Настоящая царица Андаенга стала сенсацией. Хотя правила 20000 километров Арканы не допускали участия учёных в процессе, Кханд был вынужден проконсультироваться с ними — крионика древних, первооткрывателем которой стали Остин и Джеральд, могла отличаться от современной крионики, ставшей довольно развитой технологией. В повседневной жизни крионика используется людьми, желающими переместиться в будущее, а также в камерах для отдыха, устанавливаемых на кораблях или в домах. Джеральд даже рассматривал для Джилл вариант с камерой гибернации, в теории позволявший ей дожить до времён, когда человечество научится бороться с ахтилеей, но его супруга упорно отказывала, поскольку считала, что процесс заморозки может убить маленькую девочку.
Крионики объяснили Кханду, что ящик с замороженной женщиной достаточно просто поместить в термостат, и постепенное нагревание должно приведёт к восстановлению вегетативных функций организма прежде, чем лёд полностью растает. В комплекс был доставлен термостат CIMun Ippotal, его установили рядом с аппаратом с рыбой. Джерри, Алхимик и два дюжих оператора перенесли ящик в прибор и закрыли. Среди пилотов за состоянием женщины вызвался наблюдать Остин, которому, как самому опытному, доверили это дело. Остин не просто так принял это решение: он верно смекнул, что выжившая может стать ключом к пониманию истории комплекса и нахождению Арканы. По его прогнозам, "храм" был в два раза больше, чем они открыли, и Аркана — если она, конечно, не исчезла вместе с собаками и интерьером — наверняка была надежно запрятана. И всё же Остин немного опасался. Он не хотел уступать Аркану другим.
Остин долго сидел на табуретке, вглядываясь в женщину. На вид ей было не больше 6–8 лет, и сохранилась она хорошо — по крайней мере, процесс гниения затронуть не успел, благодаря чему Остин и убедился в возможности еë оживить. Так и произошло. С таянием льда женщина упала на пол, а ещё через несколько минут после падения зашевелилась. Остин убедился, что температура почти достигла среднего для комплекса уровня, поэтому открыл термостат и помог не успевшей очнуться женщине приподняться. Она, заметив Остина, в ужасе отшатнулась и прислонилась к термостату. Всё вокруг было для неё незнакомым, чужим.
Женщина заговорила на своём родном языке. Остин вынул приготовленный им компактный переводчик. Машина оказалась в замешательстве: она не знала этого языка. Остин попросил машину попробовать ещё раз. Оказалось, что умнейший переводчик, Langa Lepot ET, знавший свыше десяти тысяч языков, не мог распознать ни малейшего слова, сказанного представительницей древней цивилизации. Сомнений не оставалось — эта цивилизация вымерла, не оставив следов в языках народов Камбрии.
Остин, вздохнув, решил попробовать социализировать дикарку. Он шёпотом попросил операторов не снимать, и те его послушались — ради эксперимента. После этого он указал на себя пальцем и пробормотал: "Остин Спенсер". Женщина промолчала. Он ещё раз ткнул в себя пальцем и повторил.
— Йостенх Сиппенса? — вдруг спросила она.
Остин отказался от кивка головы, рассудив, что язык жестов у других людей мог быть совсем иным. Он решил использовать только базовые движения пальцев, интуитивно понятные. Он указал на женщину. Та его ещё не понимала.
Остин показал на других людей в галерее, назвав их операторами, затем снова указал на себя и сообщил своё имя. Затем он направил палец на женщину. Она начала понимать, что от неё требуют.
— Опиратори, Йостенх Сиппенса, Энкха Байсур Силетха.
Остин показал на женщину и сказал еë имя. Она кивнула головой слева направо, будто отрицательно, хотя на самом деле на языке её цивилизации, скорее всего, это положительный жест. Тогда Остин направил палец в свою сторону и сообщил своё имя на её языке: "Йостенх Сиппенса". Женщина кивнула так же. Так Остин убедился, что они поняли друг друга. В знак дружбы он улыбнулся. Энкха ответила ему взаимностью.
Это было поразительно. Глобализация давно победила, и многие культуры уступили могущественной эсти-оскольдской, навязавшей всему миру свои правила. Остин впервые прикоснулся к далёкому прошлому, когда мир был разделён на совершенно уникальные в своей основе народности, и зачастую им приходилось с трудом налаживать контакт. Остин воображал себя великим переводчиком, наследующим дело путешественников былых эпох.
Женщина отказалась от криков и вопросов, поняв, что Остин пытается особыми способами перевести её язык на свой, и он был очень благодарен ей за хорошее поведение: этот древний ребёнок отвлекал его от тяжёлых мыслей о Греге и Эсиле. Он дал ей треску, которая находилась в аппарате. Энкха кивнула головой снизу вверх, что старик принял за отказ. Он предложил ей ещё несколько видов рыбы, пока не понял, что она принципиально подобным не питается. Тогда он протянул ей обычный кекс. Энкха подошла и с интересом осмотрела этот деликатес со всех сторон.
— Ацтокра кетлан Йостенх Сиппенса койомека ол олламира неану? — спросила она тихо.
— Ешь давай. Не подавись, — проглотив смех, произнёс Остин.
Энкха поняла его интонацию и надкусила кекс. Ей, видимо, очень понравился этот сочный вкус, поэтому она, смотря на Остина виноватыми глазами, попросила ещё. Он дал ей больше. В этом неловко начавшемся разговоре он чувствовал себя уверенно, потому что шаг за шагом завоёвывал доверие царицы. Он принял важное решение: использовать алгоритмы переводчика для воссоздания древнего языка. Прежде всего требовалось выяснить названия многих предметов, и для этого Остин собирался использовать свои главные приспособления — указательный палец и информационный планшет, способный показывать разные картинки. Энкха, к счастью, легко догадалась об его идее.
Пару десятков минут спустя переводчик уже вышел на след схемы построения предложений в языке Энкхи. Остин выяснил, что дикарка считала его "Ацтокра кетлан Йостенх Сиппенса", и второе слово на её языке означало "небо". Пока было рано говорить об этом, однако Остин предположил, что для древней загорелой дикарки он был гостем с небес, мастером и господином. В то же время операторы и изображения обычных людей современности не вызвали у неё такого восторга, и "Ацтокра" к их названиям ("опиратори" и "кетлан" соответственно) она не добавляла. Видимо, Остин был особенным человеком.
При помощи анимированных изображений Остин сделал попытку выделить глаголы. Ему удалось открыть примерно 15–20 слов, обозначающих действия, и на этом его прогресс на сегодня подошёл к концу. Прилагательные он обнаружить так и не сумел, из-за пришёл к выводу, что они могут не существовать. Закончив с работой, он приказал переводчику заняться анализом языка, а с Энкхой очень улыбчиво попрощался, попросив перейти в выделенную для неё бывшую конуру. Она покорно прошла через установленную дверь и осталась внутри.
Остин пошёл вниз, не зная, что остальные уже совершили удивительные открытия.
На этот раз Венди и Алхимик шли в сопровождении Джеральда. Он понуро плëлся позади, сложив руки на груди. Пилоты молчали, каждый думал о своëм и боялся спровоцировать находящегося рядом. Если Венди и Алхимик опасались из-за вездесущего Гарруса, чей полуслепой глаз доставал их повсюду, то Джерри боялся прибить кого-нибудь из-за своей озлобившейся натуры. Алхимик и Венди преимущественно смотрели вперёд, а Джеральд постоянно озирался по сторонам и заглядывал в разные помещения. Всего в коридоре было обнаружено четыре морозильные камеры, где, помимо Экнхи, нашли несколько замороженных насекомых и одну дохлую собаку, очень похожую на дикого волка. Сопоставление её с древним предком подтвердило предположительный возраст строения — четыре-пять тысяч лет.
В это время древние люди должны были ходить с палками и использовать самые простые каменные орудия, но увиденное никак не соответствовало традиционной исторической картине. Кханд был счастлив: популярность реалити-шоу, и так невероятная, достигла новых высот. Обращение учёных со всего света, направленное против 20000 километров и имевшее своей целью защиту драгоценного комплекса от непрофессионалов, было проигнорировано. Из-за этого многие эксперты предположили, что имеют дело с грандиозной фальсификацией. Сами пилоты знали, что имеют дело с уникальным отпечатком величия первых людей.
— Сгнил, — сказал вслух Джеральд, когда заметил замороженное тело в ящике. Алхимик, обратив внимание на собаку, испугался и вздрогнул.
Обнаружение мёртвой собаки доказало, что заморозка использовалась не с целью сохранения людей до лучших времен. Скорее всего, она была предназначена для захоронения — недаром ящик напоминал гроб. В таком случае оставалось неясным, куда делось большинство тел, похороненных здесь.
В конце коридора героев ждал сюрприз — маленькое помещение, напоминавшее лифт. Венди и Джерри, скептики, не могли и подумать сделать то, что сделал Алхимик. Когда все зашли внутрь, он дёрнул за палочку, висевшую на стене, и лифт двинулся вниз. Операторы и Венди перепугались.
— Древний лифт!? — воскликнула Венди.
— Он точно не упадёт? — серьёзно спросил Джерри.
— Если он есть, то он рабочий. Хотя бы иногда, — рассудил Алхимик.
Лифт двинулся вниз довольно долго — минуты три-четыре. На середине пути каменные стены сменились живописным видом лавового озера, отходившего от вулкана до этого места. Пилоты имели дело с огромной пещерой, в которой был построен город древних людей с обширной восточной площадью, на которую спускался лифт, жилыми домами и мостом через озеро. Это поселение имело площадь полноценного современного посёлка.
— С ума сойти… — сказала Венди. Алхимик просто промолчал, не веря своим глазам — он скорее бы поверил в лифт у первобытных людей, чем в подобное. Джерри нервно посмеивался, понимая, что всё это добро им в поисках Арканы придётся изучать досконально.
Большая часть поселения находилась на высоком берегу озера, в тридцати метрах над его уровнем. Через озеро шёл мост, который вёл на другой высокий берег, где располагалось всего несколько строений. Проход через мост был заблокирован камнями, поэтому предстояла достаточно затруднительная процедура очистки от завала. Пилоты насчитали сотню зданий, среди которых особенно выделялось три — "мэрия" у северной границы площади, "храм" чуть западнее и "часовня" возле моста.
— Может, дадим название хоть? Алхимиковка или Аркановка какая-нибудь? — усмехнулся Алхимик.
— Нет, звучит по-идиотски, — Венди предложила свой вариант: — Лучше Новый Дефр.
— Джилл, — вдруг сказал Джерри.
— Что Джилл?
— Назовите так. Хорошо звучит.
Пилоты не согласились с ним, но приняли вариант к сведению. Всё же не им приходилось согласовывать название впервые открытого поселения. Нужно было развлекать зрителей, обожающих драму. Чтобы не превращать поиски в клоунаду, начальство во главе с Кхандом очень осторожно подходило к этому вопросу и извне провоцировало различные неприятности: заставляло операторов раздражать пилотов, с учётом взаимоотношений участников поисков сталкивало их или разделяло, раздувало любой мелочный конфликт.
Лифт остановился, люди вышли наружу. Они прошлись по площади, бетон в основании которой во многих местах потрескался. В обширные трещины при желании можно было залезть и обратно не вылезть. Алхимик попытался так сделать ("в рамках эксперимента"), однако Венди ему не позволила. Джеральд первым обратил внимание на маленькую стелу в самом центре площади. На ней, прямо на древних иероглифах было небрежно начертано: "Tuuk Sinemar". Под стелой валялся обглоданный человеческий скелет. Это всё, что осталось от Туука Синемара — пророка Сириуса, владевшего Арканой. Этот человек умер здесь, но его дружина выжила и вернулась с картой на родину. Джерри подумал о вооружённом столкновении, в ходе которого Аркана была отобрана у умерщвлëнного Синемара местными жителями. Если это так, то найденный в Оскольде царёк мог быть одним из дружинников Синемара, решившим быть захороненным там, где его могли бы найти владевшие картой Арканы. Но почему он сразу не дал направления на Андаенг?
А что, если оно было, но его уничтожили друзья Леваллуа, вторгшиеся на площадку? Джерри, держась за голову, пытался построить маршрут и хронологию происходившего. Подземный город возник в древние времена и дожил до Туука Синемара, то есть, существовал от каменного века до средневековья. Пока ещё рано говорить, когда именно исчез древний город.
— Я бы не советовал заходить в дома и отходить от лифта. Тут всё древнее как чëрт, — сказал Джеральд. — Хотите провалиться в магму!? Нужно ещё оборудование.
— Нам надоело дожидаться наверху! Это наш шанс, — возразила ему Венди. Она и Алхимик пошли вперёд и уже через пару шагов нашли яму в хрупком основании площади. Внизу булькала магма. — А знаешь, мы согласны.
— Хотя следует попробовать, — Алхимик безрассудно сделал шаг вперёд, и Венди пришлось насильно оттаскивать его назад. Джеральд вернулся к лифту и, когда двоица с операторами догнала его, поднялся наверх. Там уже стоял Остин, только подошедший к лифту и удивившийся древнему изобретению.
— А ты довольно медленный, Остин, — агрессивно сказал Джеральд.
Остин вздохнул.
— Я всё пропустил?
— Вернёшься с нами и увидишь сам. Сейчас там опасно, — заявил Джерри и прошёл мимо него.
Старик, удивлённый, полез с расспросами к Венди, и той пришлось несколько минут объяснять ему увиденное. Остин плëлся за ней, разинув рот.
При темной Луне вооружённое войско пересекло тридцать холмов, овраг и достигло спрятанного среди деревьев города Вулкана. Возглавлявший дружинников горделивый воин достал булыжник и при помощи ножа нанёс кружочек на этом месте — побережье Новой земли. Издалека незнакомцев оглядели загорелые воины в браслетах, накидках и набедренных повязках, вооружённые копьями и луками.
Предводитель пришельцев вёл рядом с собой переводчика, которого совсем недавно захватил на побережье. Этот же варвар привёл их к своему городу. Дружинники долго стояли у ворот, и полуголые воины со смехом смотрели на них, как будто видели в пришельцах ряженых обезьян. Это рассердило Синемара, но он был вынужден помолчать. Улучив секунду, он достал из сумки Аркану и злобно посмотрел на смеющихся, потом оскалился и только после тяжёлой внутренней борьбы положил шар обратно в сумку.
К пришельцам вышел посланник.
— Император Сахея и Вселенной, повелитель неба, земли и вулкана, гордый и неукротимый, мудрый и разумный Молинаука Сераск Ашаролько согласен принять гонцов из диких земель. Он надеется, что вы принесли ему великие дары. Не злите императора Вселенной.
— Если твой император правит Вселенной, то что остаётся богу Сириусу? — гневливо спросил Синемар. Переводчик перевёл это как "Я соглашусь с вами".
Посланник улыбнулся и попросил иноземцев последовать за ним. Они вошли в роскошные врата, охраняемые насмешливыми воинами. В то время основной проход ещё не был засыпан, и необходимость пробираться через крышу отсутствовала.
Собаки разгневанно завыли на незнакомцев, а те едва удержались, чтобы не размозжить головы страшным волкоподобным бестиям. По коридору они прошли в длинный амфитеатр, где заседал парламент Сахея — сотни прекрасных мужчин и женщин, выглядевших по-варварски, но ведших себя гораздо культурнее, чем прибывшие с других земель. Кто-то из местных раздосадованно прикрикнул:
— Они не от Ацтокра. Люди Ацтокра носят божественные одеяния, а не грязные лохмотья. Ацтокра стар, как сама Вселенная, он видел первых людей, а это лживые подонки. Они пришли не помочь нам, а ограбить. Изгнать их, пока не стало слишком поздно!
Другие возразили оратору, что иноземцы могут пригодиться императору. Переводчик объяснил Тууку Синемару, что парламент спорит по поводу его принятия. В конце концов было решено впустить одного Синемара. Он заранее, почуяв подвох, попрощался со своими дружинниками и отдал им карту. Стражники пропустили его в спуск вниз. Морозильные камеры немало удивили Синемара. Там хранились замороженные люди и собаки.
— Что это? — спросил он.
— Камеры смерти. Здесь грешников охлаждают до тех пор, пока они не превратятся в сосульки, пока души не успели покинуть их тела. Они сохраняются до прибытия бога неба Ацтокра. Ацтокра будет судить их справедливо, — объяснил переводчик.
Исправно работающий лифт спустил Туука и переводчика вниз. Синемар смотрел на горящий жизнью древний город так же, как пилоты смотрели на его развалины. Двери лифта раскрылись, Туук вышел наружу и сразу же упал на колени перед худоващым императором, сидевшим на троне, который, в свою очередь, держали четверо стройных юнош. Вся площадь была окружена войсками императора, серьёзно настроенного по отношению к Синемару.
— Здравствуй, чужеземец. Император Сахея и Вселенной, повелитель неба, земли и вулкана, гордый и неукротимый, мудрый и разумный Молинаука Сераск Ашаролько приветствует тебя, так встань и прояви ему своё расположение, как и он к тебе, — приказал Молинаука. По его приказу Синемар привстал. — Так-то лучше. Объяснись мне, кто ты таков и зачем держал путь в мою великую державу. Мы были спрятаны от назойливых диких людей тысячи лет, только Ацтокра мог найти нас. Ты не Ацтокра. Тогда как? Бог вёл тебя?
— Не знаю, о каком ты Ацтокре говоришь, император. Я Туук Синемар, иду дорогой Сириуса. Может, вы не так видите Бога. Я пришёл принести вам свет и узреть, достойны ли вы зваться детьми Божьими, — сказал Синемар через переводчика.
— Вот как, Тука, — продолжал император. — Не знаю, о чем говоришь ты, мы знаем Бога. Моя дочь, Энкха Байсур Силетха, поклоняется ему. Энкху, приведите Энкху! Она объяснит чужеземцу, что есть свет.
— Я здесь, мой император, — подошла стоявшая за троном девушка и присела. — О чужеземец, Ацтокру ты должен знать, ведь он привёл тебя сюда. Лучше перескажи слова его, что он передал нам. Ацтокра должен был оставить послание насчёт своего пришествия, и если мы были верны, он не убьёт нас. Что сказал Ацтокра?
— Надеюсь, вы о Сириусе. Есть и другие боги, но если вы о главном, то это только он. Сириус, жаждящие, — это наше Вселенское божество и явление человека. Он родился из нас и не принуждает, но помогает. Сириус сказал, что хранящие в себе свет не способны утратить его, и это правда. А правда никогда не лжёт, потому что она от светлого, от того же, от чего явились мы и Сириус в этот мир. Я — Туук Синемар, Стон Эйвари, пришедший сообщить вам о правде и удостовериться, что она среди вас. Если же нет, то перечить не стану, а удалюсь и буду искать тех людей, что сначала верны Сириусу. Им я передам желанный дар.
Жители города были недовольны таким описанием.
— Нет, твой бог ничто! — воскликнула Энкха. — Он просто слаб и не Бог вовсе, если он от людей! Люди от Бога, а не наоборот. Твой Сириус тогда злой и слабый бог, Тларепо, тебя нужно убить.
— Как знаете, люди. Тогда я ухожу, — сказал Туук и собрался уходить. Грозный голос императора остановил его.
— Что за дар ты хочешь подарить людям своего Бога? Скажи императору, и он отпустит тебя с миром.
— Это дар Сириуса, который он приказал мне отдать людям, первыми поверившим в него. С этим даром они будут уравнены с любимым Богом, потому что этого заслуживают.
Император что-то сказал, и переводчик отошёл от Синемара. Пророк понял, что замыслил император, и попытался сбежать и скрыться на улицах города. К сожалению, безуспешно: быстро был окружён. Он достал меч и с ним достойно защищал свою жизнь, пока не пал от предательского удара в спину. Солдаты достали из окровавленной сумки Аркану и подали Молинауке. Тот с удовольствием осмотрел подношение.
— Ему же говорили, что никто не уходит от императора Сахея и Вселенной, повелителя неба, земли и вулкана, гордого и неукротимого, мудрого и разумного Молинауки Сераска Ашаролько, не вручив великий дар, — усмехнулся правитель, посматривавший на запачканный артефакт. — Схватите его воинов, принесëм их в жертву Ацтокре.
По возвращении в Икай-Тасе Венди и Алхимик временно разъединились, по обыкновению остерегаясь Гарруса. Салабланка из очень гордой и своевольной особы быстро трансформировалась в зажатую и скромную и в таком виде зашла на "Заключение". Она ожидала встретить Гарруса на мостике, где тот, скорее всего, рассматривал бы свою фотографию, листал планшет или проверял её снаряжение. Венди удивилась, когда не обнаружила его. Судя по всему, гуляет где-то на улице. Правда оказалась иной.
Алхимик засунул ключ в замочную скважину и открыл явно не сочетавшуюся с корпусом "Следжхаммера" по цвету и дизайну дверь. Он серьёзно проголодался после целого дня удивлений, поэтому, зайдя в главное помещение, первым делом начал искать запрятанные отвары. Помня, что отвары лежат в шкафах, он повернулся к последним и с удивлением обнаружил, что они открыты. Более того — кто-то приоткрыл крышку от банки с алишбеной. Пилот не на шутку рассердился и с недовольством осмотрел весь корабль. Его взволнованные глаза заметили изменения в положении многих вещей. Кто-то незаконным способом проник на корабль, который давно утратил металлодетектор, и принялся изучать личные принадлежности Алхимика, включая самые секретные файлы…
Алхимик вынул дощечку для банок с алишбеной, внутри которой был сделан прорез, куда Алхимик прятал три самых ценных документа в своей жизни. Он показывал их только Венди. Больше никому не был намерен. Документов в дощечке не оказалось.
— Граллент! — закричал Алхимик и, словно чувствуя, ринулся к кровати. Гаррус тут же вылез из-под неё и виновато остановился. Видимо, привычка скрываться у него никуда не делась. — Отдайте мне их, я вас ещё вежливо прошу.
Гаррус с улыбкой подал ему документы. Алхимик потребовал отдать все гаджеты. Наёмник отпирался, но всё же сдался и отдал телефон и планшет. Алхимик кинул их на пол и уничтожил жестокими ударами ноги.
— Если хоть кто-то узнает, если вы хоть кому-нибудь переслали — кто-то из нас покойник. Я надеюсь, мне нет нужды объяснять Венди, какой вы мерзкий человек? — шипящим голосом спросил Алхимик.
— Она знает. Вообще, если хочешь общаться с ней, то спешу разочаровать: она не хочет с тобой… — и в этот момент Алхимик попытался схватить его за горло. Гаррус ловко уклонился. Они смотрели друг другу в глаза, как разъярëнные звери.
— Она хочет, Граллент. Я даю вам возможность уйти, поэтому воспользуйтесь ей, пока не придушил вас к чëртовой матери. Попробуете слить информацию обо мне или будете мешать Венди — всë. Я понятно объясняю?
— Более чем.
— Тогда уходите и не возвращайтесь сюда, — холодно закончил разговор Алхимик. Гаррус вышел из "Следжхаммера", и владелец корабля холодно закрыл за ним двери.
Граллент до сих пор дрожал. Он и не мог представить, с каким чудовищем столкнулась его племянница. Этот маньяк может убить Венди в любой момент, подкараулив невинную девицу. Гаррус не мог с этим смириться, он поклялся самостоятельно устранить урода прежде, чем тот доберётся до Венди. Гаррус решил дождаться следующего выхода Алхимика и Венди и последовать за ними, чтобы убить монстра в спину. Поскольку вариант с засадой в "Следжхаммере" отпадал из-за предусмотрительности Алхимика, а в большинстве остальных случаев его могли обнаружить, он принял именно этот вариант.
— Ты где был? — спросила Венди Гарруса, когда он вернулся на "Заключение" и посетил мостик.
— Не суть важно. Я устал и хочу спать, — Граллент лёг в капсулу, предварительно поставив время сна: один час. Сидевшая за рулём Венди несколько секунд смотрела на него, а затем продолжила слушать музыку в своих солнцезащитных очках.
«Как таких носит земля? Меня ещё куда ни шло, но подобных индивидов следует убивать на месте. Они не заслуживают отдельных камер в тюрьмах. Я был прав, я всё знал. Моя чуйка меня не подвела… никогда не подводит…» — после этих мыслей Гаррус заснул, так и забыв засунуть в капсулу свои пятки. Он мог не беспокоиться насчёт тайных встреч Алхимика и Венди: он перенастроил ИИ компьютера "Заключения" таким образом, что при покидания Венди корабля он будет немедленно разбужен. Пока что девушка не хотела покидать своё судно, и он мог рассчитывать на крепкий сон.
Работа с установкой оборудования в городе древней цивилизации затянулась на всю вторую половину дня и часть ночи, и имело смысл только лечь спать в надежде проснуться раньше остальных. Так же поступил и Джеральд. Ему было всё тяжелее воздерживаться от алкоголя, он чувствовал, как его переполняет агрессия и злость по отношению к другим. Думая только о Джилл, Джерри тешил себя мыслью о том, что ему удастся получить Аркану. На практике он показывал себя очень неважно, поскольку мечтания окончательно затуманили ему разум.
Джерри снова не хотелось спать, ему очень хотелось сорвать на чём-то свою злость. И, тем не менее, приходилось контролировать свою ярость, чтобы защищать остальных от неё. Защищал он их не из доброты, а из желания не вляпаться в очередную скверную историю.
Джерри отказался от сна в капсуле и снова сел за стол. Он взялся за смешную картинку, нарисованную Джилл. Он мог улыбаться только тогда, когда смотрел на неё. В следующую же секунду улыбка сменилась горькими слезами. Джеральд опустил голову и ударился ею об стол. Он повторил своё действие несколько раз, словно пытался пробить себе череп. Явно неудачно. Тогда Джерри выпрямил спину и отвернулся. Его глаза остановились на окне, где проскользнула тень с камерой. Джеральд верно понял: папарацци.
Операторам, по соглашению, было запрещено снимать пилотов по ночам, и никто из них не осмелился бы нарушить данный запрет. Безумный местный папарацци, как только понял, что Джерри может его заметить, присел. Он решил переждать, когда пилот снова отвернëтся, чтобы продолжить съёмки. К его несчастью, двери "Рассвета" с грохотом открылись наружу, и тогда безуспешный папарацци начал удирать. Он не сделал и двух шагов, как неведомая сила ударила его по ногам. Папарацци упал на спину, попытавшись защитить лицо руками, и тогда Джеральд, не испытавший ни капли сострадания к этому человеку, ударом кулака выбил ему зуб.
Тяжело дыша, Джерри наносил удар за ударом. Он бил и по голове, и по груди, и по спине, и по животу, и по конечностям. Ему хотелось сделать очень больно человеку, посмевшему вмешаться в личную жизнь, отомстить за всех преследовавших его операторов. В темноте не было видно тех увечий, которые Джеральд наносил папарацци, и это его только раздражало. Прикосновение к выступившей во многих местах жидкости — Джерри верно определил в ней кровь — взбесило его, и он начал бить по лицу, зная, что теперь этот человек никуда не уйдёт. Несчастный захлëбывался в собственной крови и выбитых зубах.
На шум сбежались охранники. Они с восклицаниями и криками попытались отодрать Джеральда от папарацци и смогли только каким-то чудом. Один из людей, схвативших Джерри под мышкой, получил разбитый нос, из-за чего ещё долго жаловался на Грейхарта. Охранники включили свет на телефонах и осветили обоих. На изуродованном лице Джеральда выступали обильный пот. Он был настолько взбешён, что его руки продолжали дëргаться, словно он хотел убить кого-нибудь. Ещё более страшным выглядел полумëртвый папарацци, чьë лицо превратилось в недоделанную глиняную поделку. Многочисленные кровоподтëки и переломы превратили красивого некогда молодого человека в инвалида.
— Ну ты и монстр, Грейхарт, — удивлённо сказал охранник.
Джерри с волчьим оскалом посмотрел на него, и говоривший замолк. Один за другим по всему Икай-Тасе загорелись окна в домах, пробудились даже пилоты кораблей. Джеральда и папарацци доставили в сопровождающий корабль, и если один был заключён под стражу, то другого со страху подключили к аппарату жизнеобеспечения. Через некоторое время к едва не погибшему папарацци вышел сам Кханд, выглядевший удивлённым.
— Безобидный папарацци? Как жестоко, — первым делом сказал он врачам, зайдя в медотсек. — Жить будет или зря место занимает?
— Состояние стабильное, угрозы жизни нет, — сообщил главврач. Его коллеги уже отключили папарацци от аппарата. — Однако надо признать, что если бы охранники не подоспели, был бы возможен летальный исход. Молодые люди в эти годы совершенно неуравновешенные. Выгоните Грейхарта, пока он не прибил кого-нибудь ещё!
— Да, мистер Шнайпс, я подумаю над этим, — Кханд прислонил руку к подбородку. — Благодарю вас за помощь, вы действительно незаменимый специалист.
Джерри сидел в камере, никем не тревожимый. Он нервно посмеивался, держась за голову. Теперь можно было и не мечтать об Аркане: его выгонят. CIMun воспользуются случаем и с удовольствием избавятся от него, как они с самого начала и хотели. Возможно, они и прислали папарацци, чтобы спровоцировать Джерри. Он ничего не знал, кроме того, что всё очень плохо. Хотелось убиться, а возможности не было.