Северный Норлод считается одним из самых своеобразных государств на Сайре — это конгломерат разных этносов и культур, взаимодействующих самым извращённым, гадким из всех возможных образом. Разные регионы имеют разную веру, разные традиции, разное отношение к жизни, зачастую враждебно относятся к попыткам культурного взаимодействия. И то, что порождается в итоге, ужасает даже самых неконсервативных граждан Северного Норлода.
Бенноверец, Лайтихон Сарва, женился на трестенке Дилей Шпуцтенге. Они оба жили на границе двух регионов, дружили с детства и изначально не считали этот брак чем-то зазорным. Но характер Лайтихона с каждым годом становился всё тяжелее и тяжелее. Он заставлял Дилей принимать бенноверские традиции, а когда она сама опередила его в следовании им, немедленно окрестил жену "трестенкой". Лайтихон не стыдился рукоприкладства и верил, что это хороший способ остепенить бойкую жену. Когда у них родился сын, Хессиан, Лайтихон начал мучать и его, с чем Дилей не могла смириться. Однажды она попыталась защитить сына и была жестоко умерщвлена. Хессиан продолжил расти с отцом.
С течением времени избиение Хессиана стало необходимостью для Лайтихона, способом развеяться. Он даже начал получать от этого особое удовольствие. Лайтихон любил смеяться и улыбаться, нанося удары Хессиану и ремнём, и руками, чтобы ставить его на место. Мальчик, однако, не сгибался и мужественно терпел удары, хотя ещё даже и представить не мог, что сможет противостоять отцу. Он был ещё слишком молод. Так было вплоть до четырех лет, пока в школе не стало известно о жестоком отношении Лайтихона к Хессиану. Встал вопрос о лишении родительских прав, и очень разозлённый Лайтихон решил в последний раз избить Хессиана, на этот раз — хотя бы до полусмерти. Судя по всему, он был ещё и пьян.
Тем не менее, его сын уже вырос. Хессиан, узнав о том, что над его отцом кто-то властен, вдруг обрёл смелость. И когда Лайтихон попытался в очередной раз ударить его огромным толстым ремнём, Хессиан атаковал. Не ожидавший такого удара в спину, отец улетел в диван и с трудом встал. После этого Хессиан врезал ему по животу, и Лайтихон упал на колени. Теперь сын был главнее. Хессиан, который хотел сделать ненавистному отцу как можно больнее, улыбнулся и со смехом сказал:
— Ха-ха, а так тебе нравится? Мне-то да.
Затем Хессиан схватил отца за горло. Лайтихон хрипел, рвался из этих рук, однако его не слушались собственные конечности. Так и умер насильник.
Опасаясь попасть в тюрьму, Хессиан покинул родной дом, а вскоре и Бенновер. Он своим безудержным смехом и оптимистичным взглядом на вещи заслужил уважение других отщепенцев общества и возглавил преступную группировку в Трестене. Занимался он в основном вымогательством и торговлей наркотиками, учился использованию оружия. Ни разу не был пойман. Одним из его соратников за этот период стал Паскаль, другой террорист с печальной историей.
Через Паскаля Хессиан узнал о самом Сифайлесе Марсело, главе запрещённого в большинстве государства мира Сендана. Они покинули Северный Норлод и переместились на Шанил, в Терсилагию. Из десяти помощников Марсело Хессиан поддерживал только Аритона Вирто — очень талантливого и умелого руководителя, а также очень идейного человека.
Когда в Сендане началась гражданская война, Вирто был поддержан Хессианом, Паскалем и их другом Артесом. На стороне главного соперника Вирто, Боннорна Горра, выступил один из близких друзей Хессиана, Дистресс. Хессиан тогда стоял перед выбором — либо убить друга, либо отказаться от абсолютной власти, которую мог обеспечить Аритон. От души посмеявшись, он выбрал первый вариант и расправился с Дистрессом. К концу войны Паскаль и Марсело погибли, несколько конкурентов были арестованы сотрудниками правоохранительных органов, а на останках Сендана было создано семь организаций, среди них — Бейналлис, которая на деле была далеко не самой могущественной. Тем не менее, Хессиан до конца верил, что сделал правильный выбор.
— Есть ли вещь, о которой ты очень сильно жалеешь? Например, убийство твоего отца, убийство Дистресса, — однажды спросил Хессиана Аритон, когда они отдыхали на своём корабле.
— Интересный вопрос. Ха-ха, мой ответ тебе явно понравится: мне абсолютно плевать на всех! Зачем жалеть, если можно радоваться жизни. Ну и кричать на других, это тоже довольно весело, — с улыбкой на лице объяснял Хессиан.
— Но на меня-то тебе не плевать.
— Мне плевать на всех. Так же, как и тебе, ха-ха!
Они оба засмеялись, хотя в глубине души знали, что всë-таки только одному из них по-настоящему плевать на остальных.
Один из них имел определённый предел, который не мог пересекать. Он не мог позволить себе надругаться над ребёнком, потому что сам помнил, как страдал, будучи таковым. Ребёнком для Хессиана был Эскель — наивный и доброжелательный человек, почти поверивший обману. Остатки доброты Хессиана привели к падению Аритона и Бейналлис.
В далёкие времена город Пампера был одним из центров кимосской цивилизации, названной так по самому известному поселению, Кимосу. Кимосцы заселили юго-восточное побережье Норлода, примерно территорию современной Олгении. Согласно мифу, царица-гарпия Пампори была посещена богом загадок Бисом, и от их запретной связи вырос город-лабиринт Пампера, в котором поселились люди. Со временем кимосцы забыли о царице, а Пампера разрослась за пределы лабиринта. В мифе была доля истины: Лабиринт действительно был настолько большим, что в нëм могли жить люди. Но анализ показал, что все блоки, из которых были изготовлены стены Лабиринта, датируются определёнными годами, то есть, были построены при одном правителе. Этот вывод подтверждается и квадратной формой Лабиринта. Скорее всего, возведён он был в религиозных целях и при помощи дворцовых рабов. Надаром в центре пирамиды располагался маленький храм.
После кимосцев сюда пришли древние олгенийцы. Они завоевали эти земли, уничтожив коренное население. Многие города, включая Кимос, погибли. А вот Пампера уцелела, лабиринт и храм внутри приняли новых олгенийских богов, в том числе и верховного бога Теллера. Вторая версия мифа о происхождении Лабиринта, более поздняя и принадлежащая олгенийцам, рассказывает о вероломном боге Бесе, изнасиловавшем первую женщину, Памперисифию. Дочь бога-сокола Тита, она не выдержала позора и повесилась, но через девять дней из её чрева вышел ужасающий монстр с тысячей годов и конечностей, Бесогон, который сразился с Теллером. В битве, длившейся двести лет, победил Теллер; он расчленил Бесогона и, чтобы предотвратить его возвращение, превратил куски плоти в камни. Из этих камней бог соорудил своё святилище и наказал потомкам Памперисифии, рождённым до явления Бесогона, очиститься через поклонение ему в Лабиринте. Так миф превратил это строение в главный храм Олгена.
Олгенийские цари роскошно разукрасили Лабиринт дорогими красками с севера; династия Реседоров даже возвела стены вокруг Лабиринта, сохранившиеся и по сей день и ставшие одной из визитных карточек Памперы. Впоследствии Пампера была заброшена и забыта, а при Массидской империи ключевую роль в этом районе стал играть другой город, Эорфика, существующий и по сей день. Он находится в тридцати шести километрах к западу от останков Памперы — достаточно далеко, чтобы до поры до времени Лабиринт не привлекал внимания, пока он не был заново открыт известным бенноверским исследователем кимосской цивилизации, Рихардом Шнайсом. Власти Олгении немедленно отреставрировали "чудо света" (как прозвали его в СМИ) и открыли для всех желающих. Во время 20000 километров, однако, туристам будет закрыт доступ внутрь. Четвёрка пилотов обойдёт каждый переход и уголок Лабиринта в поисках Арканы — вдруг где-то её упустили или особенно изощрённо спрятали? Маловероятно, но шоу же должно продолжаться!
Популярность 20000 километров взлетела до небес. За поисками Арканы наблюдало свыше миллиарда человек, и Фернандес, сговорившись с партнёрами, вынудил пилотов подписать новые соглашения, по которым их могли снимать вне поисков всë время и без разрешения, а не только в определённые моменты. Салабланка и Грейхарт были настолько возмущены, что начали угрожать судом, однако Кханду и им удалось достичь компромисса: операторы должны были договариваться с пилотами о времени съëмок лично. Спенсер и Алхимик не вмешивались в конфликт, а терпеливо ждали его окончания. После примирения мнение пилотов о Фернандесе заметно ухудшилось. Особенно у Джерри, которого начали раздражать символика CIMun и всё, что с ней связано. Это была глухая, слепая ненависть и паранойя.
На этот раз пилотов доставили к Лабиринту на автоматическом бронетранспортёре. Умные кофеварки, стоявшие между сидений, предлагали бесплатное капучино. Остин сразу отказался от такого роскошества, остальные согласились и приняли дар. Джерри очень скверно спалось, поэтому он хотел забыться и выпить. Кофеин оказался неплохим заменителем в стесненных условиях. Венди и Алхимик, в отличие от него, просто любили кофе — особенно первая. Чтобы не чувствовать себя не таким, как все, Остин достал бутылку с соком.
Между тем на площади перед собравшимся народом, сопровождаемый охраной, выступал Кханд Фернандес. Уверенный в себе, он рассуждал об объединительной миссии 20000 километров и CIMun в частности. Люди стояли с широко раскрытыми ртами, словно не могли поверить в то, что видят перед собой главу могущественной корпорации.
— Сотни разных народов и культур подвержены влиянию со стороны двух цивилизаций — эстлэндской и оскольдской. Наше шоу призвано показать разные уголки земного шара и распространить среди населения планеты веру в равенство культур. Уверяю вас, только CIMun под силу соединить разные миры. Белые и чёрные, мужчины и женщины, бедные и богатые не должны ненавидеть друг друга, ведь только вместе они создают многообразие Сайры. Если мы встретимся с Богом или инопланетянами, нас будут представлять люди, а не вымышленные группы Homo sapiens. В эпоху тяжёлых решений и всеобщего разочарования мы должны вернуть единство. Наследие нашего вида — то, что объединяет.
Один человек, скрытно проникший через ограждения, прятал за пазухой пушку. Он, пробираясь в толпе, наконец добрался до трибуны и запрыгнул на неё. Охрана всполошилась, но преступник уже прицелился и выстрелил. Дрогнувшая рука предала стрелка, пуля угодила Кханду в руку. Всесильный миллиардер посмотрел на ранение. К счастью, пуля не задела плечевую артерию, но крови было достаточно. Красная струя сочилась из раны, и Кханд терпеливо ждал помощи. Охрана немедленно задержала преступника, почти так же быстро среагировал и личный телохранитель, остановивший кровотечение перевязыванием раны.
— Остановитесь! — громко приказал Кханд. Люди повиновались его мощному голосу, толпа почти перестала двигаться. — Вы люди или кто? Да, среди нас есть чудовища, но разве это повод поддаваться панике? Преступник задержан, успокойтесь. Когда я говорил о единстве, я имел в виду вовсе не безумную дикую толпу. Известный древний писатель, а также ваш земляк, в своём труде "Телевизор" очень негативно отзывался о толпе, предпочитая ей равенство гордых и свободолюбивых человек: "Нет хуже зла, чем послушных овец". Он имел в виду полноправных граждан, но, будем честны, его идея относится и к нашему времени. Мы должны оставаться людьми, уважаемые коллеги.
Люди узнали в цитируемом авторе философа Орестарха. Они зааплодировали Кханду, с уважением отнëсшегося к культуре Олгении. Преступник был уведён, а Кханд покинул сцену в сопровождении телохранителя и медиков.
Одной из самых интересных особенностей Лабиринта было наличие тайных комнат, запрятанных вглуби стен. Скорее всего, в них жили первоначальные строители. Таких комнат на весь Лабиринт было не менее пятнадцати, и в одной из них, неподалёку от начала, прятались два террориста. Один из них, Хессиан — он же человек в маске, — стоял у узкого проёма между блоками, служившего входом в комнату, и проверял дуло заряженного пистолета, приставляя к глазу; другой прятался в тëмном углу.
— Ещё не начали, ха-ха, — рассмеялся Хессиан. — Ничего удивительного, Фернандес умеет завираться и одновременно с этим не умеет должным образом организовывать мероприятия. Разочаровывает немного, он же должен быть специалистом во всём!
— Нет, ты неправ. Он ошибается, но быстро учится, в отличие от некоторых. Мы должны ударить как следует — раз и устранить. Я знаю о твоей любви к шуткам, поэтому прошу не медлить и убивать всех и каждого на месте. Возможно, у кого-то из них даже есть оружие… Эта Салабланка, ух, как я её ненавижу. Надеюсь, что попадётся Грейхарт. Я лично его убью. Понял, Хессиан!?
Это была Рианетт Марсело. Она была прикована к инвалидной коляске, но это не означало, что она утратила энтузиазм. Эта фанатичная особа была готова до последнего мстить за господина Аритона, в чем превосходила даже Хессиана. Тот хотя бы думал о других и позволял себе шутить, а вот Рианетт полностью поглощена верностью Аритону. Вирто сломал ей жизнь, а она была ему только благодарна. Узнав от последних выживших террористов Бейналлис, что её господина убил Джеральд, она поклялась разделаться с ним самым жестоким и изуверским способом, какой только смогла бы придумать её больная голова.
— Как низко мы пали, Рианетт, — продолжал улыбаться Хессиан. — Прячемся от белого света, скрываемся. А ведь Аритон умер с честью, в бою. Обычно к нам относятся, как к собакам, и справедливо. Мы этого заслуживаем, как моральные уроды.
— Как ты смеешь так говорить!? Мы защищаем наследие самого Аритона Вирто, мы не можем быть "моральными уродами"! Может, ты за свои сомнения и заслуживаешь этого титула, но я все ещё верна Кипериону. Лучше и ты помолись ему.
Хессиан едва скрыл насмешку. Он был вынужден подчиниться Рианетт, одержимой найти Аркану ради воскрешения Аритона, без которого она не могла представить себе счастья. Им предстояло ожидать ещё очень долго, и со скуки Хессиан начал напевать молитву. Марсело присоединилась к нему на второй строфе.
"Киперион стоит на небе, на земле и в аду.
Киперион видит мои грехи и запоминает.
Его глаза бесконечны и презирают слабость.
Подчиняться господину — вот мой удел.
Я соглашаюсь быть наказан за грех.
Если так сделают, это хорошо.
Киперион ненавидит меня, это хорошо.
За грех Киперион убьёт меня, это хорошо"
Бронетранспортёр остановился, его двери открылись. Пилоты вышли прямо возле у входа в Лабиринт — впереди возвышались достигающие двух десятков метров в высоту стены из блоков. Героев окружила съемочная группа, повторившая основные правила: нельзя было касаться острых стен Лабиринта из-за возможности порезаться, но можно было трогать и осматривать оставленные предметы, не представлявшие особой ценности.
Венди и Алхимик на этот раз решили пойти вместе, и за ними быстро застолбилась одна группа операторов. Джерри и Остин, однако, были порознь, так что каждому выделили по несколько операторов. Узкая полоска-голограмма, преграждавшая героям путь в Лабиринт, загорелась красным цветом, и они нетерпеливо ринулись вперёд. С самого начала было три варианта пути (налево, вперёд и направо), которые пилоты разделили между собой. Так, Остин пошёл вперёд, направо — Джеральд, последний вариант выбрали Венди и Алхимик.
Замысловатые переходы Лабиринта быстро развели группы. Когда казалось, что дальше делиться больше невозможно, новые коридоры численностью превосходили всякие ожидания. По земле бегали крысы, прятавшиеся в костях животных. Остин на своём пути так вообще обнаружил самый настоящий человеческий череп, который его очень напугал — операторам пришлось подбодрить старичка, чтобы он продолжил идти дальше. Пилоты осматривали разбросанные вазы и ящики, которые оказывались полностью пустыми. Только в одной разбитой амфоре Венди и Алхимик нашли невзрачный камушек, после проверки оказавшийся бриллиантом. Венди спрятала его в карман, её спутник это только одобрил.
Джерри долго не мог найти ничего интересного, пока в середине одного перехода не натолкнулся на разломанный ящик. Увлечённый этим, он полез проверять. А когда отвлёкся, все операторы уже были мертвы. В паре метров от Джеральда стоял Хессиан, который целился пилоту в сердце. Пришлось поднять руки.
— Хо-хо, удачно ты, мальчишка. Заходи, не кусаюсь, — Хессиан кивнул и предложил Джеральду пролезть внутрь. Тот не мог не повиноваться совету, походившему на приказ с издёвкой.
— Патрулируй Лабиринт, — приказала Хессиану Рианетт, тем самым сразу выдав себя. Джерри всё ещё не мог поверить, во что вляпался, поэтому вёл себя относительно спокойно. — А ты иди сюда, урод. Из-за тебя я потеряла своë тело и своего повелителя. Как я тебя ненавижу, мерзкое животное… Я с превеликим удовольствием отрежу тебе руки и ноги. А потом яйца, а затем буду пилить и отрывать голыми руками голову. Я отрежу тебе всё, что только можно! — засмеялась дьявольским смехом, от которого даже Хессиану стало не по себе, террористка.
Джеральд медленно подошёл и остановился в шаге от инвалидной коляски. Рианетт, ослепительно скалясь, держала в руках циркулярную пилу. Она не врала насчёт своих намерений.
— Я хочу спросить одну вещь, — поднял палец Джерри. — Вы работаете на CIMun, да? До сих пор? Вам нужно, чтобы я умер. Вы все этого хотите. Я же прав?
— Да плевать нам на твой CIMun, ушлëпок! — повысила голос Рианетт. — Бейналлис всегда были сами по себе!
Её слова Джеральд воспринял как ложь. Он решил, что Рианетт намеренно сохранила в тайну связь террористов с CIMun. По его мнению, она могла быть связана с Кхандом или Остином. Осознание того, что его обманывают даже перед смертью, вдруг очень разозлило Джеральда. Он снова впал в ярость, причём настолько сильную, что затряслось тело. Рианетт замахнулась пилой, и в ту же секунду Джерри атаковал её. Левая рука схватила её ладонь с пилой, правая обхватила хрупкое горло. Террористка начала задыхаться. Хессиан, стоявший на страже, пока ничего не заметил.
— Лживые предатели, — прошипел Джеральд, после чего развернул пилу в обратную сторону. Марсело умоляла его, но озверевший пилот её не слышал. Он надавил на слабую руку, отпустил шею и вонзил режущее лезвие ей в горло. Рианетт протяжно закричала. Пила выскользнула у него из рук, Джерри немного отошёл назад. Недолго думая, он подошёл ближе и кулаком врезал ей по лицу. Вспомнив то наслаждение, которое он испытал, убив Аритона, разъяренный Джеральд нанёс ещё несколько ударов в полную силу. Убрав кулак, он обнаружил плоское и разбитое в пух и прах лицо. Рианетт рухнула с коляски едва живой. Джеральд запомнил, что слабых нужно бить послабее, чтобы они больше мучались.
Хессиан, стоявший снаружи, услышал вскрик Рианетт и побежал на помощь. Его предала узкая щель: Хессиан полз в комнату правым боком вперёд, и первой высунулась рука с пистолетом. Только закончивший с Марсело Джерри воспользовался этим и, подхватив с пола пилу, отрезал ему руку. Хессиан закричал и сразу пополз назад. Джеральд выпустил из рук пилу и, забыв о пистолете, полез за террористом. Началась погоня. Безоружный Джерри был страшнее вооружённого до зубов спецназовца.
Джеральд, в целом, был быстрее, но Хессиан, расплëскивая кровь по всему Лабиринту, скакал из стороны в стороны и уклонялся от выпадов противника, пытавшегося сбить террориста с ног. Они несколько раз заворачивали при первых же встречавшихся поворотах и быстро попали на путь, по которому проходил Остин. Хессиан понëсся прямо на него и на операторов. Пара толчков — операторы растолканы по всей ширине перехода, создано искусственное заграждение.
— Наиссех!? — воскликнул удивлённый Остин. Пробегавший мимо Джеральд грубо столкнул с ног друга, не ответив на его вопрос. Его скорее раздражали, чем радовали такие встречи — для поимки требовалось настичь Хессиана в прямом коридоре без поворотов, какие имелись в Лабиринте. Правда, Джерри не подозревал, что об этом знал и его противник.
Камеры показали миру, как холодно Джерри отпихнул в сторону Остина и чуть не убил ради поиски какого-то человека с отрезанной рукой. Вся мировая общественность заинтересовалась этим моментом. Догадливый Кханд, продолжавший отлеживаться в центре CIMun возле Лабиринта, отправил за Хессианом своих агентов. Преступника надлежало остановить любой ценой. Люди, и так разочарованные в Джеральде после победы в пирамиде Ласт, стали выступать за полное исключение его из 20000 километров. Официальное заявление сделал Август Мадагаскар, призвавший не осуждать пилота раньше времени: ещё не ясно, кем является этот человек с отрубленной кистью и в сетчатой маске. Многочисленных недоброжелателей его слова не остановили. Самым популярным хештегом этого дня стал #уберитеархавира, использовавший знаменитое прозвище Джеральда.
Удача улыбнулась Хессиану, когда он завернул за очередной угол и нашёл ещё одну скрытую комнату. Улыбнулся и сам террорист, забравшись внутрь и ногами задвинув плиту. Он притаился в темноте, надеясь, что Джеральд его не найдёт. Увы, шум сдвигаемой плиты убедил его в обратном. В образовавшемся проходе возникло лицо Джеральда. Хессиан спешно достал из кармана склянку с кислотой и плеснул ему в лицо. Пилот с криками упал на землю, а террорист пробежал мимо него. Джеральду понадобилось несколько секунд, чтобы встать на ноги и продолжить погоню, при этом он продолжил держаться за правую половину лица. Щеку и правый глаз разъедало, Джерри мог только стонать от ужасающей боли.
Но он возликовал, когда вместе с Хессианом вышел на тупик. Паникуя, террорист попытался забраться на стену и потерпел неудачу из-за отсутствия правой кисти. Джерри обрушился прямо на него и одним ударом сломал левую руку. Хессиан перевернулся на спину и защитился коленом, оттолкнув Джеральда. Тогда последний ещё раз набросился на противника, и от этого выпада Хессиан достаточно легко увернулся. Пользуясь беспомощностью Джерри, он снова побежал, но на этот раз к выходу из тупика. В этот момент здесь появились Алхимик и Венди, ещё ничего не знавшие о творящемся беспределе. Хессиан натолкнулся на Алхимика и упал от мощного удара по животу, который тот нанёс не специально, а со страху. Террорист упал, и к ним подскочил озверевший Джеральд.
— Господи, что с ним!? — ужаснулась Венди, увидев лицо Джерри. Затем она — так же, как и Алхимик — опознала в преступнике Наиссеха. Их операторы остановились в отдалении, снимая всё происходящее на камеры.
Джеральд настиг Хессиана и собрался добить. Его кулак был остановлен Алхимиком. Взгляд пилота молчаливо намекал, что террориста лучше отдать властям, чем убить. Джерри попытался воспротивиться, но Алхимик в данный момент времени был гораздо сильнее, из-за чего он потерпел поражение и упал на землю.
— Что ты делаешь? Террориста надо убить! Он опасен! — тихо прошептала Венди.
— У него нет оружия и отрублена рука. Этого индивида только сдавать властям, Венди, — возразил Алхимик, который достал из одежды бутылку воды и вылил на лицо Джеральда. Этим он, возможно, спас ему жизнь.
Венди посмотрела на него с удивлением и даже некоторым презрением, как на тряпку. Она считала, что вне зависимости от положения и состояния преступник остаётся преступником, поэтому с ним, если он опасен для тебя, нужно жестоко расправляться. Венди забыла историю, которую ей рассказал Алхимик — историю об уходе от жестокости и о прощении. И это очень расстроило его.
Подоспели агенты Кханда, которых пилоты и операторы приняли за обычную охрану. Они приказали не снимать и быстро эвакуироваться из Лабиринта, на месте выяснилось, что совсем недавно произошло покушение на Кханда (террористы были не при чëм). Алхимику пришлось взять с собой Джеральда, что Венди тоже не одобрила. Очень быстро группа из трёх пилотов и операторов встретила группу Остина, и все вместе они покинули Лабиринт. Поиски Арканы были временно приостановлены, хотя уже на этом этапе стало ясно, что возобновлены на территории Лабиринта они не будут.
Агенты CIMun задержали Хессиана и быстро нашли мёртвых операторов. Гораздо больше времени занял осмотр всех потайных комнат: так как Хессиан убежал достаточно далеко от комнаты с Рианетт, её нашли только спустя длительное время. Спасти еë, как и Хессиана, успели — это не отменяет того факта, что они оба останутся инвалидами.
Некоторое время спустя было сделано официальное заявление: "Джеральд Грейхарт столкнулся с террористами и был облит кислотой в Лабиринте". Это оказалось не самым удачным шагом. Мало того, что отношение к Джеральду со стороны аудитории нисколько не изменилось, так ещё и CIMun была в очередной раз обвинена в ужасной организации 20000 километров и полной безответственности.
По правде говоря, Джеральд сам решил преследовать Хессиана, так что в произошедшем была только его вина. Он продолжал верить, что его ненавидит судьба и весь окружающий мир. Врачи помогли ему, но правый глаз полностью ослеп, правая половина лица была необратимо изуродована. Кислота, использованная Хессианом, была серной, причём еë концентрация не оставила Джерри ни единого шанса на восстановление. Он был расстроен и подавлен, как никогда. Жена созвонилась с Джеральдом и поддержала его, попросив только не рассказывать ребёнку. Родители Джеральда, Элиза и Рокфер, так и не появились — оставалось надеяться, что боятся преследовать его из-за угроз Мадагаскара.
Хессиан был доставлен в полицейский участок. Ему заботливо установили протез руки, хотя неясно, для чего, поскольку она ему при избиениях не понадобилась. Полицейские применили силу для того, чтобы выпытать из террориста информацию о возможных сообщниках. Хессиан Сарва, 10-летний уроженец Северного Норлода, обвинялся в покушении на жизни Рианетт Марсело и Джеральда Грейхарта. Первую он намеревался предать, а причиной попытки убийства второго стали садистские наклонности. Избиение покалеченного и больного человека длилось несколько долгих минут, пока полицейские, получившие какое-то сообщение, не покинули кабинет, где находился всё это время Хессиан. Последний, наконец вздохнув с облегчением, заполз на стул и сел. Он не понимал, почему полицейские вышли, но надеялся на лучшее. Ему не повезло.
Дверь открылась, и внутрь зашёл Кханд Фернандес.
— Поговорим по душам? — предложил Кханд. Внутри Хессиана похолодело. Он больше не смеялся.
Во времена Туука Синемара в южном Норлоде доминировала третья Массидская империя, и только на побережье сохраняли свою независимость многочисленные мелкие города, для завоевания которых Массидам ещё не хватало времени и сил. Таких городов-государств насчитывалось свыше шести сотен, и одним из таких была крошечная Пампера, от которой оставались только деревня да стены. Правил здесь монарх-пастух Аолай. Пампера давно находится под влиянием сильного города Эрикуса, и потеря ею независимости — лишь вопрос времени.
Так уж вышло, что капитан, который перевозил на своём корабле Туука Синемара, плыл в Ифамию. Синемар, ориентировавшийся на грандиозные памятники — сооружения, которые должны были построить великаны, первые дети Сириуса, заслужившие Аркану, — не согласился высаживаться в величественном городе Олгене, а попросил капитана доставить его до того самого места, где находились развалины некого лабиринта. Капитан выполнил просьбу и остановился в Пампере. Он согласился отвести странника к лабиринту, хотя у Синемара были немного другие планы. Из-за неимения у Памперы порта они добрались до берега на лодке и высадились возле поселения. Уже отсюда Туук видел высокие стены Лабиринта. Навстречу ему вышел сам царь Аолай, одетый в плащ-накидку. Он был удивлён появлением кораблей у берегов деревни и решил, что это прибыли воины Эрикуса. Однако правда успокоила его.
— Пришёл я во имя бога Сириуса, дети его, — грозно сказал Туук.
Аолай и жители деревни пали ниц перед ним. Синемар приказал им встать.
— Мы всегда рады пророку его и готовы дать ему пищу и воду, — сказал Аолай. — Разрешите говорить о Свете, о всезнающий философ?
Синемар был удовлетворён. Жители южного Норлода все до единого верили в Бога Света, однако настоящих приверженцев жизни он видел в этих полунагих деревенских жителях, сблизившихся с природой. Вид Аолая вызывал у него, высшего пророка, благоговение.
— Конечно, царь. Всему своё время. Вы приблизились к Сириусу и излучаемый им свет вас больше не ослепляет. Но, как я вижу, это не та башня, что я ожидал. Есть люди, что светлее вас, — объяснил Синемар.
Аолай был в ужасе. Ему было страшно от одной мысли о том, что он стоит рядом со святым пророком.
— Что это значит, пророк Сириуса?
— Это значит, что когда только появилась наша Земля, по ней ходили гиганты. Их немного осталось, но они чтят своего Бога с самого рождения и теперь уравнены с ним в святости. Им не хватает только силы, чтобы они были Богами на земле и несли семя познания другим народам вместо меня. Я пришёл исправить эту оплошность, Я — Туук Синемар, Стон Эйвари, сообщаю вам о правде, чтобы удостовериться, что она среди среди. Я ищу тех людей, что верны Сириусу с самого начала, чья святость выше всех человеческих благ. Им я передам желанный дар.
Синемар потянулся за сумкой и немного погодя вынул Аркану — блестящий зелёный шар с рельефом. Он показал её Аолаю и остальным, и те наклонили головы в знак поклонения Божьему дару.
— Мы понимаем тебя, пророк. Мы ещё недостойны, наш час ещё не пришёл. Пожалуйста, просвети нас, как жить дальше, пока ты не удалился. Как хранить свет? — попросил Аолай.
— Свет среди вас и никуда утрачен не будет, покуда вы едины, — объяснил пророк. — Царь Аолай, когда я смотрю на тебя, я вижу прекрасное отражение вселюбящего и всепонимающего Сириуса, каким он был в своей юности. Не мне учить тебя, ты сам можешь научиться всему. Я скажу только одно — это страшное, стоящее над деревней, от тьмы и невежества. Если не хотите погибнуть от его действия, идите с деревней к самой высокой горе. Там надлежит основать монастырь, Аолай, и его настоятелем будешь ты. Этот монастырь простоит, пока его не посетит Бог в человеческом обличье, а затем будет уничтожен тьмой и злобой. Пока он будет существовать, жизнь и свет никуда не уйдут из южного Норлода.
Царь Аолай согласился с пророком, а затем пригласил его, моряков и дружинников в свою скромную обитель. Перед отплытием в новые земли надлежало наполнить себя духовным и телесным.