Дубинка стражника больно ударила по ногам, я запнулся, упал на землю, а сверху меня придавило грузное тело хранителя порядка.
— Не рыпайся, шкет! — прохрипели мне в ухо.
— Я тут ни при чём! — выкрикнул я, но колено стражника надавило на шею, заставив замолчать.
— Тебя видели, — в его голосе слышалась злость — на меня, за то, что помотал по переулкам, на этот город, полный таких же отбросов, как я, и, в конце концов, на свою работу.
Колено придавило сильнее, я почувствовал, что задыхаюсь, перед глазами побежали круги…
— Фрэнк, убьёшь, мать твою! — рявкнул кто-то рядом. — Уже третий в этом месяце! Нам столько трупов не нужно.
— Виноват, — названный Фрэнком стражник ослабил давление, рывком вздёрнул меня на ноги. Принялся бубнить монотонным голосом:
— За убийство добропорядочного гражданина Империи, вы, Кассиус Рид, понесёте заслуженное наказание…
Страх сковывал внутренности ледяным пламенем, но ещё я прекрасно понимал, куда меня везут, и что там ждёт. Мне нужно было попасть в то место, таков был уговор. На что только не пойдёшь, чтобы выбраться с самого дна этого прогнившего города… И выяснить правду об убийстве, которое не совершал.
Старая, потрёпанная временем и битая жизнью карета носачей — хранителей порядка, прозванных так из-за своих дубинок, похожих на крупные носы, — подпрыгивала на ухабах, и каждая тряска болью отдавалась в спине и боку — грузный стражник, похоже, всё-таки отбил мне внутренности. Дышать было сложно, но терпимо. Куда важнее — делать вид, что мне очень страшно, ведь иначе никто не поверит. Мальчишка из городских трущоб должен бояться носачей.
Злые, сильные, способные сначала избить, а потом разбираться — они наводили страх на жителей городского дна. После заката мало кто отваживался выйти из дома — комендантский час действовал безукоризненно.
Но я не боялся. Или, вернее, боялся намного меньше обычного, поскольку в меня накрепко вбили правила, которым я должен следовать. Они и сейчас ярким пламенем полыхали в сознании, навроде якоря, за который я цеплялся, чтобы не скатиться в панику. Пока я следую плану, всё получится.
Карета выехала за город, миновала широкое поле, опушку леса и свернула налево, на хорошую дорогу, ведущую к самой настоящей крепости. Высокие стены с часовыми, смотровая вышка, большие ворота и видневшиеся за гребнем стены крыши зданий. Потёртая временем табличка по правую сторону от ворот гласила, что здесь находится «Исправительное учреждение для трудных детей». Место, куда правосудие без разбора и следствия определило меня до совершеннолетия, а потом, я почти уверен, меня переведут в обычную тюрьму. Убийц никто не любит. Убивать могут только носачи или представители кланов. И цепные псы управляющих цехами, готовые порвать глотку любому, кто перейдёт дорогу их хозяевам.
Простые люди неспособны откупиться или уповать на справедливость. Для нас её не существует. Поэтому, как только мне предоставился шанс, я ухватился за него обеими руками. Такие предложения не делают чумазым работягам вроде меня. Это чудо. И надо быть полным дураком, чтобы его упустить.
Со смотровой вышки на нас уставился угрюмый охранник, сощурился, присматриваясь. Затем махнул рукой кому-то внизу. Ворота медленно, с большим трудом разъехались, и карета направилась во двор. Проехала шагов сто, остановилась возле одного из зданий.
Фрэнк с кряхтением вылез, вытащил меня наружу, разрезал верёвку, стянувшую запястья. Таким, как я, кандалы или браслеты не положены. Много чести для отброса. Я потёр руки, поморщился — верёвки натерли кожу почти до крови.
Стражник смерил меня насмешливым взглядом, что-то процедил сквозь зубы. Увидел идущего от ближайшего здания охранника, хмуро кивнул, толкнул меня в спину. Я сгорбился, опустил взгляд, постарался задавить ярость. Не время, я лишь мелкая пташка, неспособная даже себя защитить. Провоцировать носача — верная смерть. Не сомневаюсь, в этом месте погибло много ребят, и вряд ли все они были преступниками, заслужившими подобную участь. Становиться ещё одним я не хочу.
— Это тот, который дядьку завалил? — лениво уточнил охранник. Фрэнк кивнул, махнул рукой и забрался обратно в карету.
Она почти сразу тронулась с места. Я задумался, глядя вслед. Носачи нашли труп дядюшки и сразу записали меня в убийцы. Правосудие в нашем городе работает именно так. Даже если доказательств нет и меня на самом деле никто не видел, им проще спихнуть все шишки на мою голову, чем разбираться. Но вся соль в том, что я этого не делал. Не убивал…
Ощутимый тычок в спину сбросил оцепенение, заставил охнуть от боли и повернуться к конвоиру.
— Шевелись, — почти равнодушно буркнул он, многозначительно положив ладонь на рукоять пистоля.
Я скривился, взявшись за бок, поплёлся следом за ним.
Охранник был молчалив, а на мою попытку что-либо разузнать двинул кулаком под дых, несильно, всего лишь обозначив. Я намёк понял и больше не приставал.
Мы обогнули здание, по мощёной дорожке направились к следующему, в пять этажей. Табличка слева от входа указывала на то, что это «Жилая зона». Значит, вот где я проведу несколько последующих недель.
Я задрал голову, разглядывая дом. Выглядел он почти монолитным, будто цельный блок, в котором понаделали окон-отверстий и заселили внутрь людей.
На первом этаже было пусто и тихо, если не считать пары охранников в каморке у входа. Они проводили нас равнодушными взглядами и продолжили играть в фишки. Судя по всему, здесь никому ни до кого дела нет.
— Будешь сидеть в одиночке, — буркнул провожатый. — Лекарь осмотрит, потом переведут.
Я робко кивнул, досадливо цокнув внутри. Была надежда поскорее отыскать то, что нужно, и выполнить обязательство, но, похоже, не судьба. Ладно, придётся от и до следовать правилам.
Одиночная камера оказалась на первом этаже, в отдельном крыле, где всей кожей чувствовалась опасность. Скосив взгляд, я заприметил толстенные прутья решёток на окнах и непонятный узор на стене. От него веяло чем-то жутким, так что я поскорее отвёл взгляд. С магией шутки плохи.
Охранник толкнул меня в самую крайнюю комнату, где, помимо обычной железной кровати с драным матрасом, была небольшая тумбочка и окно — также забранное решёткой.
— Не шуми, — предупредил провожатый. — Пожрать принесут позже. Будешь рыпаться — пристрелят. Буйных у нас не любят.
Я сглотнул, заторможенно кивнул. Охранник усмехнулся, вышел, запер дверь. В коридоре раздались его шаги и тихое посвистывание. Я был для него всего лишь рутинной работой. Очередной беспризорник, дерзнувший нарушить закон Империи и поплатившийся за это.
Я опустился на кровать и шумно выдохнул. Сердце колотилось как бешеное, пальцы рук мелко подрагивали, а в голове поселился разброд. Я вырос в трущобах, видал всякое, в том числе и изуродованные тела, но оказаться в тюрьме… совсем другое. Получится ли у меня? Не сорвусь ли?
Нет! Я крепко сжал пальцы в кулак. Мне объяснили, что и как делать, а также ясно дали понять, что со мной будет, если подведу. Мне нельзя быть слабым. Пока в голове слышен безучастный голос представителя, втолковывавшего план действий, я смогу всё. Самое сложное здесь — притворяться испуганным мальчишкой. Нельзя показывать уверенность и целеустремлённость — носачи вмиг унюхают и тогда весь план накроется.
Я разжал кулак, ощутил, как замедлилось сердце, дыхание стало ровнее. Едва заметно улыбнувшись, я расстелил матрас и лёг. Усталость навалилась вдруг тяжёлым мешком, и я уснул.
Размытые картины воспоминаний слились в разноцветный вихрь, вереницей расползлись по сознанию. Вот дядюшка ссорится с какой-то девчонкой, я пытаюсь вмешаться, разобраться в ситуации. А в следующий миг — всё сплелось в невообразимый клубок, в котором всхлипывающая девка забилась в угол, а дядюшка — мёртвый, непохожий на себя, — медленно сползал по стене. После — боль, разодравшая грудь и пронзившая сердце… Он был человеком, воспитавшим меня и давшим необходимые знания. Заменившим мне отца… Я застыл на пороге, не в силах поверить. А убийца стоял напротив, посмеиваясь и отирая от крови длинные тонкие пальцы…
Я вздрогнул и проснулся с криком, застрявшим в горле. Снова этот сон. Которую ночь подряд. С тех самых пор, как я очнулся в нескольких кварталах от дома, не помня, как там оказался и кто был убийцей. Попытки представить его лицо сопровождались сильной головной болью, начинала бежать носом кровь. Если бы я мог увидеть! Но всё, что удалось запомнить — знак на рукаве, ярким оттиском застрявший в сознании.
Стоило мне тогда очнуться и добраться до ближайшей продуктовой лавки, как меня нашли люди из клана. И сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Даже если бы попробовал — живым бы не ушёл. Клан — не то, с чем способен справиться обычный человек.
Поэтому я здесь.
Замок на двери щёлкнул, заставив меня вздрогнуть. На пороге возник высокий мужчина в зелёном халате и с тряпичной маской на лице. За ним равнодушной скалой застыл охранник с дубинкой на поясе.
— За мной, — резким тоном приказал лекарь. Я поднялся, пошёл за ним, затылком чувствуя взгляд охранника. Любое резкое движение — и его дубинка мигом «вразумит» меня, научит «послушанию». Кажется, именно такие правила, посмеиваясь, цитировал по дороге Фрэнк. Кому-кому, а тому носачу явно доставляет удовольствие издеваться над людьми. Ну а этот — всего лишь выполняет свою работу.
«Буйных здесь не любят».
Меня вывели из здания по тому же коридору, подтолкнули в сторону серой постройки, не выше двух этажей. Находилась она справа от жилого дома, и у входа я не заметил ни одной таблички. Подозрительно.
Внутри оказалось намного больше охраны, чем в жилой зоне, а двери выглядели в несколько раз толще, с массивными замками и странными узорами. Непростая защита. Это место явно пытаются всеми силами уберечь от чужаков и любопытных заключённых вроде меня.
Хорошо освещённый коридор закончился запертым проходом, за которым обнаружилось большое просторное помещение. Вниз вели ступеньки, по которым мы и спустились. Я огляделся, но не слишком явно, чтобы охранник не решил пустить в ход дубинку. В помещении находилось много столов, уставленных пробирками, колбами, маленькими котлами и толстенными стопками листов. Над ними крутились люди в зелёных халатах, всего человек семь, не считая провожатого лекаря.
Он прошёл в дальний угол, отпер дверь и запустил меня в небольшую каморку, где обстановка один в один напоминала зал с «халатниками». Охранник статуей замер у входа.
Лекарь молча кивнул на вытянутое кресло возле стола. Я сел, мысленно понадеявшись, что мне не станут пускать кровь.
Халатник перебрал инструменты на столе, взял длинную штуку, похожую на иглу, с широкой пробиркой на конце, примерился, проткнул мне вену. Я ощутил голод, что вгрызся в самое нутро. Последний раз я ел пару дней назад, и сейчас готов был пожертвовать рукой, лишь бы меня покормили.
Пробирка медленно наполнилась кровью, которую лекарь слил в посудину побольше. Посыпал место укола полупрозрачным порошком, сверху положил маленький клочок ткани, сразу приставший к коже. Затем, взяв со стола обруч с вставленными каменьями, водрузил его мне на голову. Я замер, стараясь не дышать и ни о чём не думать. Кто знает, для чего нужна эта штука? Вдруг она читает мысли?
Обруч слегка нагрелся, а взгляд лекаря подёрнулся белесой пеленой.
— Энергетический потенциал — примерно ноль целых две десятых, — безразличным тоном сказал халатник.
— Что это значит? — не понял я.
— Что ты слабак, — в его голосе прорезалась лёгкая насмешка. — Одарённые начальной стадии обладают запасом хотя бы в единицу. Как ты вообще сумел прорваться за первую завесу?
— С трудом, — я содрогнулся, вспомнив инициацию. В тот момент я думал, что умру — настолько волна изменений корежила тело. Но выжил, благодаря дядюшке.
Лекарь хмыкнул, моргнул — его взгляд снова стал нормальным. Протянув руку, халатник снял с моей головы обруч, положил на стол. Глянул на охранника.
— Веди его обратно.
— И всё? — удивился я. Мне действительно казалось, что в таком жутком месте с подростками делают столь же жуткие вещи.
Лекарь смерил меня равнодушным взглядом.
— Тебе ещё что-то нужно? Образец крови хранится у нас, он поможет ищейке взять след, если какой-то заключённый вдруг решит сбежать. Больше лично мне от тебя ничего не надо.
Я поднялся, бросил короткий взгляд на охранника.
— Вы знаете, когда меня переведут в общий блок?
Вместо ответа халатник махнул рукой. Охранник сделал шаг, схватил меня за плечо, силой вытолкал наружу.
— Двигай, мелюзга. Не хочу ужин пропустить.
Поднимаясь по лестнице и затем шагая по двору, я мысленно прокручивал разговор. Значит, пожелай я сбежать, меня запросто найдут с помощью ищейки? Знать бы ещё, кто или что это такое. Без магии наверняка не обошлось. Вот почему я ни разу не слышал о тех, кто сумел отсюда выбраться. Да и люди клана умолчали об этом. Неспроста.
Всю дорогу до камеры охранник был бдителен и осторожен, и я смог расслабиться только когда за ним закрылась дверь и щёлкнул замок.
Серая хмарь за окном знаменовала наступление вечера, и мой желудок окончательно смирился с голодом. Когда уже принесут поесть? И поскорее бы поселили в нормальную комнату. Надеюсь, у меня будет сосед.
Мне очень нужно узнать про местные порядки. И выяснить, когда заключённым дозволено гулять снаружи. Потому как девочки явно живут отдельно — возвращаясь, я заметил неподалёку похожее пятиэтажное здание.
Плохо. План становится гораздо сложнее.
Потому что цель, ради которой я покончил с прошлой жизнью и отдал свою судьбу в руки клана — девчонка. И у меня только две недели, чтобы найти её и вытащить отсюда.
Иначе я пожалею о том, что вообще родился на свет.
Дорогой читатель! Если тебе понравилось начало книги, то не поленись жмякнуть сердечко, добавить в библиотеку и оставить комментарий — это поможет другим читателям увидеть книгу!