2 января 46 года от начала Эпохи Какурезато
За выход на сцену я дал бы себе высший балл. Артистизм, исполнение, произведенный эффект — все на высшем уровне. Но каким трудом это далось! Восходящие потоки воздуха трепали одежду, и, надеюсь, это скрывало дрожь в руках и ногах.
Эффектное появление потребовало существенных усилий. Особенно наиболее сложные техники тайдзюцу, вроде Бьякко и Гембу, которые мне без использования Шичи Тенкохо применять до сих пор сложно. Естественно, произвести на шиноби впечатление было неплохо, но на деле пафосный выход на сцену был вынужденной мерой.
Сначала нужно мне было использовать Тенсо для мгновенного перемещения к нужной точке. Все-таки за битвой я наблюдал с помощью додзюцу, на почтительном расстоянии. Техника телепортации, естественно, как следует потрепала мое тело, даже несмотря на использование тайдзюцу Генбу. Благодаря этому водяному панцирю меня не разорвало на части, но после телепортации все равно пришлось использовать технику Замены Тела для самоисцеления. После чего мне потребовалось использовать сразу два приема: Бьякко, чтобы обездвижить Роена, и Воздушную Тюрьму, чтобы обезвредить лишних шиноби. Тайдзюцу в виде сотканного из воздуха тигра прекрасно сработало против поглощающего чакру монстра, а ниндзя Амегакуре, оказавшись под давлением сакки и, лишившись кислорода, в большинстве своем выбыли из строя.
Техника Воздушной Тюрьмы, Футон: Фуро, напоминает по сути своей Водяную Тюрьму, а по объему — Танцующую Акулью Тюрьму Хошигаки. Большой объем воздуха заключается в сепарирующую сферу, пропускающую кислород только с одной стороны. Бьякко привел в движение большую массу воздуха, обновив газовую смесь в пределах Воздушной Тюрьмы. Так как невидимая мембрана свободно пропускала кислород изнутри, но не пропускала его снаружи, то почти все шиноби Амегакуре оказались в атмосфере с крайне низким содержанием кислорода.
От такого их респираторы спасти не могли, однако не всех шиноби удалось вывести из строя таким образом. Достаточно опытные джонины способны задерживать дыхание на очень длинный для обычного человека срок. Ханзо был как раз из таких.
— С нашей последней встречи ты стал сильнее, Орочимару, — голос главы Амегакуре звучал глухо из-за маски, но на удивление разборчиво. — Только твое самомнение выросло несоизмеримо. Твоя техника подействовала не на всех, но, вижу, потребовала больших усилий. Думаешь, можешь сейчас ставить свои условия?
— Думаю, могу. Иногда мне кажется, что я слишком часто показываю свои способности. И ты должен помнить, что я сейчас показал далеко не все из них. Уж безнаказанно отправить на тот свет несколько десятков бессознательных чунинов у меня получится. Можешь в этом сомневаться, но готов ли ты в случае ошибки заплатить жизнями своих шиноби?
С Ханзо сейчас на ногах осталось еще около одного или трех десятков людей. Точно сказать я не мог, потому что многие были в сознании, но их боеспособность оставалась под вопросом. На самом деле, промедление мне только играло на руку. Чем дольше они дышат обедненной кислородом газовой смесью, тем меньше проблем мне доставят. Правда, подо мной еще был Роен, которого так просто придушить не получалось. Кецурьюган позволил обнаружить в теле зверя близко к спине в области роста щупалец сплетение меридиан. Это было что-то вроде очага чакры, пронзив который с помощью Кусанаги, мне удалось приглушенного Бьякко монстра на время обездвижить. Однако сейчас требовалось заняться им более основательно.
Стоя на Кусанаги, я могу находиться над собственной Воздушной Тюрьмой и сохранять достаточную дистанцию с высасывающими чакру щупальцами химеры, но в нынешнем положении ни запечатать Роена, ни поймать его в проклятую печать было почти нереально. Не с моими техниками. Мой стиль джуиндзюцу и фуиндзюцу хоть и вобрал в себя многое из самых разных школ, но основан все же на методах Корня и часто требует физического контакта с целью, в отличие от, например, Цепей Чакры. Вместо Кусанаги мне бы сейчас пригодился больше Тоцука — один тычок и нет проблемы. Не уверен, правда, что им можно воспользоваться без Сусано, да и самого клинка у меня все равно нет.
Поэтому первым поднял руку, сложив пальцы в печать Конфронтации, я. Одна из простейших ручных печатей, Тайрицу но Ин, упрощала концентрацию чакры для несложных и быстрых техник. С помощью нее я мог бы моментально активировать Шичи Тенкохо или Режим Мудреца. А так же это был самый явный намек Ханзо о моей готовности к началу поединка.
Саламандра мой посыл понял и так же сложил пальцы в печать Конфронтации. На несколько долгих секунд мы застыли, не сводя друг с друга глаз. Пока Ханзо первым не опустил руку. К моей удаче, он был неплохо осведомлен о традициях Конохи и смог понять, что я не только готов к поединку, но скорее жду мирного разрешения наших разногласий.
В обычном сражении нет места для традиций спарринга шиноби, которые включают в себя обязательное обозначение намерения сражаться в виде печати Конфронтации и заключение мира после спарринга в виде печати Примирения. Если какой-то шиноби вне товарищеских схваток начинает следовать этикету Дентотеки но Шиноби Кумите, значит, он ждет не боя, а сдачи своего противника, чтобы решить дело миром.
На личном опыте могу сказать, что такое следование традициям помогает разойтись миром чаще, чем попытка договориться на словах. По крайней мере, при конфликтах шиноби в Стране Огня. Но и в сопредельных государствах тоже работает. Ханзо, например, догадался, чего я от него жду, и обозначил печать Примирения. Вакай но Ин предполагала, что мы должны также обменяться своеобразным рукопожатием, но обстановка не благоволила, так что я тоже ограничился только тем, что опустил руку, обозначая мирные намерения. И заодно отменил технику Воздушной Тюрьмы. Шиноби, конечно, крепкие ребята, но тут есть и генины Амегакуре, которые вполне могут ненароком отравиться углекислым газом. Все-таки технику я контролирую далеко не полностью, и в границах невидимого барьера не только падает концентрация кислорода, но может и увеличиться количество двуокиси углерода.
— Не желаешь объяснить, какое у тебя дело к Рококу, что ты решил появиться здесь лично? — холодно поинтересовался Ханзо.
При этом он первым делом сделал глубокий вдох, как только после отмены техники Воздушной Тюрьмы ветром к нему принесло свежий воздух. Даже такому привыкшему с этой маской к вечному сниженному количеству кислорода и увеличенной концентрации двуокиси углерода в дыхательной смеси шиноби нахождение в моей технике доставило неудобства. Нужно это запомнить. Только для начала стоит придумать ответ на вопрос Саламандры.
— А мне нужно что-то объяснять? — в ответ полюбопытствовал я. — Считай, просто пекусь о твоем здоровье. Сейчас не то время, чтобы Амегакуре становилось слабее.
— Значит, это забота обо мне, — с насмешкой произнес Саламандра. — Благодарю.
— Не стоит. Я забочусь в первую очередь о себе.
Подготовив печать и спрыгнув со своего постамента, я под прикрытием Гембу смог проскользнуть между щупалец Роена и наложил на него Печать Пяти Элементов. Как временное решение — сойдет. Поток чакры в химере нарушен, поглощать ее с помощью своих отростков он пока не сможет. Пусть Хакуджа-сеннин не смог убить эту тварь, но запечатать-то ее сумели и люди. Потом разберусь, как именно они смогли это сделать.
— Политика — это искусство возможного. Чтобы сохранить свою страну, у меня этих возможностей не так уж много. Когда в соседях большие и сильные страны, маленьким, чтобы сохранить независимость, нужно уметь балансировать на их интересах, — снова обратился я к Ханзо. — Вакцинация подошла к концу, действие защиты пяти Каге заканчивается, а я не хочу, чтобы Страна Звука стала чьей-то колонией. Ты сам знаешь, что сохранить суверенитет — это не тривиальная задача. Для ее решения мне в числе прочего необходимо, чтобы Амегакуре в ближайшие годы могла, как и прежде, вести самостоятельную политику. Что с возможными потерями в этой битве было бы не так просто, согласись.
— И после своих слов ты надеешься, что я ими удовлетворюсь? — вскинув бровь, задал риторический вопрос Саламандра. — С такой заботой о моем благополучии с твоей стороны, позволь мне быть немного наглым. Говори, какие у тебя планы на мою деревню.
Я раздраженно смерил взглядом Ханзо. Этот паскуда быстро смекнул, что мои угрозы насчет убийства шиноби Амегакуре выглядят нелогично в свете моего заявления о желании сохранить боеспособность Страны Дождя. Впрочем, Саламандра тут не виноват — я сам сглупил.
— Для моих планов достаточен сам факт существования твоей какурезато, — процедил я в ответ. — Да и других независимых деревень это тоже касается. Мне, знаешь ли, понравилась ситуация, когда моя страна нужна всем, и никто ее не трогает. С вакцинами мне повезло, а сейчас есть уже иные востребованные продукты. Большая Пятерка не сможет поделить Страну Звука на всех, а кому-то одному они ее не отдадут. Использовать чужие интересы и конфликты удобно, однако в такой игре всегда нужно оставлять себе запасные тропинки. И чем больше их, тем лучше. Так уж получается, что Страна Звука со всеми ее замечательными и уникальными товарами сильно зависит от не менее замечательных и уникальных товаров других стран. Не хочу, чтобы великие державы чувствовали себя еще более незаменимыми для Отомуры, чем они есть на самом деле. Для этого мне нужны Страны Железа, Песка, Дождя. Да и Камня тоже.
Ханзо внимательно выслушал мои слова, после чего на несколько секунд задумался.
— Кажется, называть тебя одним из Саннинов уже не стоит, — наконец ответил он. — Белый Змей Конохи умер, породив вместо себя этого… Рюджина. Твои методы — это не методы шиноби.
— Не так давно в чем-то подобном меня упрекал Цучикаге, — хмыкнув, заметил я. — Этот тип сам любит действовать нетипичными для шиноби методами, но попенять на это другим никогда не забудет. Оноки обеих чаш весов как он есть.
— Я не упрекаю тебя, — медленно сказал Саламандра. — Возможно. Только возможно, что твои методы мне даже нравятся.
Ханзо оборвал себя на полуслове, подозрительно посмотрев на меня.
— Ты сейчас сравнил меня с Оноки, которого считаешь лицемером, не так ли? — лицо Ханзо скрывала маска, но, кажется, в его глазах промелькнуло легкое удивление. — По-твоему, я тоже «обеих чаш весов»?
— Ну, что-то общее у вас есть, но сравнивать тебя с Оноки нельзя. Он может показывать себя образцовым шиноби, но всегда будет иметь тысячу и один способ решить свои задачи самыми разными способами, которые для шиноби не характерны или даже считаются презренными. Ты же живешь как шиноби, хотя не всегда хочешь этого.
— Гм. Слышать о твоих способностях и стать их свидетелем вживую… — пробормотал Ханзо, с сомнением разглядывая меня. — И чего же я хочу, по-твоему?
— Мира. Может, сейчас ты уже сам в этом не уверен, но мира, — разведя руками, сообщил я собеседнику. — Когда-то ты верил, что сможешь его принести людям. Не знаю, сохранил ли ты эту веру сейчас. Не уверен, что ты сам это знаешь. Когда-то ради мира ты был готов на многое. Даже поспособствовать объединению великих держав, хотя это значило бы и исчезновение твоей родины тоже. А сейчас ты сам начал войну против соседних какурезато.
— Как ты и сказал: политика — искусство возможного, — недовольно ответил Саламандра. — Не всегда получается совершать желаемые поступки, иногда жизнь и соседи не оставляют хороших путей.
— Так уж и не оставляют? Ты же понимаешь, что война не принесла бы твоей стране больших выгод. Ты постарался выставить ее в выгодном для себя свете, но со стороны-то видно, что она не входила в твои планы. Не думаешь, что войну тебе помогли развязать?
Может, я и ошибаюсь, может, просто такое стечение обстоятельств, но просто для некоторых великих держав эта война Амегакуре с мелкими селениями во многом выгодна. В частности, я бы сказал, что это вариант проверки реальных сил какурезато. Подобное пыталась провернуть Коноха в Стране Звука, а здесь действовали более хитро. Или просто была возможность не самим заставить Амегакуре шевелиться, а загрести жар чужими руками. У меня-то таких соседей, как Рококу нет. В Странах Железа, Гор и Горячих Источников скрытых деревень не осталось.
А здесь нашлись «торпеды», которых не жалко пустить на убой, заодно решив ряд задач: узнать возможности Амегакуре, охладить отношения между Странами Дождя и Камня, протестировать в реальных условиях новую взрывчатую смесь, опробовать новые тактические схемы.
— Я знаю, что за спинами этих идиотов действует чье-то Анбу, — с презрением махнув рукой в сторону Рококу, ответил мне Ханзо, — но ты попробуй им это докажи.
— Попробую, — согласился я.
Раз я все равно влез в это дело, то придется обе стороны примирить. Без заблаговременных договоренностей с Ишигакуре влезать в войну на чьей-то стороне не очень разумно, мне через Страну Камня еще торговать и сообщение с Роураном налаживать нужно будет.
Может, и вправду проще было дождаться, пока Нагато убьется об этого Роена, а потом присвоить себе риннеган? Но тогда, скорее всего, пришлось бы лично иметь дело с Зецу. Да и в целом слишком неопределенно все начинает выглядеть. Я не слишком великий комбинатор и стратег, чтобы быть уверенным, что в тех условиях получится добиться своих целей.
Может, я и излишне осторожен, но от осторожности люди погибают реже, чем от опрометчивости. А с Рококу как-нибудь уж договорюсь.
3 января 46 года от начала Эпохи Какурезато
— Конфликт в Стране Камня может быть выгоден многим сторонам, — устало откинувшись на спинку кресла и позволив своему секретарю, старику Самиру, унести канцелярские принадлежности со стола, сказала Сальма. — У Страны Ветра давний интерес к водяным запасам Страны Дождя — план ирригационного канала через пограничные горы имеется давно, территория севернее Деревни Керамики могла бы быть озеленена и пригодна для сельского хозяйства. Вопрос только в цене. Когда-то ради нескольких гектаров плодородных земель Суна отказалась от биджу, Ханзо надеется на сопоставимую сделку, но нынешние власти Страны Ветра не готовы к такому. Сама вероятность появления возможной зависимости от воды Страны Дождя — уже большая цена. Небольшая встряска режима Саламандры со стороны Анбу деревни Песка выглядит логичным шагом для увеличения договороспособности Ханзо.
— Вряд ли такой мелкий укол сподвиг бы Ханзо снизить цену за водяные ресурсы своей страны, — заметил я, разглядывая панораму Роурана за окном королевского кабинета. — Из разговора с ним я понял, что его гражданская администрация планирует построить у себя объекты водородной генерации. Так что на водные ресурсы у них свои виды.
— Сомневаюсь, что об этих планах знала Сунагакуре, — отмахнулась Сальма. — Тем более конфликт мог быть только подготовкой к другим операциям. Нынешний Казекаге готов на решительные шаги. У него часто расходятся интересы с дайме Страны Ветра, появление отдаленного от побережья источника продовольствия усилило бы позицию Сунагакуре в переговорах с гражданскими властями.
— Может быть, — не стал отрицать я.
Королева Роурана всяко лучше меня разбирается в тонкостях внутренней политики Страны Ветра. Здесь есть свои особенности, основанные на климате и географии. Большая часть населения обитает в прибрежной плодородной зоне, в то время как большую часть территории государства занимает Великая Пустыня, где издревле обитали роды и кланы шиноби. По сути, это две разные цивилизации, объединившиеся под одним знаменем из-за внешнего давления.
Побережью с их немногочисленными самурайскими родами нужна была защита и покровительство шиноби пустыни, которым, в свою очередь, нужны были золото и товары, производимые гражданским населением. В начале эпохи, когда шиноби массово объединялись в какурезато, союз пустыни и побережья был взаимовыгодным: Сунагакуре защищала Страну Ветра от угрозы других государств и получала всевозможную поддержку с плодородного запада. Первый Казекаге, Рета, имел авторитет в своей деревне и мог продвигать ее интересы при дворе дайме, но с его смертью система утратила баланс. Кланы пустыни утратили хрупкое единство, на чем мог играть правитель Страны Ветра. Используя интересы разных родов, новый дайме фактически держал Сунагакуре на коротком поводке. При этом ему было во многом безразлично, что там творится в пустыне и за ее пределами, чем в свое время сама Сальма и воспользовалась, добившись суверенитета своего королевства.
К счастью ли, к сожалению ли, но это не особо образумило нынешнего дайме. Он продолжил политику поддержания определенного уровня разрозненности кланов Сунагакуре, благодаря чему мог снизить нагрузку на свой бюджет, уменьшить финансирование скрытой деревни. Естественно, Казекаге с таким положением дел был не согласен и пытался положение своей деревни улучшить. Еще Рета сделал первые шаги, выбив себе плодородные земли у Страны Огня. По странному стечению обстоятельств, после этого поступка он прожил очень недолго. И когда Второй Казекаге, Шамон, добился значительного увеличения боевой мощи и успехов на фронтах Второй мировой за счет марионеток, что укрепило его власть и значительно уменьшило зависимость от поставок продовольствия, то и он внезапно скончался.
Теперь вот уже Третий Казекаге, Тенрай, наступает на те же грабли, пытается укрепить единство кланов и расширить сельскохозяйственные угодья под своим непосредственным контролем, чтобы приобрести больше независимости от столицы. И, о чудо, жить ему осталось не так уж и долго.
Может, это просто мое видение, и я ударяюсь в конспирологию. А, может, дайме Страны Ветра реально умный и хитрый мужик, что нужно учесть в будущем уже мне лично.
— Говоришь, Страна Дождя мечтает о водородной энергетике? — вмешалась в ход моих мыслей Сальма. — И Ханзо тебе об этом проговорился. Не находишь это странным? На мой взгляд, он не из тех, кто, не имея уже готовых мощностей по генерации водорода, признался бы конкуренту о своих планах.
— Он мне в них и не признавался. Выводы я сделал сам, основываясь на оговорках и косвенных данных. На Рококу Амегакуре напала, как мне кажется, еще и чтобы захватить технологию производства аобико, точнее, один из элементов его производства, который не удалось ранее выкупить, — пояснил я. — Специальный абсорбент, с помощью которого предполагается хранить и водород. Ты сама понимаешь, что хранение горючего газа — та еще проблема, которую я сам решаю с помощью печатей Узумаки и твоего Рюмьяку. У Амегакуре ничего из этого нет, так что они ищут свои способы.
— Гм… И ты спокойно к этому отнесся? — с любопытством посмотрела на меня Сальма. — Может, не стоило тогда помогать своим конкурентам?
— Узнал я об этом позже — когда уже успел помочь. Да и если бы узнал, то помог бы, наверное, даже с большей охотой. У Ханзо прекрасно выстроена система безопасности, так что технологии Страны Дождя вряд ли распространятся вне ее. А промышленное развитие Амегакуре мне выгодно в будущем.
— Проект трансконтинентальной магистрали? — догадалась Сальма.
— Он самый.
Планы на развитие инфраструктуры логично вписываются в мои мечты об империи, но конкретно дорога от восточного побережья к западному необходима, пожалуй, даже без наличия империи. Гипотетическая железная дорога здорово упростила бы логистику и товарооборот. Морские пути все-таки не вполне удобны, навигация в местных морях сложная: на севере льды, на юге шторма. Да еще всякие аномалии встречаются и монстры с остров размером. Земные пути тоже имеют ряд проблем, но их проще решить, чем с климатом бороться.
Хотя «проще» в данном случае понятие относительное. Железную дорогу нужно не просто построить, что само по себе нетривиальная задача, но и погасить конфликты на ее протяжении и обеспечить ее энергией. Еще с бандитами разобраться нужно. Наличие большого числа нукенинов в принципе не добавляет стабильности в жизнь континента, а торговый путь наверняка будет привлекать многих из них. Чтобы проложить дорогу, нужно ландшафт подготовить, с местным рельефом без привлечения большого числа владеющих Дотоном шиноби не обойтись. Но они не создадут сталь для самих путей, металл для мостов и проводов. Электростанции или водородные станции опять же не шиноби будут делать, а энергия нужна для локомотивов, которые тоже нужно спроектировать и произвести.
План трансконтинентальной магистрали — это проект на далекое будущее, но готовиться нужно к нему сейчас. Хотя бы локально развивать энергетику в местах ее будущего размещения. Генерация водорода в Амегакуре без моих водорослей возможна только электролизом воды, для которого потребуются электростанции с избыточной мощностью. Вот пусть Ханзо их для меня и понастроит.
— Не думаешь, что с Рококу работала Анбу Ивагакуре? — поинтересовалась Сальма. — Вряд ли Оноки подозревает о наших планах, но правительство Страны Земли не может не замечать увеличение товарооборота по малым странам. Наличие среди них горячих конфликтов, например, между Дождем и Камнем, заставило бы купцов пересмотреть маршруты караванов. Для гипотетического северного морского пути, о котором ты говорил, это было бы выгодно. Да и просто речные пути Страны Земли тогда бы были более востребованы.
— Не исключен и такой вариант, — согласился я. — Только Страна Земли пока не предает огласке свои достижения, значит, и не планирует переманивать на них торговые караваны. Вряд ли бетонные корабли рентабельны при торговле, слишком тяжелые сами по себе. Когда появятся металлические — тогда Страна Земли может попытаться стать главной морской державой. Особенно, если конфликт между Молнией и Водой затянется, и воды восточных морей будут слишком опасны.
— Коноха так же могла вмешаться в дела Страны Камня по тем же причинам — увеличить количество торговых путей на своей территории, — добавила Сальма. — Торговля — это деньги. Транзит товаров — это деньги из ничего. Ни одна страна сейчас не хотела бы упустить такую прибыль. А что выгодно стране, то, как правило, выгодно и какурезато на ней.
— Да, выходит, я в Рококу помешал планам либо Суне, либо Иве, либо Конохе. А то и всем им разом, — подытожил я. — С Листом и так отношения непонятные, но с Камнем раньше времени ссориться бы не хотелось. У меня еще не все к этому готово.
— Ссориться вообще ни с одной державой из пяти великих не стоит, — упрекнула меня Сальма. — Ты сам предрекаешь очередную войну. В такое время малым странам лучше не привлекать к себе внимания.
Это замечание Сальмы я оставил без комментария, так как оно было вполне резонным. Однако, что сделано, то сделано. Если честно, то в любом случае как-то так получается, что я не могу не влезть в какую-нибудь историю, поэтому в любом случае стоит быть готовым к конфликтам с великими державами. И здесь неподалеку есть одно место, которое мне может помочь с увеличением собственной боеготовности.
— О чем думаешь? — почти неслышно подойдя ко мне и обняв со спины, спросила Сальма.
— Клан Рью, — кивнув в сторону севера, ответил я. — С ними оказалось сложно договориться.
— После того, как с ними обошлись какурезато в первые годы этой эпохи, ничего удивительного в их недоверии нет, — фыркнув мне в спину, заметила королева. — Они не знают тебя, дай им время навести справки, пройди испытания, и диалог наладится. С моими рекомендациями у тебя особых проблем возникнуть не должно.
— Надеюсь.
Клан Рью — исконные обитатели Корьюзана, горы и местности вокруг нее с аномальным поведением чакры. В той местности ею пользоваться без проблем могут только члены этого клана, что когда-то его и спасло. До Первой мировой войны Рью что-то не поделили с Ивой и Суной, из-за чего от некогда сильного клана остались всего несколько человек, которые выжили только за счет преимущества, которое им давала аномалия Корьюзана.
Теперь я хотел изучить ту местность для своих целей, а клан Рью до сих пор не желал видеть на своей земле посторонних.
— Ладно, Корьюзан пока может и подождать. Еще твой Рюмьяку не до конца изучен, — решил я.
Рюмьяку — вообще очень удобный объект для изучения природы чакры. Его энергия не сильно отличается от обычной, производимой людьми, чакры, ее много и у нее нет разумного носителя. Идеальное место для изучения методов накопления чакры в физических объектах, сопротивления различных материалов уникальной для этого мира энергии, проводимости, производстве и прочих полезных в народном хозяйстве вещей.
Также стало понятнее, что из себя представляет сам Рюмьяку. По сути, это искусственно созданный при помощи камней Гелела преобразователь природной энергии в чакру. Правда, тонкости его конструкции пока остаются тайной, даже Сальма знает только, как его усиливать с помощью новых камней, и не более.
Мне в последнее время кажется, что по-настоящему удивительным в этом мире является не чакра, а именно природная энергия, изучать которую в разы сложнее. Именно из нее когда-то произвел первую чакру Шинджу, Десятихвостый весь состоит из природной энергии, но плод Божественного древа — это чакра. И Хвостатые тоже из чакры состоят, а не из природной энергии. Похоже Шинджу — это органический аналог Рюмьяку, преобразователь одного вида энергии в другой. Да еще и умеет ее накапливать в плодах — полезная во всех отношениях штука, только опасная.
К сожалению, местная наука пока так и не смогла разгадать, что из себя представляет природная энергия, и как она взаимосвязана с производимой людьми чакрой. Хотя в некоторых электрогенераторах шиноби научились из природной энергии обычное электричество получать, но это с природным преобразованием Райтона связано.
Кстати, а ведь неплохая идея! Модифицировать водородные бактерии геномом Хаширамы и заставить их расщеплять воду не только с помощью фотолиза, но и используя природную энергию! Да я ж гений!
— Сальма, знаешь, что я… — хотел было я поделиться гордостью за самого себя со своей королевой, но внезапное чувство тревоги помешало завершить мысль.
— Что ты? — не поняла Сальма.
— Дочь в опасности.
— Сара?!
— Сора, — пояснил я, пытаясь определить направление, откуда исходила тревога. — Где она?
— Ее отряд отправился к побережью.
— Сейчас она совсем в другом месте… Северо-восток. Она где-то там. И далеко, — осторожно разомкнув объятия встревоженной Сальмы, я быстро поцеловал ее в лоб. — Я должен идти.
— Я отправлю с тобой…
— Долго! Этот клон и так не успеет!
Зато должен успеть оригинал.
***
Отдаленный грохот прокатился между выстроенных из желтого песчаника и известняка зданий. Звук проникал в черные провалы окон и отражался от стен наполовину разрушенной галереи. Очередной неистовый поток ветра врезался в ближайшую скалу, окружающую Сунагакуре, выбивая из той тучу щебня и пыли. Однако на мощный взрыв Сора почти не обратила внимания.
Осторожно отступая по влажному песку, она не сводила взгляда с нескольких фигур перед ней. Сквозь разбитый потолок, преодолевая тучи поднятой пыли, проникали тусклые лучи солнца, отражаясь от отполированной стали клинков, копий, сверл и прочего оружия. Самого разнообразного и устрашающего оружия.
Десять марионеток были созданы настоящим мастером своего дела, они разрывали своих жертв, обагряя все вокруг кровью. Они и сами были заляпаны красными пятнами, обрывками плоти и жира. Тяжелый, жаркий воздух пустыни напитался запахом потрохов и крови.
— Сора, это не твое дело. Уходи, — с трудом цедя слова, произнес Казекаге.
На одежде Тенрая не было видно крови, но он тяжело дышал и с трудом держался на ногах. Сора не была уверена, как и чем именно был отравлен Казекаге, да и не имела хороших навыков ирьениндзюцу, поэтому не могла ему помочь ничем, кроме как попытаться задержать нападавших.
— Мое это дело или нет — решать мне, — холодно бросила девушка, не оборачиваясь к Тенраю.
— Даже такой никчемный боец сейчас будет полезен, Казекаге-сама, — не упустила шанса вставить свое слово Пакура.
— Да плевать, какой она боец! — не выдержал Тенрай, рявкнув на свою подчиненную. — Если ее здесь убьют, Суне придется разбираться с ее отцом!
— Если вы останетесь живы, то разберетесь с ним, — упрямо ответила Пакура. — Если погибнете, то мне плевать на остальное!
— Какая похвальная преданность, Пакура-сан, — раздался голос из полумрака сохранившейся части галереи, прервав начинающийся спор.
— Сасори… — мрачно пробормотала куноичи Суны, вокруг ладоней которой в воздухе вспыхнули алые сгустки пламени.
— Сора-сама, — не терпящим пререканий тоном произнес Яги Ибури, твердой рукой задвинув девушку себе за спину.
Тело Ибури уже претерпело изменения, получив чакру из печати Орочимару. Оголенный торс покрылся желтоватой чешуей, под которой бугрились рельефные мышцы. Но, несмотря на возросшую мощь, на ставшем звероподобным лице Яги виднелась мрачная обеспокоенность. Сегодняшнего противника не испугать выросшими рогами и когтями или мышцами, он уже в мгновение ока перерезал десяток шиноби. И еще на его стороне были не только марионетки, Ибури пришлось только что самому перебить несколько напавших на ослабленного Казекаге джонинов.
— Похоже, мне повезло, — выступив из тени в свет, с самодовольной ухмылкой сказал шиноби, названный Пакурой Сасори. — Отличный материал. Тенрай и Пакура. Оборотень, кем бы ты ни был. И ты, девчонка с Хьетоном. Не думал, что мне удастся уйти из деревни с такими прощальными подарками.
Ему было не больше пятнадцати. Красноволосый, что для шиноби Страны Ветра не редкость. И на удивление сильный для своего возраста. Наверное, этим и вызвано надменное выражение на лице юного шиноби.
— Ублюдок, — зло прорычала Пакура, от которой во все стороны разошлись волны жара.
Она явно готова была испепелить противника на месте, но не была уверена, что сможет вовремя защитить Казекаге от возможной контратаки. Сора окинула внимательным взглядом Тенрая. Тот, судя по внешнему виду, вряд ли способен сейчас оказать серьезное сопротивление. А если и решится на подобное, то только усугубит свое состояние. Пакура еще вполне боеспособна, а вот Яги успел потратить много сил во время первого нападения.
Сейчас вряд ли стоит ждать помощи от иных лояльных Казекаге шиноби Песка, когда на другой стороне деревни беснуется вырвавшийся Однохвостый. При этом Сасори не торопится нападать вновь. Просто восстанавливает чакру перед новой атакой? Или у него есть в запасе еще несколько предателей? Или он просто оценивает силу противников? Гадать можно долго.
Глубоко вздохнув, Сора подняла руки к груди, сложив впервые за очень долгое время ручную печать.
— Пакура, — холодно позвала свою соперницу девушка. — Займись Сасори. Оставь защиту на меня.
— На тебя? — возмущенно и сердито переспросила куноичи, не отводя взгляда от противника.
— Может, я и не шиноби, но я способна постоять за себя, — уверенно ответила Сора, разгоняя чакру в меридианах своего тела. — Яги, помоги ей!
Последний приказ девушка успела выкрикнуть в последний момент перед тем, как ледяная чакра вырвалась из ее тела. Поток морозного воздуха вырвался на волю, разогнав одуряющую жару. Промокший от крови песок подернула быстро распространяющаяся от ног Соры волна розоватого инея.
Бывшая Юки никогда не желала становиться шиноби, но все-таки смогла многому научиться. Пусть без постоянной практики навыки не так хороши, пусть она не умеет быстро складывать печати, но что-нибудь простое и она может сделать. Особенно при поддержке чакры отца.
Сора скорее почувствовала, чем увидела, как на ее коже на мгновение вспыхнули белым линии активизировавшейся печати. Хлынувшая в кейракукей природная энергия преобразила чакру и разлилась по телу, изменяя и его. Дочь Рюджина не любила свою трансформацию, но печать не предоставляла большого выбора.
Сора успела почувствовать легкий зуд от прорастающей чешуи и рогов, когда пришедшая сила внезапно схлынула, оставив неестественное опустошение в системе циркуляции чакры. Не ожидавшая такого девушка невольно охнула.
— Ха, а начиналось все устрашающе, — прозвучали насмешливые слова Сасори. — Ты гораздо более интересный материал, чем мне казалось ранее.
Не обратив внимания на насмешку, Сора сама улыбнулась и хотела ответить что-нибудь едкое, но едва не упала на подкосившихся ногах. И упала бы, если бы крепкие руки не подхватили ее.
— Малец, материалом сейчас станешь ты, — негромко прозвучал хрипловатый голос за спиной Соры.
И хотя в голосе не чувствовалось явной угрозы, но у всех присутствующих волосы на затылке готовы были встать дыбом от внезапно пробудившегося в сознании неестественного страха. Сора была знакома с таким эффектом. Так всегда действовало сакки ее приемного отца.
— Яги, паршивец! — недовольно крикнул Орочимару, легко оттолкнув Сору в сторону Ибури. — Подержи эту бестолочь, пока я буду вправлять кое-кому мозги.
Перед тем, как упасть в обморок от усталости, вызванной изъятием из тела чакры на перемещение приемного отца, Сора еще успела отметить, что Орочимару явно недоволен ей. Как и ожидалось. И именно поэтому она с большой неохотой приходила в себя спустя некоторое время, не торопясь открывать глаза.
— … был твоим учеником? Не горазд ты в воспитании детей, я смотрю, — услышала Сора язвительные слова своего отца, когда пришла в себя.
— Не все такие хорошие учителя и отцы, как ты, Орочимару, — с хрипами и явно с большим трудом ответил ему Казекаге, пытаясь ответить колкостью на колкость, — готовые явиться при первой угрозе своей дочери.
В ответ ему Орочимару безудержно расхохотался. Сора впервые слышала, чтобы он так веселился.
— Хороший учитель и отец… Хорошая шутка, Тенрай. Но рекомендую ее забыть. За нее некоторые женщины могут тебя убить крайне жестоким образом. Невзирая ни на какие чины, звания и возможные политические последствия.
Поняв, что настроение у отца неплохое, Сора все-таки решилась открыть глаза. Оказывается, в беспамятстве она провела совсем немного времени. Солнце не успело даже уйти со своей точки на небесах, зато сама девушка, как и остальные шиноби, оказалась уже в другом месте. По-прежнему в Сунагакуре, но уже в тени большого когда-то зала, часть которого сейчас была просто обрушена. Точнее, отсутствовала целая стена.
— Очнулась, значит, — быстро заметил изменение состояния дочери Орочимару.
— Господин и отец мой, — постаралась встать, чтобы поклониться, Сора.
Яги успел уложить ее на пол, с которого в нынешнем состоянии Соре встать было затруднительно, поэтому отцу она поклонилась в наиболее почтительной форме, встав на колени.
— Ну-ну, — неопределенно прокомментировал приветствие дочери Орочимару. — Вовремя ты очнулась. Нам пора.
— Подожди, отец, — вскинулась Сора. — Сасори. Где он?
— Сбежал, ублюдок! — зло выпалила Пакура.
— Он здраво оценил возможности своих ядов и марионеток, — пояснил Орочимару. — Раз не решился напасть на Казекаге в открытую, то и от меня сбежал. В Суне после Второй мировой у меня есть репутация. Теперь довольна? Можем отправляться?
— Подожди, отец. Тенрай… Казекаге-доно отравлен. Осмотри его, пожалуйста.
— Не думаю, что у Отогакуре и Сунагакуре такие доверительные отношения, чтобы я мог получить возможность приблизиться к ослабленному Казекаге, — монотонно ответил Орочимару, с любопытством разглядывая нервно перебирающую пальцами Пакуру.
Сейчас куноичи осталась одна со своим Казекаге против троих шиноби, являющихся членами одной фракции. Это ее здорово нервировало.
— Пакура… — умоляюще посмотрев на куноичи, произнесла Сора. — Тебе это нужно не меньше чем мне.
— Сора, я…
— Я все еще здесь… Кха-кха! И я все еще Казекаге, — раздраженно взглянув на Сору и тяжело откашляв кровавую мокроту, произнес Тенрай. — До прихода ирьенинов я доживу.
С нескрываемой обидой и укором посмотрев на пару шиноби Песка, Сора, решительно поджав губы, снова склонилась перед Орочимару в поклоне и выпалила:
— Отец, я люблю Тенрая и однажды стану его женой! Пусть этот идиот считает что угодно, но когда-нибудь между Отогакуре и Сунагакуре будут самые близкие родственные связи! Поэтому прошу, вылечи его.
— Ого, наконец-то призналась, — нисколько не удивившись новости, весело ответил Орочимару, сложив руки на груди. — И что, зятек-то в курсе твоих планов и согласен на них?
— Нет!!! — был получен решительный ответ.
И прозвучал он из уст, как это ни странно, Пакуры. Что вызвало очередную улыбку у Орочимару.
— Замечательно, — произнес он, разглядывая то Сору, то Пакуру. — А ты счастливчик, Тенрай. Лед и пламя, слабоумие и отвага — две девушки на тебя одного. Мои поздравления.
— Заткнись… — устало прошептал в ответ Казекаге, вновь в приступе кашля забрызгав свою белую накидку кровавыми пятнами.
— Знаешь, Тенрай, я не злопамятный, но наше сражение во время Второй мировой все-таки приносило мне дискомфорт из-за того, что я необдуманно попал в вашу ловушку, — весело сверкая глазами, сказал Орочимару. — И я все думал, как же мне достойно ответить на ту досадную оплошность. Так вот… Сора, я благословляю ваши отношения и всячески тебя поддерживаю, знай это. Пакура, твое будущее будет печальным, если ты упустишь Тенрая, борись за него и ты обретешь шанс на свое и его счастье.
— Какая же ты скотина, Орочимару… — закрыв глаза и поморщившись от боли, прошипел Казекаге в ответ, пока две девушки ошарашенно смотрели на Змеиного отшельника.
— Похоже, мы с тобой все-таки задержимся, Сора, — невозмутимо заметил Орочимару тем временем, быстро вызвав мелкую змею, которой передал короткое сообщение и отпустил обратно в Рьючидо. — Однохвостого уже запечатали, значит, скоро должны вспомнить и о своем Казекаге. До этого времени я присмотрю за ним.
— Отец…
— С ядом он пока сам справляется. Пока чакра есть, — перебив дочь, успокоил ее Орочимару. — Скорпионий яд вызвал отек легких… Цвет жидкости в легких нездоровый, но это не большая проблема. Хуже отравление липофильными соединениями ртути. Нарушение речи и онемение конечностей говорит о поражении мозга, и оно уже необратимо. Распространение очагов поражения Тенрай сдерживает, но дальнейшая жизнь его усложнится.
— Отец!
— Ухудшение реакции и слуха, сужение поля зрения, постоянная усталость. Если Сунагакуре пожелает избежать внезапного исчезновения их самого сильного Казекаге через несколько лет, чтобы потом обнаружить его марионетку в руках пригретого им же скорпиона, то Песку придется поискать ирьенина, владеющего знаниями темной медицины, — лениво пробормотал Орочимару. — Чие владеет определенными навыками, но если она не справится, то я готов помочь. По-семейному.
— Какая же ты скотина, — вновь повторил Казекаге.