Скользящий по Алитэ - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3

продолжение

Глава 30

Четверка лошадей неутомимо влекла карету. Леона сидела напротив Карлайна и лукаво улыбалась. Подумать только, еще час назад она каменела от предчувствия печального будущего. И вот ее спаситель, ее герой сидит подле нее, весь красный от смущения.

— Какие покои хотел бы занять мой опекун? Весь замок в вашем распоряжении.

— Ваше сиятельство, я хотел бы остаться в прежнем жилье. У меня большая практика, да и травник под рукой…, - принялся объяснять Карлайн.

— Разумеется, — покладисто согласилась графиня, хотя опытное ухо уловило бы нотки досады, — но покои у вас должны быть. Не будете же вы мыкаться по нашему маленькому домику. И кстати зовите меня просто Леона. Мы отныне почти родственники.

Она постаралась улыбнуться как можно обольстительнее, Карлайн стеснительно улыбнулся. Сбылась его мечта, он рядом с ней и даже разговаривает с ней как с равной.

— Хорошо, ваша свет… Леона. Тогда называйте меня Карлайном, если вам это не очень затруднительно.

Графиня улыбнулась, но в это время колесо кареты попало в выбоину, ее тряхнуло. Костыли чуть не упали на дно. Они оба рванулись к ним, едва не стукнулись головами. Леона успела немного раньше и Карлайн коснулся не костылей, а рук девушки. Теперь покраснели оба.

— Я бы хотел посмотреть ваши ноги, — попытался сменить тему разговора юноша.

— О! — графиня насмешливо посмотрела на Карлайна, — а вы быстры в своих поступках. Может, сначала поухаживаете?

Юноша окончательно смутился, жалобно посмотрело на нее.

— Леона, я говорю вам это как лекарь. Неужели вам всю жизнь хочется оставаться инвалидом?

Графиня посерьезнела.

— В детстве наша карета неудачно перевернулась. Я сломала обе ноги. Отец объездил чуть ли не всю Дайяру, но так и не нашел лекаря, способного излечить меня. Если вам удастся, я была бы очень благодарна.

Она с сомнением посмотрела на юношу. Его юный возраст делал надежду на выздоровление слишком призрачной.

— Не беспокойтесь, Леона, — покровительственно сказал Карлайн. Когда разговор пошел на медицинскую тему, его смущение немедленно прошло, — не знаю, какими искусными были лекари в других городах, но если такие, как в Гарне, то ничего удивительного нет.

Девушка была вынуждена признать, что лечили ее не самым лучшим образом. Хотя денег ушло очень много.

— О вас говорят только хорошее, но ведь вы лечите животных…

— Я возвращаю жизнь, — отрезал Карлайн, — что же до людей. Вы слышали о лейтенанте гвардии графе де Моньере?

— Граф, говорят, уже встает, вы хороший лекарь, — вынуждена была признать девушка, — я согласно, — она лукаво улыбнулась, — вы увидите мои ноги.

Карлайн снова смутился от ее игривого тона. Но, к счастью, они уже прибыли. К их карете поспешила служанка, ехавшая в следующей, наемной пролетке. С ее помощью графиня с трудом спустилась на землю и заковыляла к дверям.

Парадоксально, но и в городе, и в замке де Карфиндов обо всем уже знали. Их встречали как победителей. Последние слуги и служанки, большинство из которых уже было готово сразу же с появлением виконта перейти на его сторону, глубоко кланялись графине и ее опекуну, признавая их хозяевами и господами.

Разумом Карлайн понимал их. В герцогстве вся власть была в руках дворянства. Даже всесильные члены магистрата глубоко кланялись нищему дворянину. Признай герцог Рандав виконта властителем графства, все имущество и все люди оказывались полностью в его воле. И с этим ничего нельзя было сделать.

Но сердце не желало подчиняться разумным рассуждениям. В приграничных селениях почти не было дворян. Формально все люди были равны. И хотя во многом местное общество подчинялось доводам силы, но вырасти Карлайн во взрослого человека и он мог легко подняться к вершинам власти. С учетом своих возможностей, разумеется. Да, его били и издевались, кормили впроголодь, но никто не считал его своим имуществом.

Он хмуро посмотрел на встречающую их прислугу. Мужчины и женщины насторожились, но не отступили. При старой хозяйке появился новый хозяин. Он посвирепствует, но все равно смирится с ними. Ибо какой богатый дворянин будет обходится без слуг.

Простодушный Карлайн этого не знал и потому удивлялся их реакции. Весь опыт приграничного жителя, беззащитного сироты советовал ему убегать, прятаться в укромном уголке от побоев и даже смерти, если более сильный противник очень зол. А эти…

В доме был специальный лифт для Леоны, приводимый в действие водяным двигателем. Вместо того, чтобы кое-как ползти по лестницам, чего опасался Карлайн — графиня своими больными ногами поднималась бы весь день, они поднялись на четвертый этаж за несколько мгновений.

— Надеюсь, вы пообедаете со мной? — поинтересовалась Леона.

— Вы думаете, они что-то приготовили? — скептически протянул Карлайн.

— Еще как, — засмеялась девушка, — они же ожидали победителя. И они дождались. Правда, не того, но в сущности, какая разница? Обед должен быть роскошным и обильным.

— Вы их простите! — констатировал Карлайн.

— Несчастные люди, что с них взять. Даже Лостара. Хотя я забуду о его старой дружбе со моим отцом. Хватит с него места в моей свите.

Леона оказалась права во всем. Обед был пышный, с множеством смен блюд, но что он не для них, стало ясно при виде приготовленного спиртного — сплошь баленское красное — любимое пойло виконта де Ластиара. И кошка была не накормлена. Она жалобно выглядывала из корзины и громким мяуканьем жаловалась хозяйке на трудную жизнь.

Пока любимая и преданная служанка графини Лика, ездившая с ней в герцогский замок, и счастливая не меньше свой хозяйки, покормила кошку, Леона отпила глоток принесенного по ее указанию легкого бархатистого вина из старых запасов еще покойного графа.

— Присаживайтесь, сьер, оцените вкусы виконта, который еще позавчера прислал список блюд.

— И вы терпели все это? — удивился Карлайн.

— А я имела какую-то возможность?

Карлайн попытался найти какой-то вариант действий для сопротивления, но не находил. Выходец из примитивного, почти первобытного мира, он и варианты имел такие же — от сильного беги, от остальных при возможности отбивайся, а в остальных случаях так же спасайся бегством. Но что делать беззащитной девушке, не способной даже нормально передвигаться?

— Не обращайте внимания, сударь, попробуйте лучше этот салат. Он состоит из мальбекского сладкого картофеля, раков и морских соленых водорослей. Виконт знал толк в пище.

Карлайн попробовал. Действительно вкусно. Хотя вкус непривычный. Когда им принесли горячее, неслышно вошел слуга из внешней охраны и что-то сообщил на ухо графине.

— Пусть исполняют свои прежние обязанности, — равнодушно сказала графиня, пояснила Карлайну: — пришел Лостар, привел около трехсот человек прислуги. Старается, замаливает проступок.

— Не верю я им. Сегодня служат одним, завтра другим.

— Ну зачем же так. Они дали клятву служить графской семье де Карфинд. В чем они нарушили ее?

— Не знаю, — не стал вникать Карлайн в тонкости житейской мудрости, — найму для вас десяток — другой эльфийской стражи. Они бегать не будут. Эльфы своих не продают.

Леона от неожиданности поперхнулась.

— Я бы сама наняла, но они же не хотят! Служат только у герцога. Остальные люди для них видите ли низшие и им позорно у них быть в подчинении. У вас ничего не получится!

Леона с удовольствием откусила кусочек пирожного.

— Сьер, необходимо восстановить старинный обычай, прерванный со смертью моего отца. Один раз году, обычно летом, старший мужчина рода травит королевского оленя. На охоте обязательно будет присутствовать герцог, наиболее знатные дворяне. Когда был жив отец, охота де Карфиндов была одним из самых ярких событий в герцогстве.

Карлайн заколебался. Конная езда для него событие малознакомое, охотничьим оружием он владеет… А какое вообще есть оружия для охоты? Лук со стрелами, копье метательное, копье тяжелое… Трудно придется. Но если обратиться к эльфийскому дару, то возможно его научат. С оружием получилось блестяще!

Леона, заметив колебания юноши, жалобно попросила:

— Карлайн, ну пожалуйста, мы должны показать всем, что род де Карфинд существует и соблюдает обычаи.

— Но я-то не из де Карфиндов.

— Ты мой опекун и этим сказано все. Ни один из дворян в здравом состояние не оспорит твои права. Закон и обычаи делают опекуна фактически отцом.

— Но ничего же не готово!

— Виконт де Таннер наверняка обо всем побеспокоился. Очень предусмотрительная сволочь. Готовься и ты! — Леона королевским жестом пресекла все возражения.

Глава 31

Серый семилетний жеребец прекрасной вербанской породы — снисходительно смотрел на мир с высоты своего гигантского роста. Даже Адрон, казавшийся Карлайну самым большим конем в мире, уступал ему в размерах. Когда Карлайн пришел на конюшню, он поначалу заробел. Гора мяса мерно двигалась, поедая овес из яслей. Юноша представил на миг, что тот ест мясо и воображение охотно нарисовало ему коня, рвущего плоть на части.

Но Леона, взявшая за правило сопровождать его повсюду, требовательно на него смотрела. После возращения она снова использовала свои носилки — паланкин, без труда носимый четверкой рослых слуг.

Карлайн вздохнул, направился к жеребцу, прозванного, как сказал конюх, Гальбоном. Тот перестал есть, удивленно поглядел на лилипута, осмелившегося подойти в сферу действия его зубов и копыт. В глазах стоял вопрос: «Ты завещание написал?» Нехорошо ощерился, топнул ногой.

Юноша постарался передать импульс доброты и искренней доброты. Гальбон оскалил зубы, но, похоже, больше от неожиданного ощущения, чем от злости. Потом он потянулся мордой к Карлайну. Тот осторожно протянул руку и положил ее на лоб коню. Воспользовался силой. Гальбон передал чувство гордости за себя, ощущение большой силы, ловкого тела, одновременно ощущение легкой тоски от почти постоянного нахождения в конюшни, тяга к неведомому хозяину, с которым можно скакать наперегонки с ветром.

Карлайн постарался передать свое единство с жеребцом, показал картинки, как они скачут по залитому солнцем лугу. «Я твой друг и хозяин, нам будет хорошо вдвоем», — пропускал он через себя к Гальбону мысли-образы.

Гальбон негромко заржал, положил голову на плечо. Затем толкнул ею, словно намекая, не пора ли бы реализовывать на практике их дружбу.

А почему бы и нет? Карлайн открыл двери, сбитые из толстых досок. Обгрызенные и измочаленные копытами изнутри, они показывали, что толщина полотна дверей не каприз конюхов, а настоятельная необходимость.

Жеребец охотно вышел из стойла. Боги, какой же он был все же огромным! Карлайн понимал это и раньше, но ясли и доски стойла частично скрывали размеры. Теперь же он предстал в полной красе, возвышаясь над юношей, словно скакун былинного великана. Мелькнула мысль — если захочет растоптать, мокрого пятна не останется.

Он протянул руку к голове Гальбона. Тот легко пошел на контакт, посылая представления зеленой травы, свежего ветра, бескрайнего простора. Да он пробежаться хочет!

По просьбе Карлайна принесли конскую упряжь для скачки верхом. Слуги и конюхи, видя необычайную покладистость жеребца, подошли поближе. Гальбон сразу же восстановил равновесие в природе, укусив двоих и раздав пинки передними ногами еще троим. Народ бросился врассыпную.

Только настоятельная просьба юноши помочь ему заставил одного из конюхов вернуться и укрепить упряжь. Сам Карлайн знал, как положить седло только теоретически — видел в своем селении.

Вывел коня во двор и взлетел в седло. Застоявшийся жеребец охотно перешел на быструю рысь, а затем в галоп. Провожаемый криком Леоны не ездить слишком далеко, он выехал со двора. Можно подумать, Гальбон стал его слушать. Только вдоволь набегавшись, он стал слушаться повода. Правда, все время скачки конь нес своего хозяина осторожно, словно понимал, что всадник из него никудышный.

Через час он въехал во двор.

— Я думала, ты сегодня не вернешься, — усмехнулась Леона.

— Гальбон захотел прогуляться, — Карлайн спрыгнул с коня, похлопал жеребца по шее. Тот в ответ тихонечко заржал, шаркнул ногой по земле

Осторожно подошли конюхи, опасаясь новых нападений коня. Но, нагулявшись, конь вел себя миролюбиво. Позволил выгулять себя, почистить и обмыть. А потом устроился в своем стойле — перекусить и отдохнуть.

Итак, конь милостями графини де Карфинд у него был. Надо было подумать об охотничьем оружии. Обратиться к Тиннилю? Эльфы не едят мяса и почти не охотятся. Но в оружии разбираются великолепно. Как в боевом, так и охотничьем.

Эльф удивленно посмотрел на него, когда Карлайн поделился своими заботами.

— Зачем тебе оружие, Алитэ, если у тебя есть две вазлиборские кошки — самый страшный охотник в местных лесах. Королевский олень — их любимая добыча. Они тебе его поймают, освежуют и преподнесут на блюдечке.

— Но они еще не до конца выросли, я их ничему не учил.

— Вазлиборских кошек не надо учить охотиться, — категорически сказал Тинниль, — тебя же никто не учил дышать? А для них дышать и охотиться — это одно и то же. Спроси у них сам.

Кошки мирно сидели у ног Карлайна, дожидаясь, когда хозяин о них вспомнит и поиграет. А может быть, накормит или выгуляет. Впрочем, слишком долго они ждать не умели и начинали добиваться своего, слегка покусывая ноги или толкая их лапами.

Карлайн положил им руки на головы, послал картинку идущего по поляне королевского оленя. В ответ на юношу хлынули ощущения свежего мяса, удовольствия от быстрого бега и горячей крови. Кошки издали совокупный воинственный клич, перепугавший население, примерно, пары улиц. Тинниль, скорее всего, прав — вазлиборских кошек не надо учить, охота заложена в их память тысячами поколений предков. В своей первой охоте кошки могут ошибаться, могут торопиться, но ни одного шанса выжить у королевского оленя при встрече с ними нет.

Оставалось познакомить с кошками Гальбона. В естественных условиях они были врагами. Кошки — охотниками, лошади — добычей. Он пришел с ними в усадьбу де Карфиндов и сразу направился в конюшню.

Увидев кошек в опасной близости, жеребец попытался атаковать первым, понимая, что иначе его в скором времени будут доедать. Хорошо, что конь стоял в стойле, его ужасающие удары копыт приняли на себя доски яслей и стен.

Кошки в ответ издали свой знаменитый рык, заставляющий леденеть кровь у всех живых существ в округе на несколько километров.

Карлайн кое-как успокоил кошек, затем Гальбона, внушая всем трем, что они друзья и будут вместе скакать и охотиться. Через некоторое время звери нехотя признали команду хозяина. Особенно противился жеребец. Кошки уже привыкли, что в городе много ограничений на охоту и хозяин лучше них разбирается, кого можно рвать на части, а кого оставить в живых, получая за послушание несколько раз в день вкусное мясо. А Гальбон этого не знал и постоянно ждал смертоносной атаки.

Но наконец Гальбон и кошки стали привыкать друг к другу. Карлайн решил, что на сегодня хватит и вышел из конюшни во двор, оставив кошек любопытно обнюхивать стены. Его удивила собравшаяся многочисленная толпа. Охрана, слуги, поварята и кухарки, конюхи и садовники — вся многочисленная челядь, вооруженная чем попало — от клинков профессиональных воинов охраны до ножей, топоров и палок остальных. Мятеж?

Но возглавляла все это воинство Леона, которую как символ графской власти несли впереди. Охрана же толпилась позади.

«Нет, — окончательно решил Карлайн, — Леоне необходимо надежная охрана, а не эти олухи. Сейчас на нее легко напасть и, поскольку она совершенно беззащитна, убить».

Он громко поинтересовался, каким богам надо молиться, чтобы собрать такое количество олухов.

Леона растеряно ответила, что все слышали рык вазлиборских кошек — страшных хищников, которые могут перебить всех в ее замке. Она собрала, кого возможно и направилась на звук.

— Ну да, — как бы не понял причин паники Карлайн, — кошки здесь. Что все шумят? Данг, Длани, выходите.

Первым вышел Данг. Он немного вопросительно и очень громко зарычал, намекая, что делегация по торжественно встрече могла бы быть менее многочисленна. Длани дипломатическим тактом не обладала, зарычав громко и сердито. Толпа на глазах стала редеть.

— Это мои ребята, разве до вас не доходила информация, что у меня живут вазлиборские кошки? Я же вам говорил.

Графиня, к которой был обращен вопрос, растерянно ответила, что, видимо, из-за больших проблем в ее жизни она пропустила интересную сплетню. А о словах опекуна забыла. Тогда было не до кошек.

— Данг, Длани, это графиня де Карфинд, вы должны относиться к ней вежливо и не приставать.

Длани рыкнула, оценила статус девушки, обнажила клыки, признавая более высокое положение графини. Данг же, хитро скосив глаза, покрутил головой, — мол, ты дурак, хозяин, к такой красотке грех не пристать. Подошел к обомлевшей Леоне, легонько толкнул головой в бок, осторожно лизнул руку, заменяя таким образом поцелуй, бархатисто заурчал, предлагая свои услуги.

— Ах ты, ловелас! — засмеялся Карлайн, — тогда охраняй ее. Что был б какой-то толк от твоих приставаний.

Данг согласно мяукнул, просительно заглядывая в глаза и завоевывая девичье сердце. Похоже, у Карлайна появился соперник.

Глава 32

Тинниль отнесся к очередной просьбе Алитэ озадачено.

— Нет, наниматься к низшим эльфы никогда не будут. Герцог исключение, он когда-то очень помог моему народу и честно выполняет договор, не стараясь обмануть первородных. Другие люди, вне зависимости от происхождения и необходимости не могут иметь воинов из числа эльфов.

Карлайн растеряно застыл. Так категорично ему отказывали впервые. Обычно эльфы понимали его с полуслова и сами изыскивали возможность исполнения просьбы.

Тинниль, хохотнул, глядя на растерянное лицо Карлайна.

— Когда ты уже начнешь взрослеть. Все принимаешь простодушно и примитивно. Человек не может нанять эльфа, но ты, Алитэ, можешь просто приказать. Ни один первородный не откажет тебе. То есть первородные будут охранять графиню, исполнять ее приказы, но подчиняться — тебе.

Карлайн попытался понять закрученный смысл изложенной мысли, не понял. Честно признался:

— До меня не доходит смысл твоего предложения. Кому же станут подчиняться эльфы?

— Вот смотри, — начал объяснять Тинниль, — лейтенант командует сотней?

— Командует, — согласился Карлайн.

— А кто нанимает воинов и является главным командиром?

— Герцог.

Вот и у вас также. Графиня станет лейтенантом для этого десятка, а ты — герцогом.

Карлайн покачал головой. Зачем так закручивать, если можно просто жить. Странные существа эти эльфы.

Полутысячник эльфов Тильд отнесся к просьбе юноши с пониманием. Ведь просил Алитэ…

У эльфов шла постепенная замена воинов — четыре раза в год группы ветеранов, отслуживших три года, возвращались в священные леса Эльфланда, чтобы там восстановиться и очистить душу и тело от тлетворного влияния человеческой цивилизации. Карлайн, однако, предполагал, что главной причиной замены является не тлетворное влияние людей, а стремление обкатать в почти боевых условиях как можно больше первородных. Не все из отслуживших хотели уходить, но возможностей остаться было мало. Вот из числа таких можно было набрать с десяток ветеранов.

Действительно ли это так, или Тильд, не желая огорчать Алитэ, приказал части первородных остаться, но уже к вечеру к дому Тинниля на единорогах подъехал десяток бывших гвардейцев — одиннадцать эльфов во главе с десятником Тилем. В отличие от людей, они не захотели менять звания. Герцог согласился. Незачем ссориться по мелочам.

Полутысячник уже объяснил подъехавшим нюансы найма, эльфы лишь желали, чтобы их привели и познакомили с графиней. Конечно, первородные и сами могли бы доехать до графского замка и представится графине де Карфинд, но формально их нанимал Алитэ, он и должен передать им объект охраны.

Подъехав в наемной карете к замку в сопровождении эльфов, Карлайн вызвал очередную волну паники. Вскоре к нему спешил Лостар, понемногу возвращавший доверие преданной им графини. Он хотел узнать причину появления гвардейцев герцога — они хотели что-то сообщить, или, всемилостивые боги, арестовать графиню. Ибо эльфов не пошлют для взятия под арест мелких дворян и, тем более, простолюдинов.

— Вызовите графиню Леону, — холодно проговорил Карлайн, в отличие от девушки он не доверял уже один раз изменившему вассалу.

Вскоре появилась в паланкине обеспокоенная Леона. Как и Лостар, она понимала, что эльфы по мелочам не приезжают.

Карлайн проигнорировал ее вопросительный взгляд, официально сообщив:

— Ваше сиятельство, мои первородные друзья, завершив службу у герцога, изъявили согласием на просьбу помочь мне. Я нанял их с поручением охранять вас денно и нощно.

Графиня удивилась, Лостар тоже. Но они не совершили бестактности, задавая бестолковые вопросы. Вместо этого Леона поручила Лостару немедленно разместить эльфов и единорогов в удобных для них помещениях. И проследить за питанием.

Когда эльфы, возглавляемые Лостаром, ушли, графиня вцепилась в камзол Карлайна.

— Пойдемте в мои покои, вы должны рассказать, как вы умудрились нанять эльфов?

— Ваше сиятельство, я чрезвычайно занят, — попытался отговориться Карлайн, но графиня была неумолима и ему пришлось пойти за паланкином в большую ярко освещенную комнату, обычно используемую для неофициальных небольших приемов. Служанка Леоны Лика налила им в фужерах немного вина, поставила чашу с фруктами и неслышно вышла.

— Я вылечил эльфам пятерых единорогов, обещался и в дальнейшем лечить единорогов и самих эльфов, — объяснил Карлайн, не придумывая новой версии.

Причина, почему первородные согласились подчиниться лекарю, прозвучала правдоподобно, но графиня, обладая изощренным умом и, несмотря на молодой возраст, большим опытом дворцовых интриг, почерпнутых, правда из книг и рассказов придворных, полностью не поверила. Она взяла фужер в руки, недоверчиво посмотрела на Карлайна долгим вопрошающим взглядом.

Юноша ответил ей искренней улыбкой, способной растворить любое недоверие. Хотя чувствовал себя немного неуверенно.

К нему было не придраться. Он ни словом, ни жестом не позволил усомниться в своем поведении. Но оставалось одно слабое место — сами эльфы. Первородные, у которых было свое представление о честности и правдивости, могли проболтаться и рассказать всю подноготную истории лекаря. И неважно, что они давали клятву и были преданны Карлайну. Они не считали его разоблачение предательством.

Он вздохнул про себя. Оставалось только надеяться на его удачливость в последующих событиях и высокомерность первородных, не любящих вести долгие разговоры с людьми.

В дверь неслышно постучали. Леона разрешила войти. Это была Лика с неожиданно покрасневшим смущенным лицом. Интересно, — спросил себя Карлайн, — о чем она задумалась, если зашла такая сконфуженная. Ожидала увидеть здесь интересную сцену? Дурная, кто графиня, а кто я?

Лика сообщила, что всемилостивый первородный и господин Лостар хотели бы ненадолго побеспокоить ее сиятельство.

Карлайн немного расслабился. Эльф среди низших вряд ли будет предаваться особой вежливости. И хотя за три года десятник пообтесался и уже не придерживался столь низкого мнения о людях, но считать их равными себе первородный никогда не будет.

Он оказался прав. Десятник Тиль равнодушным голосом оговорил основные особенности охраны, словно ему придется беречь не знатную даму, а малолетнего мерзавца, так и норовящего совершить очередную проказу. Для знати такое поведение попахивало хамством.

К счастью, графиня и Лостар до сих пор оставались в шоковом состоянии. Надменность первородного они посчитали таким же обыденным явлением, как жара летним днем.

— Перейдем к условиям оплаты, — предложила Леона, когда режим охраны был обсужден и принят.

— Алитэ платит нам по три серебряка в месяц за воина, — пренебрежительно сообщил эльф.

Графиня и ее управляющий переглянулись. Странно, герцог столько платит своей эльфийской гвардии… по серебряку в день, кажется? И это без различных премий. Леона могла перечислить с десяток знатных вельмож, готовых платить по пятьсот серебряков в месяц за эльфа, лишь бы получить преданную, надежную охрану, которую невозможно перекупить, обмануть и победить.

— Карлайн, — медовым голосом, полным очарования и теплоты, произнесла, почти пропела графиня, когда эльф и человек ушли, — ты ведь расскажешь бедной девушке, чем сумел так привязать к себе первородных.

— Ваше сиятельство, мне нечего добавить, — сухо ответил Карлайн, любезно улыбнувшись графине. Той только осталось скрипнуть зубами и погрозить пальцем.

Глава 33

Лостар, находясь в положении не полностью прощенного предателя, которого вполне могут помиловать, развил большую активность при организации охоты. За несколько дней пути от Гарна был обнаружен большой самец королевского оленя, которого постепенно отжали к месту охоты, подкармливая, чтобы не исхудал, и охраняя от браконьеров и хищников. Ко дню охоты он находился в окрестных лесах и отъедался на сочной траве и подкладываемой мучной подкормке.

Чуть в стороне от редкого леса, где должна была состоятся травля оленя, находились столики с винами и закусками. Знать располагалась на некотором расстоянии от герцога согласно своим генеалогическими древами и текущим заслугами.

Впрочем, на это не обращалось никакого внимания. Так было всегда и так будет всегда. Больше всего для собравшихся был интересен Карлайн. Неведомо откуда взявшийся лекарь, лечащий животных и людей, привлекший на свою сторону эльфов, которые (виданное ли дело!) первыми раскланивались с ним, герцога, сделавшего его сразу сержантом гвардии и титулованным дворянином. Эльфы даже нанялись на службу к юноше. А его вазлиборские кошки поражали воображение. Горожане, поначалу разбегавшиеся в панике, постепенно начали привыкать к страшилищам на улицах. Первой, конечно, осмелела детвора. Данг и Длани неожиданно оказались очень тщеславными. Они были готовы часами лежать на гранитной площадке около парадного входа в дом Тинниля на глазах восхищенных прохожих, иногда живописно прогуливаясь и скаля зубы на слишком смелых, только бы на них обращали внимание.

И вдобавок, новоявленный дворянин, хрупкий юноша, почти ребенок, на дуэли в присутствии многочисленных свидетелей красочно убил признанного бретера виконта Таннера де Ластиара. Виконт многим не понравился своей заносчивостью и даже наглостью. И это только увеличило популярностью сьера де Кафара.

Решение герцога Рандава VII утвердить сьера Карлайна ибн Саади де Кафара опекуном графини де Карфинд в общем-то было встречено одобрительно, хотя кое-кто поморщился от мысли о его незнатном происхождении. Но их было меньшинство. Знать начала привыкать, что в Ламодийском герцогстве появился еще один дворянин, занимающий высокое положение.

С сообщением о приближении оленя все начали садиться на коней, волнующихся от вида и запаха хищников. Приглашенные могли любоваться видом вазлиборских кошек, сидящих перед своим хозяином на коне и беспокойно нюхающих воздух в тревожном ожидании охоты. Рядом с Карлайном с одной стороны в специально сделанном седле сидела Леона, с другой стороны — герцог, пожелавший лучше увидеть атаку кошек.

Лошади всех троих стояли смирно, чувствуя приближение знаменательного момента. Адрон и Гальбон уже привыкли к соседству с опасными зверями, а вот жеребца графини Карлайну пришлось успокоить посылом кусочка силы, навеяв ему спокойствие и безопасность.

Карлайн немного волновался за своих питомцев. Все-таки это их первая охота. И еще ему было не по себе от своего от своего положения. Леона, герцог, кошки, эльфы, плотным кольцом окружившие их, привлекали многочисленные взгляды знати. Карлайн привык быть… более незаметным, что ли.

Леона, одетая в охотничий костюм, лукаво улыбалась юноше. А поскольку выглядела она весьма прелестно, то глаза Карлайна невольно скользили в ее сторону и… встречали улыбку графини. Накануне она показала своему опекуну его покои. Карлайн никак не мог понять, зачем ему двадцать три комнаты. Ну если возникнет необходимость переночевать, на что ему прямо указывала графиня, хватит и одной, было бы место для кошек и их туалета. Но зачем отдельно спальня, гостиная, душевая… есть же общая? Отдельная столовая, зал для торжественных приемов, зал для частных приемов, три комнаты для несуществующих слуг, комната для Данга, комната для Длани. Графиня так и не смогла понять, что, во-первых, они не будут находится отдельно друг от друга, а во-вторых, они не станут ночевать отдельно от своего хозяина. слишком они связаны магически, не говоря уже о привычке чувствовать вблизи друг друга. Но самое главное — его покои находились рядом с ее, а спальни имели секретный ход. «На случай внезапного нападения», — подмигнула она Карлайну. Кто в здравом уме нападет на замок, в котором десяток первородных воинов, две вазлиборские кошки и он, способный убить одним выпадом шпаги?

Юноша напомнил ей о дворянских приличиях, чем вызвал гомерический смех и постоянные поддразнивания.

Кошки зашевелились, заворчали, поглядывая на хозяина. Ага, показался королевский олень. Большой, в холке почти два метра. Сам Карлайн раньше оленей не видел, но Лостар подтвердил, что действительно большой экземпляр. Герцог почмокал губами, признавая выдающиеся размеры животного.

Со вчерашнего вечера егеря погоняли оленя, специально утомляя для последней встречи с ним животных сьера. Карлайн считал, что это делалось напрасно — его кошки легко забьют королевского оленя. Но таковы были обычаи. А в Ламодийском герцогстве, как он уже убедился, к их исполнению относились очень строго.

Олень выбрался из кустов на луг. Пора!

— Данг, Длани, вперед!

Кошки только этого ожидали. Они с места начали резко набирать скорость, расходясь в стороны, чтобы атаковать с двух сторон и не мешать друг другу. Две молнии, одна крупнее — Данг, другая чуть меньше — Длани, пронеслись по лугу и сбили с ног несчастного оленя, разрывая его могучими когтями и чудовищными челюстями.

Олень отбивался ногами, старался задеть хищников ветвистыми рогами. Все тщетно. Наугад направленные удары сильных ног бороздили воздух, а мотание головой больше мешало самому оленю. Из последних сил он встал на ноги, но это движение окончательно ослабило его. Олень рухнул. Предсмертный рев, оборванный на середине, показал, что гроза всего живого — вазлиборские кошки — добыли себе еще один кусок мяса.

Карлайн погладил Гальбона по шее, слегка стукнул ногами, посылая коня вперед. Жеребец без труда понял, что ему надо к месту недавнего боя. Герцог и графиня скакали рядом. За ними двигались эльфы.

Около истерзанной туши оленя сидели кошки и вылизывали свои шкуры от крови и неприятных запахов. Людей хищники, еще не отошедшие от схватки, встретили громким рыком. Карлайн совсем не испугался. Герцог и графиня — тоже.

Кошки дисциплинировано не принимались за еду, хотя и показывали всем видом, что не против перекусить. Карлайн бы и не против отрезать кусок — другой, но дал маху — так доверился хищникам, что не взял даже ножа. Шпагой же отрезать невозможно.

Рандав, видя затруднения юноши, слез с Адрона и отрезал передние ноги. Так их и застали подошедшие сановники и слуги — графиню в седле, Карлайна, стоящего рядом и увлеченно с ней беседующего, герцога, прикидывающего на глаз размеры оленя и кошек, активно поедающих заслуженное ими мясо.

— Располагаемся на отдых здесь, — распорядилась графиня, обращаясь к слугам, — установить шатры, разложить костры, поджарить мясо.

К ней подошли слуги, помогли перейти с коня в паланкин, чтобы немного передохнуть в своем шатре и переодеться.

— Почему ты не лечишь свою избранницу? — спросил герцог, провожая взглядом графиню.

— Она не моя! — запротестовал Карлайн.

— Ты не ответил на вопрос, — напомнил герцог, словно тема избранницы для него была окончательно решена и не подлежала обсуждению.

— На днях посмотрю ноги, прикину, что можно сделать, — нехотя сказал Карлайн. Леона медлила, не давала своего согласия на осмотр и дальнейшее лечение. Она не стеснялась процедуры, хотя показывать ноги чужому мужчине женщине, а тем более незамужней девушке сильно осуждалось обществом. То есть любовники и любовницы, конечно, были, но требовалось соблюдать хоть какие-то приличия. Не боялась Леона и возможной боли. Но причину, которая заставляла ее не давать согласия, она не называла.

Карлайну нередко казалось, что девушка боится исчезновения последней надежды. Вдруг лекарь, осмотрев ее ноги, скажет, что лечение невозможно. И тогда ей на всю жизнь оставаться инвалидом.

Герцог неожиданно подмигнул и громко сказал, повернувшись к шатру:

— Графиня, может быть вы сопроводите нас к столу? А то кушать хочется до неприличия.

Появилась Леона, переодетая в белое с золотым платье. Ей помогли сесть в паланкин. Расторопные слуги уже расставили привезенные столы, сервировали их холодными блюдами, открыли бутылки вина. На кострах дожаривалось мясо по-орски, нарезанное на кусочки и утыканное на шампуры — главное блюдо сегодняшнего обеда.

— Хороший обычай вы восстановили, — искренне восхитился герцог Рандав, — а охота с вазлиборскими кошками вообще зрелище богов. Да милые? — обратился он к кошкам, которые довольно открыли зубастые пасти.

Глава 34

Она опять отказалась приступить к лечению! Даже провести процедуру проверки!

— В конце концов, это невыносимо, графиня! — вспылил Карлайн, — наберитесь мужества, вы же пошли почти на смерть, отказавшись отдать виконту графский престол.

Леона потупилась, но упрямо промолчала. Она не собиралась менять решение и была готова к борьбе с лекарем.

Они сидели в ее кабинете. Графиня знакомила своего опекуна с графскими владениями и параллельно болтала на различные темы. В том числе и связанные с ее лечением.

И тогда Карлайн начал действовать, исходя из понимания, кто из них сильнее. Ему очень нравилась графиня. Он готов был убить еще десяток виконтов, защитить девушку от банды разбойников, перенести ее через бурную реку.

А вместо этого Карлайн слушал невнятные рассуждения Леоны о возможности укрепить ноги. Единственное действие, явно играющее положительную роль в жизни графине, было лечение кошки Малики.

Он уже снял прогипсованные бинты, кости срослись удивительно быстро. И Малика, за исключением времени на сон и еду, весело носилась около графини. Опасение Карлайна о том, что вазлиборские кошки воспримут своего маленького отдаленного родственника как кусок ходячего мяса, или Малика будет постоянно пугаться и тем приводить графиню в раздражение, совсем не оправдались.

Вазлиборские кошки воспринимали Малику как живую игрушку, которую надо беречь. Они добродушно наблюдали нарочито агрессивные заскакивания кошки, ее ползания по их тушам. Длани, правда, иногда рычала, зато Данг был в восторге.

Его кошки легко вписались в жизнь замка. Эльфы и люди, баловали их пищей, выполняли любые капризы. И не из страха, а потому что они — часть графской обслуги и принадлежат опекуну их графини, сьеру и немного графу. Для первородных Карлайн был еще и Алитэ — избранником одного из богов и, несмотря на человеческую сущность, находящимся выше них.

Всем было хорошо. Ему — нет. И поэтому — хватит ждать. Леона будет тянуть до бесконечности. Он скомандовал кошкам, лежащим на ковре неподалеку:

— Данг, Длани, выйдите в коридор, сядьте у дверей и никого не пускайте.

Графиня с интересом посмотрела на послушно вышедших кошек и с изумлением спросила у обнявшего ее Карлайна:

— Сударь, вы хотите меня изнасиловать? — с интересом спросила она, ничуть не испугавшись.

— Нет, сударыня, — покачал головой Карлайн, — я хочу вас обследовать.

Леона рванулась. Она была не против интимного сближения с графом, но не хотела лечиться. Однако правая рука юноши, которой он решительно обнял ее и прижал обе ее руки к телу, такая тонкая и слабая на вид, неожиданно оказалась словно стальная полоса. Она с удивлением поняла, что не имеет никаких шансов вырваться.

Словно не замечая действий графини, Карлайн медленно поднял подол платья наполовину, немногим выше колена.

— Ваше сиятельство, — попросил он, — положите правую ногу на стул.

Леона еще раз рванулась и, смирившись, попыталась поднять ногу. Искалеченная нога подчинялась с трудом. Карлайн поспешил на помощь, что оказалась очень непросто. Когда ступня ноги оказалась на стуле, им пришлось немного отдохнуть.

Он медленно, не касаясь ноги, провел рукой сверху вниз от колена до ступни. Подумал, определяя ощущения болезни, провел от ступни до колена.

— Сударь, можете не держать меня, — тихо попросила девушка, — я не буду сопротивляться. К тому же левую ногу я не подниму. Она почти не работает, хотя и постоянно болит.

Карлайн отпустил ее, опасаясь капризов Леона, но она честно замерла, давая возможность лекарю обследовать вторую ногу.

В коридоре раздался рык кошек, женский визг — к графине хотела пройти Лика, но хищники, ласковые в обычное время, оскалили зубы и зарычали. Служанка, судя по звукам, бросилась бежать.

— Вы запустите удивительную сплетню, — равнодушно сказала графиня, — и долго вы собираетесь любоваться моими ногами?

Карлайн очнулся, густо покраснел, поняв, что действительно откровенно пялиться на ноги графини. Что делать, это были первые полуобнаженные женские ноги, которые он видел. Он поднял правую ногу на стол и совершил те же действия, что и с левой, провел рукой сначала от колена до ступни, а затем от ступни до колена.

Затем опустил подол платья, позвал кошек. Когда Лика, поминутно оглядываясь и вскрикивая от каждого шороха, постучала в дверь и получила разрешение войти, перед ней развернулась идиллическая картина: графиня и ее опекун пили сок и о чем-то весело разговаривали, устав от изучения реестра земель и имущества. Длани чутко дремала у камина, а Данг, развалившись на спине, играл с Маликой.

— Ваше сиятельство, — в очередной раз покраснев, сообщила служанка, — из канцелярии герцога явился посыльный, чтобы передать печать господина опекуна.

— Это замечательно, — искренне порадовалась Леона, — просите его.

Под конвоем эльфа в комнату вошел чиновник, по виду — типичный клерк, поклонившись, протянул Карлайну пакет, попросил расписаться в получении и ушел, попрощавшись.

— Ну открывайте же быстрее, — засуетилась графиня в нетерпении, — нельзя же быть таким медлительным!

Карлайн стал аккуратно разматывать бумагу. Девушка, обозленная его неторопливостью, вырвала пакет и сорвала обертку. Сколько материала испортила, — огорчился новоявленный опекун. На счету в Мальбекском денежном банке у него было несколько тысяч серебра и два десятка золотых, но въевшаяся в кровь бережливость и скромность в быту у него оставались и он был готов подобрать клочок бумаги или материи, приберегая их на черный день.

Леона поискала, куда бы поставить печать, не нашла и шлепнула ее просто на обертку.

— Ух ты! — вырвалось у нее, — его светлость необычайно добр к тебе!

Карлайн пригляделся к оттиску, не нашел ничего интересного, о чем и сообщил графине.

— Дурачок, — потрепала она его по уху, — Карлайн возмущенно отодвинулся, — посмотри, печать разделена на две части — половину составляют символы моей семьи. Это понятно, ты же опекун графини де Карфинд. А другая половина — символы личной печати герцога. Ты практически можешь отдавать приказы от имени герцога.

Карлайн хмыкнул, пригляделся. Объяснение графини добавило к его пониманию ситуации немного.

Леона ласково похлопала по плечу.

— Успокойся. Я же понимаю больше и говорю тебе — герцог тебе очень благоволит. Что еще нужно?

Карлайн сдался под настойчивым теплым взглядом. Пусть ее сиятельство погордится хоть чем-нибудь.

Ее хорошее настроение объяснялось определением болезни ее ног, которое он успел дать до прихода Лики.

— Ты бестолковая, капризная, своевольная девочка, — выговорил ей лекарь, — почему ты не лечишь свои ноги? Инвалидом лучше?

— Но хороших лекарей нет, — наполнились слезами глаза девушки, — скажи же мне свое мнение.

— М-гм, — сбавил тон Карлайн. — правая нога двигается плохо из-за ущемления нервной жилы. Я проведу несколько раз массаж ноги. Будет немного больно, но если ты сумеешь вытерпеть, нога станет совершенно здоровой. Надо будет только укрепить мышцы. А вот с левой хуже. Дурной лекарь, да сгорит его душа в темных чертогах, неправильно срастил твои кости.

— Я поняла, — поникла графиня, — хотя бы одна нога…

— Почему одна, — удивился Карлайн, — ты недослушала меня, Леона. В какой-то мере с ней даже проще, чем с правой. Сломаем кости в двух местах и снова срастим.

— И все? — удивилась в след за ним девушка.

— Будет больно, — вздохнул Карлайн, — достаточно сильно. Неделю вы будете кричать от боли, проклинать весь мир и меня в первую очередь.

— Неделю я выдержу, — Леона благосклонно кивнула и протянула руку для поцелуя, — вам не кажется, что пришло время для конной прогулки? Ваши кошки уже устали спать и переваривать обед, — она кивнула на внимательно следящих за Карлайном Длани и Данга, — да и нам надо размять косточки.

Глава 35

Лечить графиню Карлайн начал уже в вечер того же дня. Леона немного посопротивлялась, как понимал юноша, исключительно из женской привычки оставлять за собой последнее слово.

Позволив ей поворчать, лекарь начал распоряжаться. Лика и пожилая травница Ноя, кое-как лечившая прислугу, должны были приготовить из жира и нескольких травяных настоек две мази: разогревающую тело и успокаивающую. Еще Карлайн пригласил эльфа Талиида из десятка охраны, знавшего кое-что из лечения людей. Ему могли понадобится крепкие руки, чтобы удержать графиню на месте.

Закончив приготовления, Карлайн, вымыв руки, подошел к кушетке, на которой лежала Леона. Лика и Ноя подготовили ее к процедуре лечения. Обнажена была одна правая нога на ладонь выше колена. Все остальное было целомудренно спрятано под одеяло. Но графине было все же не по себе. Женское тело могло обнажаться мужем, в крайнем случае лекарем. А тут двое мужчин.

— Я думаю, что такое можно вытерпеть только для выздоровления, — поделилась она своими соображениями.

— Разумеется, ваше сиятельство, — механически ответил Карлайн. Он был сосредоточен и совсем не видел в этот час в графине молоденькую девушку. Перед ним была больная, которую требовалось излечить. При чем тут смущение?

Он щедрой рукой зачерпнул мазь, размазал ее по ноге и стал втирать в кожу. Леона, вначале напрягшаяся от прикосновения мужских рук и ожидания обещанной боли, постепенно успокаивалась. Нога разогревалась, вызывая приятные ощущения. А руки Карлайна, который уже не гладил, а разминал мышцы, только усиливал волны тепла, разливающееся по всему телу.

Кажется, хватит, мышцы разогрелись, кровь по ним побежала быстрее. Карлайн показал Талииду, как надо держать ноги. Эльф должен был удержать девушку от рывка и прижать сухожилие, пока Карлайн исправит неустроение ноги, образовавшееся после крушения кареты.

Он начал вытягивать и смещать нервную жилу, причиняя Леоне неожиданную сильную боль. Та забилась на кровати, не способная терпеть ее. Но эльф невозмутимо держал ногу крепкой хваткой. По его мнению, боль была настолько слабой, что надо было спокойно лежать и улыбаться. Первородные так бы и делали. Вместо этого графиня устраивает истерику. Ох, уж эти низшие! Нет бы благодарить богов, приведших лекаря в их никчемный городишко. Их Алитэ отмечен вниманием богов. Даже жаль, что он человек, но с небожителями не поспоришь.

Карлайн не переставал массировать. Его руки медленно, но верно смещали жилу. Наконец, после очередного вскрика — проклятья в адрес коновала лекаря он почувствовал, что достаточно. Женщины по его команде стерли остатки разогревающей мази мокрыми тряпками. После этого он втирал уже успокаивающую мазь.

Леона какое-то время была напряженной, несмотря на слова юноши об окончании лечения. Потом мазь изгнала последнюю боль и она даже немного подремала, когда Карлайн перестал гладить ногу и объявил об окончании работы. Талиид с благодарностью и десятком серебряных монет был отпущен. Служанки снова тщательно обтерли ногу тряпками. После чего Карлайн предложил графине встать.

Леона удивленно посмотрела на него, но юноша невозмутимо заметил, что ему необходимо увидеть итоги лечения. Служанка попыталась пойти за слугами с паланкином, но Карлайн остановил ее.

Девушка взяла костыли и попыталась прогуляться. Сначала ее придерживали с одной стороны Карлайн, с другой — Лика, чтобы она не потеряла равновесие и не упала. Но графиня так уверенно заковыляла по комнате, что сразу стало ясно — она не упадет. Правая нога полностью подчинялась хозяйке. Она твердо наступала на нее, перенося костыли вперед.

А Леона шла и слезы благодарности и счастья переполняли ее. За десяток минут боли он сумел излечить одну ногу. Он послан ей богами! Пусть будет какая угодно боль, но она позволит ему сломать ногу. А потом… потом она найдет, чем отблагодарить его.

Карлайн немного остудил ее радость, заметив, что пока ей нельзя ходить долго. Вот завтра, ближе к обеду, он проведет еще один массаж, закрепляющий расположение мышц и жил и тогда…

— Я буду много ходить! — гордо заявила Леона.

— Я буду ломать вам левую ногу, — поправил ее Карлайн.

— Ну и что, — она села на кушетку, указала на место рядом с собой, — так ломайте же!

На следующий день Карлайн провел новый массаж на правой ноге и тщательно проверил левую. Нет, он не ошибся при предыдущем осмотре. Кость в двух местах срослась неправильно. Приложи недотепа лекарь немного усилий и через месяц после катастрофы девушка имела бы совершенно здоровую ногу. Но теперь сожалеть было поздно.

Ломать так ломать. Проблема возникла сразу. Кто будет ломать? Карлайн знал, как это делать, но у него было еще мало сил. У эльфов и стражников сил было достаточно, но не было умения. А рисковать ногой девушки, к которой втайне был крайне неравнодушен, он не хотел. Можно так сломать, что нога будет окончательно изуродована.

Леона с каменным выражением лица выслушав стенания юноши, саркастически заметила, что, если бы уважаемый опекун подумал именно головой, а не другим место, он бы сразу вспомнил об одном умельце.

Обиженный Карлайн поинтересовался у одной чрезмерно умной дамы, кто же это может быть, если лекарь в замке один и находится в этой комнате.

ПАЛАЧ.

Карлайн пришел в замешательство, открывая и закрывая рот, он пытался найти какое-то возражение. Не нашел.

Конечно, палач противоположность лекарю, калечит тело, разрывает мышцы и жилы, ломая кости. Но по своей работе он должен хорошо знать тело и ломать, точно зная, что и как сильно. А им и надо сломать. Лечить же будет он — лекарь. Поразмыслив, он нежно поцеловал графине руку. Это было так приятно, что она раскраснелась и, чтобы ее чувства были не столь видны, прошлась по комнате.

Палач Димун подтвердил мнение графини, которая, как рачительная хозяйка знала о возможностях своих владений и поданных. У него хватало возможностей и сил. Он профессионально поинтересовался, какую кость и как ломать, больно или по необходимости. Узнав, что надо поправить неправильно сросшуюся кость, кивнул головой — для него такое лечение не было новостью. Заминка произошла только один раз, когда палач узнал, что кость придется ломать графине. Он наотрез отказался, поскольку одна мысль о прикосновению к телу столь сиятельной дамы доводила его до икоты.

Его с трудом уговорили. Леона давала ему честное благородное слово, что в любом случае он не пострадает, а будет щедро вознагражден. Но убедила его не хозяйка, а Карлайн, пообещавший за помощь снабжать по умеренной цене настойку правды, развязывающей язык допрашиваемым не хуже раскаленного металла. Димун знал о такой настойке, но нигде не мог купить. Тинниль категорически отказывался создавать вредоносный настой, а купцы, отправляющиеся в другие города не приводили ее, отнекиваясь отсутствием. Карлайн же пообещал сварить ее на днях.

Палач пришел в спальню графине, где решили провести операцию и выздоровление девушки, с ужасающим набором инструментов, в который входили ломик, клещи, топор и кое-что по мелочи. Женщины поспешили сбежать. Леона уже ничего не видела, усыпленная сильнодействующим снотворным. Димун, помолясь богам, вопрошающе глянул на Карлайна. Как и лекаря, его совершенно не приводили в экстаз обнаженные ноги. Он видел только поле своей деятельности. Сегодня надо было не пытать, а лечить, но его работа изменилась не сильно.

Внутренне содрогаясь и задержав дыхание, Карлайн провел черточку палочкой с сажей на кончике по коже, показывая, куда надо бить. Палач не стал затягивать. Он нанес короткий, но сильный удар ломиком. Раздался треск сломанной кости. Удар был точным. Карлайн провел над переломом руку. Все правильно!

Он провел вторую черточку. Палач, вытерев со лба обильный пот, нанес второй удар. Карлайн провел руку. Все!

Он быстро соорудил корсет из стальных шпиц, которые сыграют роль силовой решетки и залил его гипсом. Димун, вынужденно разбиравший в хирургии, помогал ему. Теперь все зависит от богов. И он начать будить Леону.

Глава 36

— Ее сиятельство, Леона де Карфинд графиня Моренд баронесса Леканд со своим опекуном сьером Карлайном ибн Саади де Кафар!

Мажордом громко произнес имена и титулы вошедших и ударил палкой о пол. Наступила тишина. У Карлайна создалось впечатление, что следом за ним идут его кошки — такой был шок у собравшейся в зале знати.

Сам герцог в нарушение всех традиций и церемониала сошел с трона и подошел к графине, удивленно разглядывая Леону, словно она превратилась в неведомую зверушку. Карлайн усмехнулся. Для такой картины можно было потерпеть почти три месяца мучений.

Когда графиня после операции очнулась, она едва не задохнулась от острой боли. Карлайну приходилось поить ее болеутоляющими настойками и почти постоянно передавать ей свою силу, подавляя боль.

А тут, как специально, потоком пошли посетители, со своими болезнями, или с больными животными. И отказать им было нельзя. Приходили эльфы, приведшие заболевшего единорога и принесшие эльфа, чья душа была сильно истощена проклятием черной колдуньи. Вновь появилась жена коннетабля со своей собачкой. Понадобилась помощь и официальной дочери герцога, отравившейся неправильно приготовленной пищей ленивым поваром… Забот хватало.

Но он ухитрялся уделять Леоне большую часть суток. Через неделю ей стало легче. Но вместо боли пришли новые заботы. Графиня училась ходить без подпорок, что оказалось в восемнадцать лет после почти неподвижной жизни непросто. Пришлось, особенно после снятия гипса, уделить внимание мускулатуре ног, которые, по настоянию графини, должны были стать не только сильными, но и красивыми. Кому она их будет показывать?

Нанесенный следом за этим Леоной удар довел Карлайна почти до истерики. Она потребовала, чтобы он вместе с ней учился танцевать!

Юноша наотрез отказался, хотя где-то в душе признавал ее правоту. Но это было уже чересчур.

Графиня ледяным тоном предупредила, что прикажет своей охране приводить его в танцевальную комнату силой. На это Карлайн не менее холодно предложил, попробовать, а затем посмотреть, кому подчинятся эльфы.

Леона, задумчиво посмотрела на Карлайна, по-видимому, поняла, какой будет итог обращения к первородным и использовала секретное женское оружие. Она ласково и как-то растерянно улыбнулась и жалобно попросила учиться с ней. А то у нее нет партнера для танцев.

Карлайн понимал, что им элементарно крутят. И что графине не нужен никакой партнер. Им будет сам приглашенный учитель танцев. Но понимая, уступил. Великая это вещь — женская улыбка!

Прошел еще месяц мучений и вот они здесь, на виду у всех. Герцог приглянулся к Карлайну и усмехнулся. Леона настояла, чтобы его костюм отражал вид золотисто-зеленого платья фамильных цветов де Карфинд с оборочкой ее любимого фиолетового цвета.

Подобное соотношение цветов дамы и ее кавалера говорило всем, что они сохраняют возвышенные чувства друг к другу. Леона это знала, Карлайн тоже. И он впервые не стал протестовать.

Рандав знал обычай не хуже их. Он залюбовался ими. Стройные, молодые, гибкие. Она — нимфа в белокуром нимбе волос, он — вечный охотник вечности, незлобиво идущий по жизни.

Вздохнул и вернулся на трон. Требовалось закончить прием гостей и начать бал. Этот праздник — день всех богов — был самым крупным и попасть на него желали очень многие. Но, разумеется, попадали только самые достойные.

А Леона вместе с Карлайном шли мимо расположившейся у стен знати. Естественно, графиню де Карфинд, отпрыска одного из самых знатных родов, поместить требовалось только в непосредственной близости от герцогского престола. Это сьера де Кафара в прежние времена можно было заткнуть в ряды дворян в середине зала и даже оттеснить к выходу. Для графини де Карфинд все эти варианты были крайне дерзким оскорблением личности. Таким, которое смывается только кровью виновников и как можно в большем количестве.

Впрочем, никто и не собирался унижать ставшую ослепительной красавицей Леону де Карфинд и ее грозного и загадочного опекуна сьера Де Кафара, шокирующего всех низким происхождением и волнующего великолепными вазлиборскими кошками, дружбой с эльфами, и умением убивать красивыми выпадами шпаги. Им представили места за столиком вместе с коннетаблем бароном де Саннуа и капитаном гвардии графом де Лансом.

Карлайн, оказавшись за столом с такими собеседниками, засмущался. Леона же, наоборот, ожила. Многие годы, будучи прикованной к кровати, или, в лучшем случае, к карете или паланкину, она была лишена обычных развлечений обычных людей. И теперь, поблескивая глазами и слегка порозовев, она великодушно разрешала поглядеть на себя длинной когорте придворных кавалеров. Инвалид Леона, даже обладавшая большими владениями и длинной родословной, не интересовала никого, ибо дворяне всегда славились не только богатством и родовитостью, но цветущим здоровьем. Зато красавица графиня де Карфинд волновала даже тех, кому было за семьдесят.

Ощутив ситуацию, Карлайн заскрипел зубами. Проверил, легко ли выходит шпага из ножен. Сегодня ряд охотников за юбками может завершить свой земной путь.

Леона, проследив за движением его руки, забеспокоилась. После поединка с покойным виконтом Таннером де Ластиаром она не сомневалась за исход поединка с любым дворянином. Поэтому подсела к Карлайну и легонько коснулась его щеки губами.

Такой откровенный знак близости заставил потихоньку подглядывающих за ними загудеть — мужчин восторженно или разочарованно, в зависимости от семейного положения, женщин — ворчливо.

За их столом барон де Саннуа причмокнул от зависти, баронесса поморщилась от излишней фривольности, капитан гвардейской пехоты вдовец граф де Ланс воинственно погладил усы. Карлайн густо покраснел.

Подавив таким образом сопротивление юноши, Леона скромно потупилась, показывая себя скромной тихой девушкой.

Карлайн покрутил головой, проклиная тесный воротничок. Он поклялся, что больше никогда не пойдет на праздники вместе с графиней. Изображать из себя пугало и ревнивца ему совсем не хотелось. Но и спокойно взирать на обменивающуюся взглядами с знатными отпрысками он не мог.

Но вот раздалась музыка — приезд гостей прекратился, герцог дал команду музыкантам расшевелить приглашенных, приготовить их к балу. Нетерпеливая молодежь не выдержала первой. Появилось несколько пар. Ключом бала был Ротерамский балет — старинное диво, вышедшее из древних молитвенных обрядов эльфийских жрецов. А до его начала можно было просто потанцевать, выпустив излишек энергии.

Леона потянула за собой Карлайна. Юноша по-прежнему стеснялся и ему не хотелось оказаться у всех на виду. Но графиня провокационно стала оглядываться в поисках кавалера и Карлайн сдался, решив проверить, чему же он научился.

Он бы утешился, если бы видел себя с Леоной со стороны. Две легкие, красивые фигуры изящно скользили по залу, вызывая вздохи и откровенную зависть. А поскольку графиня прильнула к Карлайну, положив ему на грудь голову, большинство уже гадало, когда опекун сложит с себя обязанности и объявит о помолвке.

Гадал и герцог. Довольный, как вазлиборская кошка после удачной охоты и обильного обеда, он считал себя едва ли не главным автором сближения графини и сьера. И теперь жаждал награды для себя. Собственно, многого он не хотел — рачительный хозяин графских земель, верный вассал герцогской короны, который никогда не поддастся на посулы со стороны, вполне его устраивал. У Рандава, к сожалению, было слишком много врагов, которые по совместительству являлись его родственниками и имели права на престол, чтобы равнодушно относиться к изменениям в дворянских семьях.

Пара вернулась к своему столику. Герцог подал знак мажордому. Тот что-то сказал старшему музыкантов. Музыка прекратилась. Разочарованная молодежь очистила площадку. Начиналось основное действо — балет. И здесь главная интрига была в том, кого герцог, по традиции исполняющий роль старейшего мага, выберет в себе партнершу — лунную богиню, и возрождающихся богов — огненную богиню и каменного бога. С партнершей, которой становилась фаворитка герцога, все было ясно. Уже который год подряд ею становилась Луиза де ла Шато, очень отдаленная родственница герцога, на этом основании «по-родственному» проводившая почти все время в его окружении. Рандав был уже не мальчик и не любил изменений в личной жизни.

Но кто будет возрождающимися богами? Герцог привычно назначал на эти роли тех, кто, по его мнению, играл самую важную роль в герцогстве и при дворе. И, с его подачи, так и происходило. Не мало карьер в герцогстве начиналось именно так.

Никто не удивился, когда возрождающимися богами были выбраны графиня де Карфинд и ее опекун сьер де Кафар.

Глава 37

После бала возвращались поздно. Леона была счастлива, Карлайн — раздосадован. Ему все казалось, что девушка стремится подобрать себе ухажера, хотя она всего лишь наслаждалась жизнью.

Юноша вообще бы не стал ездить в замок, а заночевал в доме Тинниля, который, несомненно, будет рад. Но кошки остались у Леоны, а оставлять их на ночь одних было не расчетливо. Они разозлятся и перевернут все вверх дном, а потом будут неделю дуться, угрюмо на него глядя и капризничая. Дешевле было ехать с Леоной, не отвечая на ее улыбки.

Девушка скользнула к нему под бок и погладила по волосам. Карлайн отбросил ее руку.

— Ты чего такой злой!? — удивилась она.

— Я не злой, — уклонился Карлайн от прямого ответа. Не сказать же правду. Он будет откровенно смешон, — слишком устал и проголодался.

— Так ты ревнуешь! — пришла ей в голову гениальная мысль.

— Вот еще! — оскорбился он, но так неискренне, что девушке стало ясно — ревнует. Неожиданно она притихла, о чем-то задумавшись.

Карлайн покосился на нее. Что-то подозрительно. Если Леона притихла, значит, готовит какую-нибудь каверзу. Но выжать правду из нее невозможно. Проверено на практике.

Так они и приехали. Леона — счастливая и расслабленная, Карлайн — подавленный и подозрительный. Он добился для нее всего — владений, титула, здоровья. И в результате страдает. Это справедливо?

Поднявшись на свой этаж в сопровождении эльфов, они вежливо попрощались и разошлись по своим спальным. Кошки, почувствовав, что приехал их хозяин, нервно ходили по спальне, но в коридор не выходили — он им это категорически запретил. При его появлении Длани одним прыжком оказалась около Карлайна и стала, урча, тереться головой о ноги. Данг, как маленький, перевернулся на спину и, умильно оскалив пасть, тянулся к нему лапами. Семейная сцена, хотя кое-кто схватился бы за сердце и попросил успокаивающих капель.

Карлайн сводил их в туалет, посмотрел в кормушку — там была порция мяса на ночь, в поилке — вода. Поиграл немного с кошками, почувствовал, что засыпает на ходу. Выключил свет, оставив только один ночной светильник, и рухнул на кровать.

Его сон, крепкий, но чуткий, был прерван мурлыканием кошек и тихим шепотом кого-то проникшего в спальню. Еще не проснувшись, он услышал:

— Милые кошечки, вы же меня пропустите к хозяину, не так ли? Мне надо с ним поговорить.

Кому это надо с ним поговорить глухой ночью? Убийца? Но как он прошел через дежурных эльфов и почему его вазлиборские кошки, известные своей свирепости, уже не рвут на части незнакомца, а, наоборот, ластятся к нему.

Он резко сел, готовый немедленно отразить нападение и оторопел. Перед ним была… Леона!

В одной ночной рубашке, пикантно изогнувшаяся, она была очень привлекательна. Пройти к Карлайну она не могла из-за кошек. Те не то, чтобы не пускали ее, нет, нет, они всего лишь требовали своей доли внимания к ним. Леоне пришлось погладить их и немного поиграть, пока она сумела прорваться к кровати.

— Ваше сиятельство, вам не кажется, что вы поступаете не совсем прилично, оказавшись почти обнаженной в комнате чужого мужчины, — попытался вразумить ее Карлайн, завернувшись в одеяло.

— Это можно исправить, — сообщила Леона, садясь на край постели.

— Что? — не понял Карлайн.

— Чужого мужчину, — Леона сняла ночную рубашку и нырнула под одеяло.

— Но Леона, мы же…, - попытался вразумить ее Карлайн. Но она запечатала ему рот поцелуем и прижалась к нему. И тогда он уже не мог сдержаться…

Они уснули только под утро, всю ночь проведя в осторожных ласках. Как и у Карлайна, это была ее первая ночь любви и они впервые познавали то, о чем невзначай говорили взрослые. Леоне в ее окружении содержанки из числа бедных дворянок — мягко и романтично, Карлайну в пограничном селении знакомые подростки и парни — грубо и цинично.

Но едва они уснули, как в дверь негромко постучали. Кошки заворчали. Они всегда относились недружелюбно к появлению посторонних.

— Господин Карлайн, — раздался встревоженный голос Лики, — ее сиятельства нет в спальне. Вы случайно не знаете, куда она могла подеваться?

Карлайн не успел ответить, лихорадочно ища вариант выхода из неудобного положения. Сам он не боялся «прославиться», но подставлять Леону очень не хотелось.

У графини было свое понимание дворянских приличий.

— Я здесь, Лика, заходи.

Служанка открыла дверь и вошла, а смущенный Карлайн скрылся с головой под одеялом. Кошки слегка зарычали на вошедшую, хотя и не очень враждебно. Лика с некоторых пор кормила их, когда Карлайна не было, а это случалось все чаще. Хитрые зверюги понимали взаимосвязь между появлениям мяса в кормушке и служанкой и потому не стали ее пугать. Кстати, все запасы съестного они уничтожили ночью и теперь поглядывали на людей с некоторой надеждой. Не то, чтобы проголодались, но от легкого завтрака, состоящего из куска свинины или говядины, они бы не отказались.

— Подними мою ночную рубашку, — спокойно приказала Леона, — и скажи, чтобы накрыли завтрак на двоих в малой гостиной. Да, про кошек не забудь.

— Да, сударыня, — в отличие от своей госпожи служанка густо покраснела, подняла рубашку и пулей вылетела из спальни.

— Вы запустили громкую сплетню, ваше сиятельство, — недовольно заметил Карлайн, — можно было бы промолчать. Я бы сказал, что никого не видел.

— А? — Леона надела рубашку, расправила волосы, — мальчик, — покровительственно улыбнулась она, — ты разве не понял, что мы вели себя на балу, как два любовника. Общие цвета на одежде, поцелуйчики, объятия…

— Это все ты виновата! — вскипел Карлайн.

— Ага, а кто-то через каждые пять минут хватался за шпагу, изображая ревнивого любовника.

Карлайн смутился.

— Из-за тебя меня только три раза приглашали танцевать, не считая герцога.

— А чего они лезут! — попытался отбиться Карлайн.

— Милый, я всю жизнь просидела, завидуя даже самым дурным танцорам. Ты можешь мне позволить самой танцевать, раз уж поднял на ноги?

Карлайн что-то пробурчал. Леону он считал практически своей собственностью и не собирался с какой-то стати делить ее с другими мужчинами. Хотя бы на время танца.

Леона смачно чмокнула его в губы, ловко увернулась от объятий.

— Одевайся, все уже поднялись, одни хозяева замка соизволят в столь позднее время валяться.

Завтрак был по-деревенски обильным. Или Лика решила, что господа ПОСЛЕ ЭТОГО нуждаются в поддержании сил, или в замке уже все знали, но в отличие от прошлых утренних чаепитий с салатами и постными пирожками были поданы мясные и рыбные блюда.

Расправившись с маленьким кусочком мяса, Леона сказала как бы между прочим:

— Благородный дворянин после такой ночи с девушкой из приличной семьи обычно делает ей предложение.

Карлайн от неожиданности подавился куском рыбы. Леона заботливо постучала ему по спине и подождала, пока он отдышится.

— Но, Леона, — с грустью посмотрел он на нее, — я же простой дворянин, недавний простолюдин, без шиша в кармане. А ты…

— Я сказала — благородный дворянин, а не торгаш с улицы, — неуступчиво сказала она. — Ну? Или будем состязаться в размерах генеалогического древа и рассчитывать разницу во владениях?

А, лети оно все в темные чертоги! Он торопливо вытер салфеткой руки и, упав на одно колено, торжественно произнес:

— Ваше сиятельство, графиня де Карфинд, я прошу вашей руки и сердца!

Она благосклонно склонилась к нему, чтобы встретиться губами.

Глава 38

Большой Совет Ламодийского герцогства обычно собирался раз в две недели по понедельникам. Властные функции его были очень ограничены, обычно герцог на этих заседаниях черпал различную информацию из жизни герцогства. В некоторых случаях он опирался на его авторитет и различные указы выходили не от имени одного герцога, а от имени монарха и титулованной знати герцогства.

Вопрос, который выносил на обсуждение Совета, был как раз такого рода, когда требовалось решение не герцога, а всего благородного дворянства.

— Ко мне пришло несколько прошений, — герцог прошуршал бумагами, — их необходимо рассмотреть в одной связке. Вы не против? — он выжидательно посмотрел на присутствующих. Никто не возразил. — Во-первых, сьер Карлайн ибн Саади де Кафар просит нас, своего сеньора и сюзерена, освободить его от опекунства над Леоной де Карфинд графиней Моренд баронессой Леканд.

Все тридцать членов Большого Совета разом удивленно заговорили, не совсем понимая молокососа, который терял такое хлебное место. Впрочем, чуткое ухо герцога почувствовало некоторую фальшь. После бала на празднике всех богов, когда графиня и сьер ясно показали свою близость, отказ от опекунства был главным условием женитьбы.

— Во-вторых, — невозмутимо продолжил герцог Рандав VII, взяв другой лист бумаги, — Леона де Карфинд графиня Моренд баронесса Леканд и сьер Карлайн ибн Саади де Кафар и просят нас разрешить им сочетаться священным браком перед алтарями богов.

Гул усилился. Кто-то заранее поздравлял молодоженов, кто-то неопределенно восклицал, глядя на герцога в ожидании его реакции. Но открытый протест вроде бы не звучал. Как это немного ни странно, но такой вариант устраивал всех. Графиня была лакомым кусочком, уже немного засидевшейся в невестах. Выздоровев, она несомненно в ближайшие же месяцы выйдет замуж. И ее муж, один из представителей местной знати, сразу же нарушит сложное соотношение дворянских группировок. Чужак же, не принадлежащий ни одному клану, всего лишь немного взмутит воду в герцогстве.

— В-третьих, Леона де Карфинд графиня Моренд баронесса Леканд в целях сохранения ее рода настоятельно просит ввести сьера Карлайна ибн Саади де Кафар в ее род и впредь именовать как Карлайн ибн Саади де Карфинд граф Моренд барон Леканд.

Герцог помолчал, давая членам Совета усвоить сказанное. Затем продолжил неспешную речь.

— Прежде чем принимать решение по этим прошениям, просил бы членов Совета участь следующее — в этом году заканчивается очень выгодный на герцогства, да и, пожалуй, для каждого из нас, договор с государством эльфов — Эльфландом. И мы, и эльфы честно соблюдали подписанное соглашение, но сроки его действия истекли.

В последние полтора года мы вели очень напряженные и, чего греха таить, трудные и неприятные тайные переговоры с представителями их государства. Эльфы не отказываются от содержания в Гарне своего отряда — воины проходят здесь хорошую военную практику, тем самым поддерживая уровень основного эльфийского войска. Но торговые отношения они прерывают.

— Надо вновь отправить к ним свою делегацию! — потребовал герцогский казначей де Ланви, который, в очередной раз представив, какие финансовые потери понесет герцогство, был готов сорвать с головы последние волосы. Настроения остальных членов Совета также стало сумрачным. Новость была очень неприятной. Почти все они в свое время вложились в организацию торговли, получали хорошие деньги и вот…

Рандав нехотя пояснил свою пассивность в переговорах:

— Прошедшей осенью эльфы категорически отказались вести дальнейшие переговоры, не собираются посылать новую делегацию и запрещают посылать нам в Эльфланд своих людей под угрозой мучительной смерти для послов. Казалось бы, мы оказались в безнадежном тупике. Эльфы никогда не меняют своих решений и не пересматривают подписанных соглашений.

Герцог помолчал, давая понять, насколько сложна общая обстановка на переговорах, и неожиданно подал надежду:

— Но с появлением нашего нового лекаря первородные неожиданно начали смягчать свою позицию. При этом, чем больших успехов добивался господин де Кафар, тем лучше к нам относился Эльфланд.

— Он является лазутчиком эльфов? — спросил кто-то. Доверительные отношения не мешали сторонам «подглядывать» за соседом. Люди здесь безнадежно проигрывали, а вот первородные имели разветвленную сеть шпионов.

Герцог поморщился от примитивности подхода.

— Я думаю, эльфы сами не могут разобраться в природе способностей де Кафара, — подчеркнул он, — он очень талантлив и необъяснимо хорошо умеет лечить. Эльфы, скорее всего, пытаются разгадать его тайну. С другой стороны, он и им очень нужен. Вспомните, что единорогов гвардии сумел излечить только наш юный лекарь. Эльфы — первородные исцелители — спасовали, а он смог. Не зря его так ценят и прозвали Алитэ. Кстати, многие думают, что это прозвище, а мне кажется — должность или звание.

— Ваша светлость, господа, — заговорил коннетабль герцогства барон де Саннуа, — нам необходимо сохранить хорошие отношения с эльфами. Только благодаря поддержке первородных Мальбекская империя терпит нас. Да и королевство гномов окончательно не добивает по этой же причине. Эльфийские стрелки пробивают даже замечательные гномьи кольчуги.

— На прошлой неделе травник Тинниль, который выполняет некоторые дипломатические поручения своей страны, передал сообщение от старейших магов Эльфланда — они готовы начать с нами переговоры, но с жестким обязательным условием — во главе людской делегации должен быть только де Кафар, — сообщил Рандав, — и я не вижу никакой причины отказать им в этом требовании. А чтобы наш неопытный друг не запутался и не провалил переговоры, вы, де Саннуа, войдете в комиссию. Поскольку дело касается прежде всего финансов и торговли, де Ланви, также будете участвовать в переговорах. Этого хватит.

Герцог встал, посмотрел в окно, помолчал. Мысли его были спокойны. Ситуация развивалась близко к той, которую он предполагал. Его монаршая гордость могла быть спокойной — он проявил себя как дальновидный правитель. Но главное еще впереди. Сможет ли этот совсем мальчик разыграть доставшиеся им неплохие карты?

— Предвидя возможное развитие событий, я даровал де Кафару титул сьера. Ибо допускать даже до повседневных отношений с эльфами простолюдина было бы позором для герцогства. Но теперь, как вы понимаете, ставить во главе делегации дворянина с таким низким титулом было бы умалением чести герцогской короны. Графиня де Карфинд оказалась весьма кстати со своими предложениями. Итак, господа, вы услышали мои соображения. Ставлю на окончательное одобрение. Согласны ли вы на лишение опекунства сьера де Кафара?

— Да! — единодушие было полным. Возможные денежные потери и нарастание внешней опасности заставило знать позабыть о мелких недоразумениях.

— Согласны ли вы на брак Леоны де Карфинд графини Моренд баронессы Леканд и сьера Карлайна ибн Саади де Кафара?

— Да!

— Согласны ли вы на просьбу графини ввести сьера Карлайна ибн Саади де Кафар в ее род и впредь именовать как Карлайн ибн Саади де Карфинд граф Моренд барон Леканд.

— Да!

Глава 39

Переговоры полномочной делегации Ламодийского герцогства и Старейших Эльфланда велись в совершенно разных целях. Простодушные люди полагали, что первородные не хотят продлять договор на прежних условиях из-за его оказавшейся невыгодности и чрезмерной гордыни — эльфам не нравился приезд человеческих купцов в их священные леса. И поэтому герцог приказал идти на максимальные уступки — люди могли получать товары на границы государства или вообще доверить перевозку груза другим существам. Предполагалось увеличить торговую пошлину в пользу эльфов в три раза и предположить первородным самим определять, чем они ее желают взимать — золотом, серебром или каким-то товаром. Пошлина с эльфов уменьшалась вдвое. Первородные могли находиться в герцогстве любое время без уплаты пожилого налога и без предъявления документов.

Если требовалось, комиссии разрешалось идти и на другие уступки. Все равно экономические и геополитические условиями были очень большими. Договор для герцогства был очень выгоден. ОЧЕНЬ!

Между тем Старейшие Эльфланда Танив, Трард и Тамин совсем не думали о договоре. Для них он не существовал. На это существовали младшие Старейшие, которые занимались хозяйством и обороной, культурой и взаимоотношениях с другими существами.

А Старейшие видели свои обязанности в другом. Они были Посвященными Шестого Листа, назывались уже Дан-посвященными К Свету и об их статусе знали очень немногие доверенные лица. Для низших Посвященных и обычных эльфов существовало только три ступени — Посвященные Первого Листа, Второго Листа, Третьего Листа. На самом же деле было шесть ступеней. Об этом узнавали очень немногие Посвященные Второго и Третьего Листа, очень талантливые и продвинувшиеся в знании, и обязательно приближенные богами.

Дан-посвященные Шестого Листа больше занимались общением с богами и выполнением их поручений, чем земными заботами. И у них внезапно появились заботы за пределами Эльфланда. В конце прошлого года эльфы, проживающие в Ламодийском герцогстве, сообщили о появлении низшего со всеми признаками Алитэ. Судя по сообщениям, действия человека действительно соответствовали признакам избранника богов. Родичи просили узнать, какой бог избрал низшего, поскольку четких примет ими выявлено не было. Старейшие, разумеется, согласились и обещали в ближайшие годы провести ритуал тождества. Они не любили торопиться. Позади была вечность и впереди будет вечность. Стоит ли суетится?

Однако вскоре они получили еще одно указание, на этот раз в форме приказа. Боги потребовали немедленно отправиться в Ламодийское герцогство и оформить тождество проживающего там Алитэ. Одновременно боги объявили этого Алитэ равным себе, поскольку он также легко находит поле Алитэ и впитывает его святость. Их интересовало, не появился ли из первородного хаоса новый бог, а если нет, то кто это?

И Старейшие отправились, как им было указано, немедленно, одновременно объявив низшим герцогства о начале переговоров. Потребовав явки на него избранного богами, они собирались провести тождество и уехать, прервав отношения с людьми. Заботы низших совсем не беспокоили первородных. Но об этом знали только они, трое Старейших Эльфланда.

Герцог, который ждал начала возможных переговоров через четыре месяца, был обрадован неожиданному приезду полномочных представителей. Срок действия предыдущего договора иссяк, торговля прекратилась, поскольку эльфы отказались продлять экономические отношения хотя бы до начала переговоров. И вот они начнутся!

Граф де Карфинд был срочно отозван из поместья, где он проводил с женой медовый месяц. Карлайн, конечно, появился во дворце недовольный. Но герцог коротко напомнил ему, с какими условиями он мог жениться на Леоне и получить титул. Карлайн кисло улыбнулся.

Когда его будущая женушка разыграла спектакль с признанием в любви, он ничуть не обманывался. Конечно, графиня была не продажной девкой из борделя, чтобы провести с ней ночь и расстаться, как ни в чем не бывало. Но безродному без году неделя дворянину сочетаться браком со знатной владелицей богатых владений…

Выздоровев, Леона стала яркой звездочкой среди невест. Красива, богата, знатна. Даже герцог не сможет выдержать давления, а если придется — дворянского восстания. На различного рода приемах и вечеринках ее осаждал табун кавалеров, а в замок стали приходить сотни писем и приглашений.

Однако графиня не нуждалась в новых женихах. Она уже выбрала себе мужа и наивно полагала, что все должны были уважать ее выбор. Леона заставила его написать просьбу герцогу освободить его от опекунства — написал, но с тяжелым сердцем. Затем с радостью подписал просьбу о разрешении на брак, хотя и понимал тщетность своих надежд. И с удивлением прочитал третью. Он может стать графом!?

Леона быстро оформила бумаги и с посыльным отправила их в замок. К его крайнему удивлению и даже некоторому графини, уже на следующей неделе герцог личным рескриптом вызвал их в замок. Необычность ситуации подчеркивалась и статусом посыльного. Им был выздоровевший лейтенант граф де Моньер. А ведь было достаточно простого гвардейца. Это говорило, скорее, о позитивном ответе герцога

Но была в этой бочке с медом и существенная ложка дегтя. Карлайн вызывался в замок один, без Леоны.

Графиня удивилась, а затем обозлилась и заявила категорично:

— Я тоже поеду! И никто меня не смеет удержать! Да, дорогой?

Первый раз столкнувшийся с проблемой семейных разборок, Карлайн замялся.

Лейтенант пришел к нему на помощь.

— Герцог, зная ваш твердый характер, приказал мне предупредить вас, графиня, что в случае вашего личного визита во дворец, его светлость откажет господину сьеру в аудиенции и отложит рассмотрение ваших просьб на неопределенное время.

Леона топнула ногой. Теперь, выздоровев, она получила такую возможность.

— Хорошо, граф, — вздохнула она, немного осознав действительность, — тогда скажите хоть, что говорят о наших со сьером просьбах?

— Эта информация очень секретная, — ответил лейтенант, — герцог страшно обозлится, если я оглашу ее. Но я могу рассказать о ходящих по городу сплетнях. Весь высший свет судачит о состоящейся в ближайшие месяцы свадьбе вашего сиятельства и одного молодого человека.

— М-гм, я оставлю вас, господа. Сьер, навестите меня после приезда из замка.

Карлайн расстроенно посмотрел ей во след. Она была такой хорошей девочкой до их сближения. А сейчас быстро вырастает в расчетливую стерву. А его превращает в подкаблучника и мямлю, дамского угодника.

— Не обращайте внимания, сьер. Такова женская сущность, — утешил его граф, — на них домашнее хозяйство и дети, слуги и гости. Поэтому им и приходится быть, прошу прощения, не очень добрыми. Пойдемте, — он потянул Карлайна к выходу, — кстати, пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить вас за чудесное лечение. Рана зажила великолепно. Я ее почти не чувствую. Если бы не тонкий шов, можно подумать, это был неприятный сон. Не забывайте, что я вас должник и друг.

Герцог принял его сразу.

— Садитесь, сьер, — показал он на стул и сразу перешел к главному: — я намерен удовлетворить все три ваши с графиней прошения. Большой Совет уже согласился и мне остается лишь поставить свою подпись на каждом указе. Но и вы тоже должны будете поработать на благо нашего герцогства.

Взглядом выслав из кабинета гвардейца и слугу, Рандав продолжил:

— У герцогства заканчивается договор с Эльфландом. Единственный на все человеческие страны. Эльфы согласились на проведение переговоров о возможном подписании нового соглашения, но объявили, что будут разговаривать только с единственным человеком. Я, надеюсь, вам не надо объяснять, о ком идет речь? Чем-то вы их прельстили, пять излеченных единорогов не могут объяснить столь стойкую приязнь к вам.

Карлайн конечно знал, но делится информацией не стал, а сделал удивленно-расстроенное лицо.

— Но не это сейчас важное, — герцог, проследив за трансформацией лица юноши, решил больше не давить, — от вас требуется немногое — находиться на переговорах и четко выполнять все указания барона де Саннуа и казначея де Ланви. Я, кажется, немногое требую, сьер? И это не ляжет черным пятном на вашу дворянскую репутацию. Попробуйте помочь свой новой родине — Ламодийскому герцогству… Алитэ!

Глава 40

Обе делегации были в сборе, когда вошел Карлайн с супругой. В этом опоздании, на что могли обидеться первородные, была виновата Леона. Отправившись вместе с мужем в герцогский дворец, чтобы, как она выразилась, выразить личную благодарность Рандаву VII за благосклонное внимание к ее судьбе, она вдруг за полчаса до начала переговоров заявила герцогу о желании самолично участвовать в них.

Герцог и до этого встретивший графиню кисло — она мешала ему дать последние инструкции — буквально взбесился. Карлайн впервые видел его светлость в таком состоянии. Но Леона и не думала уступать. Доводы о том, что эльфы при виде незаявленного участника переговоров могут отказаться от с таким трудом налаженного контакта, на нее никак не подействовали.

Герцог на глазах превращался в грозовую тучу, готовясь испепелить Леону, но графиня не испугалась. Она сидела в позе скромного ученика, потупив глаза, и ждала. Все было рассчитано правильно — до начала встречи с эльфами оставалось несколько минут и герцог ничего не успеет сделать. Ни обругать, ни выгнать, ни вручить «награду».

Раздраженный Рандав пригрозил вызвать гвардейцев, чтобы физически воздействовать на одну нахальную дворянку. Леона рассмеялась ему в лицо. Герцог немного остыл. Таким образом заставить сиятельную графиню уйти из дворца, означало самолично спровоцировать дворянский мятеж.

Что же делать? Из-за этих женщин вечные проблемы, лихорадка их побери!

— Ваша светлость, — осторожно напомнил Карлайн, оглядываясь на часы, — переговоры уже начались. Мы можем серьезно опоздать.

Герцог практически взвыл, зло спросил у Карлайна, кто в его семье мужчина и потом махнул рукой. Монарху осталось только надеяться на хорошее настроение первородных, простивших низшим достаточно грубое нарушение дипломатического протокола. Иначе… Ему придется успокаивать практически все титулованное дворянство. Может быть, подавлять мятеж. Воевать с алчными соседями. В общем, ничего хорошего!

Переговоры уже действительно начались. То есть обе стороны сидели друг против друга в полнейшей тишине, обменявшись несколькими словами. Эльфы спросили, где руководитель человеческой делегации, коннетабль, гадая и грязно про себя ругаясь, ответил, что он задерживается по уважительной причине. Тогда первородные сказали, что будут ждать. И молча сидели, отказываясь вести даже светскую беседу. Им был нужен только один низший. Остальные могли заниматься, чем хотели.

Когда Карлайн вошел в небольшой зал, где проходили переговоры, коннетабль и казначей сначала гневно впились глазами в него, а затем, округлив глаза, увидели Леону. Эта новоявленная парочка решила сорвать переговоры? На предыдущих встречах их гости протестовали по самым мелочным причинам. То им не нравились гобелены, то мебель, то даже одежда людей. Они внимательно следили, чтобы с ними беседовали высшие сановники из сиятельной знати. Менять людей было нельзя ни при каком случае. А тут лишний, неоговоренный человек!

И два немолодых человека обреченно повернулись к эльфам, ожидая решительного протеста. Сейчас первородные возмутятся, холодно и высокомерно заявят протест, поднимутся и уйдут, отказавшись от дипломатических контактов с людьми.

Старейшим было не до переживаний людей. Низшие не знали, что переговоры сорвутся при любом развитии событий. Они впились глазами в юношу, никого и ничего не видя, кроме него. Этот человек был действительно необычным! Уже на первый взгляд он светился эльфийской палитрой чувств. Тлани, смерть которого очень огорчила Старейших, передал ему частицу своей души. Надо внимательно его рассмотреть!

Под их внимательными взглядами Карлайн прошел к своему кресло. Прежде чем сесть, он поклонился первородным. И к полнейшему удивлению людей, эльфы неожиданно встали и поклонились в ответ. Такая вежливость настолько поразила коннетабля и казначея, что они тоже встали и поклонились. Первородные никогда не отвечали на приветствия людей! А приехавшие непосредственно из Эльфланда почти не замечали их, с трудом позволяя себе говорить на переговорах с низшими. И вот такая странность — практически правители эльфов отвечают молодому человеку, почти мальчишке. И все это из-за пяти когда-то излеченных единорогов?

У Карлайна были свои трудности. Он чувствовал, что его не просто разглядывают. Словно какие-то лучи, взгляды первородных пронизывали его тело и душу, проходя по самым потаенным уголкам тела. Слишком грубо и бесцеремонно. Надо показать гостям, как вести себя. Карлайн обратился к богам и оказался на уже привычной золотистой дороге. Теплые лучи наполняли тело теплом, силой, уверенностью, знаниями. Теперь ему стало ясно, как надо посмотреть на первородных и что сделать.

Вернувшись в мир действительности, он посмотрел на эльфов особым внутренним взглядом одновременно обратившись с призывом к зеленым садам Сталитэ. Огромный массив впечатлений, эмоций, воспоминаний из разума Старейших обрушился на него в ответ. Теперь он знал об эльфах все. Все знания и воспоминания, полученные Старейшими в ходе длительной жизни и частично забытыми ими самими, перекочевали к Карлайну и улеглись в его памяти.

Три этих старых эльфа, обратившихся скорее к богам, чем к земным помыслам, стали видны для него полностью. Он произнес с неожиданной величавой медлительностью, придающей голосу внутреннее звучание:

— Да, Дан-посвященные, я готов вас слушать, чтобы принять окончательное решение.

Глава 41

Переговоры для эльфов начинались с заминок со стороны людей. Почему-то их главная цель — низший под именем Карлайн опаздывал. Пришедшего без него его люди нервничали, не умея, как это делают первородные, скрывать свои эмоции и мысли.

Трард, до сих пор сохраняя такую осудительную черту характера, как торопливость, предложил воспользоваться промашкой людей и уйти. Но Танив и Тамин, понимая, что волю богов необходимо неукоснительно выполнять, отговорили его, предложив подождать. Раз уж они ехали почти неделю в Гарн, то почему не обождать еще полчаса.

Дан-посвященные разговаривали, используя мысленную речи. По милости богов на близком расстоянии они могла передавать слова прямо из головы в голову, не открывая рта.

Низшие, не имея такой возможности, очень тихо ругали опаздывающего на встречу. Они не понимали, что эльфы имеют очень острый слух и для них все равно, говорят ли собеседники шепотом или кричат. Однако, этот молодой человек весьма важен для них, если главный казначей и командующий вооруженными силами вынуждены ждать его, а не на оборот.

Наконец двери открылись и показался опаздывающий глава людской делегации. Вернее, опаздывающие. Дан-посвященные разочарованно переговаривались по мыслеречи. Их внимание совсем не привлекло появление молодой женщины, хотя это было явное нарушение предварительной договоренности о численности делегаций. Эльфы лишь отметили, что между ними тянутся освященные богами свежие семейные узы.

А вот сам предполагаемый Алитэ их разочаровал. Совсем еще мальчик, с простоватым, хотя и по мужски миловидным лицом, тоненькой фигурой, он не мог быть посланником богов.

Или все же был?

Когда он, подойдя к своему креслу, вежливо поклонился, Посвященные к Свету встали и поклонились в ответ. Боги указали на него, как на Алитэ, и хотя боги тоже могли ошибиться, но пока они не увидели противоположенного, он будет для них избранным небожителями. В любом случае, на его душе был отпечаток эльфийской волшбы. Погибший Тлани, которому этот мальчик позволил пройти в послесмертие, дав его души возможность переродиться, требовал внимания к человеку.

Дав ему устроиться, эльфы посмотрели на него вблизи и снова разочаровались. Никакой вековой мудрости в глазах, никаких символов богов. Неужели небожители все же оказались не правы?

Коротко обменявшись впечатлениями по мыслеречи, они решили посмотреть на его душу. Тело может обмануть не только эльфа — новичка, но и опытного Посвященного, а душа прятаться не в состоянии и всегда показывает истинный уровень существа.

Они привычно начали ритуал чтения, раскрывая телесные узы, разворачивая укромные уголки души. Юноша постепенно «разворачивался», представляя внутреннему взору первородных все тайны своей жизни. Они смотрели и разочаровывались. Обычный низший, довольно умный для свой расы, но таких множество. Это не Алитэ!

И вдруг они словно на стену наткнулись. Просторы души, прекрасно видимые, исчезли, словно резко загасили огни и стало совсем темно. Одновременно обычным, но очень сильным в отличие от обычных эльфов взглядом, который они называли истинным, Старейшие увидели, как по телу юноши пошли от головы к ногам горизонтальные круги золотистого цвета. Это была чистая сила богов, доступная очень немногим. Точнее, доступная только богам и очень сильным магам. Трем — четырем за все время существования Дайяры.

Танив привстал от неожиданности и восторга. Услышав мысленные покашливания родичей, несколько смутился, сделал вид, что привстал для поправления одежд, сел поудобнее.

А человек продолжал изменяться. Исчезла угловатая мальчишеская внешность, взгляд приобрел тяжесть и вселенскую мудрость. На них смотрела ВЕЧНОСТЬ! Душа человека окончательно закрылась, эльфы почувствовали, что, наоборот, теперь их души подвергаются тщательному осмотру. Трард попытался прикрыться, но чужая воля смела мыслительный щит, даже не заметив его. Так гранитная глыба, катясь с вершины, сминает хрупкую былинку. Не потому что она порождение зла, а потому что глыба…

Эльфы смущенно стали обсуждать, как им поступить. До сих пор только одни существа могли поступать таким образом — боги. Мальчишка из низших БОГ? Воля всевышних всегда неожиданна, но подобного допустить не могли даже они. Эльфы синхронно отвергли эту крамольную мысль. К тому же они не знали, могут ли боги сами создавать богов. Они появлялись из первозданного хаоса. И, кроме того, сами боги хотели узнать, бог ли перед ними.

Они обменялись впечатлениями. Нет, перед ними не был бог, слишком много в нем осталось земного и человеческого.

В этот момент изменения в их собеседнике завершились и он спросил/подумал:

— Да, Дан-посвященные, я готов вас слушать, чтобы принять окончательное решение.

Вслух с ними заговорил совсем еще молодой человек мальчик/юноша, а мысленно вопрошало могучее, грозное существо, куда более сильное, чем большинство богов.

И они даже не почувствовали, они познали неведомо как появившееся знание — перед ними Скользящий по Алитэ и сам Алитэ. БОГ?

Молодой человек бросил вопрошающую мысль. Она была настолько переполнена силой, что эльфы поняли — на таком уровне они долго не продержатся. Их разум лопнет от переполненной силы. И не то, чтобы собеседник пытался навязать им свою волю или прервать естественную ментальную оболочку. Могучий великан, захотев пообщаться с кузнечиком спросил у него и оглушил бедное насекомое.

Тамин заносчиво посмотрел на людей и объявил, что низшие могут говорить. И одновременно маленькое существо из первородных, нерешительно остановившееся у врат вечности, робко попросило разрешения обратиться к высшему.

Юноша, поставленный, как они и настаивали, во главе переговоров, учтиво поинтересовался о трудностях дороги от Эльфланда до столицы Ламодийского герцогства. И сразу же отпустил одну-единственную мысль: «Позволяю».

Ментальная гора обрушилась на эльфов, не давая им думать, сдавливавшая сердце, перебившая дыхание. Внешне первородные спесиво сидели, словно размышляли, говорить ли им с низшими. А внутренне они боролись с раздавливавшей их ментальной тяжести. Им надо было выжить, чтобы оповестить миру о появлении нового Скользящего по Алитэ. Напрягая все возможности души, кое-как они сумели развеять обрушенную на них силу.

Сделав неприлично длинную паузу, Тамин буркнул, что дорога была нетрудной. А Танив мысленно учтиво попросил достопочтенного Скользящего по Алитэ ослабить силу своих мыслей. Они почти раздавлены ею.

Он был не так далеко от истины. Первородные уже не могли одновременно обмениваться мыслями и говорить — настолько они истощились. Еще одна мысль Скользящего по Алитэ на таком уровне могла оказаться для них последней.

Внешне Карлайн переглянулся с казначеем, негромко предложив тому заговорить о состоянии торговли и выгодности ее ведения для обоих сторон. А мысленно он извинился, постаравшись снизить тональность мыслей.

Мысли тяжелым грузом ложились на утомленные души эльфов, но, по крайней мере, не раздавливали.

Трард, немного передохнувший за несколько минут и взявший на себя дальнейший ход переговоров, отрицательно отозвался в ответ на предложение казначея продлить договор. После этого он мысленно сообщил, что им стало легче воспринимать разговор Скользящего по Алитэ, но почтительно попросил еще немного ослабить силу мысли.

Карлайн укоризненно посмотрел на де Ланви. Нельзя же так сразу соваться с главной проблемой людей в отношениях с первородными. А внутренне продолжил разговор с эльфами.

«Увы, — подумал он, — это самые слабые мысли, которые я могу передавать».

Эльфы решили научить молодого Скользящего по Алитэ некоторым житейским мелочам работы с магией, но когда они коснулись силы юноши, то оцепенели. Она была неисчерпаемой, неизмеримой и попытаться ее уравновесить было все равно, что ножичком попытаться срезать гору.

«Скользящий по Алитэ, — подумал Танив, — позволь нам немного отдохнуть и встретиться с тобой без свидетелей».

«Хорошо, — не возражал Карлайн, — я приглашаю вас в свой замок».

«Предложение Скользящего по Алитэ — большая честь для нас», — сразу согласился Танив, — мы заберем свои вещи и будем ждать на выходе из здания».

Трард обвел присутствующих тяжелым взглядом, каменным голосом отрезал:

— Нас не интересуют дальнейшие переговоры.

Не обращая внимания на оторопевших (кроме Карлайна, разумеется) людей, эльфы вышли из зала.

Глава 42

Настроение оставшихся в зале было мрачным.

— Все пропало, — в отчаянии шептал казначей де Ланви, — какие потери, сколько денег потеряно для казны, — как теперь закрыть прорехи в финансах?

Коннетабль был спокойнее, но тоже полон пессимизма. Охлаждение отношений с эльфами могло спровоцировать их более сильных соседей на войну. А это означало, что даже если герцогство отобьется, оно все равно ослабеет. И тогда страны, равные сейчас по силам, могут, в свою очередь, попробовать захватить лакомый кусок.

И оба понимали, что неудача скажется и на их личной карьере. Герцог, в последнее время взвинченный неопределенностями в существования своей страны, легко расстанется с ними. И хорошо, если только все ограничится ссылкой в поместье…

Леона тревожно смотрела на мужа. Смятение немолодых и всегда уверенных в своих силах представителей знати неприятно поразило ее. А как же Карлайн? Почему он не попытался их удержать, поговорить? Ведь у него близкие отношения с первородными. Или ему все равно, что станет с герцогством, с их графством?

Карлайну тоже было неспокойно. Не по поводу договора — он прочитал в сознании первородных, что он их совершенно не беспокоит, но они легко пойдут на его продление, а, возможно, и на расширение. Его беспокоили новые способности, появившиеся у него. Кто он? Какой бог помогает ему? Почему он может читать чужое сознание? Огромные силы распирали его. Что он ими может?

— Дорогая, — Карлайн решил отложить неприятные вопросы до разговора с первородными, — уважаемые господа эльфы великодушно согласились остановиться у нас в замке. Ты не могла бы вернуться домой и проследить, чтобы были приготовлены покои и обед? А то у них специфические вкусы, ты же знаешь.

О-о, еще бы ей не знать. С десятком эльфов они были как за каменной стеной. Но у этой стены оказалось много капризов. Эльфы наотрез отказались располагаться в покоях, приготовленных для них прислугой. С этим Леона справилась сама, разрешив им устраиваться самостоятельно, по их вкусам. Затем им не понравилась пища, приготовляемая отдельным поваром специально для первородных. После долгого раута переговоров эльфы решили готовить сами. А еще одежда, обувь, пристрастия единорогов… Подчинялись они только Карлайну, игнорируя приказы остальных людей, в том числе самой Леоны. Если Карлайн распорядится свозить графиню в герцогский замок и вернуться назад, то будет именно так. А то, что Леоне вдруг захотелось свернуть в лавку драгоценностей и подобрать ожерелье под цвет нового платья, охранников не беспокоило.

Можно было кричать, угрожать, просить, умолять, плакать, пытаться подкупить — эльфы оставались равнодушными, словно она не к ним обращалась. Они везли ее прямо в графский замок, как было приказано их Алитэ.

Леона дважды устраивала выволочку мужу (пыталась), азартно ругалась с первородными. Она бы, не задумываясь, уволила бы всех охранников, но… Первый раз убийца караулил их на пути в герцогский замок, спрятавшись в кроне большого дерева. Ехавший перед ней эльф, не торопясь, но и почти не целясь, выпустил стрелу. Люди еще беспокойно оглядывались, пытаясь понять, по какому поводу стрельба, а с дерева уже падало тело с арбалетом в руках. Леона тогда отметила, что ее муж был единственный, кто насторожился вместе с эльфами.

Второй раз на них напали около замка, когда они прогуливались. Десятка два пеших и конных внезапно бросились на них. Они что-то слышали про вазлиборских кошек и выделили четырех арбалетчиков (однако им не удалось даже поцарапать их шкуру) — настолько быстро напали Данг и Длани. Но главными их защитниками оказались эльфы, расстрелявшие убийц за несколько биений сердца.

После этого Рандав, недовольный размножением в герцогстве убийц, лично прочистил городское дно столицы и бывших вассалов виконта Таннера де Ластиара. Более ста мразей завершили свой жизненный путь и нападения прекратились. Однако отпускать эльфов было бы не разумно. Но когда первородные успели сказать о своем желании?

— Господин Тиль, — громко позвал Карлайн десятника, уверенный, что тот услышит. Когда эльф показался в дверях, распорядился: — сопроводите графиню в замок и помогите ей в обустройстве наших гостей. Старейшие маги Эльфланда, приехавшие в Гарн, остановятся у нас в замке.

Всегда спокойно-равнодушное лицо десятника сменилась гримасой удивления. Впрочем, он быстро с ней справился. Если Старейшие приехали в герцогство, то где им остановиться, как не у Алитэ?

Он уже спокойно повторил приказ, выжидающе посмотрев на графиню. Леона демонстративно потянула время, единственно из вредности. Карлайн не стал обращать внимания на капризы жены (вечером в спальне опять получит легкую истерику и рассуждения о мужской неблагодарности), извинился перед де Саннуа и де Ланви, напомнив, что эльфы могут уехать и без него (сущее вранье) и вышел из залы.

Эльфы неторопливо возились с единорогами. Охраны у них не было. Посвященным такого уровня она не нужны. Старейшие одним движение мысли способны расправиться с любым убийцей.

Один из них (Тамин), явно проверяя Карлайна, пожаловался на ставшего раздражительным единорога.

Лекарь охотно помог, совершив ритуал лечения. Ему больше не приходилось касаться объекта обследования. Надо было лишь сосредоточиться и убрать все мешающие жизненные шумы. И тогда тело больного животного ли, человека ли представлялось ему полностью.

Эльфы, глядя на Карлайна истинным взглядом, удовлетворительно закивали. Золотистые круги прокатывались по телу. Юноша снова скользил по Алитэ, восполняя запасы чистой золотистой силы богов. Он был настоящим Скользящим по Алитэ.

— Ваша любимица в полном порядке, — сказал, улыбаясь, Карлайн, не подозревая о мыслях Старейших, — а нервничает немного от того, что скоро у нее будет первый жеребенок.

— Да? — удивился Тамин. Коснулся лба единорога, прислушался, обратился к Алитэ, — ничего не чувствую!

— Еще бы, жеребенку еще только двое суток.

— Да когда же они успели! — возмутился эльф.

Его единорог возмущенно фыркнул, протестуя против такого отношении к нему. Соседний единорог покрупнее топнул передней ногой и показал зубы.

— Понятно, — констатировал Тамин, — искать отца уже не надо. Спасибо, Скользящий по Алитэ, по крайне мере, я не начну искать болезнь моей ласточки.

Он похлопал единорога по шее, восстанавливая доверительные отношения между эльфом и животным и легко взлетел в седло. За ними последовали остальные Старейшие и Карлайн.

— Скажите мне, что со мной, уважаемые Старейшие, — обратился он к эльфам, — первородные, встречавшиеся мне на пути, уже рассказывали, что меня ждет, но теперь мне кажется, они несколько заблуждались.

— А что они говорили? — поинтересовался Трард.

— Они говорили, что мне дарован дар умирающим первородным за помощь при спасении его души. Дар — это память и отдельные навыки одного из богов, переданные через Посвященного, — добросовестно пересказал Карлайн полученную от эльфов информацию.

Старейшины заулыбались.

— Молоды еще сородичи, — проронил Танив, — горячи и невнимательны. Священные рощи Эльфланда не могут охладить их и привести к правильным выводам. Слушай же молодой Скользящий по Алитэ.

Эльфийские боги милостивы к живущим на Дайяре. И, разумеется, они особенно помогают своим первым детям — эльфам. Иные из них в знак особенного благоволения получают разрешение на прямое общение с решившим приблизить к себе смертного одного из богов. Избранный получает знания, простейшие божественные навыки и немного силы бога. Конечно, небожитель мог бы дать и больше, но мы слишком слабы и несовершенны и легко умрем. Избранных называют Алитэ и они являются особой ценностью Эльфланда. Иногда боги даруют свою милость и неэльфу, если тот окажет особенно большую помощь первородным.

— Я — Алитэ? — спросил Карлайн. Ничего нового о себе он не узнал, хотя рассказ Старейших позволил ему лучше понять свою силу.

— Нет, — вступил в разговор Тамин, — если ты обратил внимание, мы называем тебя Скользящим по Алитэ. Ты не просто Алитэ, ты Алитэ всех Алитэ. Тебе дарована связь со всеми богами, а твоя сила почти равна их силе. А, может быть, даже больше. Нам не дарованы знания о божественной сути Скользящего по Алитэ. Ты можешь черпать силу в чистом виде на поле богов, куда возможен вход только самим небожителям.

Удивленный Карлайн усомнился в своем статусе.

— Нет, Скользящий по Алитэ, — заговорил Танив, — мы видели твое обращение к небесам и ни в чем не сомневаемся. А чтобы ты не сомневался… Скажи, когда ты ищешь новые знания и силу, ты мысленно не оказываешься на золотой дороге, окруженной бескрайней синевой?

— Да, — ответил Карлайн, изумленный, что эльфы знают о его видениях.

Мгновенно разгорячившиеся первородные заерзали в седлах.

— Это поле богов — поле Алитэ, — почти шепотом сказал Трард, — а золотистая дорожка — чистая сила богов, которую ты получаешь напрямую. Нам оказана великая честь видеть тебя, Скользящий по Алитэ!

Глава 43

Монарх Ламодийского герцогства Рандав VII в своих церемониальных одеждах был тем, кем, собственно, являлся — неограниченным правителем независимого государства. Было, правда оно небольшим и не самым богатым, но роскошь предыдущих поколений еще позволяла ослепить гостей блеском золота и драгоценных камней.

Первородные явились в тех же дорожных одеждах, но подчищенная и поглаженная, облагороженная драгоценными амулетами Эльфланда, она позволяла выглядеть эльфам не менее роскошно.

Причина, по которой обе стороны скинули простоту повседневных дней, была одна — его светлость Рандав VII давал прощальную аудиенцию приезжавшим Старейшим Эльфланда — некоронованным правителям страны эльфов. Точнее сказать, первородные решили, что им надо встретиться перед отъездом с герцогом, но этим мелочам люди вынужденно не обращали внимания.

Рандав благосклонно улыбнулся, хотя, будь его воля, скрипел бы зубами. Этот мальчишка, новоявленный граф де Карфинд, и два бестолковых старика с мишурой чинов и наград с блеском провалили переговоры, которые закончились, едва начавшись. Эльфы отказались от всех предложений герцога. И, по его мнению, в первую очередь из-за неповоротливости и глупости Ламодийской делегации.

Начать казни или, если он не сможет, хотя бы ссылку в отдаленные провинции ему мешало несколько факторов.

Во-первых, эльфы еще оставались в Гарне. Отказавшись от переговоров, они не уехали обратно в свои леса, как это было обычно, а знакомились с городом, как обычные праздношатающиеся провинциалы, которых полно в крупные праздники. Они даже согласились прийти на бал в городской ратуше в честь какой-то важной городской даты. Приглашали их на всякий случай, из вежливости, и, когда они согласились, в Гарне начался страшный переполох.

Бал был второстепенным, заправлял там магистрат. Присутствие знати считалось необязательным, сам герцог хандрил и собирался вечером отправится на ночную охоту. Пришлось приняться сразу за несколько дел. Плотники срочно ремонтировали довольно обветшалый зал ратуши, из герцогского дворца везли гобелены и ковры для прикрытия самых срамных мест на стенах и на полу, дамы, у которых на принаряживание оставалось два часа, взвыли вазлиборскими кошками и были готовы на манер этих самых кошек растерзать несчастных мужей и отцов.

Такого суматошного вечера герцог не помнил уже давно. От Луизы он просто спрятался, и она, обиженная, до сих пор не показывалась в дворце. Но в качестве компенсации ему достался почти час общения со Старейшими. Те были на удивление мягки и не кичливы.

Во-вторых, эльфы остановились не у своих, как это они обычно делали, а у графа Карфинда. И опять же не в покоях десятка эльфийской охраны, а на жилом этаже графа и графини. Старейшие необычайно выделяли юного графа. Как передавали многочисленные соглядатаи, они называли его Скользящим по Алитэ, первыми с ним раскланивались. По итогам всех донесений у Рандава создалось мнение, что эльфы считали себя чуть ли не ниже графа. Первородные — низшего? Мир не сошел с ума?

Можно было бы предположить, что сошли с ума хотя бы три этих эльфа, но с остальными они разговаривали с привычной высокомерностью, совершенно не отделяя герцога и, например, его коннетабля от смотрителей лавок и дворников. Чем-то он их привлекал. Чем? Умения лечить их священных животных было, кажется, маловато для такого почитания. Или эти разнесчастные единороги были животными их богов?

В-третьих, граф, оторвавшись, наконец, от своей ненаглядной графини, с которой почти не расставался (что поделать, медовый месяц), накануне приехал во дворец и уверенным тоном предложил составить более обширный договор, который он согласен донести до разума первородных.

Лучше бы он пнул Рандава по его тощему заду. Изумление герцога было бы меньшим. Эльфы отказались от более скромного договора, а мальчишка предлагает такую наглость. Рандав мрачно поинтересовался, не собирается ли граф еще потрепать по щеке одного из эльфов.

Этот наглый мальчишка задумался, словно и действительно рассматривал такую возможность. Потом ушел от ответа, начав перечислять дополнительные пункты договора. По мере их перечисления, у герцога отвисала челюсть и он вынужден был подпереть ее рукой. Казначей де Ланви упал в обморок, а коннетабль де Саннуа побагровел настолько, что Рандав чуть ли не усомнился в его дальнейшем продвижении по тропе жизни.

Эльфам предлагалось подписать договор, по которому они гарантировали герцогский престол за Рандавом и его дочерью, обязывались немедленно поднять на защиту герцогства, если на него нападут, ополчение Эльфланда. Стороны обменивались посольствами, при них создавались торговые миссии. Ограничения в объеме и перечне товаров снимались. Единственно, что оставалось — человеческие купцы не имели права ездить и торговать про стране. Торг создавался только в столице. Первородные соглашались торговать лишь с жителями Ламодийского герцогства, делая их посредниками со всеми остальными народами и расами в торговле эльфийскими товарами.

У герцога задрожали руки, когда он представил, что такой договор удастся подписать. Он не будет много брать за посреднические услуги. Какая-то пошлина в одну десятую стоимости товара… И эльфийское ополчение вызовет в крайнем случае… И для посольства передаст лучшее здание…

Но нет, это невозможно! Они только разозлят первородных своими крайне неприличными требованиями и те могут науськать на них коварных соседей. И поэтому категорично потребовал от Карлайна:

— Нет, граф! Не лезьте не в свои заботы. Вы и так натворили столько, что я не знаю, как с вами быть.

Как Карлайн не убеждал, Рандав уперся и в конце концов выгнал графа из дворца. По его мнению, переговоры с эльфами рухнули, но лучше ничего, чем совсем плохо. Ведь о выводе эльфийского отряда из состава гвардии Старейшие пока ничего не говорили!

Глава 44

И вот он сидит и смотрит на невозмутимо-горделивых первородных и графа, весело переговаривающегося с женой. Это черт знает что! У герцога дернулся кончик губы. Он не приглашал графиню на аудиенцию. Со стороны Ламодийского герцогства присутствовал он сам, коннетабль, казначей, капитан гвардии, человеческие и эльфийские лейтенанты гвардии, несколько человек знати, которых проще пригласить, чем поссориться. Ни одной женщины. Графа он тоже не приглашал, но тот явился вместе с эльфами и гнать его никто не решился. А его жена, наглая настолько же, насколько была ослепительно красивая, совсем не имела прав быть во дворе.

Герцог мстительно решил, что сразу же после отъезда эльфов он отправит Леону де Карфинд в ссылку. Куда-нибудь на север герцогства, там сейчас холодно, трещат морозы, пусть поморозит щечки и иные прелестные места. Долго под натиском просителей за графиню он не устоит, но месяца два продержится. Дура этакая, нашла где проявлять любопытство. А Карлайна с ней не отпустит. Пусть находится в Гарне и скучает по жене. Если попросит аудиенции — откажет!

Он огляделся. Малый парадный зал, предназначенный как раз для таких случаев, был композиционно разделен на две равные части большим столом. С одной стороны сидел герцог, за его спиной находились ближайшие помощники и знать. С другой стороны расположились три эльфа. Приглашать кого-то родичей из числа проживающих в Гарне они не захотели. На торце, как бы разделяя (или соединяя?) их сидели граф со своей наглядной графиней.

Сидящий в центре Тамин положил на стол сумку, по внешнему виду кожаную, а в действительности из шерсти единорога. Стоила она примерно столько, сколько замок герцога со всем содержимым — Старейшие могли позволить себе такую роскошь. Вынул из нее пачку бумаги.

Холодно заговорил, четко разделяя слова. Высокомерия в нем было на трех герцогов, общающихся с чернью.

— Мы рассмотрели дополнительно введенные в договор пункты, — он принялся неторопливо листать договор, — в частности, о военной помощи со стороны Эльфланда.

Герцог дернулся, но не решился влезть в речь первородного. За такое хамство первородный убил бы сразу, а при невозможности — при первом удобном случае. Он же не согласился с дополнительными пунктами, почему они оказались в тексте официального договора?

Он скосил глаза в сторону графа Карфинда, мило улыбающегося всем присутствующим. Кто осмелился нарушить его волю, он не сомневался. И прелестные ушки графини из нововведенного текста видны прекрасно. Ссылка показалась ему смешной мелочью. После отъезда он прикажет пытать графа, сначала загнать под ногти каленные иголки, затем приступить к дробление суставов на левой руке…

— Отдельным пунктом идут гарантии вашего престола.

Потом палач перейдет к правой руке и будет очень медлительным и внимательным к причинению боли. А когда суставы будут раздроблены, палач отрубит обе руки. И прижжет раны огнем.

— Можно выделить еще оживление дипломатических отношений.

А его жену, эту породистую кобылу, он, как продажную девку, отдаст солдатам. Или нет, он натравит на нее этих ужасных кошек и они разорвут ее на части. Если сам останется в живых после сегодняшней аудиенции.

— Финансовые вопросы дополняют новые предложения, — эльф безучастно посмотрел на герцога.

Он посадит графа на кол. Прикажет принести кресло и станет любоваться его мучениями.

Герцог понимал, что его кровожадные мечтания так и останутся мечтаниями, но сдержаться не мог. Эльфы объявят войну или ограничатся его убийством?

Тамин закрыл договор и подтолкнул его в сторону герцога.

— Мы согласны.

???

Рандав замер в прострации, очень неэститично застыв с открытым ртом и не реагируя на внешние раздражители.

Первородные несколько презрительно скорчили губы. Низшие есть низшие. Не могут сдержать свои эмоции. А их правитель, похоже, вообще из числа деревьев. Какой-нибудь дуб. Ишь, как застыл.

Карлайну пришлось вмешаться. Он подошел к герцогу как бы для того, чтобы положить перед ним договор, а сам больно наступил ему на ногу.

Рандав дернулся, испепелил Карлайна взглядом. Острая боль заставила его очнутся. Взял договор, открыл последнюю страницу. Все правильно. Подписи Старейших рунным письмом. Знаменитая эльфийская печать красного цвета, постоянно меняющая яркость. А их экземпляр не готов!

Герцог еще до конца не понял глубину провала его дипломатической службы, когда Карлайн, словно так было задумано, самолично положил перед ним неподписанный экземпляр.

Быстро принесли писчие принадлежности, большую официальную печать герцогства. Договор был официально подписан обоими сторонами.

Находящиеся в зале люди, не в силах сдержать эмоции, зашумели. И даже недовольный взгляд герцога не смог их остановить.

Карлайн усмехнулся про себя, подумав, как бы вели себя поданные Ламодийского герцога и он сам, если бы знали, что все эти «невыполнимые и сумасшедший условия» предложили сами первородные?

Появление Скользящего по Алитэ среди людей Старейшие поняли как приказ богов по сближению с людьми. Кроме того, следовало беречь Скользящего. Это сейчас он занимается мелочами — лечит, дерется, женится. Но пройдет несколько сот лет и Скользящий по Алитэ, умудренный жизнью и знаниями богов, будет вершить судьбами мира. Поэтому не надо отвлекать его житейскими пустяками. Эльфийская охрана, которую надо увеличить до тысячи, должна будет защищать его от врагов внутренних, а от врагов внешних защитит эльфийское ополчение. Конечно, необходимо объяснить правителю Ламодийского герцогства появление такого количества воинов. Налаживание дипломатических отношений и создание посольств с торговыми представительствами позволяли найти причину для введения дополнительных сил.

Старейшины принялись разъяснять герцогу положения договора. Трард, указав на пункт об эльфийском ополчении, заявил:

— Мы предлагаем следующий состав нашего войска: тысяча тяжеловооруженных всадников из числа Посвященных к Свету, семь тысяч конных стрелков, четырнадцать — пеших. Согласны?

Дождавшись утвердительного мычания совершенно обалдевшего герцога, он продолжил:

— Посольство герцогства в столице Эльфланда Элитрии будет расположено в центре рядом со священным деревом эльфов. Со своей стороны мы требуем уважительного отношения к нашему посольству. Вот наш посол, — он кивнул на Карлайна.

Трарду пришлось замолчать на несколько минут, поскольку людские головы больше не могли выдерживать и им требовалось дать волю эмоциям. Эльфы, до этого презрительно относящиеся к низшим и находящиеся в самоизоляции, открывают свое первое посольство у людей и назначают послом человека. Это что же творится в мире?

Дождавшись, когда станет тише, эльф добавил:

— Наш посол полномочен принимать все решения, связанные с отношениями между двумя нашими государствами.

Карлайн, который накануне обсудил с первородными все нюансы, практично начал свою деятельность посла:

— Отсутствие договора мешало нашей торговле, но теперь он есть и я не вижу необходимости медлить дальше. Надо отправить караван в Эльфланд. Ваша светлость, дадите десяток повозок в аренду?

Герцог осторожно посмотрел на эльфов, но те совершенно не выражали никаких отношений, словно их приезд в собственную страну человеческого обоза совершенно не трогал. Подумать над ответом Рандаву не давал его казначей, который что-то горячо шептал ему на ухо.

Герцог отмахнулся, сказал:

— Дам, — потом подумал, спросил: — компаньонов берете, граф? Я бы тоже отправил десятка три повозок, если, конечно, первородные разрешат.

Герцог смотрел на эльфов, но ответил Карлайн:

— Разрешат, — как о само собой разумеющемся сказал он и добавил: — а все, что останется из числа повозок, пойдет тем, кто даст набольший взнос в герцогскую казну.

Глава 45

Герцогу очень хотелось поговорить с графом, председательствующему в делегации (ее еще не распустили), ставшему еще и послом Эльфланда, и которого Старейшие называли каким-то Скользящим по Алитэ. Но первородные не торопились расстаться с Карлайном. Тамин вынул из кармана коробочку и обратился к Леоне:

— Идущая рядом со Скользящим по Алитэ, — произнес он совершенно непонятный набор слов. Леона собиралась на всякий случай нахмуриться — вдруг он произносит нечто неприличное, но эльф бесцеремонно подошел к ней и положил перед графиней открытую коробочку: — это тебе.

Леона, недовольная, что незнакомый мужчина, пусть и эльф, подошел так близко, нехотя опустила взгляд в коробочке и взвизгнула от неожиданности. Она вскочила, обогнула ухмыляющегося Тамина и встала перед зеркалом. Быстро нацепив что-то, она обернулась к присутствующим.

Герцог ахнул вместе со всеми и порадовался, что больше из женщин никого не было. Первородные подарили графине изящные серьги из лурийского серебристого железа, которое у людей практически отсутствовало — единственный рудник был в Эльфланде, а первородные категорически отказывались продавать его людям по любым ценам. Но самое главное — камни. На каждой серьге был большой, отливающие морозной свежестью камень, почти ничего не весящий из-за своей магической составной. Эльфы называли их слезами грифонов. Сильно же очаровала Старейших Леона. Или, если прислушаться к эльфам, они так нуждаются в графе?

Порадовался за обоих. Раздумал их наказывать, как и остальных. Потом нахмурился, подумав о новых проблемах с женщинами. Луиза потребует себе, как минимум, такие же. Придется искать. Иначе их отношения будут разорваны, а он, несмотря на длящиеся уже несколько лет отношения, все никак не мог остыть к ней.

Леона и до этого была миловидной (как минимум) девочкой. После выздоровления она стала мечтой любого мужчины и без своих богатств и родословной. Но серьги сделали ее сногсшибательной красавицей, одним своим видом заставлявшей мужчин сходить с ума и творить всякие глупости. Карлайн, почувствовав это, угрожающе обвел присутствующих взглядов. Эта женщина принадлежит только ему!

Леона подошла и успокаивающе положила ему руки на плечи. Все мужчина мира опоздали, после того, как она стала его женой.

— Скользящий по Алитэ, а твой подарок мы можем вручить только в саду, дабы ты мог использовать свой дар! — торжественно сказал Танив.

Дворец герцога окружал большой парк, скрывая его обитателей от суеты большого города. Его и имел в виду эльф.

Во дворе к ним подошли вазлиборские кошки, не пожелавшие заходить в замок. Обнюхали эльфов, потерлись о них, порычали на людей, лизнули руки Карлайну и Леоне.

— Вот тебе верные слуги, а городу — защита и достаток! — провозгласил Танив, вручая открытую коробку с тремя небольшими желудями, — Скользящий по Алитэ, только ты можешь вырастить их, напоив силой богов.

Карлайн хотел спросить у первородных, с чего собственно…, но вспомнив, откуда он черпал знания и силу, привычно ввел себя в транс и оказался на поле Алитэ. Через мгновение он знал как вырастить деревья.

Старейшие удовлетворенно переглянулись, видя, как по телу юноши скользнули золотистые круги. Скользящий по Алитэ не нуждался ни в какой подсказке, наоборот, немного подросший, он станет опорой всех поклоняющихся богам.

Он взял одно семечко, положил его на открытую ладонь левой руки, напитал силой богов. Только эти деревья, прозываемые Антами, — растения/живые — могли поглощать напрямую силу небожителей. Из-за отсутствия Скользящего по Алитэ последние Анты исчезли более полутысячи лет назад. Несколько горстей семян бдительно хранились как последняя надежда на возрождения верных союзников эльфов. Собравшие вокруг Карлайна зашевелились, загомонили — люди удивленно и даже гордо — что еще умеет наш граф, а первородные — возбужденно — они увидят возродившихся Антов!

Семечко на ладони зашевелилось, как живое, кожица на нем лопнула, не в силах удержать стремительно растущее растение. На глазах у всех образовалось десятисантиметровое растение, края которого свесились с ладони.

Карлайн почувствовал тоненький детский возглас-плач — еще несформировавшийся разум растения искал связи со своим родителем, которым стал Скользящий по Алитэ.

Он успокоил его прикосновением тепла. Поискал место, где бы Ант хотел вырасти/родиться. Взглядом раздвинув людей и эльфов, бережно опустил растение на небольшую площадку взрыхленной садовником земли. Ант снова зашевелился, корни ушли в землю, а верхушка потянулась к солнцу. Развернулись два первых листочка, затрепетали, получая рассеянную силу богов, идущую вместе с лучами светила.

Взрослые Анты, вырастив густую крону, получали через листья достаточный для существования объем силы богов. Но вырастить их мог только Скользящий по Алитэ — растению/живому во время роста нужна была сила богов со стороны.

Карлайн протянул руки к растению ладонями навстречу к нему и, зачерпнув силу богов на светлой дороге Алитэ, направил ее на деревце.

Получая щедро посылаемую силу, оно начало расти, быстро достигнув роста людей и эльфов. Тоненькая веточка погладила Карлайна по плечу, благодаря за помощь. Он ласково провел ладонями по стволу и понял, что так можно передавать силу богов. Обхватил руками ствол. Ант продолжал расти, вознося свою крону все выше. Одновременно его ствол утолщался, а количество веток с раскрывающимися листьями возрастало.

Силы богов требовалось все больше, хотя растение/живое постоянно увеличивало объемы самостоятельно получаемой силы. Но для роста требовалось очень много силы. Карлайн черпал из светлой дороги Алитэ все больше силы и уже все первородные видели золотистое облако, плотно облегающее Скользящего по Алитэ. Очень сильный Скользящий. Как бог. Может слабее, может сильнее. Боги жили в другом времени и в другом пространстве и вообще не жили ли в понимании их детей. Это были жизненные процессы со своими пониманиями о жизни и смерти, справедливости и злобе. Алитэ был совсем другой, близкий к живущим на Дайяре. Один из них…

А Ант рос. Он достиг уже тридцатиметровой высоты и продолжал увеличиваться, хотя и не так быстро. Его ствол составлял в диаметре несколько метров. Десять мужчин, если бы захотели, не смогли бы охватить дерево.

— Благодарю тебя, Скользящий по Алитэ, — раздалось в голове Карлайна звучный голос, — дальше я смогу жить и расти сам.

Юноша прислушался. Да, Ант сформировался и крона его достаточно густа, чтобы получать достаточную силу богов. Он отошел на несколько метров и только с этого расстояния мог оценить произведение своих рук. Огромное дерево невесть как выросло в герцогском парке.

— Приветствую тебя, растущий в двух ипостасях! — провозгласил он.

— Здравствуй, Скользящий по Алитэ, мой родитель! — неожиданно для всех ответило дерево. Для всех, кроме Карлайна и Старейших, страшно довольных сегодняшним днем. Анты вернулись в их мир и значит счастья и добра будет больше. Для всех, кроме, разумеется, темных. Но о них никто сожалеть не будет.

Глава 46

Герцог выжидательно посмотрел на Карлайна. Они находились в домашнем кабинете Рандава, в который в отличие от официального допускались только родные и самые близкие из помощников и знати. Кроме них двоих в кабинете находились Леона (герцог пытался не пустить ее, но Данг «отсоветовал», оторвав кусок рукава камзола), вазлиборские кошки (пропустили единогласно, жизнь дороже традиций), Луиза де ла Шато (в приглашении не нуждалась, наоборот, как бы Рандав сам пригласил ее). И теперь их дочь увеличено играла с кошками, к радостному восхищению всех троих.

Рандав кисло посмотрел на серьги Леоны. Луиза, узнав об эльфийской драгоценности у графини де Карфинд, герцог так и не понимал механизма слухов, как они за полчаса разлетаются по городу (?), мгновенно «простила» его за прошлые «вины», приехала с дочерью (значит, предстоит серьезный разговор). Решив, что тянуть нечего, вздохнул, спросил у Карлайна:

— Скажите, граф, вы можете сказать мне, как посол Эльфланда, нельзя ли мне купить подобную драгоценность?

Лицо Луизы радостно вспыхнуло, она благодарно посмотрела на Рандава и озабочено на Карлайна. Таинственный граф мог отказать под каким-нибудь предлогом. И не придерешься, он сейчас под защитой эльфов и с него придется сдувать мельчайшую пыль.

— И мне! — требовательно вторглась в разговор Леона, — хочу перстень из серебристого железа с камнем доверия.

Все трое уставились на графиню со смешанными ощущениями. Камень доверия отражал чувства человека — добро и зло, предательство и искреннюю любовь — на каждое из чувств был свой цвет и носитель камня становился для окружающих как открытая книга. Но была и своя выгода — отражаемые камнем чувства частично возвращались носителю камня и омолаживали его. Леона была гарантирована вечная юность и долгая жизнь. Стоил этот камень соответственно его услугам.

— Дорогая, — почти серьезно спросил Карлайн, — я надеюсь, нам не придется закладывать графство?

— Да, дорогой, — проворковала Леона, — надейся.

Карлайн вздохнул почти также тяжело, как герцог пять минут ранее, и сообщил:

— Зачем мелочиться? Я буду рекомендовать гильдии эльфийских ювелиров открыть в Гарне свое отделение и прислать для работы в них хороших ювелиров.

— Они пойдут на это? — с сомнением спросила Луиза.

— Прибегут, — жестко ответил Карлайн. Рандав и Леона молча согласились. Сегодня граф одно за другим вырастил три Анта, которые называли его своим родителем и обещали безукоризненно служить. После это Карлайн разделил их. Один остался сторожить герцогский замок, второй, как символ Гарна, осел на центральной площади, пробив своими могучими корнями брусчатку, третьему было указано осесть напротив замка графов Карфиндов. И могучие великаны, непобедимые, как показалось многим, послушно отправились в путь. Герцогу лишь осталось отправить в сопровождение отряды гвардейцев, чтобы уж совсем не запугать население.

Старейшие после рождения Антов были готовы выполнить любое его указание, а остальные эльфы воспринимали как бога. Распоряжения Скользящего по Алитэ выполнялись в мгновение ока и совершенно не обсуждались. Предложения посла в Эльфланде будут исполнены без колебаний. Тем более, что Карлайн обещал в скором времени приехать и вырастить/родить Антов из еще сохранившихся семян.

Обещание купить ей кольцо привела Леону в прекрасное настроение. Она почти замурлыкала, заметив, что ее муж очень похож на Данг и Длани: смертельно опасный, но очень добрый.

Находящиеся в кабинете невольно посмотрели на борющихся на ковре кошек и ребенка. Счастливы были все трое. Мари по своей детской непосредственности бесстрашности смело хватала кошек за двадцатисантиметровые клыки. Хищники, готовые пробить ими металлические пластины, осторожно замирали, опасаясь повредить хрупкого человеческого детеныша, в свою очередь потешно тихонько толкали ее головой.

— Скажите, граф, — нерешительно начал Рандав, — я понимаю, это не мое дело и можете не отвечать, но все же рискну спросить: — являетесь ли вы богом?

— Милый, — спросила через час в карете Леона, прижимаясь к Карлайну, — а ты — человек?

— Да, — ответил на оба вопроса Карлайн. Он — бог и он — человек. В отличие от Старейших, все еще сомневающихся, это знание пришло к нему и он выдал ответы без колебаний. Скользящий по Алитэ знал все и Дайяра содрогнулась, соглашаясь с ним.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

• «
• 1
• 2
• 3
• »