5 октября 47 года от начала Эпохи Какурезато
Выдохнув облачко пара в холодный ночной воздух, я с неестественной для себя меланхолией наблюдал, как рассеиваются в капельках влаги лучи света убывающей луны. Хотя в последнее время, наверное, можно сказать, что это уже вполне обычное мое состояние.
Будь проклята эта и вообще все войны! Знай я заранее, чем мне грозит нынешний конфликт, я бы сделал все, чтобы его остановить, даже зная о безуспешности своих усилий, а не начинать, пусть и на своих условиях. А лучше вообще сбежал куда-нибудь на край света. Да хоть в Страну Снега. Правда, зная себя, уверен, что и там бы нашел себе проблем на голову. Но, в любом случае, там бы я получал проблемы на свою, одну и единственную голову, а не как сейчас — на все свои теперь уже восемь голов. И кто там говорил, что две головы лучше одной?
Из-за загрузки основного тела пришлось вводить в строй последнего готового на данный момент своего автономного клона — Дайки. Война Страны Звука со Страной Воды — это все равно, что битва Моськи и слона. Совершенно несравнимая ресурсная база и мобилизационный потенциал, чтобы добиться хоть какого-то паритета, приходится выжимать из себя все соки. Впрочем, не только из себя, но и из страны.
Начнись эта война позже лет на пять, то было бы гораздо легче. Пока же экономика Страны Звука банально с трудом вытягивала расходы. Хорошо еще, что вместе со Страной Железа удалось вовремя взять контроль над Страной Гор, это здорово упростило экспорт товаров, за счет которого сейчас и удается выходить из сложной ситуации. Повезло также в том, что население Страны Звука пока не успело забыть лишений междоусобной войны, так что к нынешнему падению уровня жизни относится стоически. Да и внутренние реформы дают о себе знать. При традиционном для местных государств экономическом и общественном устройстве такой эффективности тыла добиться бы не удалось. И, конечно же, новая и единая идеология помогает. Но как раз из-за своей новизны устройство Страны Звука во многом нестабильно и часто требует моего вмешательства. Это отнимает много времени в основном теле.
Из-за этого на восточном континенте понадобился Чода, чтобы направлять местные разрозненные княжества и вести войну против колоний Страны Воды. А в самой Стране Звука пришлось ввести в строй Дайки для более плотного управления государственными делами. К сожалению, Кейдзан, несмотря на мою помощь, не молодеет. Точнее, организм-то у него вполне здоров и крепок, вот только разум не так пластичен. Он был полезен при объединении страны, но сейчас уже хуже справляется с новыми задачами. К сожалению, толковых кадров в аппарат управления пока государство в нужном количестве произвести не успело. Наверное, я слишком мало уделял этому внимания, сосредоточившись на Отогакуре.
И вот, когда эти три тела вынуждены работать буквально на износ, появляется этот проклятый монах. И где! В Стране Песка, месте, где я в образе Омушимару мог спокойно отдыхать душой, встречаясь с Сальмой и занимаясь опытами с чакрой и ее синтезом с привычными мне науками! Теперь еще и ресурсы Омушимару пущены на расследование незаконного товарооборота и выяснение, кем же мог быть этот странный тип.
Учитывая, что еще в двух клонах, Увабами и Чоде, мне приходится участвовать в войне, то не удивительно, что настроение мое в последнее время редко бывает откровенно хорошим. Голова уже пухнет и чувство моральной усталости просто не покидает ни на секунду. С одной стороны, конечно, к этому напряжению и постоянному потоку информации от нескольких разных тел начинаешь привыкать, это тоже можно считать тренировкой и развитием духовной энергии, но, по-моему, человек просто не может и не должен так жить. А мне приходится. Взявшись за гуж, не говори, что не дюж.
— Вас что-то тревожит, учитель?
Вопрос не стал для меня неожиданностью, приближение девушки, несмотря на все ее старания, я смог почувствовать заранее благодаря способностям, вложенным в Охеми.
— Да, Микото, — обернувшись к Учиха, ответил я. — Меня многое тревожит в последнее время.
Например, хотя бы то, что предаваться такой бездеятельной меланхолии я, кажется, могу себе позволить только в образе Охеми. И то лишь урывками, в перерывах между тренировками и техническим шпионажем за работами с ирьениндзюцу Цунаде. Вот и сейчас был такой перерыв.
Совсем недавно, летом, класс Анко Митараши завершил обучение в Академии. Сама Анко благополучно стала генином уже в начале сентября, не без проблем выполнив положенные техники. Я же сам примерно в это же время получил новый ранг в иерархии ниндзя досрочно, показав способность создавать технику Древесного Клонирования. Удивления это ни у кого не вызвало, учитывая, что мной занимались индивидуально Микото и Цунаде, так что теперь я оказался в одной группе с той самой Анко и Омори Киджи под командованием Микото. Самой Учиха пришлось немного поднажать на некоторых учителей в Академии, чтобы получить такое распределение.
Кто такой этот Киджи, и что он из себя представляет, я не знаю. Одноклассник Анко с достаточно средними, похоже, способностями. Зато с остальными из новой группы я уже знаком, так что команда меня такая устраивала. Тем более что совместные миссии позволяли поговорить с Микото без лишней конспирации.
Естественно, нас не отправляли пока на передовую. Миссии были, можно сказать, учебные, проходили в глубине Страны Огня и были достаточно обыденными. Вот через год, когда нас поднатаскают, тогда уже ближе к фронту отправят наверняка, однако пока мы просто занимались миссиями низшего ранга. Буквально сегодня травили расплодившихся возле небольшой деревеньки шершней, которые в приближении зимы начали лезть к теплу, в дома крестьян. Занятие это и в моем прошлом мире небезопасное, а уж в этом и подавно. Учитывая величину этих тварей и их способность коллективно управлять чакрой, обычные люди к ним суются редко. Зато генинов отправить на борьбу с опасными насекомыми просто милое дело. Я в облике Орочимару этим часто занимался во времена генинства.
Обычно такие миссии оплачиваются достаточно высоко для своего ранга, так как часто сопряжены с травмами. В этот раз Омори и Анко попались несколько раз под жала шершней. Не смертельно, но боль просто адская, так что на ночь мы остановились все в той же деревеньке. Именно ею мы с Микото могли сейчас любоваться с деревьев священной рощицы, умостившейся промеж возделываемых полей.
— Что произошло на этот раз? — поинтересовалась Микото, запрыгнув на соседнюю с моей ветку.
Мощное дерево, которому, наверняка, более пару сотен лет, от такого даже не шелохнулось. А меня вот вопрос бывшей ученицы немного смутил. Как-то не совсем правильно будет излагать ей все проблемы, навалившиеся на меня за последнее время. О крупных событиях я ей рассказывал, а вот мелочей избегал, как чего-то не особо существенного. Но именно эти мелочи из-за своего чрезмерного количества начинали давить и вызывать тревогу.
— В первую очередь, мне по-прежнему не дает покоя тот монах, — все же ответил я, после небольшой паузы. — Его сила в чем-то даже парадоксальна.
— Но ты же сам говорил, что это могла быть усиливающая техника, вроде Восьми Врат? — заметила Микото.
— Да, его кейракукей выглядела ненормально в некоторые периоды времени, но я бы все-таки не рассчитывал, что это что-то вроде открытия Врат или Шичи Тенкохо. По-моему, лучше исходить из того, что та мощь, которую я ощутил, именно она истинная. Просто монах имеет некие ограничения, которые не позволяют ему использовать свои силы в полном объеме.
— И он все равно сбежал от тебя.
— Да, но и сражаться ему со мной, как мне кажется, не было большого смысла. От контрабандистов он получил все, что было ему нужно, а напал на нас, чтобы замести следы.
— А в итоге он сбежал. От тебя, — с настойчивостью произнесла Учиха.
Скосив взгляд на девушку, я сдержанно вздохнул и на секунду возвел очи к небесам. После чего пришлось потратить несколько мгновений на создание техники смены облика. Следующую фразу я произнес уже родным для себя хрипловатым голосом, а не не сломавшимся еще подростковым тенором:
— Микото, мне приятно, что так высоко оцениваешь мои способности, но мир велик и в нем достаточно тигров и драконов, — мягко перескочив на ветвь Учиха, из-за чего та слегка качнулась под нашим весом, я нежно обнял девушку. — Этот мир гораздо больше, чем ты себе представляешь. И за пределами нашей планеты можно найти чудовищ, силу которых просто невозможно осознать. Поэтому не нужно думать, что есть какая-то непреодолимая вершина могущества. Раз ты ступила на путь шиноби, то привыкай жить с мыслью, что предела у твоей собственной силы нет. Все ограничения лишь здесь, — аккуратно ткнув в лоб смешно зажмурившейся Микото пальцем, отметил я. — Преодолей их.
— Я знаю, — недовольно фыркнув, ответила девушка. — Можешь не повторять, я помню это еще с дошкольных времен. И все равно! Тигров может быть много, но дракон только один!
И после этих слов Микото прижалась ко мне, сжав в объятиях так крепко, что аж дух выбила, не давая произнести ничего в ответ. Выглядит она хрупкой, но после всех тренировок, мышцы у нее крепче стали. С трудом переведя дыхание, я неловко провел ладонью по голове девушки. Пальцы погрузились в мягкие локоны черных волос, Микото счастливо пискнула, зарываясь лицом мне в грудь.
Ну, как говорил Конфуций: счастье — это когда тебя понимают, большое счастье — это когда тебя любят, настоящее счастье — это когда любишь ты. И я рад, что мое счастье огромно, так как любят меня несколько женщин. А еще рад, что оно настоящее. Пусть чувства затуманивают разум, но счастливым быть приятно. Жаль, что в прошлой жизни я этого так и не понял, хоть и прожил долгую жизнь. Но тот мир все же был слишком спокойным и тихим, это хорошо для жизни в нем, но не способствует пониманию собственных желаний и устремлений.
— Может, как-нибудь прогуляемся по улицам Роурана? — предложил я, когда хватка Микото чуть ослабла и позволила говорить. — Там недавно открылся кинотеатр, можно посмотреть какую-нибудь киноленту, это пока диковинка и должно понравится Итачи. А еще там много кафе, есть театр и цирк.
— Что это с тобой? — удивленно вскинув брови, подняла на меня взгляд Микото.
— Просто подумал, что наши отношения минул романтический период. От ненависти до любви, а затем и рождения сына прошло слишком мало времени. Нужно это упущение восполнять.
— Но Роуран далеко…
— Ну, сейчас и времени на прогулки нет, — со вздохом, заметил я, — но когда-нибудь мы там побываем. Это чудный город, часть меня там живет, так что я могу отвечать за свои слова.
— Хорошо, — легко согласилась Микото, снова уткнувшись лицом в мое плечо.
Кстати, Итачи сейчас с Нами, вместе с ее Хинатой и Хибакари. Под надежным присмотром, в общем. Была мысль посоветовать Микото оставить его Цунаде, которая и так сейчас с Наваки сидит дома, но… Цунаде и Джирайя — это Цунаде и Джирайя. Их даже рождение ребенка не исправит. Им самим еще родительские надзор и воспитание необходимы.
— Микото, а тебя недавно не приглашали в Шугонин Джуниши? — вспомнив о воспитателе Джирайи и Цунаде, поинтересовался я.
— Ниндзя-защитники? — удивленно переспросила Микото. — Нет. Должны были? Опять твои пророческие штучки?
— Нет, не должны были, но вероятность была.
— Состав Двенадцати ниндзя-защитников не менялся уже давно, и вряд ли Хокаге или дайме сейчас решат что-то менять в этой группе.
— Сегодня рано, а завтра поздно. Ситуация у политической элиты Страны Огня сейчас нестабильная. Нынешнему дайме года через четыре будет за семьдесят, но он пятью годами ранее обзавелся новой наложницей, дочерью своего министра двора. И у них уже родился сын. И это при том, что есть несколько сыновей от жены, дочери правителя южной, самой крупной, префектуры Страны Огня — Хоно. Для дайме характерно к концу своего долгого правления охладевать к законным женам, подчас даже с почестями ссылать их в отдаленные свои владения, отдавая предпочтение молодым наложницам. В результате чего наследовали престол дети уже не жены, а именно этой наложницы. Только тут еще одна загвоздка, до недавнего времени любимой наложницей дайме была дочь первого советника, а первым кандидатом на престол — именно ее сын.
— Ого, я об этом ничего не знала, даже живя в Стране Огня.
— Но о такой ситуации в курсе все заинтересованные люди. И Хокаге тем более. Нынешний дайме несмотря на возраст все еще крепок и бодр, его наследники недовольны появлением конкурента. И так же недовольны, что их отец слишком уж долго сидит на троне. Положение слишком опасное, чтобы не обращать на него внимание.
— Да, понимаю. Даже я понимаю.
На самом деле, наверное, даже местный крестьянин бы понял. Владетель южной префектуры, носящий титул мураджи, влиятелен, богат и имеет большой авторитет среди других феодалов. Первый советник, кампаку, имеет большое влияние на дворян и столичную аристократию. А министр двора, чокан, пусть на первый взгляд является простым секретарем, но он самый главный чиновник страны, прожженный царедворец с большим опытом интриг. Когда такие люди видят, что их власть, которую они практически уже ухватили руками, вырывают прямо из этих самых рук, тогда могут произойти самые нерадостные для страны события.
Уверен, что Хирузен попытается повлиять на зарождающийся конфликт, внедрив в окружение дайме новых шиноби, хотя бы частично заменив Двенадцать ниндзя-защитников, так как старые могли давно быть куплены и завербованы какой-то из группировок. Жизнь при дворе полна соблазнов и открытий, которые заставляют шиноби пересматривать взгляд на жизнь.
Кстати, нынешний кризис в княжеском семействе частично спровоцирован мной. Моложавость и неестественная активность дайме — заслуга моих лекарств. Но даже без моего вмешательства, скорее всего, при дворе начали бы происходить какие-то проблемы, которые заставили бы Хирузена отправить в Шугонин Джуниши своего сына. Третий всегда умел найти применение людям. Правда при этом он был совершенно никудышным воспитателем, отчего я и вспомнил про эту тему. В каноне все три его знаменитых ученика выросли гениями, но имели расхождения с генеральной линией партии, так сказать. И Асума, собственный сын, даже уже сейчас проявляет несогласие с мировоззрением собственного отца. Да и старшая дочь тоже бунтовала, помню, в итоге даже куноичи не стала и вышла замуж за какого-то гражданского.
У всех ученики как ученики и дети как дети, у одного только Хирузена вечно вырастает что-то непотребное. Вроде и говорит правильные вещи, и старается, а не получается. Должность Хокаге много внимания требует, вот и получается, что хоть и в звании «отец года» он меня не догоняет, но очень старается это сделать.
— Мне нужно попасть в отряд защитников? — посмотрев мне в глаза, спросила Микото.
— Нет, — отрицательно качнул я головой. — Лучше тебе в эту историю не вляпываться.
Хотя мне было бы полезно иметь своего агента при дворе, но впутывать в это дело Микото я не стану. Во-первых, опасно. Во-вторых, тогда у нас будет в разы меньше времени друг на друга. А после той встречи с монахом у меня на это время есть совершенно определенные планы.
— Тебе, Микото, — отстранив от себя девушку, произнес я максимально настойчивым тоном, — необходимо научиться пользоваться своей Печатью Неба.
— Ох, ну, конечно, — недовольно пробурчала Учиха. — Как скажете, учитель.
Спрыгнув с дерева на землю, Микото с недовольным выражением лица оттянула в сторону высокий ворот теплой водолазки, открывая небольшую метку на ключице. Быстро скользнув пальцами по печати, Учиха освободила мое джуиндзюцу от ограничивающего фуиндзюцу, наложенного Кушиной.
— Готова? — уточнил я, приблизившись к девушке.
— К этому сложно быть готовой, учитель. Давайте начнем.
Кивнув, я прикоснулся пальцем к белой коже Микото. Среди теней и пятен бледного лунного света линии печати почти не были видны, но я чувствовал то, что было рождено моей чакрой. А через мгновение после моего прикосновения, печать сама засияла желто-оранжевым светом, словно раскаленное железо.
Микото скрипнула зубами от боли. Она умела брать чакру из печати, но сейчас процесс шел без ее контроля. И чакра лилась не моя, а более агрессивная, произведенная модифицированными клетками Хаширамы Сенджу. С силой сжав кулаки, Учиха отпустила ворот свитера. Вязанная одежда тут же закрыла печать, но свет ее пробивался сквозь волокна шерстяных нитей. Было видно, как вьются линии джуина, разрастаясь и покрывая тело. Было в этом что-то эротичное, когда сквозь одежду видны очертания обнаженной фигуры, абрис которой подсвечивал огонь печати. Но от лишних мыслей я постарался поскорее отстраниться, сосредоточившись на контроле над печатью.
Микото была Учиха, и пусть не столь же выдающаяся, как Мадара, пусть она не реинкарнация Индры, но у нее так же есть Мангекье Шаринган. И у нее есть возможность получить чакру Хаширамы Сенджу, пусть и не от вживленных непосредственно в тело клеток, а из джуиндзюцу. При доле удачи и при правильном контроле чакры у нее есть шанс получить большую силу. Однако пока ей нужно было добиться хоть какого-то контроля.
Чтобы облегчить задачу Микото, я аккуратно контролировал печать, отслеживая состояние кейракукей девушки и внедряемых в ее тело структур джуиндзюцу. Без додзюцу приходилось контролировать процесс с помощью медицинских техник, что не так удобно и информативно.
Такой сеанс мы проводим уже не в первый раз, но, кажется, прогресс уже есть. Пришлось сменить несколько разных клеточных культур в печати, чтобы подобрать наиболее подходящую чакру для Микото. В итоге получилось, что в Печати Неба сейчас находится даже не клон Хаширамы как таковой, а скорее клон Охеми. Слишком много пришлось внести от Учиха. При этом, естественно, оказалась утрачена способность управления природной энергией. Скорее всего, с этим джуиндзюцу Учиха будет проще освоить сендзюцу при обучении, да и накапливать энергию ей будет можно с помощью печати, однако все-таки само по себе обучение потребуется. Но это в будущем, если у нее будет такое желание, пока необходимо создать устойчивую связь родной энергетики Микото с джуиндзюцу. Подобную операцию я когда-то уже проводил в свое время, интегрировав организм Манды в собственный цикл производства чакры. Только клетки Хаширамы — это совсем не то же самое, что и клетки Манды.
— В этот раз было значительно проще, — наконец, выдохнув, произнесла Микото, когда метки на ее теле погасли и постепенно утонули в коже, почти не оставив после себя следов.
— Еще не конец, ты сама понимаешь, — не стал обнадеживать я Микото. — Садись, нужно время для адаптации. Я буду наблюдать, как реагирует твоя энергия на активацию первого уровня печати.
Создать из дерева скамью с геномом Охеми было делом плевым, на это ушло меньше пары секунд. Микото охотно уселась на нее, откинувшись на спинку и запрокинув голову к небесам.
— Головокружение? — уточнил я, садясь рядом с девушкой и подхватив ее руку, чтобы проверить пульс и лучше ощутить потоки чакры в ее меридианах.
— Не знаю… Нехорошо как-то.
— Гм. Немного повышена температура. Естественная реакция организма на внедрение инородных клеток и энергии. Сейчас исправлю.
Подавить активность родственной чакры из печати сейчас было даже проще, чем в родном теле.
— Лучше?
— Да, — после паузы ответила Микото.
Несколько секунд девушка в молчании сидела на скамье, все так же продолжая разглядывать звездное небо сквозь поредевшие осенью листья.
— Так тихо, так спокойно. Так странно, — негромко произнесла Микото, словно завороженная наблюдая за движением серпа луны по небу. — А где-то и сейчас гремят сражения. Перед зимой они всегда становятся ожесточеннее. Я помню это по предыдущей войне.
— Да уж, — невольно согласился я, тоже устремив взор в небеса.
Прямо сейчас я в иных телах как раз и сражаюсь. Чода на соседнем континенте должен был организовать диверсию в ряде портов, нарушив инфраструктуру и усложнив логистику Кири. Ослабить снабжение, заставить Туман уйти на зимовку с минимумом ресурсов было важно, поэтому пришлось взяться за дело самому. В родном теле я вынужден был лично принять участие в очередной битве, так как Туман смог сконцентрировать на одном из участков фронта слишком большие силы, а Четвертый Эй некрасиво подставил мои полки под удар Ивы, спасая собственных бойцов из ловушки Цучикаге. Омушимару наверняка продолжает гоняться за контрабандистами и накрывает притоны нукенинов вблизи Страны Песка. И, конечно же, Увабами и Кёда тоже на передовой.
Иногда я начинаю невольно оттягивать сон в некоторых из тел, потому что знаю, стоит мне в него погрузиться и на сознание навалится очередной ворох произошедших событий. Кровь, запах горелой плоти и кишок, крики, боль, усталость. Эти спокойные мгновения сейчас с Микото воспринимаются мной еще более странными, чем самой девушкой.
— Говорят, в войну уже и Сунагакуре вмешалась? — спросила Учиха.
— Небольшие ее силы. Приграничные стычки. Песок пока не готов к большим сражениям, после потери Роурана дайме Страны Ветра откровенно недоволен нынешним Казекаге, так как считает, что именно он виноват в выходке королевы Сераму. В недостаточном противодействии тем событиям. Из-за этой внутренней напряженности и после восстания одного из самых талантливых шиноби боеготовность Сунагакуре не слишком велика.
— Значит, не только в Стране Огня дайме самодурствует, — невесело усмехнулась Микото.
— Вторая большая война за такой короткий период влияет на всех, знаешь ли, — хмыкнув, ответил я. — Все потихоньку сходят с ума. И каждый по-своему. В Стране Молнии новый Райкаге выглядит пока блекло на фоне своего отца и предшественника и не справляется с начатыми ранее реформами, что вызывает общую сумятицу. В Стране Воды смена Мизукаге и поражения от малой страны также не приносят спокойствия. На общем фоне, наверное, только Страна Земли сумела сохранить рассудок.
Я бы даже сказал, что она на подъеме. И если бы мне не удалось поспособствовать концентрации сил Конохи и Кумо на северной державе, то Ива могла бы добиться еще больших успехов. Благодаря моему влиянию, Страна Песка сейчас независима, что ослабило Страну Ветра в целом, так что на западе фронт между великими державами в Третьей мировой открыт не был, что высвободило силы Камня, позволив ему сосредоточиться на восточном театре военных действий. В то же время убийство мной Данзо и подмена Третьего Эя ослабили Коноху и Кумо достаточно серьезно, чтобы сейчас в их противостоянии с Ивой сохранялся паритет.
Если задуматься, то этот мир вообще медленно, но неумолимо катится в неизвестность. Даже для меня неизвестность, потому что я не просто уже не всегда могу полагаться на знания канона. Я даже не всегда могу спрогнозировать, к чему приведет в итоге все то, что происходит в этом мире. Бум технического прогресса из-за распространения доступных энергоносителей вызывает социальные изменения, впервые в государствах появляются ненужные люди. Их труд перестал быть нужен в промышленности, заводы и фабрики механизируются. Этих людей нужно куда-то девать, и если в Стране Огня и Стране Земли достаточно неосвоенных земель для экспансии, то Страна Ветра по большей части является пустыней, куда народ так просто не загнать. Страна Молний сама по себе невелика, так же как и Страна Воды, которая, кстати, первая начала активно колонизировать земли за пределами своих островов.
И это только одна из проблем, вызванная прогрессом. Есть еще и вызванные переориентацией экономики на новые ресурсы. И преображение старых гильдий, вроде Коме-дза, в настоящие синдикаты или картели, по типу Кабунаками Кайгансен. И это пока еще большие войны, как ни странно, спасали континент от масштабных экономических кризисов. А еще сейчас, с распространением алюминия и, как следствие, высвобождения объемов меди, появилась возможность распространения телеграфной и даже телефонной связи, что тоже не может не сказаться на обществе. И все это наложилось на создание системы Какурезато, когда в крупных странах фактически власть начала разделяться между дайме и Каге. Объединение кланов шиноби и прекращение их борьбы внутри границ одной державы здорово укрепило военные возможности Великих держав, но не добавило им стабильности.
И вот именно в это время, когда экономика и общество потихоньку бродит, в процесс влезаю я со своим Рюджинкё. Хотя еще и с алюминием я тоже влез. И с улучшением урожайности основных злаковых культур тоже, из-за чего частично количество ненужного народа также увеличилось. И вакцинацию в перечень моих достижений можно внести.
В общем, как там Мито говорила? Сокоцунегами — покой и порядок смерти, Коседжин — хаос, который иногда хуже смерти. Очень похоже на меня. Может, я реинкарнация этого Коседжина, кем он там ни был? Как Хаширама — реинкарнация Асуры. Первый Хокаге же имел собственную душу и разум, просто у него был нужный геном и его характер совпадал с таковым у Асуры, из-за чего, как мне кажется, в нем реинкарнировали дух и чакра Хаширамы, то есть его устремления и желания. Вот и я тоже подцепил какую-то местную энергетическую дрянь.
Кто бы еще мог подтвердить или опровергнуть мое предположение. Поправлюсь: мог и был бы готов это сделать.
— Микото, я планирую сам, как Охеми, попасть в личную гвардию дайме Страны Огня, — нарушил я тишину ночи, повернувшись к девушке.
— Так ты из-за этого спрашивал про Шугонин Джуниши? — догадалась Учиха, тоже повернувшись ко мне и наградив выразительным взглядом. — Ты же понимаешь, что я сейчас очень недовольна?
— Вспомни свои же слова, — с улыбкой посоветовал я. — Тебе мало меня. И этот Охеми тебя все равно не устраивает никоим образом. Но, оказавшись сейчас вблизи двора дайме, я могу приблизить тот день, когда твои мечты сбудутся.
Микото только молча отвернулась от меня и тяжко вздохнула, чтобы через несколько секунд невыразительным тоном произнести:
— Попасть в гвардию будет сложно. А из нее — в отряд ниндзя-защитников еще сложнее, а именно это тебе и нужно, я ведь права?
— Думаешь, я не справлюсь? Показать нужные таланты на экзамене на чунина будет несложно.
— Думаю, не все зависит от способностей.
— Это я понимаю. Но дайме моя кандидатура наверняка приглянется. Охеми не принадлежит какому-либо клану, он из дворянского рода, а это уже огромный плюс для правителя. А Хокаге вскоре собственного сына отправит в эту же гвардию со схожими целями. Показать Хирузену нужные стороны характера, чтобы быть одобренным им на эту единую с Асумой миссию, я смогу.
Микото удрученно покачала головой.
— Ты опять влазишь в какую-то передрягу. Почему ты не можешь просто жить спокойно? Тогда бы не было той миссии в Роуран, не было предательства Хируко и противостояния Данзо. Все могло бы сложиться иначе.
— Ох, если бы ты знала, как все могло бы сложиться, если бы я не влазил в сомнительные аферы, — негромко рассмеялся я, вспоминая свою прошлую жизнь и начало поисков путей перерождения. — Тогда этот мир знал бы совершенно иного Орочимару, Микото. И это была бы совершенно другая история.
— Опять твои пророческие штучки? — подозрительно посмотрела на меня девушка.
— Именно.
— Когда-нибудь, я заставлю тебя выложить все, что ты постоянно недоговариваешь, — многообещающим тоном произнесла Микото.
— Можешь попытаться. Мне это даже нравится иногда.
Хмыкнув, Микото сжала мою ладонь в своей и опустила голову мне на плечо.
— Что ж, веди нас в светлое будущее, о Рюджин-сама, раз тебе оно ведомо. Но не забывай, что у тебя есть я в настоящем.
— Никогда не забываю, — коснувшись Печати Неба на теле девушки, ответил я. — И я всегда с тобой.
***
Короткий вдох наполнил легкие Чирику свежим утренним воздухом, долгий выдох сопровождался длинным шлейфом подсвеченного лучами рассвета пара. Утро в Храме Огня начиналось очень рано, и с первыми лучами солнца Чирику успел уже совершить первый подъем к вершине Хагуро и теперь завершал утреннюю практику медитации.
— Хо-хо! Эта новая дыхательная техника из Конохи на диво хороша, — донесся до ушей Чирику старческий голос. — В твои годы стояние под водопадами Хагуро мне было выносить тяжело.
— Чукаку-сенсей, — поклонился появившемуся рядом монаху Чирику.
— Ох, прости, что отвлек. Продолжай, продолжай.
— Я закончил, Чукаку-сенсей.
— Да? Гм, хорошо, хорошо. Ты хорошо справляешься, Чирику. Надеюсь, в столице ты не отступишься от пути Нинсо. Город полон соблазнов, юному шугьёсо будет сложно от них оградиться и продолжать практики. Легко соблюдать пост в храме, не видя и не слыша запаха яств дворцовой кухни. Легко медитировать и читать сутры, не зная о другом досуге. Легко отстраниться от мира, когда ты идешь по пути просветления, а не служишь дайме. Его гвардия разношерстна, в ней много разных личностей. И тебе многое придется узнать, находясь там.
— Я понимаю, учитель, — решительно сведя брови, ответил Чирику.
— Очень на это надеюсь, но твой возраст… — Чукаку расстроенно покачал головой. — Тебе будет сложно, но если тебе удастся следовать пути и там, то это будет большим плюсом для твоего прогресса. Ты уж постарайся.
— Я это сделаю, учитель! — решительно ответил юноша старому учителю Храма Огня и хотел просить о новом уроке, когда услышал отдаленный гомон со стороны главного двора храма.
— Ох-хо-хо, снова этот смутьян Бансай, — тяжко произнес Чукаку, ушей которого тоже не минули странные звуки. — Так и не угомонился.
— Что происходит, учитель?
— Пойдем, посмотришь. Тебе это будет полезно перед путешествием, да…
До двора идти было недалеко. Фактически Чирику и Чукаку находились в дальнем его конце, и от источника звука их отделяла только терраса и колонны главного здания храма. Обойдя пару из которых, юный монах увидел, что перед Железными вратами собралось много старших братьев и старцев. Обычно в это время все заняты молитвами или иными практиками. Такое собрание совсем не характерно для храма.
— Бансай, мне казалось, что вчера мы пришли к пониманию, — гневно сверкая глазами, произнес глава Храма Огня, один из росорьё. — Почему сегодня ты вновь баламутишь храм?!
— Наш вчерашний разговор только укрепил мои намерения, — спокойно ответил старцу невзрачного вида монах средних лет, которого Чирику видел очень редко в Храме. — Дайме недоволен тем, что в его владениях распространяется сангха Рюджинкё, которой могут руководить из-за границы. Я и мои спутники станут частью этой сангхи. Мы будем отвечать за нее перед лицом дайме, такова Воля Дракона. Каждый, внявший звуку гласа Рюджина, не будет оставлен.
— Ты… Твои слова опасны, Бансай, — угрожающе свел брови росорьё. — Ими ты отрекаешься от Дара рода Отшельника! Воля Дракона — это не наша Воля!
— А что есть наша Воля? — негромко спросил в ответ Бансай, окинув оппонента усталым взглядом. — И насколько она верна? Почему наша Воля не говорит нам покинуть храм сейчас для помощи шиноби в войне? Почему эта война не наша? Почему эта война не дайме, хотя ею он достигает своих целей? Почему эта война — не война шиноби, хотя они выполняют ее как свою работу? Почему эта война — не война простых людей, хотя она влияет на их жизнь и несет лишения? Почему наша Воля настолько разная у каждого, что когда приходит горе, то для всех оно чужое. И когда приходит радость, она тоже для всех чужая. Но Воля Дракона соединяет всех. Глас Рюджина звучит для каждого, услышать его сложно, но услышав его, можно научиться слышать и голоса других. Это ли не то, чему нас учило Знание отшельника? Поэтому я и мои спутники сегодня покидаем Храм.
Произнеся свою речь, Бансай решительно развернулся и направился к Железным вратам. Несколько десятков монахов разных рангов в молчании последовали за ним. Чири удивленно свел брови и вопросительно посмотрел на Чукаку. Но старый монах только с грустной улыбкой провожал взглядом уходящих братьев.
Несмотря на слова росорьё об отречении от Дара, Бансай не утратил полученной в результате долгих тренировок чакры, потому открыть смыкающую врата печать ему не составило труда. Однако, когда тяжелые створки начали медленно расходится в стороны, рассветная тишина вновь была нарушена тяжелым голосом росорьё.
— Ты не можешь покинуть Храм, Бансай. Ты часть его. Остановись, пока я не остановил тебя. Шиноби Конохи перед войной оградили Храм защитными печатями, в том числе взрывчатыми. Я только что активировал их. Ты можешь снять печать Железной Стены, но не можешь разрушить эту преграду. Остановись. Сегодня никто не покинет Храм.
Замерев на месте, Бансай внимательно осмотрел ведущую к воротам тропу. Чирику и отсюда было видно, что он рассматривает появившиеся на земле линии фуиндзюцу.
— Воля Дракона — это надежда. Надежда на то, что наш опыт из прошлого не будет бесполезен в будущем, — не оборачиваясь, произнес Бансай в ответ на слова старца. — Но Воля Дракона — это и вера. Вера в то, что провидение приведет нас к нужному пути.
Замолчав, Бансай решительно шагнул вперед. И… ничего не произошло. Чирику видел, что линии печатей все еще на месте, но Бансай ступал по ним, словно по несуществующим. И десятки его спутников тоже. С интересом посмотрев на росорьё, Чирику увидел, как решительно сжаты его кулаки. И как стремительно появляется на его лице выражение крайнего удивления.
В неестественной тишине десятки монахов покинули храм, несмотря на угрозу наличия ловушек с Кибакифуда, взрыв прогремел лишь однажды. Когда на истоптанную монахами грунтовую тропу опустилась любопытная ворона. Всполох яростного пламени поглотил ее тело и скрыл за собой удаляющуюся группу.