— Что вы делаете?!
Я бросилась вперёд, но этот свихнувшийся тиран легко перехватил меня, толкнул себе за спину, и при этом так больно стиснул предплечье, что я испугалась, как бы от его хватки не остался синяк, или хуже того — ожог.
Мар начал метаться в ловушке, рычать неистово и дико, от чего у меня в груди сжалось сердце.
— Прекратите немедленно!
От страха, обиды и непонимания защипало глаза. Мне ничего не ответили, только сильнее сжали руку. Пламя вокруг Мара взвилось выше.
— Назовись! — голос мэтра-психопата ревел, так же как и разбушевавшаяся с его подачи стихия.
— А я думал, что такие как ты, сгинули во времена Всемирного Потопа, — злобно, но вполне спокойно отозвался дух.
Я перестала вырываться.
— Назовись!
Заело его, что ли?
— Может, ты и видишь больше, чем остальные, но так ли ты силен, Птенчик?
— Назовись, демонское отродье!
Ч-чего?
Символы в развоплощающем круге пришли в движение, напоминая хитрые шестерни, и заставляя призрачного тигра метаться, а после рычать… от боли.
— Как твоё имя?!
— Мар-р-р-р-р…
— Имя?!
— Марбас! — рык и лязг ножей-зубов.
Я отпрянула, почувствовав пустоту вокруг. Меня уже никто не удерживал.
Немыслимо.
Пламя слизало многолетний обман, обнажая страшную истину.
Но как?! Разве это возможно?!
В пылающей огненной пентаграмме, корчился от невыносимой агонии обнаженный мужчина.
Ладно сложенный. Под бронзовой кожей перекатывались бугры мышц. Чёрные волосы падали на лицо и плечи. Голову венчали небольшие загнутые рога. Он с ненавистью смотрел на мэтра ректора.
— Она моя! Моя! По праву Чёрного венчания, по праву крови, по слову наших общих предков! Ты не должен был вмешиваться!
Мар? Мой пушистый, добрый, ласковый Мар… Из его глотки вырывался дикий, дьявольский рёв, а рот искривился в вымученной улыбке, когда золотые глаза (те же самые глаза, в которые я смотрела, когда искала поддержки и утешения) нашли меня.
— Я вернусь к тебе, Лилия, обещаю.
Пламя — очищающее и испепеляющее — взревело вокруг нас, и волной хлынуло на скорчившуюся в круге фигуру.
Миг, и от газона стал подниматься только удушливый сизый дым. Запахло серой. От чего сразу разболелась голова, а во рту появился неприятный привкус. Я не помнила, как оказалась на земле. Сидела, обхватив колени руками, и тряслась как в лихорадке.
— Лидия! Лидия!
Он поднял меня на ноги. Встряхнул, так что у меня чуть голова не отлетела.
— Мар…
— Не смей произносить его имя! Никогда! Даже мысленно! Ты меня поняла?
Если знаешь имя демона — он имеет над тобой власть. Или ты над ним? Совсем запуталась.
— Нет, нет, — я начала вырываться, пытаться посмотреть туда, где ещё минуту назад находился он… Кто он? Как это вообще возможно?
Меня снова встряхнули, в тщетной попытке привести в чувства, а затем… поцеловали. Настойчиво, требовательно, грубо даже. Это был поцелуй со вкусом пряно-горького имбиря, можжевельника и мяты.
Я словно загорелась: ни то от стыда, ни то от странного чувства, хлынувшего в мою ледяную кровь жидким огнём. Оно защищало, дарило тепло и покой. Удивительное ощущение, в котором хотелось не просто раствориться, хотелось стать с этим пламенем единым целым. Ведь откуда-то, я совершенно точно знала — оно не обожжёт. Туман в голове прояснился, виски больше не сдавливал неподъемный чугунный венец.
Он отстранился первым. Втянул воздух сквозь сжатые зубы, посмотрел пристально. Я прижала пальцы к пылающим губам и щекам, желая провалиться куда-нибудь поглубже, чем просто в Ад.
— Какого чёрта вы делаете?
— Привожу вас в чувство, — мэтр с деловым видом отдернул рукав рубашки, поправил манжет. — Или стоило отвесить вам оплеуху?
Он что, ещё и смеется надо мной?
— Ну и методы у вас… Вы… вы…
Разрушили мою жизнь.
Почему? Зачем?
Меня опять начало колотить, мысли путались. Перед глазами возник Мар, корчащийся в кругу пламени. Я сжала голову руками, надеясь прогнать эти образы, но они становились только навязчивее.
— Я вернусь к тебе, Лидия…
Я помотала головой, надеясь вытрясти из неё непрошеные видения, а заодно и все воспоминания, о только что случившемся. Зажмурилась сильнее, вдохнула и выдохнула. Ещё раз. И ещё. Наконец, вязкость во рту исчезла, проливаясь вместе с вытолкнутыми из саднящего горла словами:
— Кто вы такой?
Подняла голову, и встретилась с взглядом, в котором вновь вспыхнуло пламя.