфа подсказала, что рана не тяжелая, а скорее средняя. Нервные жилы не задеты, кость не сломана. Мясо же заживет быстро, лишь бы операция была проведена хорошо.

Карлайн подождал, пока санитар приготовит рану, обмыв ее и убрав возможный мусор, вытащил из саквояжа хирургические инструменты и принялся сшивать жилы и плоть, потом зашил и саму рану. Нитки у него были особенные, эльфийские, полученные от Тинниля. Тело их не отторгало и рана заживала быстрее. От причиняемой боли лейтенант в середине операции очнулся. Пришлось накапать ему снотворное. Лейтенант снова задремал, но не до конца, чувствуя боль и негромко вскрикивая.

Но вот операция закончилась. Перевязав рану, убрав инструменты и потребовав вечером сменить повязку, Карлайн вышел из комнаты. Графиня, глядя на лекаря, залитого кровью ее мужа, испуганно спросила срывающим голосом:

— Он умер?

Такой же вопрос задал капитан гвардии.

— Да что же вы его хороните! — рассердился на них юноша, — после операции я влил в него снотворного. Его сиятельство спит. Беспокоить его нельзя.

Он смягчился, глядя на тревожное лицо графини.

— Хорошо, графиня, вы можете войти на пару минут. Без детей. И вы, ваша светлость, — поклонился он герцогу. — Больше никого не пущу. Капитан, буду вам признателен, если вы поставите у дверей пару человек, чтобы не пропускать праздношатающихся.

Капитан кивнул, тотчас же отдал необходимые причины.

— Ваша светлость, — остановил он Рандава, — раненому необходимы помощь и обычные услуги — пища, горшок, наблюдение.

Герцог, не спросивший о состоянии здоровья и потому не попавший под ругань лекаря, кивнул. Впрочем, стоявший рядом пожилой человек, оказавшийся отцом лейтенанта, поспешно заверил, что обо всем позаботится.

За вечер ничего не произошло, если не считать прихода посыльного графини, принесшего увесистый кошель денег.

— Триста монет серебром и это только часть оплаты, — определил Тинниль, — послушай, — обратился он к Карлайну, — благодаря тебе я удвоил доходы, и зарабатываю сейчас десятков пять — шесть серебряков в месяц. Но ты зарабатываешь по несколько тысяч серебра. Куда тебе столько?

— Хочу город купить, — не задержавшись, сострил Карлайн и они засмеялись.

Утром он с Радом вновь отправился к раненому, поручив Ламусу передать людям графини де Карфинд, что он находится в герцогском замке.

Раскрасневшись от быстрой ходьбы, Карлайн сразу отправился к раненому. Стояла ранняя осень, по утрам было уже весьма прохладно, но это прохлада еще не замораживала, а бодрила.

Раненый уже проснулся. Сиделка под наблюдением жены кормила графа бульоном. Карлайн поздравил себя и порадовался за графа — аппетит означал идущее выздоровление, а он сделал хорошую операцию.

Видимо герцогу сообщили о появлении лекаря. По крайней мере его светлость удивительно точно зашел в покои раненого. Поздоровавшись с юношей, герцог заинтересованным взглядом начал наблюдает за его манипуляциями.

Дав графу откушать, юноша осмотрел его — жара почти не было, лихорадка не появилась. Рана была перевязана качественно — Карлайн поставил зарубку — надо попросить герцога наградить санитара. Он снял повязку и, не колеблясь, оторвал присохший к ране кусок бинта. Граф глухо вскрикнул, боль была ощутимой и острой. За ним вскрикнули жена и герцог, удивленные и даже возмущенные изуверством лекаря. Но Карлайн был доволен — припухлость была сравнительно небольшой, гноя вытекло немного.

— Поздравляю, ваше сиятельство, — обратился он к побледневшему от боли графу, — рана заживает без осложнений, самочувствие у вас, я вижу, хорошее. Наверное, через неделю я вам разрешу вставать.

— Благодарение богам, что вы оказались в Гарне, — глухо сказал граф, — до вас в гвардии умирали и от более легких ран. Я ваш должник. Сам я вчера уже расставался с жизнью.

Жена графа молчала, но признательный взгляд говорил, как она благодарна юноше за спасение мужа.

— Не лекарь, но вижу, все хорошо, — заметил герцог, выходя с Карлайном, — говорят, что вы делаете успехи не только в лечении. Вас видели вчера выходящим из особняка графини де Карфинд. А сегодня смотрю — карета графини уже ожидает вас около ворот замка. Леона — отличный выбор.

— У нее заболела кошка, — краснея, запротестовал юноша.

Герцог тонко улыбнулся и ничего не сказал.

Во дворе Карлайна перехватил виновник ранения. Карлайн опасался, что тот обрушится к нему с претензиями, но гвардеец рассыпался благодарностями.

— Позвольте представится: шевалье Токар де Эруэль. Вы спасли мне не только карьеру, но и, скорее всего, жизнь. И самое главное, вы уберегли мой род от позора. С графом я уже разговаривал — он не имеет ко мне претензий. Все случилось совершенно случайно. Но если бы он умер, меня бы ничто не спасло.

Не давая юноше говорить, гвардеец снял с пальца массивную золотую печатку.

— Я прошу принят в знак моей бескрайней благодарности эту печатку. Она не только много стоит. Это печать моего рода — де Эруэлей. Я разрешаю вам пользоваться ею.

Карлайну осталось только раскрыть широко рот от удивления.

Глава 24

Выйдя со двора, Карлайн направился к карете. Ну герцог, ну сиятельный болтун. Конечно, лекарь смотрел на графиню не только как знатную дому и владелицу кошки, но и красивую девушку. Но жизнь научила его смотреть на будущее практично. Максимум, что он мог сделать — издалека любоваться красавицей.

Графиня уже ждала его в той же комнате. Кошка Малика на этот раз была с нею. Она свернулась в клубок, прижав сломанные лапки к груди и негромко мурлыкала.

Приход Карлайна был встречен графиней — с облегчением, а Маликой — настороженным ворчанием. Карлайн понимал — его приход в ее сознании связан с болью. Поэтому он повел себя как истинный кавалер, протянув кошке кусочек мяса, обтертый в валериане. Кошка, разумеется, с добродушным урчанием его съела. А он погладил кошку по спине, рассказал, какая она красавица. Простодушная Малика забыла, кто ее накануне мучал, снова принялась мурлыкать.

Графиня с интересом наблюдала, как лекарь возится с кошкой.

— Скажите, а вы не хотите взять ее к себе? Я дам за ней большой мешок серебра. Хватит и ей, и вам.

— Вы ее словно замуж выдаете, — засмеялся Карлайн, — я возможно соблазнился бы, но мои кошки разорвут в клочья конкурента.

— Вы не знаете Малику, — не сдавалась Леона, — она сильная и выносливая.

— Ваше сиятельство, у меня вазлиборские кошки. Они еще не до конца выросли, но уже сейчас весят больше ста килограммов каждая.

— Да? — удивилась она, — жаль. Хотя, конечно, вазлиборские кошки являются весомой причиной.

— Простите, ваше сиятельство, за любопытство, — не сдержался Карлайн, — но почему вы хотите избавиться от своей явно любимицы?

— Все очень просто, — спокойно ответила Леона, — через три дня завершится траурная годовщина после смерти моего отца. По закону, поскольку прямых мужских наследников у него не осталось, с окончанием траура любой мой родственник мужского пола может объявить себя графом. Он уже известен — виконт Таннер де Ластиар — мой двоюродный брат. Это он сломал лапы моей кошке — намекает на будущую судьбу.

— Он такой жестокий? — вырвалось у Карлайна. Он досадовал на себя — почему он все сваливал на девушку. Видна же, она милая и добрая.

— Нет, он обычный. Моим людям при нем будет даже лучше. Кошка — обычное животное. Я не думаю, что мне будет совсем плохо. Меня отправят в Олину — тюрьму-монастырь ордена кардамов, где дадут прожить несколько лет.

— Вас убьют?

— У кардамов больше десяти лет никто не живет. Тяжелая погода, скромная, так сказать, пища, маленькие камеры. Меня посадят в глубокую яму, из которой вынут только мертвое тело для захоронения на родовом участке городского кладбища Гарна. Возможно, когда придет срок и де Ластиар умрет, его положат рядом со мной. Мы же родственники.

Голос Леоны не был грустным, но отдавал таким холодом, что казалось говорит не человек, а свирепая вьюга завывает за окном.

— Я поговорю о вас с герцогом, — горячо сказал юноша.

— А что он сделает? — удивилась Леона, — почти все мои люди уже разбежались. Помните своего вчерашнего провожатого?

— Да, конечно.

— Лостар был старым другом отца. Я думал он останется, но и он сегодня скрылся.

Карлайн был потрясен.

— Я сегодня же пойду к герцогу!

Он действительно направился к Рандаву VII. Его светлость назначил через час большой прием, но лекаря принял немедленно.

Карлайн с горячим юношеским темпераментом рассказал о Леоне.

Рандав хмуро поглаживал подбородок.

— Большую часть информации мне известна. Но я не думал, что это так скоро. Быстро прошел год. Самое печальное, что все вершится по традициям и законам. Я не могу напрямую вмешаться — меня никто не поймет — ни свои дворяне, ни правители других государств. Первые ответят дворянским бунтом, вторые — нападением.

Карлайн хмуро посмотрел на него.

— Вы отказываетесь помочь бедной девушке? — глухо спросил он.

Юноша, сам не понимая, вел себя откровенно нагло. Рандав не прощал меньшего даже знатным дворянам, а простолюдина он мог размазать в тонкий блин и выставить на всеобщее обозрение расчлененное тело. Но будучи дальновидным правителем, он понимал, что лекарь вполне может ему помочь. Он никому не говорил, однако, его очень не устраивало развитие событий, когда Леону де Карфинд, чей род традиционно являлся его твердым сторонником, заменит бретер, лихач, легковесный дворянин, практически чужой поданный. И что из того, что он уже клятвенно обещал быть на стороне герцога. Ранее он то же самое обещал другому правителю. Поэтому на эмоциональную вспышку юноши Рандав ответил улыбкой.

— Мой юный друг, вы немного горячитесь, — укоризненно сказал он, — я обосновал вам возникшие трудности. Но это совсем не говорит об отсутствии моей заинтересованности. Безвыходных ситуаций не бывает.

Герцог остановился, раздумывая, втягивать мальчишку в смертоносную игру или нет. Совсем еще юный. С другой стороны, жизнь его так потрепала, что он повидал гораздо больше, чем кузен графини виконт Таннер. Надменные эльфы стремятся к дружбе с ним и ни в чем не отказывают, вазлиборские кошки, которые оценивают людей только с гастрономической стороны, слушаются небрежного движения мизинца своего хозяина. Главное, надо будет проверить, как у него со шпагой. Хоть какой-то клинок он брал в руки?

— Традиции не оставляют женщин совсем уж беззащитными. Любой дворянин может выступить на защиту наследницы. И если она согласится видеть его своим защитником, дворянин становится официальным опекуном вплоть до ее выхода замуж.

— Но я не дворянин! — горестно воскликнул Карлайн, простодушно выдавая свои тайные замыслы.

Герцог едва не улыбнулся. Ах, юность, юность. Где его шестнадцать лет!

— Подойди ко мне после приема, — попросил он, — наш разговор еще не окончен. А пока иди за мной

Многозначительно улыбнулся, потрепал по плечу. Пора было отправляться в парадный зал, где уже толпились придворные и просители. Жизнь била ключом и правитель государства должен был помнить не только о судьбе графини де Карфинд, но и множестве других дел и забот.

Глава 25

В парадном зале было, как говорится, яблоку некуда упасть. Большой прием, собираемый один раз в месяц, являлся событием для герцогства значительным. Даже для дворянина (за исключением титулованной знати) получить приглашение на него было заметным успехом, а уж простолюдины из магистрата и богатейшего купечества считали желанный билетик на прием событием всей жизни. И были готовы заплатить за него очень многим — деньгами, услугами герцогской короне, преданностью.

Мажордом, выполняя приказание герцога, с трудом пристроил Карлайна у самой двери. Стоящие рядом удивлялись появлению на приеме молодого простолюдина, но узнав, скупо улыбались. Лекарь был фигурой очень нужной и за ним признавались некоторые привилегии.

Герцог меж тем занимался своими монаршими делами. Он ввел во владение нового владельца феода — старшего сына умершего барона де Хорна, принял клятву верности у нескольких подросших дворян, дал согласие на брак молодого шевалье де Виорна. Последнее действие было сплошной фикцией, но традиции требовали одобрения сюзерена. Решил несколько имущественных споров. Разумеется, до этого дела были обглоданы стряпчими, неплохо на этом подкормившихся, и рассмотрены судами. Герцог уже ничего не мог сделать. Но традиция! Судебная тяжба считалась оконченной только после официального решения правителя.

Впрочем, Рандав VII все же был абсолютным монархом. Целый ряд решений о налоговых льготах, перераспределении феодов, назначении на должности были им приняты самостоятельно. Подсказки советников и происки заинтересованных лиц только делали решения для окружающих очень неожиданными, но подходящими самому герцогу.

Но самое неожиданное и сенсационное произошло в конце приема. Запели фанфары. Глашатай провозгласил:

— Карлайн ибн Саади Кафар, герцогский и городской лекарь и субидар. Пройдите ближе к трону. В ознаменование заслуг и доблестных поступков, его светлость соизволил принять вас в герцогскую гвардию в чине сержанта.

Зал ахнул. Людская часть гвардии при нынешнем правящем монархе Рандаве VII играла самые разнообразные роли. Помимо основополагающей обязанности — быть отборным ядром армии Ламодийского герцогства, гвардейцы являлись телохранителями герцога. Именно из гвардии черпались кандидаты на государственные должности. Новая традиция нигде не была прописана, но занять даже самый незначительный пост без службы в гвардии стало невозможно. Самые знатные дворяне не чурались прослужить год — другой рядовым гвардейцем, чтобы затем попроситься на освободившийся пост или просто уйти в отставку с правом ношения мундира и наслаждаться жизнью с репутацией «верного человека» в глазах монарха. Получить же звание сержанта и выше означало войти в очень узкий круг разумных существ, которым герцог доверял и на которых в первую очередь лился золотой дождь наград и пожалований.

Капитан гвардии, широко улыбаясь, протянул ошеломленному Карлайну сержантские эполеты. Тот едва не выронил их, еще не осознав, что судьба в очередной раз совершила крутой поворот, за шкирку таща его к вершинам жизни.

Он что-то промямлил о своей благодарности и готовности служить герцогу, чем вызвал на его лице очередную улыбку. Подождав, пока все утихнут, монарх дал сигнал. Вновь прозвучали фанфары. Заговорил герцог:

— Сержант нашей гвардии имеет право за хорошую службу и особые отличия быть зачисленным в ряды дворянства. Мы очень довольны его деятельностью на нашей службе и считаем возможным уже сегодня возвести сержанта Кафара в дворянское достоинство.

Он торжественно спустился с престола к Карлайну. Глашатай, который, похоже, имел еще обязанность подсказывать кандидатам на поощрения их действия. Он незаметно оказался справа чуть позади юноши и шепотом подсказал:

— Встаньте на левое колено.

Карлайн встал на левое колено. Герцог вынул из ножен шпагу, опустил на правое плечо и торжественно сказал:

— Властью, данной нам богами и предками, возвожу вас, Карлайн ибн Саади Кафар, в дворянское сословие с титулом сьера.

Приглашенные на большой прием, похоже, были готовы либо коллективно упасть в обморок, либо потерять дар речи, но в зале стало очень тихо. За какие-то несколько минут пусть талантливый, но все-таки лекарь, то есть ремесленник, превратился в сержанта гвардии и титулованного дворянина. И пусть сьер был одним из самых низких титулов, но для огромного большинства простых дворян и он был неосуществимой мечтой. А тут какой-то мальчишка…

В полной тишине Рандав VII возвел нового дворянина в его статус и в ответ, при подсказке глашатая, Карлайн произнес вассальную клятву верности.

— Я милостиво присваиваю новому дворянину его герб.

По его приказу внесли большой лист бумаги. Большой рыцарский щит был разделен на две части. На верхней части были изображены две вазлиборские кошки, стоящие на задних ногах. В нижней — фрагменты личного герцогского герба. Его светлость не только произвел Карлайна в дворяне, но и сделал его своим непосредственным вассалом. Отныне он стал не только сюзереном, но и синьором и любое оскорбление сьера становилось и его оскорблением. Это уловили все присутствующие, кроме, пожалуй, самого новоявленного дворянина.

Герцог милостиво кивнул, по его приказу принесли шпагу в потертых ножнах.

— Это моя первая шпага, полученная мной от отца в семнадцать лет. С ней я пришел к герцогскому престолу и отбил попытку самозванцев лишить меня законных монарших прав. Я вручаю ее тебе, Карлайн ибн Саади де Кафар, и надеюсь, что ты не посрамишь старого клинка.

Под дружное рукоплескание герцог самолично надел пояс со шпагой на Карлайна. Тому едва не стало дурно от нахлынувших чувств.

Глава 26

Присутствовавшие на большом приеме спешили уйти из замка, чтобы поделиться необычной, сенсационной новостью об огромной милости его светлости к мальчишке лекарю.

— Держу пари, мои поданные сейчас ломают головы о причинах невиданных милостей к тебе, — герцог был серьезен, но глаза смеялись, — наверняка, они решили, что ты мой бастард.

Карлайн смутился.

— Теперь ты убедился в моих намерениях, господин лекарь? Остается только одна проблема. Хочу спросить тебя как дворянин дворянина — ты шпагу хоть один раз в руках держал?

Карлайн, подумав, отрицательно покачал головой.

— Ни разу? Плохо.

Рандав пригласил его пройти за собой. Оказалось, что они попали в специальную комнату для фехтования.

— Я покажу тебе несколько боевых приемов, чтобы проверить твои способности. По слухам, де Ластиар хорошо владеет шпагой и неоднократно убивал на дуэлях своих противников. Не хотелось бы отпускать тебя на верную смерть… Может, ты передумаешь, дворянский титул я тебе оставлю.

Карлайн судорожно сглотнул. Ему хотелось помочь беззащитной графине, этой белокурой девочке, выглядевшей так беззащитно. Но платить за это собственной жизнью никакого желания не было. Рассудком это понимал, но чувства горячо были против пассивного наблюдения в стороне. Им подали учебные шпаги в ножнах.

Герцог красивым жестом вынул шпагу из ножен и прекратил его метания.

— Попробуй так же, — предложил он Карлайну.

Тот попытался возразить, как он сможет, впервые взяв шпагу, показать такое сложное движение. Но герцог строго посмотрел на юношу и тот промолчал, схватившись за эфес шпаги.

Рука начала неуклюже вытаскивать шпагу, он попытался обратиться за помощью к дару Тлани, но внезапно вместо уже привычного объема знаний и навыков сам оказался/всплыл/почувствовал себя на золотистой дороге, пронизывающей бескрайнюю голубую даль. Все его тело вдруг пронзило ощущение крайнего блаженства. Это длилось мгновение. Он снова оказался напротив герцога и почувствовал, как надо продолжать движение, какие мышцы напрячь. Вышло не столь красиво, но вполне достойно. Его снова научили!

— М-гм, — издал герцог неопределенный возглас, — ты действительно в первый раз взял шпагу?

— Клянусь всеми богами, — побожился Карлайн сам несколько удивленный своими способностями в военной сфере. Ведь он — избранник бога врачевания!

— Попробуем некоторые приемы, — предложил Рандав, — встань в оборонительную позицию.

Он показал, как надо встать. Карлайн почувствовал, что тело самостоятельно выбирает движения. Словно он когда-то умел фехтовать, но с тех пор прошло много лет и тело порядком подзабыло боевые приемы, а теперь постепенно их вспоминало.

Герцог пожал плечами, потребовал позицию атаки с трех четвертей. Он только начал показывать, когда Карлайн уже практически самостоятельно показал набор движений.

— Попробуем учебный поединок, — кровожадно потребовал Рандав, недовольный скрытностью юноши. Не мог так работать со шпагой новичок! Языком можно трепать сколько угодно, но движения тела ясно показывают, кто передо тобой — начинающий неумеха или опытный боец. Карлайн больше походил на ветерана в отставке. Герцог бы уже обрушился на него с претензиями, но смущал возраст. Ветеран в пятнадцать лет?

На всякий случай Рандав начал осторожно и едва не пропустил удар. Пришлось быть более активным. Вскоре ему пришлось драться в полную силу, поскольку Карлайн, вначале фехтовавший как-то заторможено, усилил натиск. В конце концов герцог понял, что он проиграл. В настоящем поединке он, как минимум, был бы дважды ранен. А может быть уже лежал на земле мертвый.

— Черт побери, — выругался он, — только не говори мне, что ты новичок. Меня учили лучшие мастера фехтования, отец не жалел денег, выписывая их из других стран. Я трижды менял стиль боя, используя редчайшие связки. И что же? Ты тоже с легкостью менял стили боя, всюду превосходя меня. Знаешь, что это такое?

Карлайн осторожно покачал головой, опасаясь еще сильнее разозлить герцога.

— Это значит, тебя учили учителя лучше моих. Ты — бастард, — уверенно сказал Рандав, — не мой, я за такими вещами тщательно следил. Другого монарха. А может, — пришла ему в голову другая мысль, — может не бастард, а законный наследник, жертва дворцового переворота. Если, конечно, ты мне не врешь. В каких кампаниях ты участвовал?

Карлайну тоже было не по себе. Он прекрасно знал, что в его жилах не течет монаршая кровь. А уж кампаниях… Смешно. Все заключалось в даре. Но тогда какой он, этот дар? Если единство травника и лекаря еще можно объяснить, как это сделал Тинниль, то умение драться на шпагах никак с ними не связано.

Он застенчиво улыбнулся, поскольку большего не оставалось.

— Ваша светлость, — взмолился он, — я с вами совершенно правдив. Сам не могу понять, откуда во мне это умение. До сегодняшнего дня я не брал в руки шпаги!

Видя отчаяние юноши, герцог смягчился.

— Ну-ну, не стоит так горячится, — посоветовал он, — твои умения, хоть и удивительные, и таинственные, сейчас только на руку. И на счет кампаний я пошутил. Тебе нет еще пятнадцати, какие военные действия? Повторим-ка поединок.

Они снова скрестили шпаги и опять герцог, к немалому удивлению, оказывался в роли более слабого. Он проиграл два учебных боя и один с большим трудом свел вничью. При чем, как ему показалось, ничья эта целиком была заслугой Карлайна, довольно неуклюже уступившего поединок.

Это было довольно унизительно и чувствительно било по самолюбию. Зато герцог понимал, что шансы оставить виконта с носом стремительно растут. Графиня Леона останется полноправным властителем владений своего отца, а ему не придется страдать от острой, словно зубная боль, проблемы со своевольным вассалом. Он устроит пышные, торжественные похороны де Ластиару. На официальном уровне.

Рандав постарался привести свои чувства в норму, чтобы не напугать Карлайна. Юноша слишком важная фигура в его расчетах, не надо из-за такого пустяка, как тренировочные поединки, поставить на грань провала его тонкие замыслы.

Герцог даже дружелюбно улыбнулся, показывая свое расположение. Пригласил на следующий день прийти в замок, посмотреть Адрона.

— С ним, благодарение богам, все в порядке, — пояснил он, — просто осмотри. Я тебе очень доверяю.

Умелый собеседник, герцог сумел поднять настроение Карлайна, из замка он вышел полным надежд.

Напоследок он протянул Карлайну туго набитый кошелек.

— Это оплата за завтрашний осмотр.

Юноша попытался запротестовать, но герцог с загадочным видом настоял на своем.

Около ворот его остановил командир гвардейцев капитан граф де Ланс с лейтенантом бароном де Колинье.

— Сержант, — звучно спросил капитан, — ты никак хочешь зажать свое производство?

— И дворянство тоже, — добавил лейтенант.

Излишне медлительным Карлайн не был, сразу поняв направление мысли своих командиров.

— Ваши предложения, господа? — спросил он, широко улыбаясь.

— Производство надо спрыснуть, — деловито сказал капитан, — чтобы служба шла без остановок. Герцог все делает с расчетом на далекую перспективу, имея на тебя большие надежды, раз сделал сразу сержантом и сьером. У Березовых ворот есть трактир дядюшки Стоула, где мы обычно собираемся. Там неплохо кормят и подают сносные напитки. И откровенный сброд не пускают.

Березовыми являлись одни из трех главных ворот Гарна, называясь так из-за использованного когда-то материала для строительства. Теперь они стали кирпичными, но название сохранилось. От них было ближе всего до казарм гвардии, поэтому гвардейцы чаще всего шли именно в этот трактир.

Появление Карлайна было встречено взрывом восторга. Трактир был до предела забит гвардейцами. И не только людьми, как было бы в случае производства любого другого человека, но и эльфами. Первородные считали его своим по духу и радовались вместе с людьми

— Хозяин! — демонстративно громко сказал Карлайн, передавая ему предусмотрительно выданный герцогом кошелек, — лучшего вина и закусок моим друзьям!

Глава 27

Ох, как тяжко жить на земле!

Карлайн застонал от, мягко говоря, головной боли. Голова просто раскалывалась, сводя с ума. Во рту все пересохло и попытка позвать на помощь ни к чему не привела. Только тихое шипенье.

— Очухался? — перед глазами Карлайна появился противно здоровый Тинниль, — сейчас дам любимое лекарство герцога с похмелья.

Он появился с кружкой.

— Пей! Холодная вода с настойкой из десятка трав еще никому не навредила.

Тинниль был прав. Карлайн впервые на себе убедился в мастерстве эльфа. Через десяток минут похмелье убавилось до щадимых рамок. Карлайн кое-как сел. Изнывающие от любопытства кошки сразу же поспешили к нему.

— Мяу? — поинтересовалась причинами странного поведения хозяина Длани. А Данг только боднул головой, стимулируя на рассказ.

— Как ты вчера нас удивил, да, кошечки? — поделился новостями Тинниль, а кошки утвердительно мяукнули. — Когда вчера мои родичи притащили мертвецки пьяного сержанта гвардии, я даже не узнал тебя и поинтересовался, зачем они приволокли этого пьянчужку. Но родичи сказали, что это один знакомый юный лекарь, проживающий здесь, а кошки признали в тебе своего хозяина, хотя и вертели мордами от резкого спиртного запаха. А уж когда я узнал о присвоении герцогом тебе титула сьера… как ты умудрился в одночасье стать сержантом гвардии и дворянином?

Карлайн обессилено рухнул обратно в постель.

— Герцогу нравится цвет моих глаз, — кое-как пошутил он.

Тинниль, понятливо кивнул, перевел разговор на более важную для него тему:

— Да, кстати, первородные из гвардии, глядя на результат лечения графа, окончательно пришли к мнению — ты Алитэ, избранник одного из богов. Мы пришли к мнению, это Тамил — бог врачевания. Все признаки совпадает.

— Но я же не эльф! — на всякий случай возразил Карлайн, хотя сам пришел к похожему выводу.

— Был не эльфом. Сейчас в тебе много от первородного, хотя и человеком ты быть не перестанешь. Наши боги могут даровать свою милость к любому существу за помощь к своим детям. Видимо, ты оказался в числе избранных.

— Ох! — Карлайн растянулся во весь рост.

Кошки, удивленные и рассерженные непонятной ленью хозяина, подступили к нему и зарычали, требуя встать. А когда он не пошевелился, вцепились в одежду и стянули на пол. Пришлось встать и имитировать игру, иначе кошки не отступали.

Окончательно Карлайн пришел в себя только после обеда. Надо было идти к замок к герцогу, отрабатывать уже полученные деньги. Тинниль невзначай напомнил, что у него нет дворянского костюма. Карлайн подумал, согласился. Его одежда устроит простолюдина — мастерового, купца, мелкого чиновника. Дворяне в таком не ходят, даже самые бедные.

Озабоченный мыслью о костюме, направился к герцогу. Кошки пошли с ним, отказываясь остаться с прислугой. Карлайн два дня не гулял с ними и хвостатые банально мстили. Вдоволь поругавшись с животинками, юноша смирился. Если кошки пришли к какому-то мнению, остановить их было невозможно. Население поспешило потеряться по домам, оставив улицы пустынными. Дозорные на воротах предпочли закрыться в привратной башне. Проклятие Гарна во всей красе.

Герцог с удивлением посмотрел на занятную троицу.

— Вы взяли с собой охрану?

— Прицепились, отвязаться не могу, — стал оправдываться Карлайн.

Кошки на него зарычали, забили хвостами в раздражении, потом подошли к нему и начали толкать, едва не сбивая с ног. Карлайн положил руки на голову, передал зверям немного силы, снимая тревогу и неуверенность. Кошки успокоились.

Герцог забеспокоился за жеребца, вазлиборские кошки часто специально охотились на домашних лошадей — конина им нравилась. Как бы они не напали на Адрона. Но Карлайн, положив руки на головы кошкам, внушил им категорический запрет на причинение вреда коню Рандава. Самому жеребцу послал позыв о полной безопасности.

В итоге животные вели себя смирно. Кошки все же немного шалили, прыгая вокруг скакуна, но тот, успокоенный, не обращал внимание на передвижение двух раскормленных хищников.

Сам жеребец был здоров и полон сил, о чем Карлайн сообщил герцогу. Рандав спокойно кивнул, словно иного и не ожидал.

— Половина моей гвардии сегодня утром страдала от похмелья, — сообщил он как бы между прочим, — даже эльфы, чему я очень удивился. Ты становишься очень популярным. Первородные на моей памяти впервые так отнеслись к человеку.

— Все благодаря вашей светлости, — ухитрился увернуться юноша.

— Ба, да ты уже начинаешь напоминать придворного, — герцог засмеялся, видя, что все-таки смутил собеседника, — не ходи следующие два дня к графине Леоне, — вдруг сказал он, — это может привести к слишком невыгодным для нее слухам.

— Ваша светлость, но…, - попытался возразить Карлайн.

— С кошкой ничего не случится, ты же ее перевязал, дальше выздоровление пойдет с помощью богов.

Откуда он узнал о кошке? Карлайн бросил быстрый взгляд на герцога. Похоже, он недооценил интерес к себе с его стороны.

— Мне бы хотелось защитить графиню. Я должен быть у нее, виконт может приехать в замок внезапно.

— Я так и думал, что ты не знаешь наших обычаев. Вместо излишнего пьянства лучше бы поговорил со знающими людьми. Описание различных традиций и ритуалов составляет десятки фолиантов

Карлайн виновато опустило голову.

— Ладно, вчера был слишком важный повод, — решил герцог, — так слушай. Претензии на титул и владения происходят в моем присутствии в парадном зале замка. Или ты думал, я останусь в стороне? Только после этой процессии Таннер может въехать в замок де Карфиндов и наложить свою лапу на графские владения.

Рандав почувствовал, что сам разволновался и начинает выдавать сокровенные мысли. Помолчал, успокаиваясь. Окинул своего лекаря повеселевшим взглядом, заговорил официальным тоном, словно находясь на троне:

— Претензии виконта Таннера де Ластиар к Леоне де Карфинд графине Моренд баронессе Леканд будут рассмотрены мной послезавтра в двенадцать часов в парадном зале моего замка, — герцог вытащил из-за пояса листок картона, — возьми, это приглашение. Только кошек своих не приводи — это не принято. Да и перепугаешь опять всех. Теперь слушай. Виконт по обычаю выскажет свои требования. После этого я спрошу у присутствующих, есть ли среди дворян желающие защитить графиню. Если желающий найдется, он должен только в этот момент высказать свое желание — обратиться к графине с просьбой выбрать ее опекуном.

— А если просителей будет несколько? — спросил Карлайн, стараясь спрятать свой жгучий интерес.

Герцог как-то странно посмотрел на него.

— Тогда выбирать будет графиня, — пояснил он. Откуда мальчику знать, что он принял необходимые меры и убрал всех конкурентов. Двое из его гвардейцев в последние дни начали проявлять колебания. Стать опекуном, а в возможном будущем мужем означало получить большие владения. Но два препятствия заставляли их сомневаться в успехе. Во-первых, графиня могла отказаться, прекрасно понимая, по какой причине каждый из них хочет стать опекуном. Леона была начитана и весьма разумна. Во-вторых, а, скорее даже, во-первых, виконт был очень хороший фехтовальщик и заядлый дуэлянт. А зачем мертвому богатства?

Рандав рассеял их колебания, отослав в провинцию на два месяца с важными поручениями, пообещав, в случае успеха, щедрую награду.

— Но я сомневаюсь, что такие храбрецы послезавтра найдутся, — медленно сказал он, — у виконта длинные проворные руки и очень острая шпага. Послезавтра он начнет пугать вас именно этим. Берегите нервы, вы, самое меньшее, не слабее его. Не боитесь бить в живое тело?

Карлайн улыбнулся. Спрашивать об этом у жителя приграничного селения, чуть ли не каждый месяц отбивающемся от налетов врага…

— Нет, ваша светлость, — поклонился он, — мне приходилось убивать. Или хотя бы оставлять на врагах тяжелые раны. Надо сказать, ужасное зрелище.

— Виконт, несомненно, вызовет опекуна на дуэль. По обычаю, поединок состоится сразу, в моем присутствии, а свидетелями будут приглашенные стряпчие, которые представят в суд заключение о законности произошедшего. Опять же по обычаю, дуэлянты должны будут снять камзолы, прикрыв грудь лишь одной рубашкой — белой батистовой. Показать, что на них нет кольчужной рубашки. Да и кровь на белом фоне будет выглядеть более эффектно.

— Кстати, — сменил герцог тему разговора, — сьер де Кафар, вам не кажется, что вы не очень разбираетесь в дворянской одежде?

Карлайн был готов к такому упреку.

— Я сегодня же ликвидирую этот недостаток, — с поклоном сказал он, — прошу прощения, ваша светлость, за небрежность в облачении.

Рандав хохотнул.

— Я чувствую, из тебя получится блестящий краснобай.

— Стараюсь, ваша светлость, — вздохнул Карлайн, предчувствуя новые мучения у портных.

Глава 28

Сьер Карлайн ибн Саади де Кафар в новом, еще необмятом костюме стоял едва ли не в первых рядах приглашенных на прием дворян и с некоторой растерянностью оглядывался. Он рассчитывал, как и в прошлый раз, стоять позади, у самых дверей, но мажордом, посмотрев на приглашение и вглядевшись в лицо, поставил его гораздо ближе к трону. Карлайн вгляделся в приглашение. На приглашении указано место? Ничего не понятно. Или оно специально запрятано в паутине причудливых виньеток? Как он мало знает о придворной жизни!

Вошел герцог и стало не до картонного листочка. Юноша спрятал приглашение за пояс. Начинается главное.

Сегодня Рандав VII разбирал тяжбы между наследниками. Дело графини Леоны рассматривалось первым. Еще бы! По масштабам владений и числу вассалов оно на долгие годы войдет в историю герцогства как крупнейшее.

Глашатай провозгласил, что бы истцы явились к его светлости. Первой вошла графиня. Если так можно выразиться…

Карлайн сжал зубы от возмущения за свою тупость. Она же встречала его всегда только сидя, а рядом стояли костыли! А он приписывал такую манеру надменности. Бестолковый лекарь, не кошку надо было лечить, а ее хозяйку!

Графиня медленно шла, опираясь больше на костыли, а не на ноги. Если правая еще как-то служила подпоркой, то на левую у хозяйки не было никакой надежды. Ее поддерживала знакомая молодая служанка. Графиня была одета в золотисто-зеленое платье фамильных цветов де Карфинд. Одежда была щедро украшена драгоценностями, а на шее находилась нитка дорогих гайворонских бриллиантов. Но, несмотря на все это изобилие, из-за сильного недуга и физической ущербности девушка выглядела не как богатая наследница обширного графства, а как бедная попрошайка. Когда она дошла до небольшого кресла напротив герцогского престола, ее лоб блестел от пота. Кресло было нарушением традиций. Небольшим. Рандав понимал, что графиня не выдержит на ногах даже небольшую аудиенцию и решил поступить по-рыцарски.

Она села и огляделась. И в этот миг их взгляды встретились: ее — твердый и прощальный, в котором уже не было надежды на будущее, а осталось только желание благородно уйти из жизни, его — решительный и влюбленный, он не позволит всяким прохиндеям издеваться над его любовью!

Он смутился и покраснел, отвел глаза. Графиня еле заметно усмехнулась. Юноша будет последним светлым воспоминанием в ее тюрьме.

Виконт в зримом противостоянии со своей кузиной вошел после упоминания его титула твердым уверенным шагом и остановился с другой стороны от трона. Смотрите, — как бы говорила его фигура, — кого вам лучше иметь — сильного мужчину в расцвете сил, который поведет многочисленное войско графства под герцогским знаменем, или слабенького инвалида, не умеющего и десять шагов самостоятельно пройти. И тем более, от этакого уродца нельзя ожидать наследников. А у него уже два сына!

Герцог с невозмутимым лицом встретил эту демонстрацию силы и уверенности.

— Графиня де Карфинд, — благожелательно произнес он положенные ритуалом слова, — собираетесь ли вы настаивать на своих правах наследовать графский титул и феод?

Герцог уже понимал, что будет. Платье фамильных цветов говорило о том, что старый граф Анри де Карфинд передал своей дочери сильный характер. Как жаль, что у него родился не сын!

— Да, ваша светлость! — твердо сказала Леона, подтверждая его мнение, — мы готовы до конца своих дней требовать соблюдения наших графских привилегий, дарованных нашему роду Ламодийскими герцогами и освященными богами. Только я — последний прямой потомок графов де Карфинд — могу носить на своей голову графскую корону!

— Виконт Таннер де Ластиар, — герцога трудно было упрекнуть в симпатиях к одной из сторон, настолько благожелателен и в то же время беспристрастен был его голос, — продолжаете ли вы настаивать на своих правах наследовать графский титул и феод?

— Да, ваша светлость! — торжественно провозгласил виконт, ничуть не сомневаясь в своей победе. Закон и традиции были на его стороне. А все остальные доводы гнездятся на кончике шпаги. — Как последний мужчина в роду де Карфинд, только я могу держать в своих руках древний родовой клинок и защищать поданных графства!

— Я прошу стряпчих разъяснить нам закон, — произнес Рандав очередную ритуальную фразу, — пусть они укажут границы прав и обязанностей претендентов, наших монарших привилегий, и пояснят, как это звучит в записанных традициях, данных нам богами.

Стряпчие только ожидали сигнала со стороны герцога. Один из них — рослый, седобородый, с правильными чертами лица, объявил:

— Генеалогическое древо, представленное обоими претендентами показывает, что графиня имеет больше прав. Она дочь последнего графа де Карфинд и его прямая наследница. Однако она женщина. Наши древние традиции, дарованные нам богами, говорят о том, что родственники с меньшими правами, но являющиеся мужчинами, имеют такие же привилегии наследования. Поэтому господин виконт равноправен графине. Закон же, опираясь на обычаи, гласит, что в случае равенства прав спор может решиться только судом богов — поединком.

Выслушав стряпчего, произнесшего известные всем слова, герцог провозгласил,

— Мы должны соблюдать законы и уважать традиции. — Он сделал паузу, спросил у присутствующих, — найдется ли из числа дворян желающий представить свою кандидатуру в опекуны графини де Карфинд и защитить ее честь и достоинство в поединке с виконтом де Ластиар?

Наступила тишина. Казалось, присутствующие даже дышать перестали. Виконт обвел надменным взглядом ряды придворных. Кто хочет обеспечить свои похороны сегодня, на крайний случай на завтра, может предложить себя в качестве трупного мяса. Он убьет его не больно.

Усмехаясь своим мыслям, Таннер едва не упустил нового поворота событий. Внезапно незнакомый, совсем еще юный дворянин протолкался сквозь передний ряд сановников и молча поклонился.

Карлайн внешне невозмутимо стоял, чувствуя, как на нем скрестились взгляды всех находящихся в зале. Ради такой минуты можно и умереть. Он выпятил грудь и положил руку на эфес шпаги, стараясь не смотреть в сторону графини де Карфинд.

Леона, понимавшая, что никто не выступит ей на помощь и глядевшая в зал сухим надменным взглядом, не верила, глядя на внезапно появившегося защитника. Он все-таки решился его защитить! Но на что он надеется? Или его впечатлил ее взгляд. Тогда он дурачок, которому надоело жить. Как он прекрасен, но беззащитен!

Виконт сжал зубы, глядя на возникшее препятствие. Парнишка еще очень юн. Если он убьет его, это плохо скажется на его репутации. Но он убьет его, поскольку хочет быть графом. Обычаи на его стороне и пусть потом местные дворяне лопочут о благородстве. Герцог будет вынужден признать произошедшее, а остальных он перебьет на поединках.

— Сьер Карлайн ибн Саади де Кафар, подтверждаете ли вы свое желание стать опекуном графине де Карфинд? — голос герцога по-прежнему был благожелательно беспристрастен. Он сам пустил карету под откос и оставалось лишь надеяться на милость богов и твердость руки мальчика.

— Да, ваша светлость! Мы желаем защищать и оберегать графиню де Карфинд до той поры, пока она не пожелает встать со своим избранником перед богами в свадебном обряде.

— Понимаете ли вы, что это означает немедленную дуэль с присутствующим здесь виконтом Таннером де Ластиар?

— Да, ваша светлость!

Герцог обратился к девушке:

— Леона де Карфинд графиня Моренд баронесса Леканд, согласны ли вы получить в опекуны сьера Карлайна де Кафар? В случае его победы только замужество или смерть смогут позволить вам отказаться от опекунства

— Да, ваша светлость! — не раздумывая, звонко подтвердила девушка. Своим согласием она обрекала его на смерть, но оставалась хрупкая надежда на помощь богов. Если же он… Она тоже умрет. Впрочем, в при проигрыше смерть обеспечена ей в любом случае.

Герцог хлопнул в ладоши. Зазвучали фанфары. Герцог торжественно объявил:

— Мы, герцог Ламодийский Рандав VII, утверждаем сьера Карлайна ибн Саади де Кафар пожизненным опекуном Леоны де Карфинд графини Моренд баронессы Леканд. Опекунство также прекращается в случае замужества графини.

Он подождал, пока замолкнут приветственные возгласы и спросил:

— Виконт Таннер де Ластиар, вы согласны с нашим приговором?

— Да, ваша светлость.

Герцог торжественно провозгласил:

— Соблюдая наши законы и почитая обычаи, мы объявляем о проведения суда богов — поединка на шпагах между виконтом де Ластиар и сьером де Кафар. Он состоится здесь, через полчаса. Следить за законностью боя будут приглашенные стряпчие, за честностью и благородством — назначенные мной дворяне. Все!

Глава 29

Сидя в кресле, Леона смотрела, как ее неожиданный опекун готовится к бою. Он снял камзол, поправил рубашку, проверил, легко ли выходит из ножен шпага. Боги, как же он еще молод! Неужели его убьют? А если отказаться от него? Пусть хоть он живет.

Глашатай, проверявший честен ли Карлайн — нет ли кольчуги, дополнительных клинков — словно подслушав ее мысль, тихо напомнил графине, что решения герцога уже не могут быть пересмотрены.

Девушка очнулась. Что это она, забыла о правилах? Теперь ей остается молить богов о счастливом окончании дуэли.

— Мне остается сожалеть, сьер, что я втравила вас в эту смертельную схватку, — печально сказала она подошедшему юноше, — надо было сдаться этому подлецу.

Карлайн удивился.

— О чем это вы, графиня?

— Таннер вас убьет. Вы хоть однажды участвовали в бою, малыш? — она позволила себе шалость.

А Карлайн нахмурился. Как он устал от своего возраста! Зло выговорил:

— Да, участвовал. И упреждая следующий вопрос — да! И еще не одного. Поверьте, я знаю, какой надо наносить удар, чтобы убить человека.

Леона посмотрела на него другим, более заинтересованным взглядом.

— Хоть я не настолько красива…, - она протянула руку для поцелуя. Карлайн неуклюже, но жарко поцеловал. Потом вытянула ленту из сложного расположения одежды, именуемого официальным платьем. Повязала ее на левую руку, сделав бант. Яркий знак, что она к нему неравнодушна.

Герцог, делая вид, что не видит, про себя довольно хмыкнул. Далеко же у них зашло! Де Кафар будет не просто драться на дуэли, он будет стремится обязательно убить своего соперника. Что и требовалось. Карлайн даст урок всем нахалам, стремящихся захватить владения в его герцогстве. А мальчик-то делает просто гигантские успехи! Он готов увидеть его в качества графа де Карфинд? Конечно, происхождение… м-да. Зато она знатна как десяток дворян. Лишь бы он победил.

Запели фанфары. Глашатай громко объявил:

— Суд богов начался. Виконт Таннер де Ластиар, претендент на графский престол, дерется с сьером Карлайном ибн Саади де Кафар, опекуном графини Леоны де Карфинд. Господа, на каких условиях вы предпочитаете участвовать в поединке.

— До смерти одного из нас, — жестко сказал виконт, хищно посмотрев на Карлайна.

— До смерти, — согласно кивнул юноша. Потуги соперника запугать почти рассмешили его. Эльфы пугали пострашнее, пытая пленных на глазах у осажденных защитников селения. Он усмехнулся и заявил: — виконт де Ластиар вы — негодяй, посягнувший на честь и жизнь беззащитной девушки. Я буду жесток с вами.

Таннер побледнел от злости. Мальчишка еще поучает его! Лазутчики сообщил, что герцог демонстративно произвел его в сержанты своей гвардии и сделал дворянином. Что же сегодня одним гвардейцем станет меньше!

— Ваша светлость, — обратился к герцогу глашатай, — противники считают, что только смерть одного из них позволит им примирится.

— Да будет так! — согласно кивнул герцог. Все это были замшелые традиции, которые давно бы пора отменить за ненадобностью. Но тут даже он, монарх, бессилен.

— Бой начинается! — торжественно провозгласил глашатай и торопливо отошел. Говорят, иногда дуэлянты, торопясь расправиться со своим соперником, убивали случайных людей, попавших под выпад клинка.

Виконт картинно обнажил шпагу, отбросил ножны и плавно, не меняя движения, нанес удар. Мальчишка, войдя в бой не менее красиво, легко его отбил. Виконт позволил себе озадачиться. Странно, он рассчитывал таким ударом, по крайней мере, ранить его, а при удаче — убить.

Карлайн кожей чувствовал, что его противник попытается сразу же переломить ситуацию в свою пользу. И потому поспешил занять оборонительную позицию, выставив шпагу. Так и есть, обнажая шпагу виконт неожиданно ударил. Мерзавец! Хотя использование разных хитростей было не запрещено, но дворянская честь требовала честного поединка. Впрочем, виконта накажут несколькими косыми взглядами и откажутся принимать в нескольких домах. И только. А наградой будет богатое графство.

Виконт совершил обманный винт и нанес удар. Карлайн, отбив его, не отступил, как требовала логика фехтования, для защиты открывшегося правого бока, а продолжил движение шпаги. Острие клинка вонзилось в левое плечо виконта.

Де Ластиар с проклятием отпрыгнул назад. На плече образовалось пятно крови, постепенно расширяющееся. В толпе окружающих, уже почти не сомневавшихся в исходе боя, возник гул. Большинство полагало его победу. И, как оказалось, немного поторопилось!

Глашатай потребовал тишины и поединок продолжился. Понимая, что время теперь работает против него — рано или поздно он обессилеет от потери крови — виконт обрушил на Карлайна град искусных ударов. Но проклятие, его противник держался!

Карлайну приходилось напрягать все силы для ударов. Все знания, все навыки, пришедшие с даром, вся ловкость молодого тела, натренированного в нелегкой пограничной жизни, уходили для отражения ударов противника. Пот лился градом, Карлайн чувствовал, что в таком темпе он выстоит уже не долго.

Но виконт сломался раньше. Кровь из раны залила все левую часть рубашки на груди. С кровью уходила сила. Он снизил натиск, понимая, что вскоре не только не сумеет продолжать бой, но и перестанет двигаться. Его движения стали более медленными и размашистыми.

Этого и ожидал Карлайн. Когда виконт в очередной раз после выпада, слишком отвел шпагу в сторону, юноша сделал шаг вперед и выбросил руку со шпагой. Сильный удар не только поразил горло, но и позволил клинку пробить шейный позвонок. Все было конечно!

Герцог первый нарушил тишину, глядя на лежащее на полу то, что раньше называлось виконтом Таннером де Ластиар.

— Воля богов свершилась в честном поединке! Леона де Карфинд, вы признаетесь графиней Моренд баронессой Леканд. Титул и владения остаются за вами под опекунством сьера Карлайна ибн Саади де Кафар. Аминь!

• «
• 1
• 2
• 3
• »