30 января 50 года от начала Эпохи Какурезато
В этот раз Коноха встретила меня гораздо спокойнее, чем в прошлый мой визит под истинным обликом. Наверное, можно было бы пожалеть об отсутствии фанфар и праздничных шествий, но хотя бы не объявляют режим повышенной боевой готовности — и то хорошо.
— Так это и есть Коноха? — с любопытством осматриваясь по сторонам, задал риторический вопрос сопровождающий меня в Стране Огня Канрю Чиноике.
— Самая старая какурезато этого мира, — тоже с любопытством осматривая знакомые ей улочки, сказала Мейро. — Впечатлен?
— Ну, то, что она старая, видно сразу, — с едва скрываемым разочарованием прокомментировал увиденное Канрю, — но от одной из великих деревень ждешь большего.
— Чего, например? — стало любопытно уже мне.
— Внушительной фортификации, как в Санро? — неуверенно озвучил свои представления о великой какурезато Чиноике. — Или какого-то порядка на улицах хотя бы. А тут какой-то огромный забор и полнейший хаос на улицах. Отогакуре в разы красивее.
— Конечно, здесь будет хаос местами, — хмыкнув, согласился я. — Деревня старая, провода, трубопроводы и прочие коммуникации прокладывали по уже отстроенным кварталам. Хотя… Возможно, у жителей Конохи еще будет повод для глобальной перестройки.
Если деревня будет снесена под ноль каким-нибудь Пейном, то уж волей-неволей, но перестраивать придется все. А пока же… Ну да, Коноха все-таки слишком беспорядочна. Нагромождение оставшихся от самураев построек, выращенных Хаширамой первых зданий, достроенных потом башен. Коноха иногда напоминала какой-то муравейник, который из-за невозможности расти в стороны, заключенный в кольцо скал и стены, рос вверх и вниз. И если подземелья были скрыты от невооруженного взгляда, то наземная часть была видна во всей красе.
Несколько ярусов зданий громоздились друг на друге, создавая многоуровневый лабиринт, макушки которого изредка даже выглядывали из-за пятнадцати метровой стены. Местами дома буквально достраивались несколько раз, один дом мог быть построен на крыше другого. Иногда даже непонятно, как они еще не падают. В общем, любопытное это место. Впервые прогулявшись по Конохе, я испытывал примерно такие же ощущения, что и Канрю. Потом немного привык, но, пожив в Отогакуре и даже Отомуре, заметил, что ощущение какой-то неправильности в Конохе стало возвращаться.
Есть в этом селении что-то неуловимо самобытное и первобытное. Сам Лист заключен в рамки простого круглого ограждения. Многие здания в нем тоже имеют круглые основания. С культурологической точки зрения, кажется, круг как основа жилища — это отголосок кочевого образа жизни, неприятие направлений и принадлежности себя самого земле и земли кому-либо. А вот квадратные дома и земельные наделы — это уже шаг к оседлости, к счислению площади, а значит, и осознанию, что земля может кому-то принадлежать.
Можно ли, исходя из этого, сказать, что шиноби продолжали жить в Сенгоку Джидай, когда на дворе уже начали формироваться национальные государства, а у народов их населяющих — национальное самосознание? Наверное, нет. Все-таки шиноби тоже менялись, пусть и по-своему. Все-таки простым людям проще начать разграничивать себя и других не принадлежностью к родам, а принадлежности к стране и нации. Для ниндзя кровь априори будет иметь большее значение. Этот факт при планировании дальнейшего развития страны всегда стоит держать в уме.
Короткий разговор наш происходил при входе в деревню. Восходящее солнце как раз освещало радиально сходящиеся к административным зданиям улицы Конохи. Явились мы в Лист вместе с местными шиноби, но на входе все равно пришлось подождать, пока нас проверит стража. После скоротечной гражданской войны Коноха утратила старый сенсорный барьер и всю базу допусков, так что теперь приходилось ужесточать пропускной режим.
Избавляться от старых сенсорных и охранных систем в любом случае бы пришлось. Ими все равно занимались в основном Яманака, которые сейчас были недружественны Конохе. Но пока более строгие проверки доставляли неудобства. Проблемами автоматизации охраны и системы безопасности какурезато тоже нужно заняться в ближайшее время, иначе слишком уж много ресурсов уходит на банальную охрану деревни, когда для шиноби есть много иной работы.
Впрочем на текущий момент проблем хватало и более насущных.
— Кто будет новым Хокаге?
Именно этот вопрос больше всего волновал шиноби Конохи. И именно его озвучила Цунаде, после быстрого обмена приветствиями. На самом деле, вопрос интересный, он давно созрел и даже перезрел. Уже четвертый месяц Коноха жила без лидера. Все это время делами деревни управлял неформальный коллективный орган, состоящий из нескольких джонинов и глав кланов, а общепринятым лидером стала постепенно Цунаде. Но так продолжаться долго не могло. Шиноби — это милитаризированное общество, которое по сути своей демократию терпит весьма условно. Излишки демократии, собственно, и привели Коноху к ее закономерному нынешнему состоянию.
— Для начала нужно было бы определиться, кто теперь утверждает Хокаге, — усмехнувшись, заметил Джирайя. — Этим ведь в столице вы и занимались. Ну, так что теперь скажете, Орочи, Фугаку?
— Страна Огня становится частью Унии, — с извечной хмуростью на лице, оповестил Учиха собравшихся. — И шиноби Страны Огня принимают законы Унии. Поэтому… Рюджин-сама является верховным правителем и главнокомандующим, его волей и будет утвержден новый Хокаге.
— Главнокомандующий? — словно пробуя на вкус новое слово, повторил Джирайя. — Высоко забрался, а, Орочи?
— Есть такое, — легко согласился я со старым другом. — И прежде, чем утверждать Хокаге. Вы хоть сами определились с том, кто должен им быть?
Я с интересом посмотрел на шиноби Конохи, которые на мой вопрос ответить не спешили. Мы, я и Мейро, встретились с ними, Фугаку, Джирайей и Цунаде, в той же комнате, где ранее Хирузен имел обыкновение устраивать встречи со своим советом. Я и сам не так давно встречался с учителем, Утатане и Шикаку здесь. Это была все та же небольшая пустая комнатка, один стол да по паре кресел и диванов. Только присутствующие люди поменялись.
— У нас несколько кандидатов, — наконец, взяла слово Цунаде. — Но сейчас ни один из них не кажется идеальным. Кланы Конохи. Часть из них шли за Фугаку, часть — за именем моего деда. Если Хокаге стану я или Фугаку, то это может вызвать недовольство у кого-то из шиноби.
— История повторяется, Орочи, — выдохнув, добавил Джи. — Когда-то сложно было выбрать между Хаширамой и Мадарой. Сейчас вновь Сенджу и Учиха главные кандидаты. Но выбор еще сложнее.
— Понимаю. И думаю, что это даже к лучшему.
— К лучшему? — недоверчиво переспросил меня Фугаку.
— В любом случае, с прежней структурой власти пришлось бы распрощаться, — пояснил я свои слова. — Многое изменилось. Коноха ослабла. У единой Унии стало даже больше вызовов, чем у каждого ее члена по отдельности. На мой взгляд, есть необходимость изменить прежние подходы к организации вооруженных формирований в рамках единой страны.
— Ох, чувствую, это надолго, — хлопнув ладонью по колену, решительно сказал Джи. — Ну, давай. Говори.
— Для начала, я планировал в рамках Унии создать единую, профессиональную и постоянную армию. У каждого шиноби должна быть четкая задача, а не так, как это происходит сейчас: пришло задание, и он пошел травить крыс, а на следующий день по другому заданию — сражаться в войне. Я хотел распространить систему Отогакуре на всю Унию Дракона. Шиноби разделены на несколько ветвей: армию, которая занимается в первую очередь подготовкой к обороне государства, внутренние войска, которые выполняют полицейские функции, департаменты разведки, безопасности, таможни и охраны.
Сегодня мне предстояла достаточно нетривиальная задача — посеять в сознании пропитанных старой системой шиноби понимание сложной структуры силовых частей исполнительной власти. При этом я и сам в этом был вынужден разбираться лишь по мере необходимости. Как я уже сказал, встречаемые вызовы заставляли принимать решения, которые в итоге вылились в создание некоего подобия византизма на этом диком востоке. Бюрократия, религия, цезарепапизм — всё это и многое другое рождало новые для реалий местных государств формы организаций властных и силовых структур.
И если уж в рамках Страны Звука это происходило, то при расширении границ и вовсе стало жизненно необходимо. Всеми этими территориями необходимо было эффективно управлять и их защищать. В идеале я планировал создать единую структуру жандармерии, внутренних войск или военной полиции, в которую можно было бы вовлечь и мало пригодных к боям подданных. Ну, в самом деле, какой смысл гонять шиноби с заданиями по ловле кошек или травле крыс? Или зачем ниндзя осуществлять охрану порядка в городах? Или и вовсе быть привлекаемыми к общественным работам. Достаточно нескольких слаженных специально обученных отрядов из шиноби для поимки нукенинов и исполнения наказания над ними, с остальным справятся и простые, прошедшие банальную боевую подготовку люди.
Гораздо логичнее создать из шиноби армию, которая бы занималась исключительно войной да обороной и подготовкой к ним. Конечно, такая постоянная армия обойдется дорого, но зато она должна повысить качество войск. В рамках создания такой армии я планировал разделить Унию на несколько войсковых районов: один со штабом в Санро, который отвечал бы за северное направление и северные территории Унии, второй со штабом в Конохе, который бы ведал южными территориями и южным же направлением, а так же северо-западным, третий — в Отогакуре для организации войск на восточном направлении, и еще одно стратегическое объединение нужно было сформировать на базе Узушио, восточный флот, который бы купировал угрозу Кири и других имеющих выход к морям сил.
— Фугаку, я не думаю, что ты должен быть Хокаге, — после того, как вкратце обрисовал свое видение будущего шиноби, сказал я.
— Понимаю, — вздохнув, после паузы ответил Учиха.
— Вряд ли понимаешь. Ты капитан военной полиции Конохи. Сейчас, в Унии, для тебя есть задачи более важные, чем те, которые входили бы в обязанности Хокаге, — более развернуто поведал я. — Кто-то должен заняться формированием внутренних войск во всей Унии, а не только Стране Огня. Я бы хотел, чтобы это был ты. Цунаде, для тебя тоже более логично выглядит заняться тыловым обеспечением, в частности медицинским. А тебя, Джирайя, я вообще рассчитывал увидеть на днях в столице, где обсуждалось расширение служб разведки и безопасности, но вместо тебя там оказался Хиаши.
— Ну, прости. Не разобрались, про какую разведку шла речь. Сейчас у нас все сумбурно как-то.
— С войсковой-то разведкой больших проблем нет, специалистов в этой области хватает. А вот таких людей, как ты, которые могли бы внедриться во враждебные города или наладить контакты с соседними правительствами не хватает. Службу такой разведки необходимо выстраивать и выстраивать. Так же, как и охрану важных объектов на территории страны. Сейчас даже сама Коноха имеет сложности с охраной. С утерей Яманака Коноха стала уязвима, поэтому сюда потребуется перевести часть шиноби из других деревень.
— Так, погоди, — решительно остановила меня Цунаде. — Чувствую, тебя сейчас опять понесет. Знаю я тебя, Орочимару. Начнешь растекаться фантазиями. Давай-ка все же начнем с главного. Кто станет Хокаге?
— Чтобы прийти к этому главному, я хочу, чтобы вы поняли, какой сейчас нужен Хокаге, — ответил я, раздосадованный нетерпеливостью Цуны. — Какое, вообще, место займет Хокаге в новой структуре шиноби. Если так не терпится, то вкратце поясню. Охрана дайме и прочего важного, но не военного, то, чем раньше занималась гвардия, переходит в ведение специальной охранной службы из шиноби. Поддержанием порядка и пенитенциарными функциями займутся внутренние войска. Таможня тоже будет выделена в отдельную службу, раз уж у нас теперь одна страна. И задачи ликвидации последствий всяких катаклизмов и бедствий тоже не основные для шиноби, если они солдаты. То есть Хокаге должен управлять исключительно военным округом Листа. Он должен уметь строить планы обороны, подготовки войск, их снабжения, учитывать рекрутские резервы на своей территории, имеющийся мобилизационный запас. Он должен быть стратегом. Поэтому, я считаю, что Четвертым Хокаге должен стать Харуно Кизаши.
— Кизаши? — не особо удивившись, повторил Джирайя.
— Думаю, ты, или Фугаку и Цунаде тоже справились бы. Но ваши способности могут быть нужны Унии в целом, а не только Стране Огня. И этим вы сможете помочь Конохе больше, чем если просто станете Хокаге. Нужны внутренние войска, нужно расширять службу разведки и также нужно расширять тыловое обеспечение. Сейчас так уж вышло, что разведкой, что внешней, что войсковой занимается чуть ли не одна только Малис Ринха. И она же была ответственная за тылы и медицину, в частности. Мне просто не хватает специалистов.
— Да уж, я уже успел поспрашивать, как вы там воевали с Кири, — не стал скрывать Джирайя. — Эдак, на первый взгляд, победа одержана едва ль не чудом. На одном духе иногда. Короче, мне твоя идея понятна. Важны детали.
В итоге разговор с моими старыми друзьями и Фугаку затянулся на большую часть дня. Обсуждали тонкости вводимых мною реформ и возможность их реализации. И, кажется, если они и поняли, что за ширмой основных целей и задач этой реформы я решал иные проблемы, то предпочли промолчать. А если не поняли ничего, то мне это на руку. Потому что, кроме перестраивания военной и государственной машин, я стремился разделить шиноби.
Старый принцип "разделяй и властвуй" актуален всегда. Осенние события в Конохе наглядно показали, что крупный коллектив шиноби, фактически одну большую семью достаточно просто склонить к бунту, сформировать в их среде деструктивную силу, которая бы могла начать мне мешать. Поэтому для меня было бы удобно «повысить» лидеров недавнего восстания, переведя их в Ото, где им придется работать с малознакомыми людьми. И раздробить Коноху, выделив отдельно жандармерию, армию и прочие службы тоже не мешало бы. Заставить кланы разойтись по разным деревням. Например, часть Учиха перевести в Ото, часть оставить в Конохе. Распределить по какурезато Хьюга, Инузука. Примешать к Конохе Чиноике или Фума. Перетасовать все крупные кланы.
Это также позволило бы со временем создать отдельные генетические линии, которые потом при скрещивании могли бы дать интересное потомство. Только есть риск, что кеккей генкай так может пропасть, разбавленный притоком свежей крови. Поэтому, скорее всего, потребуется ввести что-то вроде генетической повинности. Склонять шиноби улучшать свою демографию и стимулировать именно рождение потомков с кеккей генкай. Не совсем гуманно, попахивает евгеникой, но для этого мира должно быть нормально. И полезно для государства. Мне вообще нужно увеличить численность шиноби, чтобы восполнить военные потери.
И после нескольких часов обсуждений мы освободились лишь под вечер. У меня, похоже, вообще начался сезон переговоров. Уже который месяц только и штаны протираю, разговаривая то с одними, то с другими людьми и не людьми. Впрочем, это происходит уже даже не первый год. Жизнь шиноби все увереннее сменяется жизнью куда более скучной. Но так или иначе, но мою работу никто не сделает.
— Мейро, проверь, как там разместились наши, — попросил я, выбравшись, наконец, на свежий воздух. — Да и отдохнуть можешь. Все-таки ты тоже давно уже не была в Конохе. Проведай Аю хоть.
— Тебе бы и самому не мешало проведать ее, — ворчливо заметила Мейро. — Ей уж за шестьдесят, так и вовсе рискуешь не успеть отблагодарить ту, кто с младенчества помогала мне тебя растить.
— Неловко так внезапно появляться, — рассмеялся я, — но как-нибудь обязательно. Пока же мне нужно встретиться с теми, перед кем у меня более серьезные счеты.
— Да, ты прав, — снисходительно смерив меня взглядом, согласилась женщина. — Ступай-ступай. Давно пора.
Мейро ушла, наверняка чувствуя удовлетворение от того, что я наконец поступаю так, как должен был поступить, по ее мнению, уже давно. Правда, в собственной гордыне она не обратила внимания на всплывшую на моем лице ироничную улыбку. Мейро поняла меня неправильно. Она наверняка посчитала, что я планирую навестить Микото. Это я и сделаю, но сначала нужно напомнить о себе другому человеку.
Прислушавшись к колебаниям природной энергии, я осмотрелся по сторонам, уточняя нужное направление. И через секунду сорвался с места, использовав Шуншин, чтобы оказаться в нескольких сотнях метров от административных зданий Конохи.
В новой локации было тихо, как и пристало нормальному кладбищу. Ряды ровных плит белели в сумерках, словно выступающие из пожухшей по зиме травы кости. Небо над погостом переливалось алыми красками, на востоке уже утопая в темной синеве, в которой угадывались первые звезды.
Вдохнув свежий воздух и выпустив облачко пара изо рта, я неспешно направился вперед, меж плит. Эта зима выдалась для Конохи теплой. Снег был, но уже стаял. Только почва оказалась схвачена заморозком. Известняковые, доломитовые и мраморные плиты надгробий и кенотафы отлично можно было рассмотреть на фоне темной земли. Возле одной из плит я даже остановился.
Рейко. Предполагалось, что здесь захоронена моя мать. Правда, она сама этому большого значения не придает, даже в облике Мицуко редко сюда захаживала. Но все же кто-то за могилой ухаживает помимо кладбищенских смотрителей. На плите лежали свежие цветы аконита. Учитывая, что на дворе зима, для того чтобы они здесь появились, кому-то пришлось приложить определенные усилия.
Не став уделять много внимания этой пустой могиле, я направился далее, к той части, где располагались недавние погребения. К другому кенотафу, возле которого можно было увидеть закутанную в плащ темную фигуру.
— За время моего отсутствия это кладбище здорово выросло, — заметил я, приблизившись к фигуре. — Третья война собрала обильный урожай в Конохе.
— И после ее окончания тоже. Твоими усилиями, — давно почувствовав мое приближение, без удивления ответил гость Листа.
— Сваливать на меня всю вину недостойно Хокаге, Минато, — покачав головой, заметил я и вытянувшейся рукой ударил по одной из надгробных плит у ног Намиказе.
На ней была дзюцушики Хирайшина Минато, которую я на скорую руку заключил в печать. Учитывая то, как сложно от них избавиться и как легко их установить, от таких меток Коноху очистить будет проблематично.
— Хокаге? — с горечью переспросил Минато, кинув на меня взгляд голубых глаз. — Называя меня так, ты словно насмехаешься.
— Не без этого, — легко согласился я. — От ученика Джирайи и наследника Хирузена я ожидал большего благоразумия. В твоих ведь силах было сохранить Коноху.
— В моих силах было сохранить Коноху, чтобы ты ее разрушил? — с грустью улыбнувшись, уточнил Минато. — Уверен, ты уже уничтожаешь остатки Конохи, которые тебе достались. Разрываешь связи кланов, разделяешь шиноби, вводишь новые порядки, которые сметут все, что когда-то было Конохой.
— Ого, так именно это тебя не устраивало? — удивленно вскинул я бровь.
— Не только меня, — покачал головой Намиказе. — Третий тоже видел твои устремления и то, как Воля Дракона медленно отравляет шиноби Конохи. Ты отринул Волю Огня, Орочимару. Никогда ее не принимал. И твой учитель знал это. Если для него Коноха и ее жители, ее дети и будущее были королем, то для тебя шиноби — инструмент для исполнения «высших целей», для проведения опытов. Биологических и духовных.
Последние фразы Минато произнес едва ли не с отвращением, чем меня неслабо удивил. Обычно Намиказе был спокоен, чтобы вывести его из себя — это нужно приложить серьезные усилия. Хотя теперь мне больше ясны его поступки.
Король, значит? Любимая метафора Хирузена. Король в его понимании и его прочтении Воли Огня — это философская цель в жизни. Более конкретно, лично для Хирузена, королем были жители Конохи, ее шиноби. Большая семья, сотканная из множества кланов Хаширамой и Тобирамой. Сарутоби был готов даже пожертвовать дайме для сохранения жизней членов этой семьи. Ни я, ни Цунаде, ни Джирайя так и не прониклись этой его идеей. Цуна и Джи выросли во время войны, они видели мир иначе, чем учитель. Они не жили одним только миром шиноби, они видели, что за стенами Конохи иные сословия тоже живут, тоже страдают. Именно поэтому, в числе прочих причин, в итоге они бы и покинули Коноху при ином ходе событий.
Однако Минато, по всей видимости, был человеком иных взглядов. Несмотря на то, что он был учеником Джирайи, но мировоззрение Намиказе унаследовал все же у Хирузена.
— Мне стоило понять тебя раньше, — подытожив свои размышления, сказал я Минато. — Но что сделано, то сделано.
— Не очень ли ты уверен в себе, Орочимару? — неодобрительно высказался Намиказе. — Слишком веришь в собственные пророчества? Похоже, они сбываются далеко не так часто, как о том ходит молва.
— Я лишь делаю то, что могу, используя то, что имею, — отмахнулся я. — Ошибки при этом случаются, но не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
— А кто слишком много делает, тот ошибается слишком часто, — ответил мне Намиказе. — Я вижу, что ты стремишься перестроить мир. И вижу, как ты это делаешь. Ты идешь по пути Мадары, Орочимару. Ты стремишься взять под контроль все и всех, порабощая людей свой мягкой силой. Воля Дракона и Рюджинкё, словно удав, медленно сжимает свои кольца на теле жертвы, вытесняя всякое сопротивление и инакомыслие. Невозможно так построить будущее.
— У тебя необычный взгляд на жизнь, — удивленный словами Намиказе, высказался я. — Хотя в чем-то ты, конечно, прав. Но для меня нет слова «невозможно», Минато. При желании можно даже вернуться к жизни после смерти.
— Будущее покажет, Орочимару, — покачав головой, ответил мне Минато. — Пока же я хотел сказать тебе спасибо. За то, что спас меня от смерти, и за то, что остановил большое кровопролитие в Конохе. И я… рад, что ты остановил меня от уничтожения Учиха, Орочимару. Прощай.
Короткая желтая вспышка в сумерках, и Минато пропал. По всей видимости, этот парнишка не сидит сложа руки и активно реабилитируется после увечий, полученных во время боев в Конохе. Хирайшином он пользоваться точно не разучился.
Подойдя ближе к могилам, которые навестил Намиказе, я прочел на них имена. Учиха Обито. Нохара Рин. На последней каменной плите лежали поникшие и покрытые инеем цветы ландыша. Свежие цветы, как и на кенотафе Рейко.
— Не какурезато, а проходной двор, — недовольно прокомментировал увиденное я, после чего использовал технику маскировки и вновь применил Шуншин.
Через несколько секунд я уже был в квартале Учиха. И пока шагал к нужному дому, я с недовольством вспоминал Минато. Вот вам и Воля Огня. Некоторые ее последователи могут мои устремления понять совершенно по-своему и отказаться принимать Волю Дракона просто принципиально. Похоже, идеологическая пропасть с ушедшими на юг частями Конохи даже больше, чем я предполагал. Проблемно-то как. А ведь, как выяснилось, южане успели умыкнуть тело Хирузена. В целом-то, понятно, что Сарутоби сами вольны решать, где должен покоится их лидер, но Хирузен запечатал в себе Шестихвостого. И теперь у Кинохи кроме Нулехвостого потенциально может быть и полноценный биджу. Этот момент я как-то не учел.
Отворив калитку одного нужного дома, я аккуратно прикрыл ее за собой. И только после этого позволил себе снять оптическую маскировку.
Дом встретил меня запахом горячего ужина. В окнах горел свет, были слышны приглушенные голоса на кухне. Судя по движению чакры, в доме был только один человек, значит, голоса — это радио. Одна из новинок, которые теперь есть почти в каждом доме Конохи.
Постояв немного у калитки, я все-таки направился вперед, к входным дверям. За несколько прошедших лет с моего первого визита в этот дом здесь многое поменялось. Пруд во дворе уже не напоминал болото, летом в нем пышно цвели кувшинки. Был выполнен мелкий ремонт. Несмотря на то, что в основном своем теле я сюда пока не являлся, помогать с бытовыми проблемами можно было и через клонов.
Подойдя к двери, я все же счел нужным позвонить сначала, предупреждая о своем появлении, а не ломиться в дом, пугая хозяйку.
— Кто… — успела начать задавать вопрос Микото, открывая дверь, прежде, чем увидела меня.
В следующий миг со звоном упал на пол кунай, а я оказался в плотном кольце объятий.
— Привет, — улыбаясь, поздоровался я, обнимая девушку в ответ.
— Привет, — уткнувшись мне в плечо, ответила Микото.
— Ты только не плачь, — погладив ее по голове, попросил я. — Вы, Учиха, просто не исправимы. Мы же не виделись всего месяца полтора.
— Всего?! — возмущенно воскликнула Микото.
— Ох. Ну, прости мне мою черствость. Согласен, прошла просто мучительная вечность.
— Именно, Орочимару! — сверкнув глазами, посмотрела мне в лицо Учиха. — Именно так и есть! И твое ехидство не к месту!
— Прости, — вновь попросил я прощения, после чего нежно поцеловал девушку.
— Я прощаю тебе слишком много, — с грустью ответила Микото, оторвавшись от моих губ. — Проходи уж, раз явился.
— Спасибо, — как мне показалось, обезоруживающе улыбнулся я, но вызвал только возмущенное фырканье в ответ.
Сняв обувь при входе, я поднял оброненный Микото кунай.
— Ты хотела меня убить? — спросил я, передавая оружие глядящей на меня со смешанными чувствами девушке.
— Я не почувствовала твоей чакры, — принимая кунай и пряча его кухонном фартуке, который уже заметно очерчивал начавший округляться живот. — Сейчас лучше проявить осторожность.
— Да, это не лишнее, — согласился я, вновь приобняв Микото и опустив руку ей на живот. — Снова мальчик?
— Тебе что-то не нравится? — насмешливо ответила Учиха, накрыв мою руку своей и игриво посмотрев мне в глаза. — Кто-то был плохим мальчиком и плохо старался, раз ему не дано девочек.
— Как будто я сильно против, — не став упоминать про Сару, сказал я. — А где Итачи?
— Ох, точно, — спохватилась Микото и выскользнула из моих объятий, тут же начав складывать печати призыва. — Наверняка снова пропадает у Сенджу. Сейчас напишу ему, чтобы…
— Напиши ему, что его отец вернулся, — попросил я Микото, чем заставил ее замереть на месте.
С тихим хлопком перед девушкой появился небольшой сокол, издав негромкий вопросительный клекот.
— Точно? — посмотрев на меня, неуверенно спросила Микото. — Это же так неожиданно для него будет.
— Как ни старайся, но мы вряд ли уже сможем ему сообщить эту новость как-то по-человечески, — пожав плечами, ответил я.
— Ты прав, — вздохнув, согласилась Микото.
Письмо с соколом было отправлено через минуту. А мы же остались сидеть на кухне. Точнее, сидел я, а Микото колдовала у плиты. Впрочем, мне сидеть без дела не дали, вручив корень лотоса, наказав почистить его и нарезать ломтиками. Микото планировала часть его употребить на ужин, замочив минут на десять в уксусной воде, а часть — засахарить к весне, так что фронт работы передо мной был широк.
— Значит, Кизаши станет Хокаге? — раскладывая по множеству плошек разнообразные блюда, уточнила Микото. — Он этому не обрадуется.
— Обрадуется или нет, но никуда не денется. Сделав шаг в пропасть, отступить назад уже сложно. По себе знаю. А Кизаши, взяв командование в начале осени, именно в пропасть и ухнул. Ну, в любом случае, ему еще повезло. Генеральным штабом руководит у меня Куроба в Ото. И все самые проблемные направления будут на других округах: Ива на Санро, Кумо на Ото, Кири на Узушио. На Коноху придется Страна Пламени и Страна Песка. С последней у нас взаимопонимание и дружба, а с первой… У первой не меньше своих трудностей, чем будет у Кизаши.
— У тебя же был союз с Кумо, — припомнила Микото.
— Союзом это назвать сложно. У нас были общие цели и общие враги. У Кумо друзей и союзников быть не может в принципе, в их иерархии возможны только вассалы.
— Похоже, дела идут уже не так плохо, как бывало раньше, — заметила девушка, накрывая на стол.
— В общем и целом, да. То, что давно довлело надо мной, разрешилось. Теперь, конечно, есть ряд новых проблем. Жизнь вообще штука такая, не дает расслабиться.
— Значит, у нас ничего не поменяется? — не сулящим ничего хорошего тоном произнесла Микото.
— Пока главные причины моего беспокойства не устранены, — глядя на тонущий в надвигающейся ночной тьме двор за окном сквозь дырки в дольке корня лотоса, сказал я.
— Может, хватит жить будущим, Орочимару? — вкрадчиво поинтересовалась Микото, наклонившись над столом и поймав мой взгляд сквозь отверстия в корешке. — Кому ты оставляешь настоящее? Я живу здесь и сейчас! Если не думаешь обо мне, то что с этой… Кем бы она там ни была?!
Вздохнув, я аккуратно вложил дольку корня лотоса в приоткрытый от гнева рот девушки.
— Об этом, Микото, стоило беспокоиться, когда ты набросилась на меня более четырех лет назад, — с нежностью глядя, как моя Учиха, покраснев о недовольства, хрустит предложенным кушаньем. — И знала бы ты, как много людей искренне считает, что я все делаю неправильно и любой мой поступок достоин только самого последнего идиота на земле. Но почему-то Рюджин я, а не они. Должно быть, я уже слишком стар для излишнего авантюризма и слишком осторожен, когда дело касается не только меня и моей жизни.
Микото уже собиралась мне что-то возразить, но в этот момент ощущаемая мною уже некоторое время знакомая чакра приблизилась к дому. С громким стуком распахнулась дверь, ударившись ручкой о стенку. После короткой заминки у входа, ушедшей на то, чтобы избавиться от уличной обуви, в коридоре раздался стремительный топот босых ног. Уже через мгновение, едва не поскользнувшись на повороте, из-за угла выскочил запыхавшийся мальчишка четырех с половиной лет.
Итачи.
Сложно было передать всю гамму чувств, промелькнувшую на его лице за считанные мгновения. Нетерпеливое ожидание встречи с отцом, о котором он лишь слышал рассказы от матери. Радость долгожданной встречи, страх неизвестности, ужас от подспудных мыслей, что выстроенный в сознании образ будет далек от реальности. Злость и обида за то, что я не появлялся так долго. И все эти смешанные чувства были сметены стремительно нахлынувшей волной безмерного удивления, когда в сознании Итачи произошло полное узнавание меня.
Орочимару.
Я представляю, какой обладаю репутацией в Конохе и каким флёром окутано мое имя среди шиноби. Отголоски этого доходили и до детей, иногда обрастая дополнительными слухами. И я мог почувствовать, какой произошел эмоциональный ступор в сознании Итачи, и каким эмоциональным же штормом он сменился. Через активированный кецурьюган было видно, как пришла в движение чакра в кейракукей мальчишки, как она взбунтовалась в меридианах в области головы и начала течь к глазам.
Итачи наверняка почувствовал жжение, отчего прикрыл глаза и потер их, словно не веря им и тому, что я сижу за столом в его с Микото доме. Кажется, он пытался остановить то, что должно было произойти неизбежно.
— Здравствуй, сын, — встав из-за стола, поздоровался я с Итачи и этим подтолкнул его к последнему шагу.
— Отец? — не веря происходящему, спросил Итачи, удивленно и испуганно глядя то на меня, то на Микото.
А в его глазах медленно разгоралось пламя Шарингана с бешено вращающимся водоворотом из одного томое.
— Да, Итачи, — подойдя ко мне и взяв меня за руку, подтвердила Микото. — Это твой отец. Рюсей Орочимару.
— Не может быть! — удивленно воскликнул мальчишка.
— Почему? — с улыбкой поинтересовался я.
— Но ты же… — начал было говорить мальчишка, но неожиданно пошатнулся, из-за чего был вынужден опереться на стену.
— Итачи, осторожно, — встрепенулась Микото.
— Активация додзюцу в таком возрасте выматывает, — мягко посетовал я, толчком пальца заставив воздух шевельнуться и кольнуть Итачи в необходимые точки на теле.
Моя чакра не проникла в тело сына, но стимуляция тенкецу сбила ток чакры у неопытного шиноби, из-за чего Шаринган в его глазах потух.
— Садись за стол, поешь и силы восстановятся, — посоветовал я.
— Только умойся и вымой руки, — строго вставила Микото.
— О, ну да. Он же шиноби, Микото. Как давно у тебя на миссиях удавалось соблюдать весь туалет?
— Мы не на миссии, Орочимару, — положив руки мне на плечи, наставительно произнесла Учиха. — Мы дома. А дома действуют мои правила. И вообще, не строй из себя добренького папочку! Поздно уже.
— Как скажешь. Мы все в твоей власти, Микото, — подхватив из чаши с вымоченными уже в уксусной воде корнями лотоса одну дольку, я снова поднес ее ко рту девушки. — Вот, скушай, успокойся и не заставляй Итачи ревновать. Пока еще рано.
Опалив меня взглядом черных глаз, Микото хищно цапнула предложенную дольку и отступила.
— Ну, слушайся маму, Итачи. Умывайся и садись за стол, — вновь обратившись к сыну, сказал я. — Попытаемся познакомиться снова, но уже как положено.