«Милен» — название модного дома придумавшего сумки с пространственными карманами. Невероятно вместительные и удобные. В такую малышку можно упаковать спальный мешок и трёхнедельный запас еды, и даже ещё останется место. И едва ли сумочка будет весить больше килограмма.
— Я собрала немного фруктов, бутербродов, положила воду, разные снэки и батончики, — деловито заглядывая в рюкзак, доложила подруга. — Ещё дядя Эст велел взять спальный мешок из кладовки. Откуда он у него ума не приложу, — хихикнула она, и я тоже улыбнулась.
Сложно представить аристократичного мэтра Романова, отправившегося в поход, где ему пришлось бы ночевать в палатке и забираться в спальный мешок. Ловить нечисть по грязным подворотням, вполне в его стиле, но уж точно не подобный активный отдых.
— Чтобы я без тебя делала? — я крепко обняла её.
— Пожалуйста, береги себя, Ли, — Ника сжала меня в ответных объятьях и всхлипнула.
Какое-то время мы просто стояли посреди моей комнаты, обнявшись.
— Мэтр Эст не говорил когда вернётся?
Приехав, я не нашла хозяина дома ни в его кабинете, ни в гостиной. Не обнаружила и Лича в библиотеке. В помещении, так вкусно пахнущем бумагой, типографской краской и пылью было непривычно пусто. Иногда Лич спускался в подвалы, где у него была своя комната, и это означало, что старое умертвие не желало, чтобы кто-то его беспокоил.
— Уходя утром, он сказал, чтобы я не ждала его на ужин, — печально вздохнула подруга.
В последнее время в ИКТС было полно работы, ничего удивительного.
Мы с Никой успели пообедать, заказав из ближайшего ресторана две пиццы, и несколько творожных десертов. Ещё ей удалось уговорить меня открыть одну из бутылок вина, которые Романов хранил в баре в гостиной. Напиток оказался очень сладким, насыщенным, прогретым летним южным солнцем, и пахнущим разнотравьем, мёдом и ягодами.
Я благоразумно остановилась после первого же бокала, решив, что отправляться в Ад подшофе не самая лучшая идея. Даже если при мыслях об этом предприятии берёт лёгкая оторопь. Мастер Аш меня точно не похвалит после такого.
За трапезой я рассказала Нике про вчерашний день: как меня умудрилась вывести из себя Островская, и как я побывала в Непале, пусть и совсем не долго.
— Ты ему, должно быть, не безразлична, — лукаво улыбнувшись, Ника подперла ладонью щёку.
А я почувствовала, что краснею. Но, скорее всего, это от вина.
После появления Марбаса нам пришлось вернуться. Перенеслись мы сразу в ректорский кабинет, где нас радостно встретил скучавший всё это время доберман. Удивительно, но пёс никак не отреагировал на демона, увязавшегося следом. Он с любопытством обнюхал его, и даже позволил погладить себя между ушами.
Настроение мэтра мигом испортилось, лицо исказила злость.
— Ты говорил, тебе нужно больше времени.
— Чего тянуть? Я почти восстановил силы, сам того не ожидал, — Мар вальяжно прошёлся по кабинету и уселся в рабочее кресло Кристофера. Откинулся на спинку, положил руки на подлокотники, и закинул ногу на ногу. — А время играет против нас, — он взглянул на меня. — Ты ведь сегодня едва не сорвалась? Я почувствовал.
— Да, — только и удалось вымолвить мне.
— Вот поэтому, стоит поторопиться, — деловито заключил Марбас.
На какое-то время воцарилась тишина.
— Хорошо. Ступайте отдыхать, Лидия, — распорядился феникс. — Завтра, после двух пар, отправитесь домой. Я соберу всё, что может понадобиться нам в пути, а вечером приду за вами. А ты, — Аш в упор посмотрел на демона, — отправишься следом за нами, как только мы переместимся из Столицы. Как я понял, для тебя это не составит труда.
— Нет, — выдержав его взгляд, улыбнулся он. — Я разыщу мою Лидию, где бы она ни находилась.
Даже просто вспоминая интонации Марбаса и его ухмылку, ощутила дрожь внутри, и злость. Думая о том, что один из них повесил на меня следящие заклятия, а для другого я просто как ходячий маячок. Хочешь, не хочешь, а злиться тут будешь. Меня не покидало чувство, что я больше себе не принадлежу, что я просто незнаю кто я. Ведь само моё существо с момента рождения и на протяжении всего жизненного пути находилось в постоянном разладе с принципами мироздания. Нельзя было однозначно сказать, что это являлось моей главной бедой, как нельзя было с уверенностью заявлять, что постоянное балансирование на краю являлось единственным условием моего существования. Глубина пропасти, разделившей непутевую девчонку с основами бытия, безусловно, ширилась с каждым днём, но она же являлась и основой моего существования. И как всякое существо, наделенное инстинктом самосохранения (крайне спорное заявление, прошу заметить), между собственными основами и основами бытия я выбирала пропасть. Потому что только это не давало мне упасть.
После обеда мы вернулись в мою комнату, и я начала собираться. В сумку, помимо того, что собрала для меня Ника, я закинула зубную щётку, чистое полотенце и сменное бельё. Сверху положила куртку. Переоделась в водолазку и заправила её в джинсы, зашнуровала ботинки. Волосы собрала в куцый хвостик, чтобы не мешали и не лезли в глаза.
Мы старались болтать на отвлечённые темы, но напряжение висевшее воздухе в ожидании предстоящего, давило слишком сильно. И когда привычный огонь озарил комнату, я даже не шевельнулась, а вот Ника испуганно дёрнулась.
— Ой, — округлила глаза подруга, уставившись на мэтра ректора.
— Добрый вечер, — учтиво поздоровался с нами феникс. — Вы готовы, Лидия?
— Д-да, — я взяла рюкзак и шагнула к нему.
Он тоже предпочёл практичную чёрную одежду. Брюки из плотной ткани, свитер под горло. На левом бедре ножны с кинжалом. За спиной рюкзак, куда больше моего, и уж точно вместительнее, и явно не предназначенный для городских прогулок.
— Вы должно быть Вероника, племянница Эста, — обратился Аш к Нике. — Рад знакомству.
— И я рада с вами познакомиться, — глупо улыбнулась моя пьяненькая подруга (вино-то она допивала сама). Кстати, своё полное имя она терпеть не могла, но даже не заметила, как мэтр назвал её.
— Я буду крайне благодарен, если вы передадите это дяде когда он вернётся, — Кристофер протянул ей плотный бумажный конверт, который держал в руках. Видимо он знал, что Романов пропадает на службе, потому и подготовил для него… Что? Инструкции, на случай если мы не вернёмся? Завещание?
Я мотнула головой, прогоняя идиотские мысли.
— Конечно-конечно, всё передам, — закивала она, продолжая улыбаться.
Аш выжидающе посмотрел на меня. Я подошла к нему почти вплотную. Оглянулась на Нику. Она уверено кивнула мне, судорожно всхлипнула, прижимная к груди конверт.
Меня уверенно обняли за плечи. Не удержавшись, я уткнулась носом ему в плечо. Тепло огня прогнало назойливую тревогу, не желавшую отпускать меня весь день. Отчаянно захотелось раствориться в этой нахлынувшей неге, и чтобы время просто остановилось. Но не успела я об этом подумать, как ласковый жар схлынул, а пламя погасло.
Мы стояли на просёлочной дороге. С одной стороны чистое поле, а с другой — лес. Солнце ещё не зашло, но уже неумолимо клонилось к западу. От нагретой за день земли пахло пылью и травой. Трещали цикады.
— Это окраина Верхних Дубков, — Крис оглянулся. — Деревня прямо за нами. Придётся пройтись.
— А где же Марбас?
Но стоило мне произнести его имя, как рядом с нами в воздухе сгустился неосязаемый дым, разрываемый изнутри шаровыми молниями. Демон ступил на землю с высоко поднятой головой, и довольной улыбкой на лице. Он будто только этого и ждал. Осмотрелся, принюхался к чему-то, прикрыл глаза.
— Мне определенно нравится, как пахнет воздух, вдали от ваших городов, — демон сорвал длинную травинку и задумчиво пожевал её. После чего оглядел нас, и удовлетворённо хмыкнул. — И куда дальше, Феникс?
Кристофер указал в сторону леса.
— Здесь не далеко.
— Так показывай дорогу, — небрежно махнул рукой демон.
Назойливые комары, кажется, липли только ко мне. Я шла, отмахиваясь от паразитов, и внимательно смотрела под ноги. Очень не хотелось запнуться за какую-нибудь корягу и упасть. С моей координацией и везучестью это вполне закономерный итог. Я старалась наступать на следы мэтра, уверенно шагающего впереди. Прямо за мной шёл Марбас, с таким непринужденным видом, будто вышел на променад перед сном, честное слово. Босиком, в одной футболке, темно-синих джинсах, и без вещей. А ведь нам велел собрать всё необходимое.
Лес вокруг жил своей жизнью. Где-то далеко надрывалась ворона.
— Кар! Ка-а-ар.