Кристофер презрительно поморщился.
— Забирай своё барахло и катись прочь отсюда.
Затаённая обида промелькнула в тёмно-синих глазах демона.
Может и не стоило так грубо обращаться с купцом, но когда он позарился на Лидию, гнев затмил здравый смысл.
Ссыпав цветные камни обратно в свой заплечный мешок, Валафар поклонился. Сделал пару шагов назад, где грязная вода доставала ему почти до колен.
— Стой! — Аш всё же решил сменить гнев на милость. — Почему ты зовёшь меня Жнецом?
— Лишь Жнецам — посланникам Иноса — подвластно пламя, и карают они огнём и мечом.
Чёрная жижа хлынула во все стороны, и Крис едва успел отступить. Торгаш исчез так же как появился — обратившись кучей грязи, которая ещё долго бурлила, надувая маслянистые пузыри.
Феникс стоял, сжимая в одной руке меч, в другой — деревянную шкатулку. Мысли его хаотично путались. Инос — тот местный древний бог? Слишком многое ему не известно об этом мире.
Избавившись от оружия, Кристофер пошёл обратно.
Лидия спала крепко. Переход и половина дня пути совсем измотали девушку, потому его потасовка с демонским торгашом её даже не потревожила.
Аш убрал деревянный тубус в свой рюкзак, попил воды. С уплатой долга Велиалу он разобрался. Оставалось вернуть Лидию домой живой и здоровой, чего бы это ни стоило.
Усталость ощущалась неудобным хомутом, и она могла сыграть с ним злую шутку. Допустить этого было никак нельзя. Он отмерил десяток шагов в сторону от их стоянки. Сделал круг, ставя простую стихийную защиту, отмечая про себя, как грани её искажаются в пространстве этой чужой реальности, но работают, вроде, исправно. Если кто-то нарушит границы (неважно кто, хоть местное зверьё) он сразу об этом узнает, и успеет среагировать, даже сквозь сон, если всё же уснёт.
И он уснул. Стоило только улечься на своё место, как провалился в неглубокий колодец, полный беспокойных обрывочных сновидений смешанных с воспоминаниями.
Крис увидел перед собой Талбота. Странно, но никогда прежде, он не видел его во снах.
— Запомни главное, мой юный ученик: если тебе кто-то дорог, никогда не отвлекайся на его страдания, а продолжай держать в своей голове голые цифры и стратегию. Никогда никому не доверяй, какую бы благую весть тебе не поведали. Не поддавайся страху. Бей без промедления.
— По-моему, всё куда проще. Переживи страх, избавься от сомнений и соберись. Как говорится, лучше один раз — но метко, чем тысячу — мимо. Верно?
Бывший наставник не ответил, его сожрала тьма колодца. Но только чтобы показать вновь. И на сей раз, картинки были не из воспоминаний феникса.
Ван Мор, осунувшийся, с бледным, покрытым испариной лицом, стоял напротив зеркала и старался разглядеть рану под правой лопаткой, сочащуюся желтоватым светом. Маг пытался дотянуться до неё рукой, залечить, наверное, но выходило скверно.
Вдруг, Талбот упал на колени и истошно закричал, сжимая голову ладонями.
— Уходите! Пошли прочь! Убирайтесь!
Аш так и не понял, на кого он кричал. Попытался сделать шаг навстречу, но провалился в шахту бездонной пропасти.
Феникс открыл глаза, когда начало светлеть небо, попрежнему затянутое неплотными серыми облаками. Сориентироваться, сколько прошло времени, было трудно. Наручные часы замерли на отметке 20:15 по столичному времени сразу после того, как они прошли через карман перехода. Оставалось только прислушиваться к ощущениям. Часа четыре, может пять. Вряд ли больше.
Под его ладонью, оказавшейся на земле, было что-то мягкое. Он перекатился на бок, поднимаясь, и с удивлением обнаружил молодую зеленую траву, пробившуюся в том месте, где ещё полминуты назад лежала его рука.
Удивляться странностям было некогда. Стоило как можно скорее будить Лидию и отправляться в путь. Тревожное послевкусие, навеянное непонятными сновидениями, с пробуждением никуда не исчезло. Напротив, лишь усилилось.
Глава 18
Могильные камни тупыми зубьями торчали из земли, а между ними стелилось покрывало густого тумана. Он тянулся со стороны леса, монолитной чёрной стеной стоявшего вдали. Скалы — неприступные громадины — брали своё начало там, в чащобе, и тянулись мимо кладбища вглубь пустоши без конца и края.
Я, конечно, не морской пейзаж на закате ожидала увидеть после такого перехода, но хотелось бы узреть что-то менее удручающее.
Тем утром мастер Аш разбудил меня рано. Мы позавтракали бутербродами, что собрала мне Ника, и выпили немного остывший в термосе чай, который прихватил с собой мой наставник. И я едва успела умыться, продолжили путь.
Шли до самых сумерек. Ели на ходу, делали лишь вынужденные остановки. Если бы за нами гнались, уж точно бы не поспели. День и дорога, казались бесконечными. Когда феникс, наконец, выбрал место для привала на вторую ночёвку, я без сил завалилась на колючую траву, мечтая оказаться в своей кровати. В паре метрах от нашей стоянки протекала обмелевшая речка, вода в которой пахла сероводородом. Но по заверению Кристофера, она была вполне пригодной для того чтобы умыться и смыть с себя дорожную пыль.
Убедившись, что вокруг действительно нет ни единой души, мэтр принял решение развести костёр и приготовить горячую пищу. Пришлось мне вставать и топать собирать сухие ветки. В рюкзаке у моего спутника нашёлся походный котелок, пакет с рисовой крупой и банка тушёнки.
— Вы хорошо подготовились, мастер, — я сложила собранные ветки на очищенную от травы землю.
— У меня есть некоторый опыт в дальних походах.
— Отец брал вас в горы, я помню.
Он улыбнулся, выкладывая небольшими камнями будущее кострище и заполняя его хворостом. После всего ему только оставалось щёлкнуть пальцами, чтобы занялось пламя. Послушная мэтру стихия отзывалась даже в чужом мире, и это удивляло и завораживало. Впрочем, раз демоны могли пользоваться и усиливать свои таланты в нашей реальности, то почему не могло быть наоборот? Силы наших магов подстраивались под стихии здесь. Земля, вода, воздух и огонь — первостихии в каждом из миров. Разве не так, скажите? Другое дело в умениях подчинить их, где бы ты ни оказался. И только мои таланты к подобному точно не располагали. Я и дома-то не была способна себя контролировать, что уж говорить о потусторонней действительности.
На ужин у нас получилась отменная рисовая каша с тушёнкой. За размышлениями я не сводила глаз с Кристофера, наблюдая, как он колдует над котелком. Неожиданно для себя осознав, что почти не смущаюсь смотреть на него вот так. Изучила линию губ, поднялась по глубокой ложбинке к крыльям носа, проследила угол скул, пересчитала морщинки, собравшиеся на лбу, и встретилась с взглядом, столь же внимательно разглядывающим меня.
Феникс смотрел задумчиво, отрешенно даже. Целый день его терзали какие-то тяжёлые думы. Но делиться ими со мной он не спешил, а я пока не настолько осмелела, чтобы спрашивать.
— Лидия, а что вы можете рассказать про свою мать?
От меня не укрылось, как долго мастер собирался с мыслями, чтобы задать этот вопрос. И это было несколько странно, учитывая его уверенность всегда и во всём. Кристофер протянул мне миску с дымящейся кашей, и я вцепилась в неё, грея озябшие руки.
— Я всё пытаюсь понять природу ваших талантов, и как следствие, вынужденность нашего путешествия сюда. — Он соскрёб со стен котелка остатки рисовой крупы и положил ложку в свою тарелку. — Из документов в вашем личном деле, я так ничего и не узнал. Очень редко встречается прочерк в свидетельстве о рождении там, где должно быть прописано имя матери.
Понятно теперь.
Мама — слово, которое я никогда не произносила. До четырёх лет со мной рядом всегда находилась нянюшка Элла. Для своего преклонного возраста она была необычайно энергична, остра на язык и отличалась живым умом. В своё время она занималась воспитанием отца и его кузенов, и как-то я узнала от неё, что у отца была родная сестра. Но Элла так испугалась этого откровения тогда, что пресекала на корню мои любопытные расспросы, злилась, а после ходила грустной и её мудрые глаза блестели от непролитых слёз. Я даже имени тётушки не узнала.
— Кроме отца у меня никого не было, — ковыряясь в остатках каши, выдохнула я. — Других родственников я никогда не видела.
— А ваша тётка?
Я изумлённо посмотрела на феникса. В который раз подумав, как близко он знал Талбота ван Мора. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы разгадать все тайны оставшиеся после его кончины.
— У Талбота была младшая сестра. Я видел её пару раз. Могу ошибаться, но кажется, она была не совсем здорова психически.
— Тогда возможно, папенька сплавил несчастную в какой-нибудь приют для душевно больных, или ещё хуже. С него могло статься.
Вспоминая, как Элла говорила о сестре отца, сдаётся мне, что участь той была незавидной.
— Вы помните, как её звали?