Пару дней всё было спокойно, если это слово вообще применимо к тюрьме. Я работал, стараясь не встревать в стычки и не болтать попусту, чем в итоге заслужил дополнительный ужин — кусок вяленой рыбы и чёрствый хлеб. Слоб облизывался, глядя, как я уплетаю это богатство перед сном, и наверняка ждал, что поделюсь с ним. Поделом. Я видел, как работает этот хиляк. Большую часть времени он помогал «уставшим» ребятам, которые «обещали» простить ему прошлые долги или поделиться частью своей еды. В итоге, к концу дня Слоб походил на шатающееся пугало, выполнив работу за всех, кроме себя. Естественно, ни о какой надбавке к ужину речи быть не могло.
Я глядел на всё со стороны, раздумывая, вмешаться или нет. Мои сомнения разрешил случай.
Слоб ненароком столкнулся с парнем, который пристал ко мне в первый рабочий день. Рука его была перевязана тёмно-серой тканью, из чего я сделал вывод, что лекари всё же заботятся о заключённых. Парень выглядел сильно раздражённым, шагая к сараю с инструментами, и не глядя снёс Слоба, да так, что тот упал на землю, ударившись затылком. Я ожидал, что мой сосед возмутится, но он только заискивающе улыбнулся. Подчинённый Одри зло сплюнул, попав Слобу на лицо, и зашагал дальше.
И я понял, что моя помощь не нужна.
На пятый день моего пребывания здесь дело сдвинулось с мёртвой точки. Я работал неподалёку от группы девчонок, копал землю на небольшом поле позади жилой зоны. Вонзая лопату в землю, время от времени поглядывал на девчат, раздумывая, как бы подобраться ближе и разузнать про свою цель. Мешали охранники: один застыл прямо напротив меня, наблюдая за полем, другой стоял чуть левее, возле девчонок, изредка отпуская сальные шуточки и подзуживая красневших девиц. Все они были примерно моего возраста, некоторые даже чуть младше. Я невольно задумался: за что их отправили сюда? Трудно поверить, что эти симпатичные девчонки способны убить человека. А за воровство, насколько я знал, в «интернат» не ссылали.
Я прождал до самого обеда, попутно выполняя дневную норму, однако счастливый случай так и не представился. Вернувшись из столовой, я снова взялся было за лопату, но меня окликнул охранник:
— Эй, ты! Подойди.
Я воткнул лопату в землю, бегом направился к нему. Охранник смерил меня взглядом, в котором читалось сомнение, но, видимо, счёл надёжным и негромко сказал:
— Сходи на склад, найди там Дэрра и возьми у него одну вещь.
— Какую? — уточнил я. Охранник скривился.
— Неважно! Скажешь, что от Рицо, он поймёт. Запомнил?
Я кивнул.
— Тогда бегом!
Я сорвался с места, обогнул жилой блок, и тут сбавил шаг. Охранник не сказал, сколько у меня времени на это поручение, так что можно отдохнуть и продлить обеденный перерыв. Скажу потом, что найти Дэрра было непросто. Учитывая, что возле склада и внутри него постоянно отирается около десятка охранников — это сработает.
Проходя мимо девчачьего блока, я увидел ещё одну группу девчонок, поменьше, работавшую на клумбе с цветами. За ними следил только один охранник — сидел, прислонившись к дереву и натянув шляпу почти на глаза. Вот он — шанс!
Я направился к девчонкам, когда чувство тревоги вдруг взвыло дурным призраком. Я дёрнулся в сторону, тотчас развернулся, и вовремя — воздух взрезал кусок чего-то металлического. И очень острого.
Всё тот же прихвостень Одри вперил в меня бешеный взгляд, в глубине которого мелькнуло удивление. Не ожидал такой реакции, кломсов ублюдок?
Я не стал дожидаться следующего удара, сам шагнул навстречу, схватил его за запястье, надавил, заставив разжать пальцы, подхватил выпавший предмет, ударил в грудь. В лицо плеснула кровь, парень вскрикнул, отшатнулся, но я потянул его на себя, ещё сильнее вогнал заточку в тело. Неудавшийся убийца захрипел, навалился на меня всем весом, глаза его остекленели. Я отшвырнул мертвеца, взглянул на Одри, застывшего в сторонке. На лице главаря блуждала улыбка. Поймав мой взгляд, Одри рассмеялся.
— Это было хорошо! Как ты его — раз, и нет дулльего выкормыша!
— Чего ты хочешь? — спросил я, чувствуя, как лихорадочно бьётся сердце, а кровь буквально кипит от возбуждения. Взгляд цеплялся за любую мелочь, вплоть до пожелтевших белков глаз Одри. Что со мной? Это тоже последствия заклинания Вэлса? Или что-то другое?
— Ты не такой, как другие новички, — заметил он. — Ты похож на меня. Иди под мою руку, вместе мы завалим Гюрзу и Ворона, станем править здесь!
Я покачал головой.
— Зачем мне это? Я доволен своим местом.
— Ты убил одного из моих ребят, — Одри хрипло рассмеялся. — За такое, по нашим законам, полагается кровная месть. Но если ты решишь стать одним из нас, то я прощу этот долг. Меж Братьями Свободы нет долгов!
— Отказываюсь, — бросил я. Взгляд Одри потемнел. Верхняя губа чуть приподнялась, изобразив на лице оскал. Из горла главаря вырвался рык.
— Дерьмо кломса! — заорал он и кинулся на меня. В каждой руке Одри мелькнуло по заточке. Я отшатнулся, пропустив первый удар перед собой. Махнул рукой. Кончик кривого зубчатого лезвия взрезал рубаху на груди Одри, вспорол плоть. Главарь закричал, ударил наискось. Я подставил плечо, в следующий миг взорвавшееся болью. Из моей груди вырвался хрип. Пригнувшись, я полоснул Одри по животу, рывком откатился назад, едва не угодив щекой под очередной удар. Главарь Братьев Свободы дрался безобразно, просто кромсал пространство вокруг себя — быстро, сильно, безжалостно. И любой такой удар мог стать последним.
Одри устремился за мной, замахнулся, на миг открывшись. Я вновь пригнулся, бросился ему в ноги, сбил на землю, и, не давая времени опомниться, воткнул заточку в бок. Раз, ещё раз, и ещё. Одри махнул рукой, и моё ухо обожгло болью, но этот удар не шёл ни в какое сравнение с предыдущими — кровь вытекала из главаря банды вместе с жизнью. Я вырвал заточку из его тела, ударил в горло. Одри захрипел, и пальцы его разжались, выпустили оружие. Остекленевшие глаза с ненавистью уставились на меня. И Одри затих.
Тяжело дыша, я сполз на землю. Плечо и ухо горели ядовитым пламенем, я чувствовал, как кровь пропитывала рубашку, стекала по волосам. Сердце билось как бешеное, перед глазами поплыли круги.
Небо заслонила тень. Сощурившись, я разглядел незнакомого черноволосого парня. Он наклонился, протянул мне руку. В глазах я не увидел враждебности, поэтому легко принял помощь.
Выпрямившись, почувствовал, как на миг закружилась голова. С трудом перевёл взгляд на незнакомца. Он рассматривал убитого Одри с каким-то болезненным любопытством на лице. Затем покосился на меня.
— Неплохо. Давно пора было убить этого отморозка.
— Чего же сам не сделал? — хрипло спросил я. Во рту поселилась сухость, плечо болело всё сильнее. Похоже, лопатой орудовать я сегодня уже не смогу.
На лице парня появилась усмешка.
— Политика. Глава банды не должен убивать другого главу. Пусть лучше это будет кто-нибудь другой.
Я пригляделся к нему внимательнее. Чёрные волосы, чёрные глаза, небольшой шрам на подбородке. Сам парень крепкий, жилистый, поджарый — выглядит взрослее других. И веет от него скрытой силой, гораздо более опасной, чем у покойного Одри…
— Ты — Ворон?
Он кивнул.
— А ты, кажется, Кассиус? Не думал, что ты такой хороший боец.
Я оторвал от рубашки кусок ткани, прижал к уху, чтобы хоть немного остановить кровотечение.
— Что ты вообще тут делаешь?
— Один из моих ребят слышал, как Нук задумал тебя порешать, — он кивнул на парня со сломанной рукой. — И якобы сам Одри захотел присутствовать. Мне стало интересно, и я пришёл посмотреть.
Ага. И, если повезёт — добить вожака вражеской банды. Или поглядеть на жестокую расправу над новичком.
— Замечательно, — я наклонился, поднял заточку и сунул за голенище, прикрыл штаниной. Пригодится. — Что дальше?
— Не хочешь ко мне в банду? — предложил вдруг Ворон. Я засмеялся.
— Кое-кто уже пытался меня завербовать.
— Одри был туп, — поморщился черноволосый. — И пролил слишком много крови. У него хватает хороших бойцов, но без сильного вожака они не посмеют пойти против нас. Самых опасных мы уберём, а те, кто поумнее, сами всё поймут.
Я замер, тяжело дыша. Навалилась усталость, как всегда, после хорошей драки. Я едва не угодил в цепкие лапы Владычицы Ночи. Только туда мне нельзя, пока рано. Сначала нужно разобраться с мирскими делами.
Вдох, выдох.
Сознание слегка прояснилось, голова начала думать. Я окинул Ворона оценивающим взглядом. Что там говорил Слоб? Заслуживает уважения? Слова его, по крайней мере, звучат убедительно. И враждебности я не ощущаю. А своей чуйке я привык доверять, она не раз выручала в, казалось бы, безвыходных ситуациях.
— Я не пойду к тебе в банду, — сказал я. На лице Ворона мелькнуло неудовольствие, но он кивнул, признавая за мной такое право. — Потому что я не собираюсь тут задерживаться.
Впервые с момента нашего знакомства он по-настоящему удивился.
— О чём ты?
Я огляделся. Охранник всё так же лениво сидел возле дерева, девчонки продолжали работать, изредка поглядывая в нашу сторону. Никому не было дела до убитых мной заключённых. В этом месте всем на всех глубоко плевать.
— Я знаю, как отсюда выбраться, — тихо сказал я. Ворон замешкался, шагнул ближе, прислушался. — Если ты готов рискнуть, идём со мной.
— Стены защищены магией, — произнёс он. — Как ты сквозь неё пройдёшь? Сделаешь подкоп?
— У меня есть способ снять защиту.
Он нервно облизнул губы.
— Так. А что с охраной?
— На складе есть одна каморка, в дальнем углу, — я припомнил указания Вэлса. — Там хранится оружие. Думаю, у нас получится его достать. Но это не самое главное.
— Слушаю, — кажется, он проникся. В глазах — уважение, смешанное с интересом. Похоже, я не прогадал. Этот парень со своими подручными сумеет вывести меня отсюда. В нём есть искра отчаяния, желание рискнуть.
— Нам придётся что-то сделать с лазаретом, — я указал ему в сторону склада, зашагал рядом. Заключённым нельзя долго стоять на одном месте.
— Ищейки, — понятливо кивнул Ворон, не отставая ни на шаг. — На складе наверняка что-нибудь найдётся.
— Значит, ты со мной? — усмехнулся я и протянул руку. Он на мгновение засомневался, потом пожал.
— С тобой. Но до конца не поверю, пока сам не увижу, как ты снимешь защиту.
— Договорились.
— Когда начнём? — ему явно не терпелось выбраться отсюда поскорее.
— Не сегодня, — я взглянул на суетившихся у склада заключённых. — Через неделю. И сначала мне надо будет кое-кого найти…
Наш уговор с Вороном дал свои плоды на следующий день. Он отправил подручного в девчачий стан, и тот вернулся с новостями. Нужная мне девчонка нашлась довольно быстро, и мне пообещали, что во время прогулки она будет ждать в условленном месте.
Ещё одно очевидное достоинство — вокруг меня образовалось свободное пространство. Слухи об убийстве Одри разнеслись по «интернату» мгновенно, чему явно поспособствовали девчонки, наблюдавшие драку. Бывших сторонников отмороженного люди Ворона прижали к ногтю и заставили сидеть тихо и не высовываться. Ну а самых ярых нашли с распоротыми глотками. Так и вышло, что ко мне теперь боялись приближаться, явно считая ещё более отмороженным, чем Одри. Разве что Слоб ходил, распушив перья и горделиво поглядывал на недавних обидчиков. Надеялся, дуллья башка, что я стану его защищать.
Подсознательно я опасался, что двое убитых повлекут за собой последствия, но никто за мной не пришёл, и наказания не было. Видимо, местному начальству и впрямь нравится наблюдать за копошением заключённых. Будто божествам, что засели на небесах и с любопытством глядят вниз, на букашек-людей.
Несколько ночей я просыпался с застрявшим в глотке криком, снова и снова переживая момент убийства Одри и его прихвостня. Пальцы дрожали, я почти чувствовал теплую, текущую по ним кровь. Это были первые люди, которых я прикончил. И, несмотря на то что я защищался, на душе было мерзко. Во время драки вообще не думал о чём-то, тело действовало само по себе, а эмоции исчезли. Я будто стал другим человеком. И потом, просыпаясь, подолгу лежал, глядя в потолок и думая — что, кломс подери, со мной сотворил Вэлс? Да, на улицах мне приходилось драться, избивать противников и огребать самому. Но до убийств не доходило. Будучи выходцами из трущоб, мы чтили негласные правила, в которых значилось, что убивать такого же обитателя дна — нельзя. Разве что только защищаясь.
Неудивительно, что я ходил смурной, невыспавшийся и с больной головой. Хорошо, что в лазарете мне подлечили плечо — лекарь нанёс какую-то невыносимо вонючую мазь, забинтовал и отправил работать. В первый день руку сильно жгло, пот катился градом, и рана болела ещё сильнее. Я успел послать на голову лекаря всех кломсов мира, но к вечеру жжение прекратилось, а наутро я и вовсе не чувствовал боли. И смог спокойно выполнить дневную норму, ухитрившись даже получить добавку к еде.
Так, за работой, наступил оговорённый день. После завтрака нашу колонну повели не к складу, а на задний двор, мимо вскопанного поля, к небольшому саду. Там были скамейки, разнообразная растительность — от цветов и кустов до деревьев, и относительно свежий воздух. Глядя на уединявшихся парней и девчонок, я понял истинное предназначение «прогулочных» дней. Интересно, если вдруг кто-то понесёт — что будет с ребёнком? Заставят родить, или с помощью лекаря избавят от плода? Сомневаюсь, что кому-то здесь нужно пополнение.
В саду особо выделялась группа во главе с крепкой рыжеволосой девчонкой. Они устроились особняком, в стороне, презрительно поглядывая на парней. Я случайно встретился с рыжей взглядом — и не нашёл там злобы или неприязни. Только спокойное уважение. Значит, это и есть Гюрза? Похоже, убив Одри, я оказал всем добрую услугу и невольно заполучил репутацию. Удивительно, как Ворон или рыжая до сих пор терпели отморозка. Политика и договорённости — это хорошо, но ведь можно было подослать кого-нибудь из неприметных подручных? Или у них всё же был план, который я случайно разрушил?
По небольшой тропинке я прошёл вглубь сада, стараясь не прислушиваться к шорохам в кустах. Возле старого высокого дерева, на скамейке, я, наконец, увидел цель.
Вживую девчонка выглядела ещё красивее: густые и чёрные, как смоль, волосы собраны в хвост, одета неброско, как и все здесь, но грубое платье хорошо сидит на ладной фигурке. Льдистые глаза спокойно наблюдают за купающимися в земле птицами.
— Ты Арина? — тихо уточнил я, остановившись. Она вздрогнула и подняла на меня тревожный взгляд. В глубине глаз затаилось раздражение.
— Что тебе надо?
— Есть разговор. Я присяду?
Она с неохотой подвинулась. Я заметил, как пальцы сжались в кулак. Похоже, ждёт от меня худшего. Слухи, слухи… наверняка благодаря им из жертвы я превратился в зверя, алчущего крови.
— Что ты знаешь о клане Вэлс? — спросил я.
Арина вздрогнула, метнула в меня изумлённый взгляд.
— Кто ты такой?
В её голосе явственно послышался страх.
— Посланник, — как можно мягче сказал я. — Хочу помочь тебе выбраться отсюда.
— Мой отец когда-то работал на клан, — с резкостью в голосе произнесла Арина. — А потом они сделали так, что он остался калекой! Что им нужно от меня?
— Информация, — я попытался сложить в уме цельную картину. Не получалось. — Доверься мне, я выведу тебя отсюда. А клан поможет устроиться. Тебя не будут искать и преследовать, поверь. Они хотят загладить вину. Меня отправили помочь.
Она задумалась. На лице отразились смешанные эмоции, которые я не смог прочитать. Девчонка явно сомневалась. Неужели она думает, что оставаться в «интернате» — лучше, чем попасть в клан? Это же бред. Только кланы способы по-настоящему вытащить людей вроде нас из грязи. Дать цель, деньги, жильё. Иначе нам не выжить, ведь горбатиться всю жизнь за копейки и чёрствый кусок хлеба — сродни бездне, засасывающей всё глубже и глубже вниз!
Арина вновь взглянула на меня. В глазах девчонки засияла решимость.
— Откуда мне знать, что ты не обманешь?
Я развёл руками, тихо вздохнул.
— Я не могу доказать свои слова. Разве что…
Вытащил из кармана кругляш, показал ей. Девчонка кивнула.
— На нём знак Вэлс. Я верю тебе. Что мне делать?
— Ждать, — я убрал медальон с заклинанием обратно. А затем рассказал ей план…
На выходе из сада стоял Ворон с подручными, о чём-то мило воркуя с симпатичной девчонкой. Кажется, из окружения Гюрзы.
Заметив меня, вожак шлепком по заднице отправил девчонку прочь.
— Договорился? — он попытался скрыть беспокойство за усмешкой. Боится, что план провалится?
— Да, — я окинул взглядом ребят. — Через пару дней начинаем.
— Славно, — кивнул Ворон, в глазах промелькнуло облегчение.
— Гюрза не создаст проблем? — я покосился на компанию из девчонок. Черноволосый замялся.
— Не должна, — буркнул он. — Она пока не знает.
— Хорошо, если так и будет, — я заметил неподалёку охранника, кивнул парням и направился дальше по дорожке.
Звенья потихоньку собирались в общую цепь. План вступил в силу. Я заполучил влиятельного союзника и нашёл девчонку. Теперь нужно дождаться конца следующей недели. У нас будет дней пять на подготовку к побегу, а в назначенный срок всё понесётся стремительно, как дикий конь по степи. Ха, забавно. Никогда не видел степь. Наверное, там можно ощутить свободу.
Потому что здесь её нет и не будет.
К вечеру за окном снова зарядил ливень, и в комнате значительно похолодало. Я завернулся в покрывало, выпрошенное у завхоза взамен лишнего ужина. Голод, конечно, всегда со мной, но заболеть перед важным делом не хочется. Не сейчас, когда я уже так близок.
Снова и снова я прокручивал в голове указания Вэлса, стараясь не упустить ни одной детали. Всё будет зависеть от множества звеньев. Если бы я бежал один — мог бы сделать это в любой момент. Но с таким количеством людей придётся здорово напрячься. Ворон лично отобрал тройку сильнейших заключённых из своей банды — тех, кому он безоговорочно доверял. Значит, нас будет шестеро. Такой отряд точно не выберется незамеченным.
Поэтому нужна шумиха. Такая, что всколыхнёт всю тюрьму, заставит охранников вмешаться, увязнуть в потасовке. Покинуть свои посты. Тогда останутся только часовые на стене, но они тоже отвлекутся. И в этот самый момент — мы побежим.
В голове план выглядел неплохо. Осталось сделать его реальным.
Я вздохнул и отвернулся от окна. Хлопнула дверь, в комнату ввалился Слоб. Я вздрогнул, посмотрев на его лицо — на нём не осталось живого места, сплошная опухоль, в глубине которой поблескивали глаза. Двигался он скособоченно, припадая на левую ногу, а забинтованная правая рука висела на перевязи.
— Кто тебя так? — спросил я.
Слоб ожёг меня сердитым взглядом, упал на кровать, часто и тяжело дыша. Здорово его отделали. Похоже, чаша народного терпения переполнилась.
— Уроды одни, — буркнул он. — Кломсовы мрази, Чёрного Солнца им в небо! Зажали в угол, начали требовать долг. Я им сказал…
Он осекся, бросил на меня быстрый и опасливый взгляд.
— Продолжай, — ледяным тоном потребовал я.
Слоб сглотнул.
— Я им сказал, что если ты узнаешь, то они будут жрать собственные кишки. Они не поверили, посмеялись. А потом били меня. Долго…
Он всхлипнул. Опухшее уродливое лицо исказилось от боли, ненависти и обиды. Мне было жаль его, но он сам выбрал такой путь. Сам решил лгать, притворяться и трепать попусту языком. Такие люди долго не живут.
— Зачем ты соврал? — тихо спросил я. Он вздрогнул.
— О чём?
— Ты же знаешь, что я не стану за тебя впрягаться, — я говорил тихо и спокойно, но Слоб отчего-то задрожал. — Ты слаб, но при этом пытаешься прикрыть свою слабость мной, как щитом. Почему бы тебе не выбрать другой способ?
— Да что ты обо мне знаешь? — крикнул вдруг он, стиснув пальцы в кулак. Уставился прямо на меня, и в его глазах я впервые заметил искорки гнева и решимости. Надо же.
— Меня бросили сюда собственные родители! — колючим хриплым голосом сказал Слоб. — Потому что у них не было денег на еду. Я работал, помогал одному старику по дому, отдавал им все вырученные копейки. Мечтал о том, как стану сильнее, буду много зарабатывать — и вытащу маму с папой со дна. Но они решили иначе!
По его опухшим щекам покатились дорожки слёз.
— Они убили старика, украли все его деньги, а потом спихнули всё на меня. Сдали меня носачам! И махали вслед, улыбаясь. Суки! Ненавижу!
Он ударил кулаком в стену. Затем ещё, и ещё раз. Стена окрасилась кровью, когда кожа на руке лопнула. Слоб слизнул красные капли, хрипло рассмеялся.
— Когда-нибудь я выберусь отсюда и убью их! Они решили, что я этого заслужил? Пусть так и будет.
Я покачал головой.
— Ты никогда не выйдешь отсюда, Слоб.
Он замер, вперил в меня злобный взгляд.
— Кто так решил? Кто сказал?
Я грустно усмехнулся.
— Тебя убьют собственные гордость и ничтожность. Ты уже идёшь по этой дороге. В никуда.
Он захрипел, вскочил на ноги, с удивительной для его ран скоростью бросился на меня. Занёс окровавленный кулак. Я отклонился в сторону, ударил под колено. Слоб рухнул на пол, врезавшись лицом в край стола. Брызнула кровь. Я наклонился, схватил его за ворот рубашки, поймал взгляд.
— Ты не воин. И не лидер. Не пытайся брать на себя то, что вынести не сможешь. Сиди тихо, тогда проживёшь долгую, пусть и бесславную жизнь. Или можешь снова нарваться на чей-нибудь кулак — и сдохнуть, потому что никто не станет тебя жалеть. Всем плевать на то, как ты сюда попал. Главное — кем ты являешься. И что можешь.
Я разжал пальцы, и он рухнул, всхлипывая и размазывая по лицу кровь. Сломленный человек, преданный родными, но ухватившийся за злобу и месть, как свой последний шанс.
Я сел на кровать, задумался. Чем я лучше него? Мной тоже движет месть. Я хочу найти того, кто убил дядюшку. И легче всего это можно сделать только в клане.
Я не лучше и не хуже. Я такой же. Просто мне повезло, и я могу защитить себя. Вот и вся разница.
Этот город давит людские судьбы, как гнойники на теле. Превращает детей в убийц и мстителей. Ломает нас, заглатывает, пережевывает и выбрасывает испражнениями на самое дно.
Такова участь тех, кто родился в трущобах.