23 августа 47 года от начала Эпохи Какурезато
Сегодня меня многое раздражало: испепеляющее солнце над головой, раскаленные камни под ногами, летящий в лицо мелкий песок. В общем, все то, на что я обычно не обращал большого внимания в Стране Песка. Но больше всего на свете меня раздражало упрямство Сальмы, которой взбрело в голову лично отправиться на встречу с родом шиноби, подозреваемым в причастности к контрабанде запрещенных Роуранским престолом товаров. Снова какие-то малопонятные мне тонкости этикета и политического устройства западных государств Великой Пустыни. Я до сих пор поражаюсь традициям восточных держав, но запад этого мира в несколько раз более причудлив.
— Ну же, Омушимару-сан, я же вижу, что вы хотите что-то сказать, — со всем возможным участием и интересом произнесла Сальма. — Не нужно сдерживаться, говорите.
Смерив королеву ироничным взглядом, я ей скромно ответил, нарочито использовав не очень любимую Сальмой форму обращения:
— С вашим опытом и мудростью, я уверен, вы прекрасно знаете, что я хочу сказать, Сераму-сама.
На самом деле, все свои претензии к данному начинанию, а именно к путешествию во владения некоего рода каких-то недошиноби, я высказал еще вчера и был выслушан. Но не услышан. В общем, Сальма просто поступила по-своему. Что ж, ее право, но это не значит, что я согласен с ее самодурством. Королевы Роурана никогда не оставляли шиноби равнодушными, и, покинув укрепленный и охраняемый город, Сальма совсем не иллюзорно рисковала своей жизнью. Особенно сейчас, когда на континенте война, растет количество дезертиров, нукенинов и, вообще, всякий сброд начинает чувствовать себя вольготнее, когда шиноби заняты умерщвлением друг друга, а не выполнением миссий по охране и поддержанию правопорядка.
Пришлось мне сняться с места и сопровождать Ее величество. Я, конечно, признаю, что эти самураи и онна-бугейша на что-то способны, но все-таки своим способностям я доверяю больше. И, главное, сама королева, несмотря на связь с Рюмьяку и большое количество подконтрольной чакры, слаба и беззащитна даже перед генином. Она и путешествует-то на арбе, одноосной крытой и богато украшенной повозке, в которую были запряжены самые обычные, пусть и по-пустынному выносливые, лошадки. За ней в похожем транспорте двигались еще пара чиновников или секретарей, что-то в этом роде, остальные сопровождающие королевы передвигались пешим ходом, что было и удобнее, и привычнее для них. Самураи и их женщины только обрядились по местной моде, чтобы не перегреваться на солнце, так что сейчас напоминали туарегов из-за намотанных на головы белых и синих тюрбанов с вуалями, чего-то вроде тагельмустов.
Сам я обходился на солнцепеке простым кимоно и регуляцией чакры, а вот взятые мною с собой шиноби Ото предпочли также отдать дань местной моде. В конце концов это просто практично, в Суне тоже многие ходят с чалмой на головах.
— И снова Каензан, — глядя вперед, пробормотал я.
— Вы здесь уже бывали, Омушимару-сан? — умудрилась услышать мои слова королева.
— Не здесь, просто название той местности было схожим.
Да, странная причуда судьбы. Всего-то в начале лета я побывал в Каензане Страны Демонов, и вот я уже в горах с аналогичным названием, но уже в Стране Песков и в конце лета. К счастью, эти горы не были столь же инфернальны, как место обитания воронов. Просто красноватые и нагретые солнцем скалы. И также хорошо то, что нам не придется в них лезть. Нужный нам клан специализируется на гендзюцу и Шакутоне, а именно на управлении конкретным атмосферным явлением — миражами. Именно ими изобиловала высушенная равнина предгорий Каензана, скалистая поверхность которой была перегрета солнцем. Свет преломлялся в воздухе и отражал небеса, из-за чего вдали возникала иллюзия воды на поверхности камня.
— Любое место с таким названием должно быть очень недружелюбным. Что вас привело в него? — похоже, заскучавшая в пути Сальма была не прочь развлечь себя разговором.
— Тоже нужно было встретиться с обитателями, Ваше величество.
— Обитателями? Не знаю, как те, с кем встречались вы, Омушимару-сан, но Саку-зоку здесь не живут, они не идиоты, — с крайним неодобрением сказала Сальма, оглядев пустынную округу, — они здесь работают.
Я тоже по примеру королевы осмотрелся, только используя активированный бьякуган этого тела. Омушимару обладал не лучшей версией додзюцу: во-первых, из-за моего пока недостаточного навыка его использования, во-вторых, из-за ограничений, накладываемых иными кеккей генкай. И было еще в-третьих. На Х-хромосоме располагаются гены, которые отвечают за производство белков фоторецепторов, опсинов. По моим наблюдениям, они также несут немалый вклад в улучшенный геном бьякугана. И если на двух Х-хромосомах имеются разные версии гена OPN1MW, которые у обычных людей могут привести к появлению четырех, а не трех, дифференцированных типов опсинов и, как следствие, истинному тетрахроматизму, то у Хьюга их додзюцу приобретает особые расширенные свойства. Но для этого нужно иметь две Х-хромосомы, то есть иметь женское тело. А Омушимару был мужчиной с Х- и Y-хромосомами.
В общем, несмотря на активацию додзюцу, много больше Сальмы я не увидел. Кецурьюган родного тела был более эффективен, бьякуган в этом позволял обозреть округу только в радиусе километра в полтора. И то я не был уверен, что додзюцу не было остановлено каким-нибудь барьером или иной техникой. К счастью, помимо бьякугана этот клон имел и иные сенсорные способности.
— Мы уже приближаемся, — заметив контуры кейракукей впереди и ощутив движение чужой чакры, отраженное в природной энергии, сообщил я.
Впереди нас ждали тридцать четыре человека. Точнее, они нас ждать не должны, так как визит королевы был запланирован неожиданным. Ее целью было не просто поговорить с одной из семей, которые занимаются не самым законным делом на ее территории и могли быть причастны к поставкам наркотиков в Роуран. Сальма хотела поймать Саку-зоку за руку, как раз в процессе совершения сделки. На мой взгляд, такое решение было вполне жизнеспособным, но зачем королеве самой во всем этом участвовать? Абсолютно уверен, что ни контрабандисты, ни их клиенты нам рады не будут. Конечно, там всего чуть больше тридцати человек, а с королевой в общей сложности более семидесяти самураев и шиноби, но все равно это не гарантия безопасности.
Сообщив возглавляющему сводную группу бойцов самураю Накамуре всю полученную после осмотра информацию о перевалочном пункте Саку-зоку, я дождался, пока они с Сальмой договорятся о дальнейших действиях. Вмешиваться в планирование не стал, так как возможностей и отрабатываемых этим отрядом Накамуры тактических приемов не знал. Надеюсь, они знают, что делают. Я со своими бойцами сегодня и так уже им помог, нейтрализовав несколько дозорных групп контрабандистов и создав вокруг отряда масштабную технику маскировки. Для последнего пришлось потратить достаточно много чакры, но когда рядом Сальма, это не имеет большого значения.
Собственно, памятуя о наличии маскировки, Накамура решил не спешить с какими-либо активными действиями против контрабандистов. Пока окружающие должны видеть вместо нас максимум небольшое марево над землей, которое легко затеряется среди прочих миражей пустыни.
Вообще, данный вид маскировки только проходит испытания, техника из разряда секретных, которым обучают в некоторых подразделениях Отогакуре, основана на моем старом барьере от белоглазых, Шикоку Муджин, и подсмотренном у потомка Второго Цучикаге способе сокрытия, Муджин Мейсай. И даже при наилучшем исполнении она не показывает столь же впечатляющих результатов, как, например, у Му, но она групповая, а это уже большой плюс. К тому же, при наличии сендзюцу можно было технику улучшить в разы. В теле Омушимару у меня нехватки природной энергии никогда не было. Назвал я ее… Муджин Мейсай. Звучит так же, как и техника Цучикаге, но записывается иероглифами из названия моего маскировочного барьера и переводится примерно как Туманный боевой строй ошеломляющего покрова.
— Удивляет меня твое отношение к этому роду Саку, — продолжил я свой разговор с королевой, когда наш отряд без особых изменений двинулся дальше. — Ты же явно недовольна их деятельностью, имеешь среди них своих агентов, которые сообщили нам о месте и времени совершения сегодняшней сделки, но ты до недавнего времени почти ничего не делала, чтобы ограничить их деятельность. Можно было давно изгнать их из страны как минимум.
— До недавнего времени пользы от Саку-зоку было больше, чем вреда, — обмахиваясь веером, строго произнесла королева.
— То есть это опять какие-то местные правила? — вздохнув, подытожил я. — Традиции — это чудесная вещь, Ваше величество, но иногда приходит время некоторые из них обновлять.
— Возможно, вы правы, Омушимару-сан, — нейтрально и с неохотой признала Сальма.
Это уже был прогресс, так как ранее Сальма вообще подобных мыслей, кажется, не допускала. Она сама для себя поставила задачу добиться максимальной стабильности новообразованного государства, сохранение пусть и не самой удобной системы, чтобы выиграть время для усиления обороноспособности, укрепления экономики и развития связей с союзниками. Это, естественно, не значило, что королеву все устраивало. Мечты у нее были грандиозные, но не все выполнимые. Однако она умела добиваться своих целей, образование Страны Песка прямо об этом говорит.
И я как раз хотел у Сальмы поинтересоваться, не планирует ли она столь же масштабных внутренних перемен, о которых я давно уже ей говорил, когда по моей спине пробежал табун мурашек и зашевелились волосы на голове.
Километр, та дальность, на которую хватало моего бьякугана, был дистанцией не самой большой, лагеря Саку-зоку мы еще не достигли, но нас заметили раньше. Не помогла моя техника маскировки. Да и вряд ли она могла помочь против тех, кто нам сегодня встретился.
От внезапно появившейся впереди мощной чакры, энергия внутри моего тела взметнулась совершенно непроизвольно. Организм резко мобилизовал свои силы, встретившись с потенциальной угрозой. Чакра обожгла глаза, заполняя глазные яблоки и активируя додзюцу. Границы мира резко раздвинулись, позволив охватить взглядом все окружающее пространство. И увиденное заставило меня резко вскинуть одну из рук и не терпящим пререканий окриком остановить отряд.
Те тридцать четыре человека, которых я видел ранее, резко сократились в числе. Теперь активных Систем Циркуляции Чакры осталось всего тринадцать. Остальные быстро угасали, теряя энергию. Тела контрабандистов вряд ли при местном климате сейчас могли остывать, но от этого более живыми они не становились. Те же, кто остался в живых, совершенно точно не тянули на недошиноби из семьи пустынных бедуинов. Их горящие от мощной чакры кейракукей явно говорили о том, что это крайне опытные и сильные ниндзя. А цвет этой чакры не сулил мне ничего хорошего.
— Назад! — коротко приказал я шагнувшему было ко мне Накамуре. — Уводи королеву, Сюя! Они вам не по зубам. Суга, — окликнул я Узумаки, который в отряде из Отогакуре имел высшее после меня звание, — защищай Сераму-сама.
А ведь я как знал, что ей не стоит идти на эту миссию. Тринадцать шиноби уровнем не дотягивающие до Каге, но все-таки явно выделяющиеся на общем фоне джонинов. Экипировка неоднородная, на членов одной деревни не похожи, банда наемников? Нукенины? Что-то я не припомню в каноне шайку отморозков по силе немногим уступающую Акацки. Сейчас встает вопрос, а по зубам ли они мне, не то что группе самураев.
Мои ощущения насчет недоброжелательности встречающих оправдались. Не знаю, как они видят сквозь мою технику маскировки, но, заметив нашу остановку, они поняли, что их собственные методы сокрытия уже не работают и пора нападать. С ревом и гулом шквал атакующих техник понесся в нашу сторону, сразу несколько стихий, в том числе и комбинированных. Они летели в мою сторону, а за моей спиной — Сальма.
Впервые за долгое время в душе заворочалась темная холодная ненависть, размывая плотину на пути энергии. Геном дикого клана, чьи тела были способны поглощать природную энергию, активировался мгновенно. Сендзюцу-чакра разлилась по телу живым огнем, вскружив голову и изменяя организм. Резкий удар всех шести обросших роговой броней рук сотряс воздух, сдавливая его до жидкого состояния, моя воля и природная энергия преобразили газовую смесь, создавая черную стену из шестиугольных элементов, напоминающую черепаший панцирь.
Гэмбу встретила напор вражеских техник, поглощая их энергию, вскипая и взрываясь, стена разрушила структуру дзюцу и рассеяла их энергию, которая расплескалась в стороны и ударила в землю. Клубы пыли и щебня взмыли в воздух, перекрывая обзор, но активизировавшемуся бьякугану они преградой не были. Сеннинка преобразила и додзюцу, расширив его возможности. Однако и противник тоже не особо много внимания уделял ограничившей зрение завесе.
Я надеялся, что воспользовавшись моментом и увидев эффектное отражение их техник, они предпочтут отступить, однако шиноби, похоже, вообще не впечатлились Гэмбу, скорее всего, не почувствовав в этом тайдзюцу чакру.
Огоньки кейракукей стремительно преодолевали последние сотни метров, которые еще нас разделяли. Разогнанное сознание растянуло секунды, позволив отследить их передвижение. Это позволило принять стойку, ускоряя ток энергии в теле. Шичи Тенкохо отворило резервы, чтобы в следующее мгновение я мог разразиться серией ударов.
Экикё: Джуёки!
Хакке — метод разграничения пространства в бою у клана Хьюга был схож с тем, что я изучал еще в прошлой жизни. Метод восьми триграмм позволял бойцу увидеть и осознать его эффективную дистанцию, прочувствовать ее, как часть себя самого с помощью бьякугана. Работая с клановыми дзюцу еще со времен обучения Нами Хьюга, мне удалось развить эту концепцию, расширив зону контроля и создав метод Экикё — Кодекс Перемен. И Джуёки, Десять Крыльев, один из приемов нового метода.
Все тринадцать напавших шиноби с самого начала сражения уже были в моей зоне контроля.
Первый из них прорывается сквозь завесу пыли, его ладони сложены в печать Змеи, пытается зайти справа. Первое Крыло! Резкий удар ладонью по воздуху посылает вперед ударную волну, угодившую в сомкнутые руки шиноби, уводя их вверх и на мгновение прерывая ток чакры в меридианах, останавливая готовое воплотиться ниндзюцу Дотона. Второе крыло! Еще один дистанционный удар градом тонких импульсов чакры проносится по телу противника, врываясь в его тенкецу и частично блокируя кейракукей.
Следом за первым шиноби вперед несутся еще трое, их техники уже сформированы. Из уст одного вырывается поток пламени. Третье Крыло! Очередной мой хлопок по воздуху рождает направленную ударную волну, угодившую в подбородок шиноби. Голову противника мотнуло вверх, поток пламени, описав неровную дугу, устремляется вверх. Его соратник пытается использовать кендзюцу — Четвертое крыло! Незримые воздушные пули разбиваются о вскинутое в блоке оружие мечника, но часть их проносятся мимо стали, поразив тенкецу и разорвав лучевой нерв правой руки. Пятое Крыло обширной сверхзвуковой волной с грохотом врезалось в покрытого каменной броней шиноби, отбросив его в сторону своих подельников. Остальные пять крыльев, сотрясая воздух, разметали в стороны поднятую пыль и врезались еще в пятерых ниндзя с разной долей успешности. Проконтролировать их я уже не успевал, почувствовав приближение чего-то очень мелкого, но очень опасного.
Футон но Йорой! Экикё: Хантен!
Чакра Стихии Ветра вырвалась из моего тела через все тенкецу, образуя вихрящийся плотный покров. Эта техника позволила игнорировать сопротивление воздуха, что дало серьезный бонус к скорости под воздействием Шичи Тенкохо. Который, в свою очередь, дал возможность быстро начать технику Кодекса Перемен, совершив пару оборотов вокруг своей оси, блокируя всю возможную угрозу.
Во взметнувшийся вокруг меня вихрь ветра и чакры врезалось нечто едва уловимое даже для бьякугана. Мелкая черная точка чувствительно ударила по отбившей ее руке и устремилась в сторону все еще мотающего головой после прилетевшей воздушной оплеухи ниндзя. Не став ждать результатов встречи неведомого снаряда с человеком, я продолжил вращение, но теперь, наоборот, увеличивая сопротивление воздуха с помощью все того же Покрова Чакры Ветра.
Конечности словно с размаху врезались в плотную водную гладь, кожу обожгло ударом, но, привычно поднатужившись, я сдвинул воздушные массы, вливая в них свою и природную энергию, помогая невидимым потокам принять нужное мне направление.
Сейрю!
Едва подернутая пылью синь небес содрогнулась от устремившегося ввысь рева сотен сплетенных вместе молний и смерчей, рева родившегося молниеносного дракона. Сверкающее электрическими разрядами длинное тело техники тайдзюцу взмыло вверх и стремительно обрушилось на противников. Последние клубы пыли пропали, всосались в сыплющий раскатами грома и разрядами молний смерч, набросившийся на неизвестных мне ниндзя. Огромная туша Сейрю, обвила людей, стремясь разорвать их и сжечь.
Мое тайдзюцу распалось раньше, чем я планировал. И я даже не смог понять, почему это произошло. Просто внезапно без видимых причин некоторые воздушные потоки начали истончаться и пропадать, из-за чего вся техника пришла в хаос и быстро распалась. Это не сильно радовало, так как максимального эффекта Сейрю добиться не удалось.
Пока вообще только четверо из тринадцати, по всей видимости, были нейтрализованы: один был убит отбитым мной снарядом и еще трое измолочены и изломаны вихрями Сейрю и поднятыми ими камнями, еще трое поражены молниями, но не смертельно. Как неприятно-то. Это тело у меня не настолько выносливо, чтобы разбрасываться столь сильными техниками. А иными отбиться от этой группы и не удастся.
К счастью, противник пока не торопился с новой атакой. Оставшиеся шиноби сгруппировались в двух сотнях метров от меня, перебрасываясь короткими фразами, в основном ругательствами. От бьякугана, естественно, не ускользнуло, что при этом они обмениваются довольно сложными жестами, смысл которых мне понятен не был. Судя по успокоившейся чакре в кейракукей, это не ручные печати, значит, язык жестов. Все-таки решили обсудить тактику? Неплохо.
Осторожно смахнув левой верхней рукой капли пота со лба, я отпустил технику воздушного покрова. И еле удержался от того, чтобы поморщиться, заметив мелкую дрожь в ладонях. Усталость пока не смертельная, но уже ощущается. Передышка мне сейчас как нельзя кстати. Да и Сальме будет время уйти подальше. С момента нападения прошло не больше одной минуты, отряд королевы даже не успел полностью перегруппироваться. И даже если бы люди успели начать отступление, то находимся мы сейчас на равнинной поверхности, по которой бежать от шиноби практически бесполезно. А Сальма еще и на повозке…
Вновь сосредоточившись на противнике, я начал медленно готовиться к новому нападению, стараясь незаметно растянуть по территории печать-основу барьерной техники. И именно в этот момент сначала робким, неуверенным потоком, а затем и мощной рекой в мои меридианы ворвалась новая чакра, несущая в себе переливы чужих эмоций. Забота, любовь, решительность, упрямство и страх Сальмы влились в меня вместе с ее чакрой Рюмьяку. Причем страх не за себя, а за меня!
Вот же!.. Вроде, обычно умная женщина, но иногда на волне эмоций весь разум куда-то девается!
Сила Рюмьяку потоком хлынула по кейракукей, смешиваясь с моей чакрой. Естественно, я не смог мгновенно взять под контроль этот шквал энергии, который мало того, что прорвался сквозь тело, формируя розоватый покров чакры, так он еще и проявил формулу создаваемой мною техники!
Вспыхнувшую вокруг меня ауру и засиявшие на каменистой почве знаки печатей заметил бы даже слепой. И естественно, что противник расценил мои действия как нападение, на которое последовал закономерный ответ. Бьякуган позволил считать вновь ускорившийся ток чакры в телах шиноби, по движениям мышц я успел догадаться, что они сделают в следующий момент.
И мои руки сложили первые печати на пару мгновений раньше, чем пришли в движение мои противники. Из-за спешки чакра рвалась из оков контроля, бестолку растворяясь в окружающей среде, но с потоком силы от Рюмьяку этим можно было пренебречь в угоду скорости. И я успел.
Касайрью!
Навстречу мчащимся ко мне трем шиноби, всем закованным в схожие по типу защитные техники Дотона, помчался неистово ревущий бурный огненный поток, стелющийся по земле, расплескивающий во все стороны клубы едкого серого дыма и сыплющий белыми искрами. У меня не получилось задать технике нужный вектор, поэтому поток с моих уст срывался широким фронтом и медленно продвигался вперед. Естественно, на него успели среагировать. Один из не торопящихся сократить дистанцию шиноби быстро составил технику Суйтона. Простейшее ниндзюцу в умелых руках не требовало долгой подготовки, поэтому рухнувший на землю поток воды быстро преградил путь пламени.
И это было главной ошибкой врага.
Бегущее по земле яркое пламя быстро достигло воды и… Грохот от прогремевшего взрыва долетел до меня, даже сквозь заранее подготовленный барьер обдав удушающей смесью запахов. У меня едва не перехватило дыхание от едкого химического амбре, но все же удалось продолжить поддерживать технику.
А в полусотне метров передо мной тем временем с новой силой разгорался настоящий ад. Взорвавшейся водой в воздух подняло новые облака грунта, тоже немедленно вспыхнувшего. Впереди вообще горело все: песок, камни, вода. До ушей донесся быстро оборвавшийся человеческий крик. Люди в этом огне горели тоже и в первую очередь — их легкие.
Касайрью — это не техника Катона, ближе всего она к Футону. Я до сих пор не могу создавать ее без Рюмьяку, и она является продолжением моих опытов с получением хлора. Касайрью — это поток элементарного хлора, фтора и, что еще хуже, их соединения — трифторида хлора. В этой атмосфере горело абсолютно все. Поток газов прожег в камне у моих ног глубокую канаву с изъеденной поверхностью и взорвался при контакте с водой, образовав кучу токсичных веществ: соляная кислота, плавиковая, фтороводород. Пусть они все неустойчивые из-за своей искусственной природы и быстро распадутся, но живым организмам от этого не намного легче.
Я не смог долго удерживать технику из-за отвратительного контроля над ней, поэтому поток быстро иссяк, но и этого должно быть достаточно. За пеленой наполненных чакрой паров, газов и дыма стало сложнее уловить мелкие детали, но все-таки бьякуган мог преодолеть эту преграду.
Картина увиденного меня вполне удовлетворяла. В живых осталось лишь пятеро шиноби, из которых как минимум двое живы лишь условно, но они все еще боеспособны. До чего же живучие твари! Но интереснее всех был один. Он словно вообще не пострадал от техник, и возникало чувство, будто… он поглощает чакру?
Тип был не особо запоминающейся внешности, с частично выбритой головой, на которой оставалась лишь полоса волос ото лба к затылку, продолжающаяся в виде длинного хвостика. Вкупе с его одеждой он походил на монаха. Нукенин Страны Камня? Там хватает скрытых монстров. Не нравится он мне. И его слишком спокойное выражение лица. Его спутники хоть немного взволнованы, а этот вообще и бровью не дернул. Это мне очень не нравится!
Тем временем ситуация у нас поменялась. Я все еще жив и здоров, со мной поддержка Рюмьяку, а у противника осталось только пять человек. Они все еще активно не участвовали в сражении и, похоже, имеют какие-то опасные секретные техники или и вовсе кеккей генкай, раз пережили Касайрью, но их уже только пятеро, и двое из них серьезно ранены. Это шанс.
Корью!
Я выстрелил собственным, мгновенно утратившим большую часть веса телом вперед, окутавшись защитной техникой Футона и взрезав токсичный туман. Мне навстречу тут же полетела техника Райтона, но с этим я научился справляться.
Хататагами!
Хлопок рук громом прокатился над землей, размалывая в пыль истерзанную землю и разбивая на мелкие искры технику Стихии Молнии. Раскаты Хататагами домчались и до одного из шиноби. Его тело буквально разорвало на части перепадами давления. Я же помчался к следующему противнику и в метре от него быстро чиркнул пальцем по заранее заготовленной печати.
Мое тело, обернувшись дымом, пронеслось сквозь шиноби и его профессионально выполненный выпад танто. Зато клинок бессильно звякнул о белоснежный металл распечатанной мною марионетки. Собранная из алюминиевых фторированных частей шестирукая Дзёро-гумо была моим инструментом при работе с опасными фтором и трифторидом хлора, так как эта марионетка была единственным, что в этих газах не сгорало. Но и для отвлечения шиноби она тоже сгодится.
Обряженная в мешковатую одежду и с напяленным на голову Сарой париком Дзёро-гумо напоминала манекен, только манекен с мечами в каждой руке, коих у нее все шесть. Я не очень ловок в марионеточном мастерстве, но в моей кукле была простенькая программа автоматического режима в печати по технологии клана Рьюдоин. Она была простой и даже тупой, но задержать противника хватит, пока я в виде дыма проникаю в тело очередного шиноби.
Зазевавшийся и не ожидавший такого хода дел ниндзя даже не заметил, когда я проник в его тело. Так что взять его под контроль труда большого не составило, и кунай быстро вошел под лопатку еще одного противника, раздвигая толстым лезвием ребра и разрубая сердце. И пока захваченный шиноби не опомнился, его тело быстро уничтожается изнутри.
Мой победоносный забег был крайне успешен, но следующим моим противником оказался тот самый монах. И тут все пошло не так.
Во-первых, моя Дзёро-гумо едва успела ткнуть одним из мечей противника, как тут же пропала. Я все еще чувствовал по Нити Чакры ее присутствие, но не мог увидеть ее с помощью додзюцу. Поразмышлять над этой задачкой я не успел, так как был вынужден срочно принимать человеческий облик, так как поток ветра едва не разметал дым, форму которого я принимал.
Опомниться мне не дали и тут. Монах оказался вблизи от меня неожиданно. Для меня в режиме Сеннинка, под воздействием Шичи Тенкохо, с активным бьякуганом и с влитой в меня прорвой чакры Рюмьяку он появился неожиданно! Я едва успел среагировать на мощнейший удар ногой, быстро увеличив массу своего тела с помощью Корью и закрывшись щитом Гембу.
Разбившая панцирь защитного дзюцу голень едва не разорвала меня пополам. Не владей я техникой тайдзюцу Корью, позволяющей управлять массой и инерцией собственного тела, то этот удар просто отправил бы меня прямиком на орбиту земли. Первым космонавтом своего поколения мне становиться пока не хотелось, поэтому пришлось пожертвовать нижней парой рук, приняв удар в блок. Сила удара была частично погашена Гембу, так что его я пережил и даже с места не сдвинулся, но кости рук отблагодарили меня за это адской болью переломов.
Этот монах оказался очень странным типом. Он реально умел поглощать чакру, едва не лишив меня вновь созданного Покрова Чакры Стихии Ветра. И он мог создавать черные палки прямо из воздуха. Что-то очень знакомое, но размышлять над этим у меня времени не было. Всего за минуту боя с ним с меня сошло семь потов. И хуже было то, что мой противник, кажется, только начинал распаляться. В какой-то момент он словно отпустил свою чакру, и я едва не ослеп от его мощи. Кажется, даже биджу не владели настолько сильной чакрой и такими ее объемами. Однако это продлилось лишь мгновение, после чего чакра шиноби вновь стала казаться нормальной. Или она таковой и была, а эта вспышка — последствие какого-то хидендзюцу.
Наша схватка закончилась очень неожиданно. В какой-то момент монах спрятался за появившимся в воздухе каменным кубом от устремившейся в его сторону волны пламени Судзаку, после чего метнул еще один такой же куб. Но метнул не в мою сторону.
Додзюцу позволило мгновенно оценить траекторию движения этого снаряда и его цель. Сальма. Конечно же, Сальма с ее Рюмьяку, сила которого сейчас течет во мне и сильно мешает моему противнику!
Прежде чем я успел осознать увиденную картину, земля и воздух уже сотрясались под напором устремившегося вперед призрачного тигра. Бьякко врезался в валун, разбив его в мелкие осколки, салютом разлетевшиеся в стороны. Сам я едва успел вновь обернуться дымом, рискуя угодить в очередной порыв ветра, и разорвал дистанцию с противником, уходя от очередного его удара.
— Если ты сможешь убить меня, то я не против, — негромко произнес я, не сводя взгляда с застывшего противника, все еще продолжающего наблюдать за мной спокойно-снисходительным взглядом, — но убивать гражданских для шиноби не пристало.
Завершил я свою фразу совсем не так, как хотел. Хорошо еще, что успел вовремя себя поправить. На мгновение мне показалось, что Бьякко не справится и тогда… От одной мысли о том, что произошло бы, достигни валун своей цели, в душе рождалось холодное расчетливое чувство необходимости очистить этот мир от того, кто посмел поднять руку на Сальму. И это чувство невольно вылилось наружу в виде сакки, которое через мгновение удвоилось, так как чистое небо пустыни расчертила одинокая молния, ударившая в землю возле меня.
На брызнувший щебнем камень неспешно ступили ноги основного тела, сияющего бирюзовой аурой Режима Отшельника и янтарной третьей активации Шичи Тенкохо. Глаза, горящие багрянцем кецурьюгана, быстро и безошибочно нашли виновника появления Орочимару. Еще через мгновение небо расчертила еще одна молния, оставив на земле тело юноши, объятое тревожным фиолетовым пламенем. Чода пережил телепортацию с помощью Тенсо только благодаря кеккей генкай, аналогичный таковому у Ибури, но с заключенным в этом клоне Морье его сила все равно внушала впечатление. И он тоже изливал волны нечеловеческой жажды убийства.
Да, при угрозе жизни Сальмы, как и в случае с Сорой, моей приемной дочерью, сигнал тревоги достигал всех клонов. И сейчас прибыло их даже два.
К счастью ли, к сожалению, но проявить на деле свою силу они не смогли, так как противник просто пропал.
— Что это было? — недоуменно спросил я же сам в теле Орочимару, моргнув и продолжив смотреть на то место, где только что маячила фигура монаха. — Испугался, что ли?
***
Упокоив очередного поднятого зомби, я недовольно осмотрелся по сторонам.
— Ничего не понимаю! — с досадой оставалось бросить мне, резко разворачиваясь и следуя к разбившим лагерь самураям и Сальме.
Допрашивать мне пришлось свежие трупы контрабандистов. Членов Саку-зоку, похоже, прибили, почувствовав приближение отряда королевы. Ликвидировали свидетелей, по всей видимости. Но от них, как от свидетелей, толку немного было. О странной группе шиноби они многого не знали, просто давний, проверенный заказчик, некая организация наемников или некое подобие монашеского ордена. Даже их родины контрабандисты не знали, таковы уж были их методы ведения бизнеса.
Допросить тела самих шиноби возможности не было, они пропали. Были уничтожены какой-то техникой или просто украдены у меня из-под носа. Даже их генетический материал, пригодный для Эдо Тенсей пропал, но тут уж моя вина. Вся органика в результате сражения была уничтожена фтором и хлором. Все, что осталось от противника — это обломки каменного куба, уничтоженного мною с помощью Бьякко.
Мне просто решительно ничего не известно о новом опасном противнике, конфликт с которым произошел на пустом месте. И это не добавляло мне радушия, что, видимо, хорошо ощущалось, так как, приблизившись к королеве, я заметил, насколько виноватой она выглядит. Сальма — и виноватой. С тех пор, как наши с ней отношения были возобновлены, молить о прощении и каяться, по представлениям Сальмы, должен был исключительно я. Причем всегда и по любому поводу, в то время как любые действия королевы считались непогрешимыми и не подлежащими сомнению. Некая логичность в этом была, не скрою, но все же меру стоило знать.
Вздохнув и попытавшись успокоиться, я первым делом приказал своим клонам:
— Чода, можешь возвращаться. Омушимару, займись исцелением. Пока опасность миновала.
Коротко кивнув в ответ, один из моих клонов пропал в облачке дыма, использовав обратный призыв по контракту с воронами и вернувшись в Каензан Страны Демонов. Второй просто принял удобную позу для медитации и погрузился в процесс самоисцеления.
— Ваше величество… — переведя взгляд на Сальму и вновь увидев ее виноватый вид, я едва удержался от очередного тяжкого вздоха.
— Да, Рюджин-сама, — спокойно, если не сказать кротко, ответила Сальма, даже использовав уважительный суффикс, выказав свое почтение.
— Думаю, в ближайшее время вам стоит отказаться от планов, которые предполагают выход за пределы Роурана, — первым делом, смягчившись, заметил я. — Этот враг может оказаться очень опасным, а мы не знаем, насколько он мстителен. Нужно узнать о нем больше.
— Понимаю, — кивнув, ответила королева. — Вам уже известно, кто это был?
— Возможно, — нехотя ответил я, — но уверенности у меня нет, так как это слишком невероятное предположение. Пока скажу, что это очень опасный противник. И если мои предположения оправдаются, то он не человек.
— Кто-то вроде вас, Рюджин-сама? — осторожно предположила Сальма.
Да, думаю, не я один заметил ту вспышку силы монаха. И такой постановкой вопроса королева намекает на вероятную сверхъестественность противника, его божественность.
— Это нельзя исключать.
Вообще, умение этого монаха поглощать чакру, его контроль над чакрой, эти его появляющиеся из воздуха черные шесты практически кричат о том, что он имеет какую-то связь с Ооцуцуки. Риннегана или тенсейгана при нем не было, он не использовал сендзюцу, так что и к режиму Отшельника Шести Путей его способности не приписать. Единственное, что в нем было необычного — это некое фуиндзюцу, разобрать детали которого мне не удалось в горячке боя.
Пока не буду категоричным, но возможности этого человека любопытны, а сила его внушает опасения. Так или иначе, он может представлять опасность, так что стоит о нем узнать побольше, чтобы при следующей встрече быть более подготовленным. А я уверен, что эта встреча произойдет. Не он, так я сам ее организую. На своих условиях.
— В любом случае, ваших целей, Ваше величество, вы сегодня не достигли бы, так как Саку-зоку с этими людьми договаривались о контрабанде оборудования с западного континента. Мы нагрянули на момент последней сделки в сложной цепочке поставок, но наркотические вещества, поступающие в ваши владения, здесь были ни при чем. Так что можно отправляться домой, как только люди соберут все улики, если у вас нет иных планов, Ваше величество.
— Нет, на сегодня, я думаю, мне приключений хватит, — ответила Сальма, наблюдая, как шиноби собирают осколки каменного блока.
Это единственное, что тот монах удосужился оставить нам на память о себе. Посмотрим, как много эта каменюка сможет рассказать о своем владельце. Не думаю, что много, но хоть что-то. Правда, пока я вообще не представляю, как подступиться к этой новой проблеме.
Да, еще одна проблема на мою голову. И принесена она мне Сальмой, со всей ее любовью и заботой, которой я мог в полной мере насладиться, вновь соприкоснувшись с чакрой королевы. Все-таки любить и быть любимым — это прекрасно. Это то, что позволяет человеку оставаться человеком. А я планирую им оставаться и в этой жизни, и в следующих.
— Позвольте проводить вас во дворец, Ваше величество.