Время в камере текло медленно. Джеральд снова не спал, потому что постоянно думал о произошедшем. Ему не было стыдно, он считал себя правым, а папарацци — виноватым. Больше его раздражало исключение из поисков и возможная ответственность за содеянное. В данный момент судьбу Джеральда решало собрание, в которое вошли остальные пилоты, Фернандес и представители медиахолдингов-партнёров последнего. Грейхарт не сомневался в худшем из возможных исходов. Он разучился контролировать гнев, он подвёл себя и Джилл.
Отсутствие целей и скука действовали на Джерри самым пагубным образом. Он снова задумался о Джилл, не заслужившей смерти. Первым словом, сказанным его дочерью, стало "Папа". Девочка радовалась, когда видела Джеральда — даже на расстоянии, через экран. Он был несомненным авторитетом, едва ли не важнее вскормившей её матери. Отцы нечасто удостаивались такого отношения к себе, и Джеральд по праву заслужил безответную любовь дочери. Его супруга знала об этом отношении и не понимала, почему любимый отец вместо нахождения с дочкой ввязался в наивные авантюры.
Объяснение было гораздо проще, чем она могла себе представить: все четыре пилота были мечтательными персонажами, жаждавшими приключений. Они хотели решить неразрешимые проблемы или найти себе место в обществе при помощи чуда, существование которого даже не было доказано. Здравомыслящий, рациональный человек не пошёл бы на такое. Джеральд был одним из тех, кто сделал смелый шаг в непростых условиях и был вынужден расплачиваться постоянными потерями. Он, может, жалел о своём глупом выборе, но вернуться назад уже не мог.
Джерри оставалось только травиться своими негативными эмоциями, сидя за решёткой. От усталости он начал засыпать и, чтобы очнуться, был вынужден врезать себе по голове. Удар пробудил Джерри, он оглянулся. Рядом стоял Аритон, басисто хрипевший и смотревший прямо на Джеральда.
— Вирто!? — воскликнул он и несколько раз моргнул. Аритон никуда не исчез.
Аритон сморщил лоб и сделал шаг ближе. Джерри вскочил, готовый защищаться. Вирто снова приблизился, на этот раз протянув правую руку вперёд — словно хотел пожать аналогичную у Джерри. Пилот прижался к решётке и исказил лицо. Он инстинктивно боялся Аритона, хрипевшего как дикая собака.
Террорист достал из-за спины нож, а другой рукой взял за шкирку Джилл, взявшуюся невесть откуда. Джерри услышал ехидный смех со стороны; он повернулся направо и увидел Кханда и Остина, стоявших за решёткой. Им было весело. Очевидно, Аритон действовал по их приказу. Джеральд очень разозлился и набросился на преступника. Аритон не успел вонзить нож в шею зарыдавшей девочки: Джеральд столкнул его с ног плечом, набросился и нанëс первый удар по импланту, разбив его вдребезги. Твёрдый кулак разбил лицо Аритона, через десяток ударов обнажился череп. Отбросив убитого, Джерри отвернулся от него к Джилл и обнаружил, что она лежала на полу бездыханной. Отец рухнул рядом с ней и попытался помочь. Это было бесполезно. Он долго сидел рядом с дочерью, пытаясь смириться с произошедшим.
Громкий стук — железная дверь открывается, и охранники приглашают Джеральда наружу. Он понял, что только проснулся, и с удивлением осмотрел руки. Джилл не было рядом. Этого было достаточно, чтобы успокоиться. Джерри покинул камеру. Он ожидал решения собрания.
Пока Джерри спал, собрание проходило на этом же корабле, в кабинете возле личной палаты Кханда Фернандеса. У иллюминатора, на самом высоком стуле восседал сам Кханд. Слева от него, точно в ряд сидели представители CIMun. В левой половине комнаты расположились представители медиахолдингов, представлявшие интересы своих корпораций. Напротив Кханда и CIMun на самых маленьких стульях сидели Остин, Венди и Алхимик. Они не должны были принимать участия в процессе, а только выступать в качестве свидетелей или дополнять выступающих.
Собрание началось с формальностей. Главврач сопровождающего корабля Ногг, Элон Шнайпс, доложил о личности пострадавшего. Юного папарацци звали Имари Кабульга. Он работал в местной газете "Салегсо" и нередко пересекал черту. В частности, Венди подтвердила, что именно мистер Кабульга незаконно фотографировал её, когда она общалась с дядей Гаррусом. Тогда Граллент нанёс мистеру Кабульге удар по лицу, и, видимо, этого оказалось недостаточно, раз папарацци решил перейти на другого пилота. Что едва не стоило ему жизни. Теперь мистер Кабульга слепой на один глаз.
— Слабоумие и отвага сломались от оврага, — усмехнулся Фернандес. Его смех звучал очень зловеще. — Человек сам нарвался, и я думаю, никто из вас спорить с этим утверждением не будет. Но. Джеральд Грейхарт — исключительная личность, первопричина многих скандалов. До поры до времени такое внимание к ней было приемлемо, но сейчас, как я считаю, нужно принять меры. Нельзя дискредитировать шоу, дорогие друзья. Пилот, вопреки любым конфликтам и особенностям, воплощает, в первую очередь, положительные качества, вовсе не отрицательные. Я могу подтвердить, что мистер Спенсер, мисс Салабланка и Алхимик ассоциируются у зрителя с положительными героями, в то время как Джеральд воспринимается исключительно как их антипод. Легче всего исключить его из 20000 километров полностью, чем идти на риск и оставлять в проекте столь неблагонадёжное лицо. В конце концов, Грейхарту грозит юридическая ответственность. Жду ваших предложений, коллеги.
— Вы это правильно сказали, Фернандес, и ещё мягко сказали, — покачал выставленным указательным пальцем агент компании "Toxo R", транслировавшей реалити-шоу в Финатии. — Простите меня за грубость, но этот Грейхарт — поехавший псих. Если не убрать его, рейтинги шоу начнут падать. Вы знаете, сколько в Сети было создано сообществ и петиций, направленных против Грейхарта? Я говорю вам и от лица мисс Салабланки, она не хочет работать рядом с таким… человеком, — при этих словах Венди посмотрела на агента, обойдясь без кивка. И так было ясно. — Вы посмотрите на участников, им неудобно работать с Грейхартом. Здесь сложно не бояться. Я полностью согласен с вами, мистер Фернандес. Не в наших интересах оставлять Грейхарта в шоу. Либо замена, либо три пилота. Ни больше ни меньше.
Агент оскольдской компании угрюмо молчал, остальные представители корпораций были согласны с коллегой из Финатии. Фернандес таинственно улыбался: его задача была выполнена. Появилась возможность изгнать неугодного оскольдца из шоу и увеличить шансы Остина на победу. Он собрался закончить собрание, но его прервал собственный пилот, поднявший руку.
— Говорите, мистер Спенсер, — вздохнул Кханд. Он надеялся, что Остин не скажет ничего лишнего.
— Благодарю, — Остин встал и вышел вперёд. Взгляды пилотов, сотрудников и Кханда остановились на нём, находившемся в самом центре внимания. Старик не боялся, его очень раздражала позиция CIMun, и он не мог молчать по этому поводу. — Я не согласен с вами. Зная мистера Грейхарта лучше, чем вы, смело говорю, что всему виной его положение, и он ни в чем не виноват. Вы, должно быть, не знаете, но дочь мистера Грейхарта находится при смерти, и он надеется, что, победив, сможет спасти её. С деньгами или чудом? Только он может сказать. Вы бессердечны, раз осуждаете человека, даже не зная его. Мистера Грейхарта нередко провоцируют: за малейшие оплошности от него отвернулись все фанаты; люди в интернете возненавидели его; даже охрана, которая должна охранять пилотов, не защитила мистера Грейхарта от папарацци, хотя папарацци ненавидят абсолютно все. Не репутация шоу пострадает от мистера Грейхарта, на самом деле это мистер Грейхарт пострадал от недостаточно хорошей организации шоу. Вы должны знать, что происходило в Оскольде, Ластклейре и Олгении. Лицемерно отказывать в помощи одному из тех, кто приносит вам прибыль, а бросать его на произвол судьбы — это преступление. Не считайте мои слова слишком резкими, просто я не могу держать их в себе. Я закончил, всё.
Остин вернулся на своё место. Агенты переглянулись, Кханд снова вздохнул.
— Мистер Спенсер прав, — вдруг проснулся агент оскольдского медиахолдинга "O-Seacrh". — Мистера Грейхарта нельзя удалять. Нужно только обеспечить должную защиту.
Прочие агенты отказались от споров и молча повернулись к Кханду и сотрудникам его корпорации, которых считали виновными во всех бедах 20000 километров Арканы. Фернандес сжал зубы от недовольства и выдавил:
— Надеюсь, мнение большинства не изменилось?
— Думаю, оно переменилось, Фернандес, — с издёвкой заметил агент из Борристоуна.
— Да, — с грустью признал, что изменил свою позицию, финатец. После речи Остина агенты признали, что Фернандес в очередной раз пытался отвлечь их от настоящих проблем, связанных с плохой организацией мероприятия, посредством инцидента.
Фернандес в мыслях уже сотню раз проклинал пилота CIMun.
— Не могу поспорить. Да будет так. Мистер Грейхарт остаётся. Я позабочусь о том, чтобы его юридическое наказание ограничилось штрафом.
Собрание закончилось. Остин понимал, что Фернандес недоволен результатом, но ничего не мог с собой поделать. Венди и Алхимик удивлëннее других смотрели на Остина. Они полагали, что он отречëтся от любых связей с Джерри, а не примкнëт к нему. В глазах Венди ничто не могло служить оправданием плохим поступкам; если человек сотворил зло, то он, несомненно, полностью виноват и обязан понести наказание. Алхимик относился к Джерри лучше, но и он признавал, что предпочёл бы попрощаться навсегда с этим неуравновешенным человеком, так некстати напоминавшим ему себя самого.
Одним из несомненных преимуществ, принесённых космическим веком, стала карточная игра нокашуа, создавшая новый стандарт карточных игр цивилизованной эпохи. Распространение дешёвого металла привело к появлению алюминиевых карт, представлявших собой полноценные кассетоподобные устройства, связанные друг с другом. Именно в нокашуа, изобретëнном в шутку Святославом Армановым, впервые началось использование "умных карточек". Прерогатива богачей, они постепенно распространились и за пределы мира элит. Нокашуа и некоторые другие карточные игры теперь по праву относятся к культурному наследию.
Все разновидности нокашуа объединяются несколькими принципами: двумя игроками с двадцатью картами у каждого или четырьмя игроками с десятью картами; сменой числового показателя карточки каждый раунд; одними и теми же фигурами; наличием раздаточной машины. В игре используется колода из 40 карт, и если масти соответствуют стандартным (по десять карт для каждой. Соответственно, пиковая, трефовая, червовая, бубновая. Они в игре роли не играют), то фигуры уникальны. Во всех вариантах нокашуа, кроме некоторых, представлено десять стандартных фигур, расположенных далее по старшинству: туз, звезда, планета, луна, Бог, человек, обезьяна, попугай, окунь и муха. Возле каждой фигуры показана цифра, составляющая её стоимость — от единицы (муха) до десятка (туз). Помимо масти и фигуры, карта имеет маленький экран, способный отображать цифры и имеющий первостепенное значение.
Главная цель игры — заполучить все карты. При раздаче машина передаёт каждой карте значение в виде целого числа от единицы до пяти, отображаемое на экране. Чтобы узнать текущую стоимость карты, нужно к стоимости фигуры прибавить стоимость на экране, это легко делается в уме. Игроки с первого хода ведут обмен по кругу, по часовой стрелке. Между соседями разрешается спор — если на твою слабую карточку ответили более сильной, ты вправе положить ещё одну и так до бесконечности, пока один из вас не согласится забрать полученное себе. Случается, что игрок выкладывает карточку, равную по стоимости карточке соперника. В таком случае происходит смена числового показателя. Если никто не может ввести в спор карту сильнее, чем первая выставленная игроком, он обязан выставить карту послабее.
Она, кстати, является ключевой особенностью игры и происходит каждый раунд. Для этого требуется нажимать на большую кнопку на раздающей машине, и она самостоятельно передаст нужные сигналы всем картам. Постоянные изменения показателей могут внезапно менять ход игры и ставить даже выигрывающего игрока в неловкое положение, когда победоносный владелец туза-15 мог получить туз-11 и проиграть звезде-13…
Остин и его переводчик с трудом, но справлялись с тяжёлой задачей освоения древнего языка. Он уже узнал многое и решил закрепить успех проведением с Энкхой партии в нокашуа. Она схватывала всё на лету, и ей хватило нескольких часов, чтобы понять простейшие цифры до пятнадцати, сложение, принцип работы карточек и игру в нокашуа. Этого было вполне достаточно. Игра проходила в галерее, её снимали десять увлечëнных операторов.
Страсти накалялись. У Энкхи оставалось всего три карточки, хотя Остин старался помогать ей добрыми советами. Она сохранила муху-4, человека-7 и звезду-14. Надлежало начать спор, однако она боялась.
— Что не так, Энкха Байсур Силетха? Пусть преимущество на моей стороне, это ещё не повод бросать игру, — спросил Остин. Переводчик объяснил его речь Энкхе.
— Нет, мой звёздный отец Ацтокра-бог Остин Спенсер, в моей голове мрачные мысли. Смотрю я на бога на этой карте и думаю о людях. Куда мы изошли? Неужели я одна осталась? Непостижимо. Мы не дождались тебя, шар раздора разделил нас, — так перевёл переводчик слова дикарки.
Как выяснил Остин, для Энкхи все современные люди были богами, а главным, богом неба Ацтокрой оказался он, её "спаситель", потому что соответствовал древним сказаниям: был старым, носил "божественную одежду", имел непостижимую мощь (поскольку использовал технологии будущего, непонятные для неё), пришëл с небес и освободил её ото власти льдов, судив. К счастью для Энкхи, Ацтокра-бог помиловал её сразу же, потому что проявлял только сострадание и интерес, словно желал приобщить к миру богов.
Энкху беспокоила древняя легенда о том, что после прихода Ацтокры и установления рая на Земле начнётся конец света, связанный с буйством тёмного бога Кастелана. Последний уничтожит богов, убьёт Ацтокру и уронит небо на землю, после чего Вселенная погибнет. Остин пытался успокоить Энкху и заверить в том, что бога Кастелана не может существовать. Его попытки были тщетны: люди прошлого слишком религиозны, и даже слова явившегося к ним центрального божества пантеона они бы подвергли сомнению, если бы те расходились со сложившимися представлениями об устройстве мира. Так в случае с Энкхой и произошло. Она решила, что Ацтокра-бог в силу своей доброты просто заблуждается или пытается её успокоить, отвлечь от грядущего конца света.
— Пока не известно мне, что с вами произошло. Я узнаю позднее, — Остин пытался отыгрывать свою роль верховного божества.
Энкха неуверенно отправила вперёд муху-4. Тогда Остин выставил попугая-6. Энкха ввела в спор человека-7, её соперник — обезьяну-9. И последняя надежда, мощная карта звезда-14, была сражена тузом-15. Энкха, как ни странно, гордилась своим поражением, ведь проиграла она не обычному человеку, а богу.
— Мне сложно понять эту игру, но я делаю успехи и [нарушение в переводе], так, Ацтокра-бог Остин Спенсер? — радостно поинтересовалась она.
— Думаю, да, — задумчиво сказал старик, удовлетворённый победой. Вдруг кто-то хлопнул его по спине и приказал Энкхе встать, что она и сделала. Остин поднял глаза и увидел, что этим человек был Джеральд, который имел полное право уйти, однако отказался. Венди и Алхимик отправились в подземный город, а Джерри решил остаться с Остином. Возможно, расслабиться. — Джерри, ты остался! Это прекрасно.
Энкха стояла рядом с ними и держала в руках переводчик Остина, переданный ей владельцем. Он помогал ей понимать речь двух божеств — пусть и обрывочно. Так дикарка понемногу приобщалась к божественному.
— Да, Остин. Не могу не поблагодарить тебя за помощь, — безэмоционально поблагодарил Джеральд. — Без тебя меня бы вышибли из мероприятия. Если ты, конечно, действовал не по указке Фернандеса. Сам не знаю.
— Что ты, нет, — кисло улыбнулся Остин. Он, поняв намерения Джерри, засунул карты обратно в машину. — Я просто выполнил свою работу. 20000 километров — столкновение четырёх пилотов, и даже если они не все дружат, взаимное уважение всё ещё остаётся. А ты мне друг, Джерри. Можно сказать, почти как сын.
В словах старика Джеральд чувствовал фальш. По его мнению, Остин уворачивался от искреннего ответа.
Только когда Остин раздал карты, он продолжил:
— Не в твоих интересах же, Остин. Ты избавился бы от главного соперника, тебе было бы легче победить. Хочешь отдать мне Аркану?
Старик посмотрел на него, немного нахмурив брови. Джерри увидел в этом угрозу.
— Аркану получит победитель, вот и всё, — пожал плечами Остин, сделав ход. Между ними сразу же начался спор. — Это самое честное решение, и я не вижу причин тебе или мне спорить с ним. В конце концов, не у одного тебя жизнь не сахар.
— Ты хочешь сказать, что даже если судьба мира будет зависеть от другого человека, ты при победе всё равно оставишь Аркану себе, не отдашь ему? Довольно эгоистично, ты так не думаешь? — задал вопрос Джерри. Он победил в споре и забрал четыре карточки Остина себе. Спенсер был немного раздражён.
— Странный вопрос, Джерри, — во время разговора она продолжали играть. Пока что побеждал Джерри. — Мы говорим только о соревновании. Ты должен прекрасно понимать, что делёж награды между участниками обесценит победителя. Ты обязан проявлять уважение к победителю, потому что он сражался за первое место. Я понимаю, Джерри, что у тебя тяжёлая ситуация. Я был бы рад помочь, но Аркану тебе никто не отдаст, если ты проиграешь. Молчу про условия соревнований! Совершенно не удивлюсь, если Аркана у победителя будет временно изъята. 20000 километров Арканы — это один большой плевок в сердца участников, вынужденных терпеть неудовлетворительные условия, многочисленные попытки срыва мероприятия… ну, и прочие гадости.
Джеральд признал позицию Остина, хотя не согласился с ней. Никто не собирался уступать ему Аркану или хотя бы делиться частью божественной мощи, чтобы помочь Джилл. Даже Остин — самый добрый и щедрый из всех — думал прежде всего о своих потерях, когда речь касалась использования Арканы. Это разочаровывало Джерри и лишний раз злило. Они молчали некоторое время, пока Остин не начал выигрывать. Это взбесило пилота.
— Они все правы, я псих! — Джерри вскочил и отшвырнул столик с картами. Остин вскочил и отдëрнулся, испугавшись реакции. — И ты прав! И эта права! Все вы правы, мне нужно немного отдохнуть. Что эта победа, в самом деле. Выпью лекарства, которые Мадагаскар прописал, полежу и вернусь. Да, звучит прекрасно. Надеюсь, вы не обгоните меня. Надеюсь, вы не найдете Аркану. Иначе… иначе…
По Джеральду было заметно, как сильно он старался сдерживать в себе негативные эмоции, хотя душа требовала выплеснуть ярость на других. Уважение к Остину не позволяло ему этого сделать. В конце концов он развернулся и пошёл к выходу из комплекса, где его ждал включённый автоволяр.
— Не волнуйся, я попрошу Венди и Алхимика попридержать коней, — сказал ему вслед Остин. Джеральд услышал и остановился. Он немного развернул голову, словно хотел что-то ответить, но отказался и поднялся по лестнице, исчезнув с глаз Остина.
— Бог Джеральд Грейхарт очень злится, — грустно поделилась мыслями Энкха. — Ацтокра-богОстин Спенсер, помогите ему, вы же знающий и любящий!
— Энкха Байсур Силетха, мне не всё подвластно. По крайней мере, пока, — грустно сообщил ей Остин, прибравший за Джерри. — Теперь, когда мы можем заняться Арканой, нужно исправить этот недостаток.
— Ацтокра-богОстин Спенсер решил забрать еë себе? — разинула рот Энкха.
— Именно. Я понимаю твой язык, поэтому могу вернуть его себе. Звёздное дитя, только ты можешь знать, где оно. Обрадуй меня, укажи путь.
CIMun в сжатые сроки установили на площади и ближайших улицах города десятки воздушных платформ, соединëнных между собой в единую сеть. Они предупредили пилотов о хрупкости конструкций и строго-настрого запретили дёргать за рычаги на панели каждой платформы, ответственные за уровень каждой отдельной платформы. Для перемещения по зданиям компания оставила четыре маленьких автоволяра и нескольких инженеров, способных для удобства перемещать платформы.
Первой на поиски вышла Венди, чуть дальше последовал Алхимик. Они по очереди использовали лифт, причём Венди не стала дожидаться Алхимика, как это часто делала, а первой ринулась в поход по платформам, и к тому моменту, как её оппонент спустился, она уже убежала с площади. Алхимик успел только заметить её тень, устремившуюся в "храм" на автоволяре. Он отправился туда же.
В отличие от Венди, Алхимик подозвал инженера и попросил перелететь с ним на платформе до "храма", чтобы изучать содержимое здания не из машины, а собственными глазами вблизи. Инженер согласился, и они с операторами полетели во внутренний двор: часть стены возле него была разрушена, что позволяло платформе войти внутрь и расположиться над двором. Когда Алхимик и инженер остановили платформу прямо на, предположительно, алтаре, из тени, оставляемый стеной "храма", во всей красе появился скромный служебный автоволяр, за рулём которого сидела Венди. Она воспользовалась случаем и посадила машину прямо на платформу — благо, последняя могла выдерживать огромный вес. Салабланка вышла, Алхимик метнулся к ней.
— Лучше держись от меня подальше, — попросила Венди, оставив Алхимика в смятении. Она приблизилась к большой каменной плите, находившейся на алтаре прямо у стены "храма". Рисунки и иероглифы, оставленные древними андаенгами, произвели на неё громадное впечатление.
В центре композиции находился круглый шар с неровностями — несомненно, Аркана. Вокруг неё, причём именно против часовой стрелки разворачивался основной сюжет плиты. Венди понадобилась долгая минута, чтобы разгадать порядок изображений. Первое находилось внизу и показывало мёртвое тело, отличное от остальных персонажей композиции, напоминавших дикарей. Оно держало в руке шар. Второе изображение рассказывало об упитанном правителе, державшем шар; вокруг него собрались подданные, склонившиеся перед могущественным монархом. Венди обратила внимание на то, что монарх использовал Аркану на территории алтаря. Далее композиция рассказывала о получении Арканы другой фигурой — тощей и не обладавшей царскими атрибутами. После этого была показана страшная картина: лужи крови; валяющиеся в них люди, включая правителя; сражающиеся выжившие; тонущая в луже Аркана, которую пытается поймать какой-то нищий. Последняя картинка показала стоящего перед плитой одинокого человека с Арканой в руках. Это был последний владелец камня чудес.
— Потрясающая техника, — похвалил Алхимик, которого больше интересовал не сюжет, а работа художника.
— Конечно, — отозвалась Венди. — Последний житель этого города был очень талантливым человеком.
— И таким же одиноким. Венди, пожалуйста, — приблизился Алхимик, дыша ей почти что в губы. Венди покраснела и отвернулась, — твой дядя деспот. Я могу сказать на собственном опыте, что он тобой манипулирует, потому что ты не можешь ему сопротивляться. Без понятия, хорошие или плохие у него намерения, но этот человек — тот ещё алибекаса-даче. Он залез ко мне на корабль и нашёл те самые документы.
Венди встрепенулась и выпучила глаза. Она хотела говорить максимально тихо, а по итогу слегка повысила тон:
— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, в какой ты опасности. Мой дядя тебя запомнил и если хоть раз решит, что я в опасности… он убьёт тебя. А мне будет грозить участь собаки на поводке или ещё хуже. Я единственная способная родственница, и он хочет сделать из меня такого же успешного человека, каким был он сам. И ему плевать, если я буду одна всю жизнь.
— Тогда я убью его, — Алхимик, разозлившись, не удержался и схватил Венди за плечи. — Я убью его, несмотря ни на что. Я выпью отвар, осмелею и повторю, чтобы спасти нас. Затем мы сбежим и будем беглецами, но так ты будешь свободна от него.
— Нет, — воскликнула Венди, попытавшись вырваться. — Никуда…
Её паники было достаточно, чтобы один из операторов достал револьвер и выстрелил в Алхимика. К несчастью, от волнения он промахнулся — всего на пару сантиметров. Венди сделала шаг в сторону и, узнав в операторе Гарруса, отошла к стене. Предстоял поединок между её возлюбленным и её дядей. Не на жизнь, а на смерть.
— Граллент, ты всё это время шёл с ней? Хрычара! — крикнул Алхимик. У него не было оружия, зато был длинный рычаг, который он отломал от платформы и решил использовать для самообороны. Рычаг может защитить от пули, и Алхимик это понимал. Ему просто нужно было устрашить молчаливого соперника. Если Алхимик выглядел просто взбешëнным подобным предательством и постоянно выкрикивал ругательства, то Граллент просто молчал. Он и не думал открывать рот, он собирался спасти племянницу. С таким лицом он убил десятки, сотни, тысячи неугодных жизней, расправиться с Алхимиком ему было легче простого. Венди, испуганная, села на платформу возле Алхимика, и тот, недолго думая, схватил Венди за плечо и выставил перед собой. Это был его единственный способ защититься. Гаррус медленно начал приближаться к врагу.
Алхимик, держа Венди, в ответ сделал неловкие шаги назад, намереваясь спрятаться внутри "храма". Зная, что Гаррус целится ему в голову, он спрятал почти всё своё тело за Венди. Операторы и инженер спрятались у края платформы и в конфликте не участвовали. Алхимик сделал первый шаг на поверхность непосредственно "храма", покинув платформу — и сразу же забежал с Венди за стену. Ни одна из пуль, выпущенных Гаррусом, его не настигла. Наёмник плюнул и помчался за ним. Все трое знали: в этом столкновении не обойдётся без убийства.
Джеральд не был свидетелем печальных событий, он гордо сидел в одиночестве на "Рассвете" на мостике и смотрел через бронированное стекло на прекрасные виды Икай-Тасе. Они не вызывали у него умиротворения, только тревогу и беспокойство. Под каждой травинкой виделся логотип CIMun, за каждым домом, как казалось, мельтешила тень агента корпорации.
А главным врагом был вовсе не Кханд Фернандес. Всё это время над Джеральдом глумился Остин — тот, кого он считал другом. Последние слова Остина окончательно прояснили ситуацию: Джерри понял, что старик помог ему только из-за желания поглумиться. Намерения помочь у Остина нет и не будет, он заберёт Аркану себе.
Остин верой и правдой служит CIMun и участвует в травле оскольдца, неугодного Фернандесу. Ему плевать на судьбу Джилл, он думает только о себе, своём сыне и боссах из корпорации. Бесчеловечность такого миловидного старичка ужаснула Джеральда. Он бы на месте прикончил Остина за слова, сказанные за партией в нокашуа, если бы ему не удалось себя сдержать. Однако с каждым часом Джерри только ослабевал. Он надеялся, что нахождение на "Рассвете" поможет ему успокоиться хотя бы до такой степени, чтобы исчезло желание набрасываться на каждого встречного. Он ошибся.
Было сложно прийти в себя, когда прямо напротив твоего корабля, напротив твоих глаз, на стене одного из домов висел большой плакат с изображением ненавистного старика и надписью:
"Остин Спенсер. Пилот от CIMun"