Мировая война 291–293 годов оказала огромное влияние на всю историю Сайры. Она ознаменовала начало новой эры, когда государства достигли своей максимальной мощи и стали способны на уничтожение всего человечества. После войны, по итогам конференции в Сон-Палано (Финатия) и в последующие несколько десятков лет, установился окончательный мировой порядок. Были установлены точные границы, выделены новые государства. В последующее время никакие территориальные изменения Международной организацией, основанной как раз после войны, не признавались. Сайра вступила в эпоху процветания, включавшую в себя и регулярные кризисные периоды. Международная организация закрепила ведущую роль семи великих держав — Эстлэнда, Оскольда, Бореи, Наломено, Борристоуна, Норлодского Союза и Финатии.
До Мировой войны Финатия, родина Гарруса и Венди, не могла похвастаться своим положением на международной арене. Её грозным восточным соседом был Джасс — империя народности сакетов, исторически ненавидевшей финатцев. Поздний сакетский вариант веры в богиню Ласт предусматривал насильное распространение своей религии, противоречивший первоначальному канону. К началу Мировой войны Джассом правил император Натхен II Павеола, желавший установить жёсткий мировой порядок ради установления мира на земле и создания целостного и единого мирового рынка. Натхен, опираясь на активную внешнюю политику, собрал себе союзников и подчинил до половины Имбризского континента. Запад по-прежнему оставался за Финатией, вступившей в острую конфронтацию с заклятым врагом.
Война обескровила обе страны, но победа осталась за Финатией, уцелевшей только благодаря экономической помощи от других держав — прежде всего Эстлэнда. Джасс разделили на пять государств. Самым сильным из них оказался правопреемник Джасса, Сакетлэнд. Внутри него расположились совсем крошечные Ластклейр и Раннаклейр — религиозные государства. Из областей Джасса, населённых этническими меньшинствами, выделились Киверния и Апелла. Сакетлэнд наладил отношения с Ластклейром и Раннаклейром, заключив выгодный союз. Можно с уверенностью сказать, что границы между этими тремя государствами полностью стëрты.
Историческая столица Джасса, Каноула, после войны была частично уступлена Ластклейру. Изначально Сакетлэнд перенёс столицу в город Ластберг на востоке страны, но затем вернул в Каноулу, а именно в восточный район. Великая пирамида Ласт находится в западной половине, на территории Ластклейра; еë восточное подножие расположилось буквально в шести метрах от границы между Ластклейром и Сакетлэндом. Там возведена маленькая стена и постоянно стоят гвардейцы обоих государств, каждое утро в семь часов отдающие друг другу честь. Традиции уже свыше сотни лет!
Военные Сакетлэнда признали во вторгшихся в воздушное пространство страны пяти кораблях знаменитых пилотов и разрешили им пролëт. Ситуация напрягала: грозовые тучи впереди явно были не к добру. Джеральд и Остин предпочли полететь сзади, чтобы уберечься. Но хорошо бронированное "Заключение" и защищаемый только волей Бога "Следжхаммер" использовали всю свою мощь, не боясь непогоды. Остин качал головой от стыда.
— Дилетантизм. Вы что, дятлы!? — разочарованно поднял кулак он. — Вы бы ещё в ураган залетели.
— Чисто гипотетически "Цифровая утопия" может выдержать пребывание в шторме, хотя это зависит от большого количества факторов, — объяснил Эсил, стоявший рядом.
— Когда в дело вмешивается фактор, я говорю нет. Не хватало ещё потерять корабль. Эти психи мне и так повредили обшивку, страшно на "Утопию" смотреть. А ведь нас ещё снимают… Боже правый. Если они хоть раз допустят подобный беспредел, я пожалуюсь в суд. И, возможно, не только я.
— Непременно произойдёт. Это факт. Толпе свойственно стадное мышление, под влиянием звериных инстинктов она способна на любые преступления.
— Эсил… — мрачно посмотрел на него, нахмурив брови, Остин. — Не тем занимаешься. Подели мне семь на нуль, вот тогда и продолжим.
Андроид прислонился к стенке и задумался. Его процессоры вследствие тяжёлой умственной работы очень быстро нагрелись, что вынудило Эсила отправиться в странствие по "Утопии", чтобы немного освежиться и остыть. Остин больше не тревожился о надоедливом роботе, а думал о грядущих событиях. Существует ли Аркана на самом деле? Возможно, это только сказочный образ, придуманный Остином без какого-либо рационального объяснения. Сложный вопрос, который старик, впрочем, решил отложить на потом.
Коллавид и Каухоб поднялись высоко над землёй, почти достигнув зенита. Ластклейр находился почти в тех же широтах, что и Оскольд, но чуть южнее. Помимо этого, невысокие Сакетские горы защищали его от холодных северных ветров. Но точно так же от влажного воздуха материк был защищён хребтом Адель, и в результате обширные пространства Джасса относились к дождевой тени от Адели. Иначе говоря, в восточном Имбризе царствовали пустыни и полупустыни. Остин готовился к невыносимой жаре при выходе на поверхность, хотя пока что, на большой высоте и внутри корабля, он находился в прохладе.
Вдалеке показались очертания материка. "Утопия" и "Рассвет" почти достигли береговой линии, в то время как "Заключение" и "Следжхаммер" уже летят над Имбризом. Остин связался с Джеральдом и сообщил радостную весть. Они часто переговаривались и обсуждали интересные истории, так что для Джерри сюрпризом это не стало.
— Вижу. Потрясающе! Ни разу не бывал в Имбризе, прекрасный материк. Дед, знаешь, какие тут кактусы растут? Может, купить себе какого-нибудь великана? Поставлю на входе в "Рассвет", и каждый, кто будет входить, будет пугаться, — предложил Джерри.
— Меня иногда пугают твои идеи, — честно сказал Остин.
Джеральд рассмеялся.
Остин вернулся к полёту. Его смутил возникшее впереди облако дыма. Старик прищурил глаза и вгляделся в огромную серую массу, заполонившую пространство перед "Утопией". Он использовал тепловизионный бинокль, который лежал на полке рядом, для определения причины возникновения облака. Увиденное поразило старика: двигатель "Следжхаммера" загорелся, и пилот по неизвестной причине потерял управление. Корабль на огромной скорости врезался в летевшее ниже "Заключение". И то, и другое судно направились к поверхности земли. Хотя до земли было не более километра, они падали под углом в 32°. До крушения оставалось несколько минут.
— Всë-таки дятлы, — сплюнул Остин.
Заволновавшись, он ускорил корабль и набрал на клавиатуре компьютера команду перехода в автоматический режим. Искусственный интеллект быстро обработал полученную информацию и выдал утвердительный ответ. Остин вскочил и вприпрыжку помчался на первый этаж. Он отказался от вызова лифта и дерзко спрыгнул с тетив лестницы.
— Остин, что происходит? — громко спросил Эсил, который растерянно бродил по помещениям инженерии, рассматривая разбросанные приборы и посеревшие пустые столы.
— Срочно иди на мостик и веди корабль, пока не получишь новые распоряжения, — приказал Остин.
Старик прошелся по ступенькам в одной из комнат и вышел к держателям платформы. Там, в узеньком коридоре, был люк, через который можно было залезть в шаттл, не выходя наружу. Остин кое-как прополз внутрь и едва закрыл за собой тяжёлую дверцу. Он кулаком трижды стукнул по компьютеру — отчего тот заглючил и отключился, отменив в том числе и автоматический режим, — а затем дважды дëрнул за ручку. Челнок отсоединился от "Утопии" и взмыл в небо.
Венди и Алхимик пока что были для Остина никем. Ничто не обязывало его так надрываться в попытке спасти их обречённые души. Однако пережитые потери стали причиной возникновения у Остина постоянной готовности к самопожертвованию. Помимо этого, он считал свою жизнь никчëмной и, по всей видимости, был бы только рад внезапно умереть, чтобы избавиться от страданий и пустоты, заполонившей его сердце. Остин верил, что другие заслуживают жизни больше, чем он. И к своим соперникам он, конечно же, относился с большим уважением.
Куда больше Остина волновал сопровождающий корабль, который в таких ситуациях обязан оказывать помощь моментально, но сейчас почему-то плетётся далеко позади. Он даже в теории не успеет к моменту крушения.
Челнок полетел вниз почти вертикально, чтобы догнать падающие корабли. Первым делом он приблизился к "Заключению", под давлением "Следжхаммера" приближавшемуся к земле. Пилотессы нигде не было видно, а дверь наружу была закрыта. Остин при помощи консольной команды выдвинул наружу крепления таким образом, чтобы люк находился параллельно двери. Затем он выполз через открывшийся проход к "Заключению" с уже заготовленным в руке резаком. Десять секунд — и дверь разрезана. Остин заметил внутри Венди; на неë упал тяжёлый ящик. Венди даже не кричала: смирившись со смертью, она просто уткнулась лицом в пол.
Остин без лишних комментариев использовал резак и на ящике, освободив еë. Венди сначала не поверила своим глазам и остановилась в изумлении, но еë сомнения в реальности происходящего развеял сам Остин, который быстро отвëл пилотессу на челнок и посадил рядом с собой. Он в экстренном порядке отсоединился от "Заключения", а затем приподнялся ввысь, к "Следжхаммеру", продолжив управлять шаттлом. До столкновения с землёй оставалось 20–30 секунд.
— Потрясающе. Доброе утро, — бредила Венди, качаясь, как маятник, из стороны в сторону.
Выход из "Следжхаммера" был разблокирован, на пороге корабля стоял Алхимик с дырявым парашютом за спиной и полной отборных трав коробкой в руках. В его глазах было столько отчаяния, когда он готовился прыгать, и столько радости, когда он заметил приблизившийся шаттл. Остин открыл люк.
— Спасите! — кричал погибающий, активно маша руками. Когда он понял, что его заметили, Алхимик добавил: — Вы же не полиция, да?
— Если хочешь жить, то бросай коробку и полезай внутрь! — крикнул старик.
— Ни за что! Я скорее умру, чем потеряю травы! — Алхимик ловко метнул коробку в открытый люк, а сам приготовился прыгать в речку, над которой они пролетали. Скорее всего, он бы разбился при падении. Не желая допустить столь бесславную смерть, Остин грубо вытянул трость (следует уточнить, что всё это время он также управлял челноком) и еë ручкой схватил Алхимика за ногу. Хватило одного движения, чтобы суицидник переместился ближе к челноку и непроизвольно схватился за люк. Венди, вытянув руки, затащила его наружу. Вздохнувший с облегчением Остин резко полетел наверх.
"Заключение" и "Следжхаммер" упали на чьей-то ферме, оглушительный грохот от их столкновения с землёй был слышен во всей округе. "Заключение", будучи хорошо защищённым кораблëм, впечаталась в землю и, несмотря на относительно скромный масштаб повреждений, едва не переломилась надвое. В некоторых местах корпус был пробит, внутренности высочились наружу. "Следжхаммеру" повезло ещё меньше — он буквально разделился на несколько крупных частей, оказавшихся в разных сторонах от "Заключения", хотя бы сумевшего сохранить свою целостность. Содержимое корабля разлетелось по всей округе. Двигатель продолжил гореть, но теперь поджëг траву, вследствие чего начался пожар.
В воздухе рядом повисли "Цифровая утопия", управляемая Эсилом, и "Рассвет". Медленно приближался, прорываясь сквозь остатки дыма, пятый корабль.
— Ничего страшного, несложно починить, — с улыбкой сказал Алхимик, осмотрев через окно остатки "Следжхаммера". И не в такие аварии попадал.
Венди отреагировала немного по-другому: у неё началась паника. Она обрушилась с ругательствами и оскорблениями на Алхимика, и тот был вынужден отвернуться в попытке отвлечься. По радио был передан приказ об экстренной посадке в отдалённой от пожара точке, и пилоты его выполнили.
Последующий разговор оказался весьма содержательным. Пока пожарные машины тушили пожар, Алхимик неразборчиво бормотал что-то о случайном возгорании, о котором он "ничего не знал". Венди продолжала сквернословить в ответ, и никакие мольбы со стороны окружающих еë не волновали. Наиссех добродушно посмеивался, дескать, ситуация под контролем. Остин и Джеральд чувствовали себя лишними на этом маскараде. Разруливанием ситуации занялся Аритон, неведомо как оказавшийся на сопровождающем корабле. Его нечеловеческий голос мигом отрезвил ругавшихся.
— Нет, вы занимаетесь не тем делом. Лучше бы сказали спасибо нашему герою — Остину! Он спас ваши жизни и, на секундочку, даже не потребовал благодарности. Если бы не его реакция…
— Хо-хо, безусловно, — согласился Наиссех, — бесконечное уважение Остину за геройский поступок. Предлагаю представить к награде.
— В самом деле. Мистер Спенсер, с моей стороны было очень неэтично забыть о вас, — опомнилась Венди, отвернувшись от Алхимика.
Они, как и следовало ожидать, забыли о прежних обидах и сердечно поблагодарили Остина за героизм. Тот даже почувствовал себя неловко.
— Пустяки… Каждый бы так поступил на моём месте, не надо, — уверял он, от рассеянности или стеснения опустив голову вниз.
Аритон с недовольством смотрел на начавшийся пожар. Хессиан установил бомбу в правильное место и вовремя подорвал еë, однако череда обстоятельств привела к тому, что и Алхимик, и Венди выжили. Всё началось с того, что Аритон понял, что Венди обнаружила их датчик и может заподозрить что-то неладное. Всего за минуты до старта нового этапа Аритон придумал новый план, по которому в аварию попадали несколько пилотов. Был использован корабль Алхимика, как самый дешёвый и удобный, поэтому Хессиан запрятал бомбу в двигатель, вырезав квадратный сантиметр корпуса, и стал выжидать удобного момента. Аритон хотел убить, помимо Алхимика, подозрительную Венди и желательно Джеральда, но его помощник предпочёл не рисковать и, когда появился шанс, отправил на верную смерть двоих. Остин спас жертв теракта, но это не беда. Замести следы будет легче лёгкого, а то, что пилоты останутся здесь до починки кораблей, соответствует прежнему плану. За это время Аритон лично посетит пирамиду, заберёт Аркану и оставит вместо неё обычный муляж. Ну, или теннисный мячик. Тут уж как пойдёт.
— Перемещаемся в Нариполь, — наконец сообщил Аритон, когда переговорил по телефону с пожарными. — "Заключение" и "Следжхаммер" будут перевезены на основной аэропорт. После ремонта вне гонки переезжаем в Ластклейр. Салабланка, Алхимик, полезайте в наш корабль, нечего здесь разглядывать.
Между ними снова начались споры. Венди, в конце концов, потребовала от Алхимика возмещения материального ущерба. Хотя она опасалась провоцировать и так недовольного человека, но сидеть сложа руки не хотела. Не имея на руках денег, Алхимик смущённо просил прощения или хотя бы отсрочки, впрочем, никак не отрицая своей вины. Его мольбы не подействовали на разъярëнную владелицу самого дорогого корабля, участвующего в гонке.
— Прекратите это ребячество! — приказал громко Аритон. Его голос изменился до неузнаваемости, и двоица замолчала, не на шутку испугавшись.
Прибывшим в Нариполь пилотам, чьë перемещение сделали сюрпризом для публики, были предложены бесплатные номера в пятизвëздочном отеле "Фреззар". Алхимик, заинтересованный роскошными условиями и возможностью закрыться от требовавшей огромную сумму денег Венди, согласился. Вот только он не ожидал, что их поселят в одном номере из-за нехватки свободных комнат. Напуганный, он эвакуировался через лифт и заказал такси до ремонтного центра, где захотел принять участие в восстановлении "Следжхаммера".
Джерри и Остину выделили другой номер. Они тут засиживаться не стали, а оставили Эсила разгребать багаж и отправились прогуляться по отелю. В открытом маленьком баре они стали свидетелями комичной сцены, когда Алхимик, выбежавший из номера после того, как его покинула Венди, столкнулся с ею же. Он спустился на лифте на первый этаж и побежал к выходу. Рядом оказалась Венди, которая не ушла в уборную, как думал Алхимик, а обратилась с вопросом к портье, чей столик находился как раз возле выхода. Венди посмотрела на Алхимика с удивлением, тот снял шляпу и натянул на лицо, после чего прошёл мимо. Остин не удержался и засмеялся.
— Не люди, а звери. Зачем конфликтовать, когда можно говорить по душам? — недоумевал Джеральд.
— Иногда есть конфликты, которые невозможно разрешить дипломатическим путём, Джерри, — объяснял Остин. — Вот в этом и проблема. Алхимик растерян, чувствует себя виноватым и не знает, как загладить вину. Я бы не сказал, что он вообще виноват, но это моё мнение. Венди очень волнуется из-за того, что она повредила столь дорогой корабль — я бы за всю жизнь на него не заработал, о чëм речь? — и может потерять всё своё состояние. Они оба не мыслят здраво, поэтому пока не очнутся, не будет им мира и спокойствия. Ну, я так вижу.
— Это ты хорошо видишь, старик. Вот знаешь, иногда встречаешь старых людей, и у тех вообще мозгов не наблюдаешь. Словно выжили из ума. А ты уже в достаточно почтенном возрасте, но сохраняешь трезвость ума. Как тебе это удаётся? Стресс сжирает заживо, и я знаю, что говорю. Ты, уж извини за прямоту, должен давно лежать в могиле с таким камнем на душе.
— Я и сам не знаю, Джерри. Тоже хотел бы знать ответ на твой вопрос. Наверное, наследственное. Мой папа же тоже прожил много. Он умер всего два года назад. На год раньше умерла мама. По правде говоря, в моей взрослой жизни их значение было невелико, но вот в детстве они собственноручно заложили основу всей моей жизни. Это были по-настоящему умные, интеллигентные люди. Да, мой отец работал на кораблях с детства. И что с того? Он знал гораздо больше языков, чем я, летал по всему свету и имел друзей на каждом из континентов. Невероятный кругозор! Лишённый предрассудков, знающий всё обо всём — он научил меня смотреть на других, а не только на себя. Да и мама придерживалась тех же взглядов.
Остин с любовью вспоминал родителей. Спенсер-старший внешне напоминал дертекейского монаха, что неудивительно, поскольку, в свою очередь, его дед родился в Северной Дертекее и рано перелетел в Эстлэнд, отказавшись от веры в порок, призванной освободить от плотских утех и даровать доступ к небесным истинам. Спенсеры предпочли добраться до небес своими путями — через летающие корабли. И, надо сказать, своей цели они достигли. Остин Спенсер-старший не уделял много времени воспитанию сына, он был вольной птицей, способной вернуться в гнездо на ночлег и дать юному птенцу пару жизненных уроков. Это существенно отличалось от позиции Руж, привязанной к дому, а также к единственному отпрыску. Она, будучи очень умной, приучила Остина грызть гранит науки, и это помогло ему в дальнейшем. Помимо этого, родителей отличало некоторое равнодушие к ударам судьбы; они довольствовались своим существованием. Нельзя сказать, что Остин перенял их умение, однако несомненно то, что мысли об этом помогали и ему.
В голове постоянно крутился эпизод из детства, когда отец медитировал на массажном коврике для спины. Маленький Остин не понимал, почему папа использовал коврик не по назначению, и ожидал услышать великую мудрость. Тот ничего не объяснил, а прямолинейно сказал: "Надо же, я и не заметил. В любом случае, мне всё равно. Раз приятно, значит, хорошо". Остин всё ещё не мог понять, что за сюрприз готовит ему отец, поэтому спросил напрямую. "Нет, что ты! Я вовсе не мудрец, чтобы рассказывать тебе о великом. Может, я прожил десятки триллионов лет за свою жизнь и преисполнился, но всё ещё недостаточно, чтобы учить тебя. Не думаю, что мне вообще стоит это делать. Ты гораздо мудрее меня хотя бы тем, что заметил, что я совершил ошибку. Внимательность и стремление сделают из тебя настоящего мужчину, Остин". Манера речи Спенсера-старшего постоянно была такой — он просто плыл по течению и наслаждался жизнью, в каждом своём замаскированном нравоучении восхвалял сына. Неудивительно, откуда у Спенсера-младшего возникла такая отцовская любовь и привязанность к Грегу, выращенному в пробирке и лишённому матери изначально.
В то же время взгляд Джеральда содержал в себе столько тоски и грусти, что он предпочёл несколько раз моргнуть, чтобы не выдать себя. За свою жизнь он повстречал множество людей, но ни у кого из них не было настолько ужасных родителей, как у него. Почти все говорили о своих родителях исключительно в положительном свете, и Остин не стал исключением. Джерри знал, что это хорошее явление, но не мог отделаться от мысли, что с его жизнью что-то не так, что ему просто не повезло родиться таким. Он бы отдал всю свою популярность ради личного счастья.
— Эх, рад за тебя, — спустя минуту молчания произнёс Джерри. — Ну что ж, да здравствует демократия, которая разрешает нам пьянствовать!
— Ну и пусть здравствует, мы её не касаемся, — Остин налил виски им обоим. Уже через минуту пилоты были самые что ни на есть нетрезвые и громко обсуждали крайне неприятные темы.
— Да, никогда не мешайте мне пить. Одна уже пыталась, я ей врезал как следует, — засмеялся Джеральд, показав огромный кулак.
— Это кому?
— Да не суть. О, хотел предупредить по поводу того фильма…
Пока пьяницы шумели и безумствовали, за ними следила Рианетт Марсело. Она оставалась верной Аритону и выполняла его поручение, которое заключалось в слежке за Джеральдом. Рианетт не нравилось, что тот якшается с пилотом CIMun. В её обезумевшей от фанатичной любви к Аритону голове зародилась крамольная мысль — убить Джерри. Почему-то Рианетт была уверена, что босс только одобрит этот шаг, что Киперион будет доволен и сразу пустит еë в рай. Недолго думая, девушка остановилась у окон бара. Холодный взгляд не выдавал внутреннего безумия.
— О, я ж её уже видел! — признал в Рианетт знакомое лицо пьяный Джеральд. — Эта коза меня преследует уже три часа без передышки. Наверное, ей нужен отдых. Эй ты! Да, ты! Знаешь, что? Да-да, знаешь, что? Вот теперь знай — да пошла ты!
— Как грубо по отношению к женщине, — возмутился Остин.
— Я уважаю женщину, когда она личность, а не тень от мужчины, — продолжил нести несуразицу Джеральд.
Между тем Рианетт уже исчезла. Вне всякого сомнения, отрезвев, Джерри забудет о ней. Но провал допускать нельзя. Поэтому она направилась в уборную, чтобы преобразиться. Внутри, рядом с зеркалом находились три девушки, которые спокойно умывались тёплой водой. Рианетт прошла мимо них, не заметив, что одной из девушек была Венди. Последняя косо посмотрела на Рианетт, как будто уже видела её, и вышла.
Для полного преображения Рианетт заперлась в кабинке туалета. Она схватилась за свои длинные волосы и начала рвать их. Губы были очень быстро прикушены до крови, и всё же она вытерпела столь радикальное изменение причёски. После этого Рианетт вытянула ногу и со всей силы врезалась ею об унитаз, сломав кость. Так как этого было недостаточно, она напоследок оставила себе фингал под глазом. Всего за минуту произошло превращение из принцессы в нищенку. Она спрятала верхнюю одежду в карман штанов, оставив на себе только майку, и покинула уборную. Находившиеся здесь женщины очень странно смотрели на "двинутую".
Прошло совсем мало времени, а Остин и Джерри уже бесследно пропали. Рианетт растерялась. Она спросила у бармена, куда они делись, и тот указал, что двоицу увёл на улицу неизвестный. Чуть не врезавшись в охранника, ополоумевшая перебежала половину отеля и вышла на улицу. Впереди от "Фреззара" находилась очень большая прямоугольная площадь со статуями и расставленными вокруг них скамейками. На одной из таких, возле очередной статуи Ласт, сидели Остин, Джерри и ЭйДжей.
Все трое смотрели на живописнейшие горы, которые возвышались над Нариполем. Может, подобные возвышенности слабо выделяются на фоне настоящих исполинов Сайры, но для Сакетлэнда это потрясающее зрелище. На эти горы хотелось взобраться. Между прочим, такое же чувство испытают пилоты, когда они будут подниматься по такой же крутой пирамиде Ласт. И на этот раз взбираться они будут не в планах или в мечтах, а на собственных ногах и под объективами камер, которые почему-то избегают Нариполя как огня. Без них было так приятно наслаждаться природой в тишине и уединении.
— Красиво, очень красиво, — сказал ЭйДжей. Судя по раздражëнной реакции Джерри, он сказал это не впервые. Остин медленно и лениво кивнул, подтверждая тем самым своё согласие.
Джерри с трудом приподнялся на обе ноги, чтобы пройтись вокруг скамейки. К несчастью, какой-то эмигрант, сидевший в трёх скамейках к востоку — то есть, в противоположном от отеля направлении, — включил колонку с оскольдской народной музыкой. Джеральд принял включение композиции за государственное постановление. Он присел и начал танцевать вприсядку знаменитый оскольдский танец димона, включавший в себя экстатичный характер хореографии и музыкальный размер 3/4. Руки двигались одновременно с ногами, в едином порыве эмоций и удалого веселья. Пьяный Джерри был самым счастливым человеком на земле. ЭйДжей широко разинул рот, не понимая, шутка ли это, в это же время Остин громко бил в ладоши с целью поддержать Джерри.
Рианетт заметила, что люди начали обращать внимание на пляшущего пилота, и поняла, что обязана прикончить его раньше, чем вокруг соберётся тропа зевак. Она достала из штанов заранее приготовленный пистолет и прицелилась в голову Джерри. Никакой жалости — только жажда крови. Танец мешал сосредоточиться, чему Рианетт, конечно же, не была рада.
— Паршивый разер, — прошипела Рианетт, заменив слово "оскольдец" на насмешливо-иронический вариант.
Она почти нажала на спусковой крючок, как вдруг пролетевший чуть ниже, чем обычно, автоволяр на полном ходу врезался в неë.