9 июня 45 года от начала Эпохи Какурезато
Взгляд Микото был устремлен вверх. Сама она лежала на непривычно мягкой кровати и, по правде говоря, не видела в бледно-зеленом потолке над собой ничего интересного. Впрочем, что, вообще, может быть интересного в больничной палате? Их Учиха успела навидаться за свою не такую длинную жизнь в достатке. И когда умирала ее мать, и когда сама оправлялась от ран.
Эта палата не отличалась от иных практически ничем. Разве что запах медикаментов и дезинфицирующих веществ не так навязчив. Но стены тех же зеленых оттенков — учитель говорил, что этот цвет действует успокаивающе. Раздвижные окна, открытые по случаю летней жары — девятый день шестого месяца все-таки, начало лета. Слегка трепещущие на теплом ветру кремовые занавески. Разве что цветы в вазе на подоконнике были необычны, но на них девушка уже насмотрелась. Ей вообще сейчас была безразлична окружающая обстановка: девушка ушла глубоко в свои мысли, и вернуть ее к реальности мог только…
Недовольное ворчание под боком мгновенно вернуло Микото к реальности.
— Тихо, тихо, малыш, — ласково пропела она, торопливо подхватив на руки увесистый сверток. — Ну, чего ты? Жарко? Кушать хочешь? Животик болит?
Ребенок, что характерно, отвечать не стал, но, оказавшись на руках, успокоился. Кушать ему было еще рано, поэтому Микото использовала шаринган, чтобы проверить здоровье младенца. И вновь подивившись четкой и наполненной Системе Циркуляции Чакры своего дитя, убедилась, что с ним все в порядке. Просто испугался шума в коридоре.
Учиха слишком эмоциональные и возбудимые. Со временем чувства берутся под контроль, пока вовсе не оказываются спрятаны за маской отрешенности, но в младенчестве ни о каком контроле речи и быть не может.
— Значит, все хорошо, — успокоенно выдохнула Микото. — Зачем ты маму пугаешь, проказник маленький?
Отвечать ребенок снова не стал, только завороженно смотрел в лицо матери черными глазами. Учитель говорил, что у новорожденных детей зрение не сформировано, но у этого карапуза с глазами явно все было в порядке.
— Настоящий Учиха, не правда ли? — радостно произнесла Микото, проводя пальцем перед лицом малыша и довольно наблюдая, как тот следит за движением.
Казалось бы, мелочь, но говорит о многом. Этот ребенок станет сильным. И у него будет шаринган! Или… Или кецурьюган?
— Признавайся, проказник, чьи у тебя глаза? — подозрительно сощурившись, спросила Микото.
При первом взгляде ясно видно, что у ребенка глаза мамины. Антрацитово-черные. Ни намека на желтизну, но кто знает, что кроется за этой тьмой? В какой багрянец они окрасятся? Вообще, что в нем есть от отца? Нос? Губы? Форма лица? Нет, подбородок точно мамин. Губы? Тоже нет. Возможно, только брови. Слишком мало…
Дверь в палату тихо отъехала в сторону. Ее шелест встревожил ребенка, но плакать он не начал. Уже хорошо.
В открывшемся проеме появилась любопытная белоглазая мордашка.
— Не помешаю? — весело поинтересовались у Микото.
— Проходи, Нами.
Хьюга влетела в палату, не забыв закрыть за собой двери. Все такая же жизнерадостная и активная, как и в детстве. Явилась подруга в ярком кимоно лазурных оттенков, украшенное узором в морской тематике. Аккуратно переставив поближе к кровати стул, девушка плюхнулась на него и с живым интересом уставилась на Учиха. Немного поиграв в гляделки, Нами покачала головой. Непонятно, то ли укоризненно, то ли восхищенно.
— Ч-чего? — запнувшись от такого напора, неуверенно спросила Микото.
— Рада за тебя, дуреха, — искренне улыбнувшись, ответила Хьюга. — И завидую немного. Ну, как оно? Каково быть молодой матерью?
— Пока не уверена, меньше дня в новом статусе, — честно призналась Микото, — но, вроде, нравится.
— Это хорошо. Это правильно, — покивала Нами в ответ. — А дашь подержать?
С удивлением посмотрев на состроившую умоляющую гримасу подругу, Микото аккуратно передала ей ребенка.
— Ух, какие у нас глазищи! — первым делом восхищенно прошептала Нами, осторожно баюкая в руках младенца. — А какие мы тяжелые! Ох и намучилась с тобой мамка, наверно!
— А вот и нет, — немного возмущенно ответила Микото. — Он никогда не заставил бы меня мучиться!
— Но… Он же такой большой, — удивленно заметила Нами. — Больно не было?
— Больно было, когда я училась, — фыркнув, ответила Микото. — А сейчас мне всего-то нужно было использовать Нан но Кайзо.
— Мягкая Модификация Тела… Может, мне тоже ей научиться? — задумчиво глядя на младенца в руках, поинтересовалась Хьюга.
— Не советую. Классический метод не поможет, и после хирургического вмешательства с суставами проблемы бывают. А если использовать методику учителя, то это слишком мучительно.
— Ну, не знаю, не знаю… — все еще сомневаясь, произнесла Нами. — Говорят, роды — это сущее мучение.
— У нас отличные ирьенины, если боишься, то они просто разрежут и потом все зашьют — как новенькая будешь, — ворчливо ответила Микото.
— Как скажешь, мамаша, — улыбнувшись, согласилась Нами и вернула ребенка Микото. — И как же ты мальчика назвала?
Учиха замялась с ответом. Имени до сих пор не было. Столько времени было придумать, но она не решалась. Ждала, что, может, у отца будут пожелания, но… Он так и не показался. Ждать больше нет смысла. Нужно наречь ребенка самой. Как? Может, что-то связанное с ветром? Сенсей был выдающимся пользователем Стихии Воздуха, его метод дыхания преподают в Академии, Шичи Тенкохо тоже его техника.
— Ласки ведь охотятся на змей, Нами? — спросила Микото, глядя в черные глаза своего сына.
— Ну… Вроде бы, но редко, — неуверенно ответила Хьюга.
— Итачи. Познакомься, это Итачи.
— Очень приятно, Итачи-кун. А я Нами. Будем знакомы, — серьезно сказала Хьюга, после чего уже у Микото спросила: — А при чем тут охота на змей? Ты же, вроде… ну, как бы… Простила Орочимару-сенсея. И доказательство на лицо, прямо скажем.
При этом Нами выразительно покосилась на Итачи, засыпающего в руках матери.
— Просто… С ним не просто, Нами, — призналась Учиха, отвернувшись к окну и вазе с цветами. — Я ждала, что он придет, что навестит. А его не было все девять месяцев.
— Ну, сенсея объявили нукенином, появиться в Конохе ему сложновато.
— И ты, и я прекрасно знаем, что подобные мелочи не смогли бы остановить Орочимару-сенсея, — не сдержавшись, рассерженно бросила Микото и тут же принялась успокаивать встревожившегося Итачи.
— Ну да, понимаю, — негромко произнесла Нами и тут же попыталась перевести тему. — А что за букетик у тебя? Поклонник подарил? Что за бесстыдник подкатывает к молодой мамаше?
Поднявшись, Нами подошла к окну и хотела было прикоснуться к пурпурным цветам, но ее поспешила остановить Микото.
— Лучше не трогай эти цветы, — посоветовала Учиха. — Это аконит синеустный. Вообще, вряд ли ты отравишься от одного прикосновения, но лучше не рисковать. В Лесу Смерти даже цветы опасны.
— Они ядовиты?! — возмутилась Нами. — Кто додумался ставить в палате кормящей матери ядовитые цветы?!
— Только не кричи, ребенка испугаешь, — улыбнувшись такой заботе, сказала Микото. — Да и не бойся, мне многие яды не опасны. Тем более такие безобидные. И Итачи тоже, по крайней мере, первые дни и пока он получает с молоком мои антитела. Яд этих цветов был первым, к которому я выработала иммунитет. И это первые цветы, которые мне подарил Орочимару-сенсей еще во время моего обучения. Они… появились здесь, пока я спала.
Выписали Микото быстро. Роды прошли без осложнений. С техникой Нан но Кайзо, Микото вообще не испытала никаких трудностей ни во время родов, ни после. Сложно было только контролировать чакру, в остальном же никаких проблем. Так что и палату занимать смысла не было. Собственно, вовремя пришедшая Нами тут же и проводила Учиха домой, где помогла с ребенком и обустройством.
Только вечером, искренне поблагодарив Хьюга за помощь, Микото осталась одна. Жила она в родительском доме, ставшем теперь ее. Он хоть и не большой, но все же отдельный, Тэссэн был сильным шиноби и мог себе это позволить. После гибели всех близких родственников оставаться в нем одной было неуютно, однако теперь все поменяется.
Взяв на руки спящего младенца, Микото тихо подошла к алтарю с тремя именными табличками. Помимо них рядом стояли фотографии знакомых и родных девушке лиц. Тэссэн, Саёри, Дайсен.
— Отец, матушка, — поклонилась она сначала родителям, — познакомьтесь, это ваш внук, Итачи. Брат, — поклонилась она вновь, — познакомься, это твой племянник, Итачи. Он хороший мальчик. Наверняка вырастет очень сильным. И… У меня теперь тоже все хорошо. Я больше не одна.
***
Раздраженно отбросив очередной отчет, Хирузен решительно настроился на перерыв. Дела деревни были не столь радужными, как хотелось бы. Во время Второй Мировой войны Коноха понесла, наверно, самые внушительные потери среди других деревень. Потери Кумо и Кири незначительны, хотя Водоворот поглотил Мечников Тумана и несколько сотен сильных шиноби. Суна хоть и не отличалась большой численностью армии, но эти их марионетки были почти бесконечны. Даже Ива могла прямо сейчас выставить тысячу шиноби! Взрослых, прошедших горнило войны, опытных шиноби. Ооноки никогда не чурался использовать наемников и грамотно с ними управлялся, наверно, этим и сберег своих ниндзя.
Тем временем Коноха за пятнадцать лет получила только три тысячи генинов, из которых джонинами стала хорошо если десятая часть. А потери? Погибло очень много шиноби. И сильных среди них хватает. Нужно восполнять потери, но как и откуда? Как-то повысить производительность Академии? Сокращать программу? Увеличить набор? Непонятно.
Есть и еще проблемы. Разрушенная Узушиогакуре и пропавшие шиноби деревни. Узумаки были не только военной силой, они являлись прекрасными мастерами фуиндзюцу. Без них поставки Взрывных Печатей резко сократились и их стоимость возросла в разы. И в целом цены выросли, что тоже не слишком хорошо сказывается на боеспособности деревни. Теперь пора задуматься о развитии собственных мастерских, но это дело не быстрое.
Есть, конечно, и приятные моменты. Едва не провалившаяся миссия Хатаке Сакумо спасла несколько джонинов и принесла выгоду стране и деревне. Среди нового поколения шиноби есть подающие надежды гении, те же Ичигеки, Микото, Минато, например. И Кушина, джинчурики Конохи, в самом расцвете сил, может принимать участие в боях. Хотя ее сила далека от возможностей Мито… Но это поправимо. Тем более, Цунаде взялась ее обучать. И сама Сенджу, хоть в очередной раз разругалась с Хирузеном и советниками из-за обучения ирьенинов, но не пустилась странствовать, как грозила сделать. Выбила только разрешение самостоятельно набрать себе учеников. Джирайя опять же остается. Но Орочимару…
Он ушел и перед уходом сильно проредил состав шиноби Анбу. Пусть это были Данзо и его вояки, ориентированные на свои задачи, но они были частью силы Конохи. Сам Рюсей скрылся в Стране Звука, откуда его не так просто выкурить. Недавно Коноха сама оберегала эту страну, пользуясь поставками продовольствия. Теперь же, когда Отогакуре поставляет вакцины от эпидемии, дайме Великих стран сами взяли над этой местностью патронаж, фактически запретив шиноби Пяти деревень там появляться. По крайней мере, пока не будет побеждена зараза.
Медленно набив трубку, новую, выточенную из привозного бриара, Хирузен поджёг ее, пропустив через табак чакру Стихии Огня. Крепкая смесь слегка отрезвила и привела мысли в порядок, успокоив нервы.
Скоро начнется новая война, а деревня к ней не готова. Он ошибся. Совершил много ошибок. Недопустимо много. Ему уже пятьдесят лет. Старость пока не берет тело и разум, но годы все же сказываются. Разум окаменел, опыт, который спасал ранее, в новых условиях начинает мешать. А замену себе Хирузен приготовить так и не сумел. Возможно, Цунаде? Но ей нужны советники, которых она сможет выслушать и к которым прислушается. А найти таких посложнее будет, чем нового Хокаге.
Нет. Перед войной придется вновь остаться на посту. Сарутоби горько скривился. Он уже слишком многое упустил, отдавать сейчас пост Хокаге кому-то — просто погубить неопытного сменщика. Во время войны придется принимать сложные решения. Нехватка солдат никуда не пропала. И ее придется восполнять срочно. Человеческие ресурсы Конохи таковы, что в битвы придется бросать подростков. Пусть лучше это бремя ляжет на его плечи. Но Цунаде можно сделать советницей, если она согласится. Это может оказаться полезным.
***
Жаркий ветер пустыни давно остался позади, за кирпичной стеной города, однако его заменила тяжелая атмосфера густонаселенного поселения. Роуран — один из первых городов этого мира, который имел полноценные водопровод и канализацию, но это не спасало от стойкого запаха немытых тел, конского пота и навоза, который стоял на нижних уровнях. Использование тягловых животных, жаркий климат и огромное количество приезжих — ничего с этим не поделать.
Торговые караваны, рабочие, наемники — они приходили сюда со всего мира. Семь лет назад открытый Университет Роурана также привлекал немало народа, ученых и студентов. Роуран все больше напоминал термитник. Собственно, многочисленные башни по своей структуре старались повторить как раз термитники: естественная вентиляция создавала в них приятный и совсем отличный от пустынного микроклимат. В этих башнях проживало не менее миллиона жителей — один из крупнейших на континенте городов. И в то же время, это практически единственное поселение Страны Песка, если не считать за таковые мелкие шахтерские деревеньки, где работают вахтовики.
Я осматривал город с одного из мостов, перекинутых между башнями. Шевелящаяся внизу толпа была почти монолитной. Улочки заполнены людьми, в воздухе стоит гомон многоголосой толпы. Деревья, фонтаны и парки были редкими островками спокойствия в гигантском муравейнике. Такая же кипучая жизнь была и в башнях.
Неодобрительно покачав головой, я отвернулся и двинулся дальше, сопровождаемый тремя шиноби. Они не были охраной, скорее почетным конвоем. Все же не пристало лидерам Скрытых деревень ходить без эскорта. Статус не позволяет, и секретари нужны.
— Яги, при случае намекни Ринха, что в Роуране неплохо было бы открыть частную клинику, — попросил я следующего за мной Ибури, который координировал всю деятельность Отогакуре в Стране Песка. — Или, лучше, пусть отправят кого-нибудь из своих в университет, на отделение клинической медицины. С таким населением и транзитом здесь будет масса практического материала в области инфектологии.
— Понял, Рюджин-сама.
Яги — человек исполнительный и мозги у него варят, не зря Мицуко его выделила. Так что я почти сразу забыл об отданном указании — выполнит. Пока я результатами его работы доволен, по крайней мере, с Коме-дза он работает результативнее меня. У каждого свои таланты.
В общем, десять лет я о Роуране старательно не вспоминал и планирую следующие десять лет провести в том же духе. Проектов у меня здесь много, но личные чувства, будь они не ладны, мешают. Дошли до меня слухи, что у местной королевы наследница родилась после моего отбытия из города. Учитывая, что она стала совсем не посторонней мне женщиной, и что в моменты моей с ней близости я не давал волю своему генному материалу, то видеть мне Сераму и ее дочь было бы непросто. Человек я далеко не черствый, и лицезреть перед собой дорогую сердцу девушку, которая нагуляла на стороне ребенка мне неприятно.
Ясно, конечно, что сам я кобель тот еще: Микото там родила на днях, Мицуко пристает постоянно. И идиот я, если уж на то пошло, порядочный, мог бы и не городить драму на пустом месте, расставаясь с Сераму. Однако быть вместе с королевой Роурана у меня вряд ли бы получилось. Город ее замечателен по многим статьям: источник чакры имеется, шиноби здесь немного. Но и минусы у него существенные — Роуран в такой дали от основных театров военных действий, что мне банально в нем неудобно жить было бы.
Страна Огня — вот хартленд мира Шиноби. На ее периферии вся движуха. И там мне нужно быть.
Ну, и если возвращаться к ситуации с Сераму, то любила она совсем не меня, а Тацуму Гото, которым я тогда был. И любила она его только из-за взбесившегося в результате планомерных отравлений гормонального фона. А я сам ее вылечил, чем в итоге порушил всю романтику. Ну, в конце-концов, могу признать, что последующее бегство имело смысл.
Влюбленность королевы — это приятно, но она испарилась бы вместе с зашкаливающими в ее крови гормонами. А я бы остался, а вместе со мной и мои проблемы. Сомневаюсь, что без клана Ринха в Роуране я мог бы обеспечить себе неприкосновенность от всех Пяти стран также, как и в Стране Звука.
Роуран и так имеет все шансы быть уничтоженным: Страна Ветра точит зуб после отделения Страны Песка, Страна Земли по-прежнему жаждет получить территорию и ресурсы Роурана, и обе они недовольны растущим влиянием Сераму. Уверен, что королеве абсолютно не нужны проблемы еще и со Страной Огня из-за укрывательства их нукенина. И со Странами Воды и Молнии из-за помощи Водовороту. Воплощение моих планов на этот мир волей неволей привлекут ненужное ко мне внимание. За себя я более-менее уверен, моей силы достаточно, чтоб обеспечить себе защиту и независимость от сильных мира сего. Однако, если эти самые сильные узнают, что у меня есть такая слабость, как Сераму, могут возникнуть проблемы.
Наверно, своим нынешним визитом в Роуран я уже могу поставить под угрозу Сераму, но с другой стороны, я могу и помочь. Ставка достаточно высока, чтобы рискнуть. А вот с Микото, конечно, вообще глупо получается. С тех пор, как ушел из Листа, так и с ней ни разу не поговорил. После гибели родных и пробуждения Мангекье Шарингана ее поведение просчитать стало сложно, я вообще не был уверен, что она в один не самый прекрасный момент не решит сбежать вслед за мной. И опять же не принять я ее не смог бы, а иметь такую слабость как новорожденный ребенок мне пока не нужно. К тому же Хирузен и еще несколько мутных личностей очень пристально за Микото следят. Приходилось поддерживать ее очень опосредовано. И напомнить о себе получалось очень редко. Надеюсь, она правильно поняла мои знаки внимания в виде букетов и других маленьких подарков.
С появившимся у Микото Мангекье и связанными с его пробуждением неминуемыми психическими девиациями мне остается только наедятся и верить в лучшее.
Окончательно испортив себе настроение, я поплелся к дворцу Сераму.
Встретиться с ней мне было необходимо. Все сроки давно прошли. Гости из будущего должны были объявиться, но пока мои агенты ни о ком подозрительном не сообщали. Им я, конечно, доверяю, но нужно проверить самому. Дело немаловажное, и так пустил его на самотек. Пора исправляться. Если ни Анрокузан, ни его преследователи не явились, то это хоть и немного разочаровывает, но тоже неплохо и даже логично. Значит, в будущем Рюмьяку окажется достаточно защищен, чтобы не допустить к нему посторонних. А это, в свою очередь, с высокой долей вероятности говорит о том, что у Сераму и ее дочери все будет в порядке.
В этот раз для разнообразия я проник во дворец Роурана как белый человек: через главный вход, по приглашению и не скрываясь под чужими масками. Это было не так интересно, как в облике мелкой змейки, которой открылись некоторые тайны королевства, но зато более приятно, нежели проникновение в качестве преступника и через тюрьму. Хотя встреча с самой королевой не могла не вызвать у меня чувства легкой ностальгии, потому что принимала меня Сераму в знакомой оранжерее.
Здесь произошла первая наша встреча, здесь мы частенько засиживались, разговаривая на разные темы, а вон за тем кустиком мы даже… Но это личное.
— Добрый вечер, ваше величество, — с радушной улыбкой поклонился я вставшей мне на встречу королеве.
— Рада видеть вас, Орочимару-сан, в своем доме, — ответила мне королева, так же улыбаясь. — Легким ли был ваш путь?
Сераму ни капли не изменилась с момента нашего расставания. И это даже не удивительно — мой бизнес по продаже эликсиров бессмертия растет и развивается. Он оказался не только крайне прибыльным, но и очень эффективным, когда нужно добиться каких-то преференций от дайме и аристократов. Захотел, чтоб лишние шиноби не ползали по моей территории — пожалуйста, Орочимару-доно, такая мелочь не стоит даже внимания, ваши вакцины так всем нужны, что никто не посмеет отказать!
— Путь занял много времени, но проблем не было, — отрицательно качнул я головой. — Времена относительно спокойные сейчас.
Хотя иметь здесь кого-нибудь со своим джуиндзюцу, и не относящегося к клану Ибури, было бы очень неплохо. Не то чтобы я горел желанием появляться здесь часто, но на всякий случай возможность мгновенно переместиться к Сераму нужна. Нужно было на Кавакихиме печать поставить. Эта паршивка наверняка до сих пор где-то здесь.
— Хорошо, — кивнула в ответ Сераму. — Давайте присядем, Орочимару-сан, разговор у нас будет долгим.
Вот от этого счастья я бы тоже хотел бы отказаться. Долгих разговоров мне не нужно, достаточно более внимательно осмотреть королеву на предмет отравлений. Ее кейракукей я осмотрел еще издали, не заметив в нем никаких отклонений, но один раз уже на нее воздействовали так, что на чакре это слабо отражалось. Если Анрокузан все же появился, то он мог банально навешать лапши на уши, без использования гендзюцу или иных подручных средств.
Хотя шансы на то, что какой-то излишне хитрый и амбициозный шиноби сможет к ней втереться в доверие, стремятся к нулю. Королева в последнее время стала еще более подозрительно относиться к ниндзя, даже от создания в своей стране собственной Скрытой деревни отказалась, решив пойти по стопам Страны Железа. Здесь правили бал самураи, даже была организована специализированная школа. Впрочем, так даже лучше.
Отсутствие шиноби в чем-то, думаю, даже полезно. Например, в Роуранском университете впервые во всем мире начато изучение чакры не как средства умерщвления себе подобных. Это, можно сказать, комплекс научных институтов, где изучают направления использования чакры на благо обществу. Попутно университет выпускает квалифицированных врачей, инженеров разных мастей и прочих специалистов, владеющих чакрой, но не желающих иметь ничего общего с войной.
Страна Звука стала первой площадкой для подобных опытов, но Роуран банально имел Рюмьяку, что существенно облегчало все опыты с чакрой.
Поговорить со мной королева как раз желала насчет наших общих проектов. Финансирование, договора с соседними странами, изменение торговых маршрутов, контакты с Амегакуре и Юкигакуре, которые имеют большие наработки в технологиях. Не обошли стороной дальнейшие пути разграбления остатков былого величия Страны Неба. Да, я согласен, что нужно налаживать контакты с Ханзо Саламандрой, пока он относительно адекватен. И монополию Страны Льда на собирающие чакру приборы нужно разрушать. И о скорой войне в курсе… Но, вообще, об этом королева вполне спокойно могла поговорить с Яги, а не со мной.
Где-то на середине разговора нас на секунду прервали. В оранжерею явилась девочка. Лет двенадцати-четырнадцати, красноволосая и с чудными глазами фиалкового цвета. Судя по атласному одеянию алых тонов и диадеме — принцесса.
— Это моя дочь, Сара, — познакомила меня с ней Сераму.
— Очень приятно, — и я уж догадался.
Красные волосы, значит. Кто-то из Узумаки? В принципе, это неудивительно. Их полно по всему континенту. Но, на самом деле, здесь и в Стране Ветра тоже встречаются рыжие. Тот же Сасори и отец его, Гаара. Вполне возможно, что в их родословной затесались Узумаки. Всю свою долгую историю они ж не сидели безвылазно на своем острове. С Сенджу браки заключали, клан Шиин родственниками их считает, Акимичи тоже вниманием обделены не были, в Кири и Кумо имеется несколько семей, у которых красные волосы встречаются. Наверняка, их потомков по миру полно.
И это закономерно, учитывая безудержную жизненную энергию Сенджу и Узумаки. На себе испытал и точно знаю, что с таким уровнем Ян плодиться и размножаться просто-таки милое дело.
Интересно, кстати, возможно, Нагато-то и не среди Узумаки сейчас находится. Я же его так и не нашел, да и никто не говорил, что он именно Узумаки. Вполне мог унаследовать их ген от родителей, которые с Узу уже тысячу лет как связаны не были. Однако это знание никак мне жизнь не упрощает. В Амегакуре и его окрестностях Нагато тоже не обнаружен. Подозреваю, что он где-то в Стране Деревьев или в Стране Земли, потому что где-то там убежище Мадары, которое я, кстати, тоже не нашел.
Но возвращаясь к Саре. Помимо яркого и богатого облачения, девчонка имела при себе пару мечей. Не украшенные камнями игрушки, а настоящее оружие. Катана и вакидзаси в черных лакированных ножнах. Оба клинка мне были знакомы, потому что ими когда-то владел я под личиной Тацумы Гото. И если катана была хоть и великолепным, но обычным оружием, то вакидзаси — совершенно иное дело. Под моим взором Кавакихиме постаралась сдвинуться за поясом Сары, скрывшись за ее спиной.
— Я удивлен, — произнес я, через силу оторвав взгляд от девчонки и ее оружия. — Ваша дочь обучается кендзюцу?
— Она очень сильная, — с нотками гордости в голосе ответила Сераму, — и проходит полное обучение у самураев. Ее отец сам был выдающимся самураем, и она многое от него получила. В искусстве баттодзюцу ей нет равных. Скорость и реакция у Сары на высоте, как и у ее отца.
— Главное, что я от него получила, это оружие, — серьезно заявила Сара. — Иногда кажется, что Кавакихиме учит меня большему, чем учителя.
Получила оружие от отца? Так это же мое оружие… Гм, отца, значит. Отца… Я уже десяток лет, как отец?! Вот идиот… Стоп! Но как? Я же использовал техники. Они, что, не сработали? Нет, по внешнему виду можно предположить, что Сара моя дочь, в конце концов, от Узумаки во мне немало.
Да черт с ним! Чего гадать? Кавакихиме, ну-ка признавайся!
— Ну еще бы, это же Кавакихиме, — тем временем с улыбкой подержала дочь Сераму. — Ладно, оставь свои клинки Сара, сейчас мы должны обсудить дела с нашим гостем… Орочимару-сан, о чем задумались?
Голос Сераму вывел меня из прострации.
— Об оружии, — быстро нашелся я. — Вакидзаси вашей дочери очень необычен.
— Да, у вас острый глаз, Орочимару-сан. Тацума говорил, что он проклят.
— Проклят? — изобразил удивление я. — Возможно, он не знал всего об этом мече. Или не хотел говорить многого. Но Кавакихиме, как вы ее называете, не просто оружие, а нечто большее. Если есть желание, могу научить, как пользоваться кое-какими ее секретами.
Простите, Сераму и Сара, плохой я отец, но хотя бы попытаюсь исправиться.